Часть четвертая
ВРЕМЯ ПОБЕД

Кап. Кап. Кап. Воск со свечи лениво стекает по бронзовому подсвечнику. На начищенной узорчатой окружности подставки остаются уродливые бело-желтые капли. Они застывают неряшливыми кляксами, скрывая блестящий металл. Комната погружена в темноту. Неяркий ореол вокруг маленького огонька, подпрыгивающего на толстой свече, освещает лишь часть невысокого круглого столика из полированного камня, бокал вина и плетеную тарелку, в которой час назад лежали фрукты. Хочется пить, но нельзя. Один глоток — и можно снова погрузиться в дурман. Голова станет тяжелой, придут неясные видения, и во всех Стикур, солнце и любовь. Жаль, что это неправда, хотя соблазн погрузиться в такие грезы велик. Только голова болит, притупляются рефлексы, и становится все равно. Наркота. Ну уж нет, лучше сдохнуть от жажды, другого питья все равно не дождешься. Ну и пусть! Нужно вылить содержимое бокала, чтобы не было желания сделать глоток. Почему же тогда не поднимается рука?

А на улице ночь, густая, пахнущая терпкими цветами. Блаженный запах разливается по комнате. Так не должно быть, не может в тюрьме пахнуть настолько волшебно. Хочется закрыть глаза и представить, что ничего этого нет. Все хорошо. Сейчас бы только гулять с любимым, не думая ни о чем. Держать его руку в своей, касаться губами небритой щеки и быть счастливой. Но это невозможно. Жив ли любимый, неизвестно, а на окнах металлические решетки, как напоминание о том, что все случившееся — не кошмарный сон. Странное чувство, какое-то тупое безразличие. Даже слез нет, душа закрылась и не хочет принимать жестокую реальность, или, быть может, просто не выветрилась предыдущая порция дурмана. А что? Бокал вина — и все неприятные мысли отступят, станет хорошо, и эта клетка будет казаться раем. Какой смысл страдать, если изменить ничего нельзя? Рука тянется к бокалу со смесью вина и неизвестного наркотика и замирает в нерешительности. Ну уж нет, держаться нужно до последнего. А что, если вдруг не все так плохо? А что, если есть еще надежда?

Страшно. Впрочем, страшно с того момента, как она оказалась здесь. Ольга зябко передернула обнаженными плечами, хотя холодно в комнате не было. Вторые сутки кошмара и неизвестности. Она здесь даже не как птица в клетке — золотая рыбка в аквариуме.

Роскошные, уложенные причудливым образом рыжие волосы — это хвост, легкое, золотистое одеяние из полупрозрачного шифона — плавники. А что, похоже, и задача ее — выполнять желания… «Да, — Ольга грустно вздохнула, — печальная судьба у золотой рыбки. Выловили, засунули в тесный аквариум, хорошо, что хозяин пока ничего не требует, а только любуется издалека».

Денис здесь появлялся всего одни раз, практически сразу после того, как Ольга пришла в себя, и разговор с бывшим женихом не доставил удовольствия. Он напугал до чертиков.

— Вот ты и моя, — небрежно обронил Денис, со смешком разглядывая испуганное девичье лицо.

Оля даже не сразу смогла вспомнить, что собственно произошло. Только что она сопротивлялась на поляне, и дела, казалось бы, шли не так уж плохо, и вот уже здесь. Ей сначала вообще показалось, что это сон или бред. Но понимание реальности происходящего пришло быстро. На галлюцинацию или персонажа из сна бывший жених не походил. Его слова полностью убедили Ольгу, что все это происходит на самом деле.

— Я же говорил тебе, — продолжил он разговор, застыв на достаточном расстоянии от Ольги. Несмотря на то что из-за неясной слабости девушка не могла даже голову поднять, бывший жених предпочитал не подходить к ней слишком близко. — Не дергайся, я никогда не отпускаю то, что принадлежит мне. Лучше бы ты не устраивала демонстраций и вышла за меня замуж. У тебя было бы все. А теперь ты будешь у всех. Конечно, на время я приберегу тебя для себя, но потом — не обессудь. Ты выбрала свою судьбу. Думала, удачненько устроишься с герцогом, но ты не учла, что я сильнее и умнее. В результате твоего дружка убили, а ты здесь. В любом случае все вышло так, как планировал я.

Ольга вздрогнула, мысль о том, что Стик погиб, холодом пробралась прямо к сердцу. Нет, девушка не верила, она прекрасно понимала, что Денис может врать. А если нет? Если Стикур мертв, что тогда со всеми остальными? Дерри, Анет, они где? Если вдруг драка закончилась трагично? Никто не придет на помощь?

Заметив страх и отчаяние в глазах невесты, Денис удовлетворенно улыбнулся и, бросив напоследок:

— Не расслабляйся, за тобой скоро придут, — направился к двери. Остановившись у порога, он брезгливо произнес: — Нужно же привести тебя в порядок. Смотри, на кого ты похожа, прямо драная каркалка. Как твоего герцога только не стошнило, хотя, может, его просто потянуло на экзотику?

Слеза стекла по щеке, на какое-то время возвращая девушку из воспоминаний. С момента этого разговора прошло больше суток. А ничего нового известно не стало. Оля сидела взаперти в маленькой комнате и не знала, что делать дальше. По всему выходило, что нужно ждать. Только вот чего? Того момента, когда придет Денис? Необходимо было найти возможность сбежать, но вот как? Толстые решетки на окнах, массивная запертая дверь, а за ней — коридор. Она уже делала попытку.

Буквально через пятнадцать минут после ухода Дениса за ней явились две необъятных размеров женщины-трольчихи. Придирчиво покрутили девушку, словно неодушевленную куклу, что-то невразумительное бормоча себе под нос, и, толкнув в спину, заставили двигаться к выходу. Ольга вся подобралась, стоит только оказаться в коридоре можно дать деру, хоть в окно, хоть в дверь, куда угодно, только быстрей из этого кошмара. Но, как оказалось, эту возможность предусмотрели. Длинный узкий коридор без окон и две конвоирши, крепко держащие за руки, — даже попытка ускориться результата не дала. Видимо, здесь привыкли справляться и не с такими. Едва только Ольга попыталась вырваться, как ее тут же сзади грубо поймали за волосы и настойчиво посоветовали больше попыток не предпринимать. Девушка испуганно сглотнула и осторожно кивнула, соглашаясь. Пока дергаться было бессмысленно.

С тех пор возможности сбежать не было, впрочем, и дурман начал только проходить, сознание прояснилось, наверное, час назад, а до этого — так, какая-то неясная дымка, в которой отдельными кусками всплывали воспоминания о том, как трольчихи опоили ее наркотой и принялись приводить в порядок. Ольга никогда бы не подумала, что этот процесс может быть таким болезненным. Зато результат виден: теперь рыжая грива не торчит неровными прядями во все стороны, а золотящейся волной лежит на плечах, на теле равномерный загар и ни одного волоска. Красавица, а не ободранка, неделю шаставшая по лесу и пустыне. Только вот зачем все это сделано, даже думать противно. Ольга встала, чуть слышно звякнули браслеты на щиколотках и запястьях, тонкий шифон скользнул по бедру, и кожа покрылась мурашками. Девушка задумчиво подняла бокал, посмотрела на вино цвета свежего меда и аккуратно выплеснула сквозь решетку в окно, в темноту сада. Нечего расслабляться, а то наличие жидкости нервирует. А так уже точно не выпьешь, и при случае можно притвориться одурманенной. Вряд ли это поможет сбежать, но все же. Девушка попыталась подвинуть столик чуть ближе к кровати, но не получилось: он оказался слишком тяжел. Тогда она, задув свечу, поставила подсвечник в изголовье. Все же это была единственная вещь, которая может при случае послужить оружием. Сомнительно, что Денис позволит воспользоваться им, но, с другой стороны, попытаться все же стоит, она, в конце концов, ничего не теряет. Хорошо хоть удалось подсмотреть за трольчихами. Если бы они не так демонстративно сыпали наркотик в бокал с вином, Оля, быть может, и не догадалась, что в комнате ее ждет такое же пойло. К счастью, запах у наркоты был заметный — ваниль и цитрус. Два этих аромата теперь неизменно будут вызывать отвращение. Всегда.

Запах гари, дым и пламя. Дикий, бушующий пожар практически полностью поглотил дом. Спасения нет нигде, даже в окнах видны яркие всполохи, пожирающие тонкую ткань занавесок и деревянные рамы. Неясные, смутно-знакомые образы в огне. Попытки разглядеть, кто там, за пеленой хищно танцующего пламени, не дают результатов. Трудно дышать, жжение в легких и глазах, но нужно, нужно пробраться туда. Зачем? Кто там погибает? Почему так важно спасти? Рывок вперед, но пылающие перекрытия падают прямо перед лицом, треск ломающегося дерева и победное шипение огня. Дальше пройти нет возможности, все кончено. Хрупкая кричащая фигура на расстоянии вытянутой руки, но дотянуться не получается. Рыжие волосы вспыхивают — они всегда были похожи на пламя. Неужели ничего нельзя сделать? Нет. Поздно. Упасть на колени, прикрывая глаза руками и замереть. Смысла сражаться больше нет.

— Да чтобы я еще раз согласился помогать всяким там на голову ушибленным арм-дамашским герцогам и своим идиотам-подчиненным! А оно мне вообще зачем нужно? А?

Вопли из леса заставили подскочить мирно спящего Раниона и Хайка, сидящего у костра. Стикур только испуганно дернулся и открыл глаза, с трудом выныривая из огненного кошмара. Холодный пот покрывал лоб, стекал по щекам, даже рубашка на спине намокла. Тряслись руки, и колотилось сердце. Стику редко снились кошмары и никогда — такие реалистичные. Он искренне надеялся, что сон не вещий. Слава всем богам, даром предвидения герцог никогда не обладал.

— Кир, ты куда прешь, почему я постоянно налетаю на твою задницу?

Голос Адольфа нельзя было спутать ни с чьим другим. Судя по всему, болотный тролль пробирался через заросли высокой травы и был недоволен темнотой, погодой, почвой под ногами и вообще создавшейся ситуацией. Скоро в просвете между деревьями появилось слабое мерцание магического огонька. Помощник Сарта все же выполнил свое обещание и спешил на помощь. Странно только, что пешком через лес. Видимо, точно рассчитать положение хода все же не вышло.

— Так тут корни. — Невидимый Кир безуспешно пытался оправдаться, но помощник Сарта и в хорошем-то расположении духа на нытье подчиненных не поддавался.

— Корни! Если бы тут корней не было, и ты был бы не нужен! Тебя впереди зачем поставили? Чтобы ты дорогу приличную выбирал, а не спотыкался через каждый шаг. Что за идиоты у меня служат? За что мне все это?

— Адольф, берите левее, — крикнул в темноту Хайк, который первый понял, что к чему. Было приятно осознавать, что болотный тролль все же не бросил их в сложной ситуации и притащился по первому зову, несмотря на всевозможные сложности и ночь. — Тут более или менее приличная тропка. Ранион протоптал, пока бегал, пытаясь с тобой связаться. Где тебя каркалы весь день носили?

— Ты у меня еще поговори! То, что я приперся вас из неприятностей вытаскивать, не дает тебе права фамильярничать. Скорее, даже наоборот, ты должен быть со мной особенно любезен и учтив, пока я не передумал, — огрызнулся болотный тролль, выползая на поляну. Вид у него был до крайности раздраженный. Дорожные штаны, перевязь с клинками и старая рубашка смотрелись на главном интригане синдиката нелепо. — Сильно разговорчивый стал! Телохранитель, называется! Лучший в синдикате! Дерри ему, видите ли, как брат! Кто тебе разрешал оставить Лайтнинга? Или ты свои должностные обязанности забыл?

— Да я!.. — Лицо Хайка потемнело, давно никто не смел сомневаться в его профессионализме.

— Ну так Лайтнинг сам приказал… — попытался вступиться за наемника Ранион и, прежде чем закончил речь, пожалел о своих словах. За время путешествия он забыл, насколько несносным может быть начальник.

— А тебя вообще не спрашивают, — Адольф недовольно отошел в сторону, пропуская к костру еще несколько своих охранников. — Мало ли что сказал Дерри. Этот ксари никогда не отличался ни умом, ни чувством самосохранения. Геройствовать ему вздумалось, а вы, идиоты, этим безумным желаниям с радостью стали потакать. Хотя единственное, что от вас требовалось, защитить Лайтнинга. Вы должны были огреть его по башке и спешно оттащить с места драки любой ценой. А вместо этого вы сами остались невредимы и подло смотались! Вы хоть понимаете, что этот обмен неравноценен, что бы там Дерри ни считал! Таких, как вы у меня, вон, — неопределенный жест в сторону мнущихся охранников, — целая толпа, а Лайтнинг — единственный! И сейчас он мне ой как нужен.

— Он никогда бы не оставил Анет, — слабо отозвался Стикур. Герцог окончательно проснулся, отошел от кошмара и теперь был готов поддержать разговор. — Предполагаю, что из-за этого он и обернулся в барса, чтобы быть как можно ближе. И никто бы не смог его остановить.

— Он предполагает! — набросился с упреками Адольф на лежащего аристократа. — А ничего, что он выполнял мое задание, а девушки — это его личное дело? Я, конечно, все понимаю, но в первую очередь нужно достать «Сердце». В конце концов, блондинка сама решила тащиться с вами. Дерри не имеет права так рисковать собой.

— Да? — Стикур подскочил и спешно прижал руки к вискам, чувствуя, как темнеет перед глазами. — А ради чего ему доставать этот гребаный артефакт? Или ты хочешь сказать, что все здесь произошедшее не ваших рук дело? А потом, на нас напали не только люди синдиката, но еще и жрецы Золотого дракона, так что Дерри, вполне может быть, сейчас ближе к артефакту, чем когда-либо.

— Я точно не причастен к тому, что здесь произошло. Мне подобное развитие событий неинтересно, — спокойно ответил Адольф. — А то, что в этом замешан Сарт, еще доказать нужно. Если Лайтнинг контролирует ситуацию и сможет достать артефакт — честь ему и хвала. Но в таком случае, какого каркала Ранион вызывал меня с воплями: «Ай! Ай! Дерри в беде»? Вы уж тут против своих слов не идите и права не качайте. Ситуация неприятная, причем для всех.

— Да что ты говоришь? — зло прошипел Стикур, в бессильной злобе сжимая зубы. — И чем эта ситуация неприятна лично для тебя? Дерри в животной ипостаси где-то там с Линой. Что этой стерве придет в голову, неизвестно ни одному богу, ничего хорошего моего друга точно не ждет. Что с Анет и Ольгой, вообще не ясно. Я едва двигаюсь и даже помочь им не могу. А ты и твои люди в полном здравии. Так чем эта ситуация плоха для тебя, а, Адольф?

— Понимаю твое состояние. — Болотный тролль вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, и осторожно начал: — Во-первых, в том, что пострадали девушки, моей вины нет. Я сделал все возможное, чтобы они с вами не ехали. Им в этом путешествии места не было. Что-то подсказывает мне — будь Дерри один, он бы смог убежать от Лины, или, даже если бы сдался, его руки были бы развязаны. Во-вторых, я тоже пострадавшая сторона, я сделал ставку на Лайтнинга и сейчас проигрываю. Как только Сарт будет твердо уверен, что ксари мертв или уже никогда не станет человеком, так сразу же примется за меня. В синдикате всем известно, что это задание — мой последний шанс реабилитироваться. Если я провалю операцию, то Сарт откроет охоту уже на меня. Поэтому я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы все закончилось хорошо. Дерри я постараюсь вытащить в любом случае. Так как сумасшедший ксари никуда не уйдет без своей светловолосой подружки, то и ее будем пытаться спасти, если она еще жива. С Олей тоже помогу. Мне не нравится Денис, да и с тобой, я думаю, мы потом сочтемся. Но пойми, «Сердце дракона» достать нужно.

— Зачем? От синдиката и Сарта подстава за подставой, неужели у вас так и работают? Мне кажется, Дерри выгоднее, как раньше, скрываться, да и ты спрячешься, если захочешь.

— Ты не в курсе, что это такое — каждый миг бояться за себя и свою жизнь, а Дерри знает, именно поэтому он согласился на задание. Если «Сердце» будет у нас, я сделаю все, чтобы поставить точку. Но пока со стороны синдиката все выглядит примерно так: Лина решила отомстить Дерри за то, что он ее бросил, и продала жрецам Золотого дракона девчонку Лайтнинга, а неразумный ксари перенервничал и обернулся или случайно погиб. Это уж как Лина обрисует случившееся. Неприятно, но Сарт ей простит недоразумение, если вашу Анет благополучно принесут в жертву, а после этого Лина доставит Сарту использованный в ритуале артефакт. А что, не так? Дерри не справился, а Лина — молодец. Денис, оказавшийся поблизости, так это — вообще случайность, он всего-то хотел вернуть себе пропавшую невесту. А это не имеет никакого отношения к делам синдиката. Личное дело одного из его членов.

— Что ты такое говоришь? — зашипел Стик. — Вот, значит, как у вас все просто? И что это за бред про жертвоприношения? Что ты еще знаешь? И почему молчал об этом, ждал, когда Дерри схватят?

— Не психуй, — махнул лапкой болотный тролль, присаживаясь к костру. — Ничего я не знал, признаюсь — это мое упущение. Сарт по-прежнему хитер, и планы его раскрыть непросто. Сейчас я расскажу поподробнее, что мне удалось выяснить. После разговора с Ранионом я навел справки и получил вот какую информацию. Сарт придумал очень ловкий план, чтобы убить Дерри. Он устроил для ксари и своих людей занимательную игру на выживание. Заказал Лайтнингу достать «Сердце дракона». Легенду вы знаете. Вроде бы безобидный артефакт, если не добавить к нему еще один — «Кровь».

— Он нашел вторую часть, необходимую для воскрешения Золотого дракона?

— Да. И более того, передал ее жрецам. Для проведения ритуала необходимо еще две жертвы — вампир из правящего дома, олицетворяющий «Кровь», и лунноволосая драконица, олицетворяющая «Сердце». Надо напоминать, кто был в предках Анет?

— То есть, может быть, Оли, Анет и Дерри нет в живых? И все твои слова про спасение — пустой звук. — Стикур сглотнул подступивший к горлу комок.

— Дерри, если ты не врешь и он может менять ипостась, вероятнее всего, жив, если не совершил какую-нибудь совсем уж дикую глупость. Оля тоже, скорее всего, жива. Денис за ней так долго гонялся не для того, чтобы убить, а вот Анет… Не знаю, все зависит от того, сколько времени нужно для подготовки ритуала. Вроде бы ничего не указывает на то, что Золотой дракон пробудился, а это значит, либо девчонка жива, либо пророчество — сплошная чушь.

— Ну и что будем делать для их спасения? — Герцог с трудом удерживался, чтобы не вскочить и не кинуться на помощь. Только вот к кому? К Оле, которой уготована не лучшая судьба? Или к Дерри и Анет, которым угрожает смерть?

— Ты и Ранион сейчас отправитесь через ход ко мне в дом в Лакмии, там ты отлежишься, а мой помощник пока разузнает, где твоя подружка. Мы в это время постараемся вытащить Лайтнинга и девчонку, много времени это не займет. У нас либо получится, либо — нет. Вернемся мы в течение суток и тогда уже пойдем вытаскивать Олю. Ей, по крайней мере, смерть не угрожает. С Дерри тоже все очень неясно, что у них там творится, даже предположить сложно. Лины сейчас в синдикате нет, вероятнее всего, она захочет присутствовать при ритуале. Сарт все утро ходил довольный, то есть что-то он знает. Надеюсь, Лайтнинг еще там, где Лина, а не где-нибудь в подвалах Сарта. Впрочем, вряд ли черноволосая стерва так скоро отпустит свою игрушку.

— Ничего не понимаю, — Стикур выглядел озадаченным. — А если вы сейчас достанете артефакт, перебьете людей Сарта и принесете «Сердце» королю преступного мира, он, можно подумать, закроет глаза на то, что вы сорвали его планы, и дарует Дерри свободу? Это маразм.

— Не такой, как может показаться со стороны. Понимаешь, не будь в синдикате строгих законов, эта организация давно бы перестала существовать. Сарт сейчас идет против им же самим установленных правил. Пока нет никаких доказательств того, что охоту на Дерри объявил он. Лайтнинг сейчас вообще-то под защитой синдиката, поэтому, если артефакт будет доставлен вовремя, у Сарта останется два пути. Либо сделать вид, что все так и надо, и выполнить свое обещание, то есть отменить охоту. Либо встать в позу и тем самым показать, что он не уважает собственные законы. На второе Сарт не пойдет.

— Но ведь, это не конец, — грустно усмехнулся герцог. — Сарт никогда от Лайтнинга не отстанет, стоит только Дерри выйти за пределы синдиката, наемные убийцы вновь кинутся за ним.

— Не кинутся, — усмехнулся Адольф. — Если все будет так, как мы запланировали, охота закончится. Но для этого нужно что-то делать. Точнее, для этого необходимо вытащить Дерри и выполнить задание. Все. Давайте с Ранионом дуйте ко мне домой и ждите нас там. Никаких глупостей. Ранион, поищи Олю, предполагаю, она в доме Дениса.

— Но, — Стикур побледнел, услышав последние слова Адольфа, — я не оставлю Олю с Денисом!

— Ты уже оставил, — Адольф был непреклонен. — Выбора у тебя нет, мы все равно пока точно не знаем, где она. Идите уже. Ты передвигаться можешь?

Стикур осторожно попытался встать, опираясь руками на влажную от сока траву, и рухнул на колени. Снова затошнило, а картинка перед глазами поплыла. Стоять не получалось, было даже трудно сориентироваться, где верх, а где низ.

— Кир, проводи Раниона и герцога до хода и возвращайся. До утра еще есть время, чтобы составить план.

Высокий охранник сосредоточенно кивнул, скинул перевязь с оружием и куртку и, без труда подхватив герцога, потащил его к ходу. Стикуру нужно было только вовремя шевелить ногами, и все. Ранион шел рядом, не давая завалиться на бок. Ужасно мешались корни под ногами и хлестающие по лицу мясистые листья. Люди синдиката почему-то не считали нужным убирать их перед герцогом, а у него самого сил на это не было. К счастью, идти было недалеко, хотя и десять — пятнадцать минут по ночному лесу могли вымотать кого угодно. Мерцающее полотно хода привычно поглотило три фигуры, головокружение на секунду усилилось, герцог даже прикрыл глаза и сжал зубы. В холле дома Адольфа Стикур рухнул без сил на небольшой диванчик. Впрочем, если бы Кир отпустил его раньше, то герцог улегся бы прямо на ковре. Хотелось закрыть глаза и отключиться, еще смутно в душе жила надежда, что найдутся силы принять душ, но не сейчас, потом. Спать, срочно спать, а после, как только станет чуть легче и будет возможность передвигаться, нужно искать Олю.

Ранион поглядел на безжизненно раскинувшееся на диване тело герцога и побежал за лекарем. Адольф не держал около себя плохих специалистов, так что на ноги Стика должны поставить очень быстро. Кир открыл было рот, чтобы что-то спросить у следящего, но, взглянув на его удаляющуюся спину, передумал и скрылся в ходе.

Как же холодно бывает в старых каменных зданиях. Замок Золотого дракона отчетливо напоминал Анет склеп. Сырой, унылый, с гнетущей атмосферой. Хотелось вскочить с неудобного кресла, разреветься и попытаться убежать, но непонятная апатия сковала мышцы и волю. Или это не апатия, а отвар, который час назад насильно влили в горло?

— На твоем лице не должно быть страха, — учтиво пояснил упитанный жрец, накладывая толстым слоем на лицо девушки белила.

Кожу стянуло, казалось, ее намазали цементом. Анет даже не чувствовала прикосновения кисти, когда рука мастера наносила тени для век и румяна. Лицо застыло. Чуть натянутые уголки губ создавали иллюзию улыбки. Или злого оскала? Страшно и странно. Кажется, все это сон. Нехороший. Такой, после которого просыпаешься обязательно с криком, в холодном поту. Впрочем, подобные сны Анет почти никогда не снились. Все самое страшное в ее жизни происходило обычно наяву.

«Вот сволочи, — думала девушка, с отвращением разглядывая отражение в зеркале. — Устроили тут салон красоты, будто не в жертву собираются приносить, а замуж выдавать. На руках золотые браслеты, соединенные между собой витыми прочными цепочками, такие же кандалы на босых ногах, буквально примерзших к полу. На груди массивное ожерелье. Собственный кулон из лунного камня на его фоне смотрится как-то нелепо. Блин, неужели это все? Еще совсем немного — и смерть? Не верю. Не хочу верить». Напротив в зеркале незнакомое лицо, похожее на маску. Нарисованные золотые губы, подчеркнутый тонкой линией разрез глаз — так когда-то в Японии красились гейши. Ничего даже отдаленно напоминающего собственное лицо. Обнаженные бледные руки, даже загар, казалось, потускнел в этом мрачном замке. Прямоугольный кусок тонкой струящейся ткани, похожий по цвету на расплавленное золото, закрепили на плечах, и теперь одеяние напоминает индийское сари. Когда-то давно один друг Анет сказал, что сари — это самая сексуальная женская одежда. Смешно, когда в жертву тебя будут приносить в самом сексуальном одеянии. Хочется зареветь, но даже это в гриме сделать трудно. Мышцы лица не подчиняются, а если и удается тайком всхлипнуть, тут же начинает щипать кожу. Впрочем, после наркотического пойла стало все равно, в истерике уже биться нет желания, просто послушно выполняешь команды жрецов, безразлично взираешь на ставшее незнакомым отражение в зеркале и отсчитываешь минуты до конца. Как жаль, что все завершилось так быстро. Еще столько можно было успеть. Может быть, даже влюбить в себя несносного ксари. Можно, если бы представился шанс. Хоть один, и наплевать на все. Даже на то, что любовь эта будет короткой и необычайно яркой — взрыв. После взрыва останется пустота и обожженная душа, но зато как красиво. Хотя… к черту мечты. Они все равно не сбудутся. Лучше бы жрецы опоили какой-нибудь наркотой посильнее. Анет не была уверена, что спокойствие не изменит ей в последнюю минуту. Не хотелось умирать с рыданиями, истерикой, свихнувшись от невозможности что-либо сделать, а принять смерть как должное.

— Чтобы все эти жрецы сдохли вместе со своим храмом и мразью Линой!

Анет практически смирилась. Почти. Смерть не самое страшное, страшнее не знать, что с друзьями. Ужасно, что Дерри в опасности и вряд ли тоже выживет. Не в его правилах сдаваться, он будет драться, пока не умрет. Зато, возможно, утащит за собой Лину, если, конечно, у него хватит на это духу. Страшно за Олю — уж лучше жертвоприношение, чем судьба наложницы Дениса. Интересно, у подруги хватит сил вырваться? Если бы со Стиком все было нормально, он бы вытащил рыжую из любых неприятностей. Но этого уже не узнать. Еще Анет не давало покоя предсказание жрицы бога огня. Пустой треп шарлатанки? Или все же нет? Может, в ее пророчестве была истина? Так хочется поверить в то, что сказанное — правда. А вдруг? Вдруг еще есть шанс, нужно только подумать и очень-очень сильно захотеть. Что-то было в словах Перрии такое, о чем стоило вспомнить. Девушка задумалась, не обращая внимания на то, как неприятно дерут волосы, укладывая их в замысловатую прическу. «Что же там было! Кулон! — внезапное озарение заставило дернуться в руках мастера и ойкнуть от боли. — А что, если…»

Девушка готова была взвыть. Как она могла такое забыть? Нет, конечно, это безумие, маразм, но все же… Это последняя надежда. Соблазн крикнуть заветное имя слишком велик. Но пока рано. Нужно чуть-чуть подождать. Здесь нет Льриссы. А она, конечно, засранка, но не бросать же ее в беде. А потом, до ритуала осталось совсем чуть-чуть. Буквально несколько неуложенных прядей, а там… вдруг там окажется Дерри? Вполне возможно, что Лина захочет последний раз продемонстрировать свое превосходство? Показать, что окончательная и бесповоротная победа осталась за ней. Нужно дождаться более удобного момента, в конце концов, время еще есть. Немного, но есть.

— Вставай! — Грубый рывок выдернул Анет из раздумий, и она послушно поднялась. Стоять босиком на холодном каменном полу неприятно, но, похоже, это никого, кроме нее, не волновало. Правильно, а зачем жертве обувь? Холодно или нет, какая разница, если жить осталось всего ничего — несколько минут. Девушка неловко переминалась с ноги на ногу, пока не получила чувствительный толчок в спину, где-то в районе лопаток.

Зал для ритуала был уже полностью готов: в центре — круг из свечей и импровизированный алтарь, по бокам — свободное место. Там потихоньку собирались жрецы, они устраивались прямо на каменном полу, скрестив ноги, и начинали что-то заунывно петь. Пока Анет не слышала этих гортанных неприятных звуков, то была более или менее спокойна. Сейчас же ее начала бить крупная дрожь. Струйка холодного пота скользнула по спине между лопаток, а ладони стали влажными, когда девушка увидела рядом с алтарем два столба. К одному из них привязали Льриссу, а второй, насколько поняла Анет, был приготовлен для нее. Девушка вздрогнула, заметив, что от столбов к центру алтаря идут два желобка для стока жертвенной крови, об их назначении догадаться несложно. Тем более, если учесть, что заканчиваются желобки чашей, на дне которой установлены два камня: один похожий на необработанный янтарь, а другой, вероятнее всего, — рубин, величиной чуть меньше теннисного мяча.

Девушка дернулась в сторону из рук жрецов, когда ее вели к алтарю. Действие было совершенно бессмысленным и привело лишь к тому, что Анет изрядно ударили затылком о столб, привязывая руки над головой. Она зашипела от боли, прикрывая глаза, но сопротивляться перестала, хотя в последний миг не удержалась и пнула одного из жрецов, пока тот пытался закрепить ее ноги. Мужчина озлобленно взглянул, но сделать ничего не посмел, хотя в его глазах угадывалось желание ударить. Он только занес руку и тут же опустил. Видимо, жертва должна во время ритуала выглядеть прилично. Приковав девушек, адепты Золотого дракона на некоторое время отошли. Пламя свечей подергивалось, и Анет прикрыла глаза, собираясь с духом. Стоило попробовать выбраться отсюда. Шанс был настолько мизерный, что девушке было страшно. Вдруг ничего не выйдет, и последняя надежда рухнет?

Анет перевела взгляд на Льриссу — та же маска вместо лица, что и у нее самой, браслеты на руках чуть массивней и одеяние не золотое, а красное. Такое впечатление, что по ногам вампирши скользит огонь или стекает кровь. Странный материал, иллюзия практически стопроцентная. Льрисса не сдавалась и упорно пыталась вырваться из цепей, хотя и видела, что усилия напрасны. Вампирша то и дело бросала жадные взгляды на лежащий в чаше камень. «Пора приводить план в действие», — подумала Анет, наблюдая за тем, как готовят жертвенные ножи. Жрецов набился полный зал. Их пение звучало громко, вводя прислужников ордена в своеобразный транс. Девушка уже набрала воздуха и готовилась шепнуть имя-призыв, когда в конце зала, у самого выхода, появилась Лина. Помощница Сарта направлялась прямо к алтарю. Рядом шел Дерри в звериной ипостаси. Жрецы, оказавшиеся на пути у пары, вскакивали или поспешно отползали в сторону, не решаясь очутиться слишком близко к зверю и его хозяйке. Тонкая золотая цепочка, служившая поводком, вряд ли могла удержать Мерцающего, если он решит сбежать. Жаль только, Лина сорвала с его шеи медальон. Анет волновалась. Она не была уверена, что ксари сможет так же легко, как и раньше, вернуться к человеческому облику.

— Селиверст Огненный Вихрь, — тихо, одними губами прошептала девушка, пытаясь выговорить хоть слово с этой маской на лице. Получилось не очень внятно, и, самое главное, ничего не произошло. — Ну где же ты? — чуть громче всхлипнула она и непроизвольно дернулась, когда в ребра уперлась рукоятка кнута Лины.

— Вот все и закончилось, маленькая глупенькая подружка Дерри. И для тебя, и для него. Печально, да?

Анет зло посмотрела на соперницу, с трудом сдерживаясь от желания плюнуть в ее наглую физиономию. Впрочем, терять нечего, и девушка никогда бы не проигнорировала такое желание, если бы не стягивающий кожу жесткий грим. Она была просто не уверена, что этот плевок попадет хоть куда-нибудь, поэтому молчала, решив, что так будет для всех лучше. В глазах Дерри сверкнула ярость. Сразу видно, что он сдерживается из последних сил, так как пока просто не решил, что предпринять.

— А ты знаешь, — неторопливо начала Лина, не желая оставить в покое девушку, — а ведь он до последнего предпочитал меня. Ты так и не смогла полностью его заполучить. Ах, какая ночь у нас с ним была. Он радовался, что я воскресла, и просто не мог отступить. Жаль только, потом все не сложилось. Но он меня хотел и кинулся в мои объятия, не колеблясь ни минуты и забыв про тебя. Так что ты проиграла давным-давно. Не нужно было появляться рядом с ним снова, тогда, быть может, и осталась бы жива. Впрочем, мы бы тебя нашли в той дыре, которую ты именуешь домом. Как ни крути, идеальная жертва — это ты.

Анет видела, как присел Мерцающий, испуганно прижимая к голове уши. Похоже, Дерри считал, что Лина открыла тайну. Что же, самое время показать, что это не так. Кто знает, быть может, это — последний шанс дать понять Лайтнингу, почему она зимой так спешно сбежала с Арм-Дамаша. Анет посмотрела на кота долгим взглядом и произнесла, обращаясь к Лине:

— Знаю, только перевирать события не нужно. Я ведь в курсе всего. — Говорить получалось с трудом, мышцы не желали шевелиться под маской, кожа натягивалась и, казалось, вот-вот порвется. — Так ли сильно он тебя хотел, раз пришлось весь зал дурманом окуривать и задницей полчаса крутить? А? Что-то я не видела, чтобы он к тебе кинулся навстречу. Даже уйти пытался, но не получилось. Но мы с тобой знаем, как мужчины слабы. Правда? И бесишься ты исключительно потому, что прекрасно понимаешь — даже тогда он тебя уже не любил. Несмотря на все твои ухищрения, ты была ему не нужна.

— Да пошла ты, — зло бросила помощница Сарта и отступила в сторону. — Сейчас это неважно. Ты привязана к жертвенному столбу и скоро умрешь, а у меня есть комнатный зверек. Так что ты проиграла.

— Это мы еще посмотрим! Селиверст Огненный Вихрь! — собрав всю волю в кулак завопила Анет, чувствуя себя полной дурой. — Где ты? Ты же обещал!

Лина против воли отшатнулась. Направлявшийся к алтарю жрец с жертвенным ножом непроизвольно дернулся и чуть не выронил чашу с какой-то парящей жидкостью. Припал на передние лапы готовый к прыжку Мерцающий, и неожиданно мигнули свечи. Льрисса замерла, перестав пытаться разорвать цепи, и закрутила головой.

— К каркалам! — пришла в себя помощница Сарта. — Лайтнинг, твоя подружка свихнулась, похоже. Хотя… ты же все равно не понимаешь.

— Селиверст! — еще раз крикнула Анет, ощущая, как крошится на лице грим, коже было невыносимо больно, но жить хотелось все равно сильнее. — Огненный Вихрь!

Крик получился громким и резонирующим, он отразился от каменных стен, создавая неприятное эхо. Слишком высокий тембр голоса. От таких воплей многим стало не по себе. Кулон на груди Анет вдруг вспыхнул, а по залу пронесся порыв ветра, затушив свечи вокруг алтаря и половину факелов по стенам. Жрецы оживились, один из них кинулся к девушке, затыкая ей рот рукой. Кажется, до них стало доходить, что ритуал начался как-то нехорошо и грозит вообще сорваться. Лина испуганно оглянулась, соображая, что происходит, и дернула внезапно рванувшего вправо Дерри. Показалось, что тонкая золотая цепочка порвется, но в последнюю секунду барс покорно склонил голову и позволил себя утащить от алтаря. Помощница Сарта облегченно выдохнула, не заметив, как хищно замерцали глаза зверя, став фиолетовыми.

Он с трудом сдержался, чтобы не броситься прямо сейчас, сию секунду, и не разорвать горло. Вцепиться зубами и с наслаждением разгрызать плоть, раскидывая по полу ошметки. Чтобы ничего не напоминало об этой самоуверенной усмешке. Чтобы вместо красивого тела остался только изломанный смертью скелет, чтобы ей стало хуже, чем Диру. В десятки раз хуже. Но пока рано. Слишком много монахов в помещении. Дерри посчитал, что нападать сейчас неразумно, к Лине быстро подоспеет помощь. Многих убить не получится, тем более в зале творится что-то странное. Зажженные факелы гаснут, а в центре совсем рядом с Анет сгущается белесое облако, постепенно принимая очертания человеческого тела.

— Ларана? — выдохнула девушка, и Дерри дернулся на голос.

Рядом с чашей для крови мерцала непонятно как здесь очутившаяся призрачная эльфийка. Что-то зловещее было в ее раскосых кошачьих глазах. Кинувшийся к жертвам монах оказался отброшен в сторону, а Ларана лишь слегка шевельнула рукой и улыбнулась. Лайтнинг не мог понять, что творится вокруг. Откуда она здесь? Как? Ее же нет, то есть ее нет совсем, даже призрака нет. Неужели потому, что Анет звала своего предка? Ксари не мог разобраться, да и некогда было забивать себе этим голову.

— Мы, кажется, вовремя. — Голос показался Лайтнингу знакомым, а вот тварь, которая говорила, — определенно нет. Нечто среднее между небольшим драконом и пытарем появилось прямо из воздуха в центре зала и, нелепо взмахивая кожистыми крыльями, спикировало на одного из монахов, приветственно махнув крылом Дерри. Ну ему, по крайней мере, взмах крыла показался приветственным. К тому же этот знакомый голос. Вторая такая же тварь, только чуть больше размером, летела с противоположной стороны зала. Среди жрецов начала подниматься паника, одни пытались вырваться из помещения, другие, наоборот, открыли охоту за верещащими монстрами. Дерри настороженно вслушивался, пытаясь сообразить, чьим голосом говорит тварь. Нужно было что-то делать, но события разворачивались столь стремительно, что зверь никак не мог сообразить, что именно. Лина тоже растерялась, но не настолько, чтобы забыть о прикованной к столбу Анет. Рывок цепочки был таким резким, что ксари мигом забыл вертящуюся в голове мысль. Жаль. Он почти понял, кому принадлежит голос.

— Вот, каркал, — зашипела помощница Сарта и, потащив за собой барса, рванула к алтарю. Она неловко взмахнула руками, когда сзади лопнул поводок. Лина с трудом удержала равновесие и в панике взглянула на недовольно метущего хвостом кота. Шаг. Еще один. Помощница Сарта вздрогнула, увидев оскаленную пасть. От зверя пахло ненавистью и яростью. Он готовился напасть и убить. Хладнокровно, совсем не по-звериному. — Стой, стой! — шептала Лина, выставляя вперед руку.

Ей вдруг стало очень страшно. Магия не действовала, барс наступал. Глаза на кошачьей морде стали совсем человеческими, и за секунду до прыжка Лина все поняла и попыталась сбежать. Она нелепо пятилась к алтарю. Развернуться спиной к барсу было невозможно, а так помощница Сарта споткнулась о край платформы, на которой был установлен алтарь, уронила несколько затухших свечей и упала, ударившись локтями о пол. Сзади на столбе всхлипнула Анет. «Дерри не нападет на безоружную! — Кнут вылетел из руки и отлетел в сторону. Достать его теперь не получается. Он не сможет. Он зависит от нее. Он помнит, он не может забыть… а потом тут его подружка, он не посмеет загрызть ее на глазах у этой девчонки. Нет. — Лина немного расслабилась. — Он не такой. Он всегда был слишком благородным и слабым. Вряд ли что-то изменилось». Но помощница Сарта не угадала. Она поняла это по глазам животного. «Это не Дерри. Это кто-то еще более страшный и опасный, нежели он. А, да! — безучастно подумала она. — Всего лишь зверь».

— Сдохни, стерва, — рыкнул ксари, находясь в пограничном между зверем и человеком состоянии, и впился зубами в беззащитное горло, с наслаждением раздирая плоть. То, что кровь хлынула фонтаном, забрызгав все пространство перед алтарем и оказавшуюся поблизости Анет, — это неважно. Важно убить, уничтожить и перебраться к следующей жертве. Превращаться в человека было не время, но ксари хотелось, чтобы Лина точно знала, кто именно ее убил. Судя по ужасу, застывшему у помощницы Сарта в глазах, она все прекрасно поняла, и от этого было хорошо. Волна радости и приятного освобождения прокатилась по телу. Свободен. Отомстил. Дерри с усилием остановился, преодолевая желание разорвать тело на мелкие куски и разбросать по залу. Невероятно сложно бороться со звериными инстинктами. То ли сказывалось отсутствие амулета, то ли просто слишком велика была ненависть. Нужно замереть, отдышаться и постараться ни за что не нападать первым. Теперь Лина мертва, жрецы в панике, прибыла помощь в лице Лараны и странных тварей, нужно лишь спасти Анет и убираться. Вот и все. Совсем чуть-чуть, важно лишь сохранить человеческий рассудок.

— Что ты зеваешь? — каркнула в самое ухо рептилия. — Долго будешь медитировать над трупом этой стервы, а?

Дерри подпрыгнул, дернув хвостом, и неожиданно узнал голос.

— Дир? — хотел выдать он, но из груди вырвалось совсем неподобающе-жалобное: — М-мя?

— А кто же еще. — Почему-то чешуйчатая тварь прекрасно поняла даже этот невнятный кошачий язык. — Давайте решайте свои проблемы быстрее, мы не можем здесь надолго задерживаться, все же мы принадлежим миру мертвых.

— Дирон? — От удивления Лайтнинг чуть не перекинулся, и имя друга получилось произнести совсем четко.

— Да-да, а там вон еще Келл летает, он крупнее и сильнее, потому что готовился значительно дольше, — нетерпеливо перебил умерший маг. — Но нет времени на разговоры, нужно торопиться! Хватай камни, освобождай девушек, и валим отсюда. Впрочем, — тварь спикировала на одного монаха, — о девушках позаботится Ларана, а камень возьмет Анет. Эй, красавица, ты меня слышишь, камень возьми! А ты, Дерри, не подпускай жрецов. И продвигаемся к выходу, на балкон, там нас будет ждать Селиверст Огненный Вихрь.

— А почему там? — хотел крикнуть Дерри, но голос сорвался на банальное «мя», а налетевший непонятно откуда жрец с мечом окончательно спутал все планы, пришлось сначала уворачиваться от лезвия, а потом идти в атаку. Количество противников все не убывало. Радовало только, что в царившем в зале хаосе они не могли сориентироваться и вообще плохо понимали, что тут творится.

Анет была не в силах даже крикнуть. От ужаса перехватило дыхание. Девушка со странной отрешенностью наблюдала за тем, что творится вокруг. Жрецы, совсем недавно внушающие первобытный страх, сейчас казались жалкими. Они испуганно носились по залу и, похоже, совсем забыли о жертвах. Почему-то не было того, кто мог бы руководить их действиями. Льрисса усилила попытки освободиться, почуяв, что появился шанс вырваться. Один из жрецов сообразил, что, если ритуал не удался — это еще полбеды, совсем будет плохо, если пропадут артефакты. Мужчина проворно кинулся к чаше с «Сердцем» и «Кровью», но не учел того, что поблизости летает Ларана. Такого дикого крика Анет не слышала давно. Призрачная принцесса сделала руками толкающее движение, и жрец отлетел на несколько метров, сбив своим телом еще нескольких собратьев. Ларана лишь тихо хмыкнула.

Анет устало прикрыла глаза, возможности сопротивляться не было, в отличие от Льриссы, девушка истратила все силы на вызов. Творящийся вокруг кошмар не проходил бесследно, действие наркотиков заканчивалось. Девушкой завладели страх и отчаяние. Зрелище убийства Лины оказалось последней каплей, повергло девушку в шок, и она едва не отключилась. Кровь помощницы Сарта была везде. На маске (Анет в первый раз за сегодняшний день порадовалась, что лицо покрывает толстый слой грима), на платье, на руках и полу. От вида окровавленной морды Дерри тошнило, и, наверное, Анет не смогла бы сдержать рвотный спазм, если бы ее не отвлекла странная тварь, пришедшая на помощь Лайтнингу. Она говорила с жалобно мяукающим Дерри знакомым голосом.

Девушка слышала, что ксари на секунду частично обернулся и произнес имя погибшего мага. Стало быть, эта тварь — Дирон? Но откуда и почему? Тогда второй, получается, — Келл! В принципе, логично, что Келл здесь, если рядом Ларана. Вряд ли теперь эта пара может бродить поодиночке. Только вот откуда они взялись? С трудом верилось, что все это результат воплей и призывов лунного дракона. Парящая рядом с жертвенными столбами призрачная эльфийка пугала. В ее ярких желтых глазах светилась нечеловеческая ненависть. Взгляд, как и раньше, гипнотизировал, заставляя теряться в золотой радужке глаз, но в Ларане появилось что-то новое. Вся ее хрупкая фигура казалась завернутой в кокон силы.

— Что-то ты бездействуешь! — шепнула Ларана, подлетая прямо к Анет. — Неправильно, столько силы под замком. Сейчас освобожу, помогу. Ты одна способна со всеми справиться, почему ты только плачешь? Глупая и испуганная. Я помогу, мы вместе будем сильными.

— Нет. — Девушка дернула головой в сторону, пытаясь увернуться от цепкого взгляда. Анет очень быстро поняла, что придумала призрачная подруга. Испытывать еще раз единение с эльфийской принцессой не хотелось. — Ларана, не смей! Я не хочу! Я боюсь!

— Не дергайся, так надо!

Анет закричала. Вторжение чужой сущности оказалось удивительно болезненным. Больнее, нежели раньше. Перед глазами потемнело, а потом девушка поняла, что смотрит на битву уже глазами Лараны. Призрак зашевелился внутри тела, устраиваясь поудобнее, и принялся действовать. Щелкнули замки на золотых кандалах, разлетелся вдребезги браслет, сдерживающий магию, и сунувшийся к столбу монах захлебнулся в струе пламени. Сила лилась по венам жидким огнем. Его было так много, что можно было спалить все вокруг дотла. Анет осмотрелась, выискивая самое важное, и метнулась к чаше, забирая оттуда оба артефакта. Кинувшиеся было наперерез служители ордена нерешительно замерли, поймав огненный взгляд девушки, и поспешно отступили. Видимо, умирать им совсем не хотелось.

— Меня не хочешь вытащить? — раздраженно крикнула Льрисса, дергаясь в цепях, и Анет обернулась на зов. — Вот ты, лизняк, — выругалась вампирша, разглядев пылающие глазницы сокамерницы. Ничего себе блондиночка-принцесска. Она, оказывается, не так проста. Быть может, Дерри полюбил ее именно такую? Тогда Льрисса его понимала. Сейчас Анет была настоящая, живая и сильная.

Хрупкое блондинистое создание голыми руками сорвало кандалы и кинулось в самую толпу наступающих жрецов. Взмах руки, и пламенная струя убрала нескольких противников, кинувшихся наперерез. Где-то впереди мелькнул пушистый хвост ксари, и девушка, беспощадно сметая со своего пути мешающих противников, устремилась за Мерцающим.

— «Кровь» отдай, — нервно воскликнула Льрисса, всаживая удлинившиеся ногти в шею врага.

Кровь хлынула фонтаном. Захлебнувшись от радостного предвкушения, вампирша едва успела подхватить артефакт, который бросила Анет.

— С тобой все хорошо? — нагнала Анет Дерри и осторожно коснулась рукой пушистой спины. От нечеловеческого голоса шерсть на хвосте встопорщилась, и захотелось сбежать. Тоскливое «мя-а» было расценено верно, и девушка сосредоточенно кивнула.

— Бежим!

Анет так испугалась каркающего крика над головой, что едва не вытеснила из своего сознания Ларану. В ладонях вспыхнул огромный огненный сгусток, готовый сорваться. Призрачная принцесса едва успела шепнуть: «Не смей, это же Дир!»

— А, Дир? — выдохнула Анет и швырнула обжигающий руки шар в другую сторону.

От стены раздался вопль, вспыхнуло несколько лавочек, а тварь, кивнув утвердительно, завопила:

— Быстро к выходу из зала, там по лестнице на балкон, Келл уже разведал, все жрецы здесь. Ну те, которые еще не сбежали. Скорее! Находиться в этом мире невозможно. Меня утягивает, у Келла и Лараны, может, получится задержаться здесь чуть дольше, а мои силы на исходе. Стоит нам только исчезнуть, как на вас кинутся с удвоенной силой. Эй, Лайтнинг, могу поспорить, на драконе ты еще не катался!

Дерри рванул к выходу первым. За ним устремились девушки. Жрецы, сообразившие, что с такими противниками не совладать, несмотря на численное превосходство, послушно шарахнулись в сторону.

В общем кошмаре, который творился в зале, не принимал участие только один человек. Антонис Веериман — верховный жрец ордена Золотого дракона, облаченный в парадное одеяние, замер внутри ниши, находящейся за колонной, недалеко от алтаря. В колонну вела потайная дверь, Антонис должен был появиться из нее торжественно под песни в самом начале ритуала, именно ему было предначертано проткнуть сердца обеих девушек-жертв. Жрецы-прислужники с жертвенными ножами — это только фон. Необходимый антураж для ритуала. Главное должен был сделать он. А теперь все летит в каркалий зад из-за неизвестных тварей, неожиданно явившихся на помощь. «Кто это может быть?» — жрец наморщил лоб. Ему казалась, что где-то он уже слышал про нечто подобное. Девчонка звала одного из драконов — своего предка. Это жрец понял сразу же. Он знал имя каждого дракона, ведь скоро они все должны были принадлежать ему. Звала его, а появились эти. «А что, если…» На лице жреца появилась неприятная усмешка и он, пробормотав себе под нос: «Нельзя упустить удачу!» — скользнул в проход, торопясь как можно быстрее спуститься к себе. Там, в потайной келье-лаборатории должна быть нужная вещь. Если его догадка верна, к каркалам все артефакты, есть возможность провести новый, очень занимательный эксперимент.

Костер тихо потрескивал, сухие ветки сгорали быстро и давали много тепла. Мясо, насаженное на тонкие прутья, приготовилось практически моментально. С румяной, засыпанной золой корочки в огонь капал жир. Запах полз по всей поляне, заставляя поджиматься животы даже у тех, кто не был голоден.

— То есть ты хочешь сказать, что лунный дракон давным-давно обещал тебе помощь, и теперь, когда ты позвала, он пришел? — в сотый раз переспросил Адольф, пытаясь уяснить для себя то, что произошло. Болотный тролль за долгие годы службы в синдикате привык не отступать до тех пор, пока не станут известны все детали. Он по опыту знал: иногда даже самая незначительная мелочь может оказаться решающей. Зачем ему нужны подробности именно этого дела, он не знал. Просто сработала многолетняя привычка, заставляющая быть в курсе всего.

Когда полчаса назад Дерри, Анет и незнакомая вампирша буквально с неба свалились в маленький лагерь, расположившийся на краю поляны, болотный тролль подумал, что у него начались галлюцинации с недосыпу. Но нет, все было более чем реально. Даже Лайтнинг, меняющий у костра ипостась. Адольф едва не упал в огонь, когда на него сверху рухнул огромный кот. Перепугалась даже стойкая охрана. Болотный тролль едва успел подать своим телохранителям знак, чтобы они не стреляли.

— Угу, м-чав! Все так и было, — согласилась Анет, урча над ножкой зайца.

Есть хотелось неимоверно. Пожалуй, из их троицы одной Льриссе удалось насытиться. Теперь вампирша нетерпеливо прогуливалась возле костра, старательно сжимая в руках «Кровь». Расстаться с артефактом хотя бы на минуту она не желала, как и положить его «вот тут у костерка». Льрисса спешила уйти как можно быстрее, и сдерживали ее только трапезничающие Анет и Дерри.

— Адольф, отстань ты от нее, она же уже все рассказала, и не один раз, — отмахнулся Дерри и схватил еще один кусок прожаренного мяса.

Нормальная человеческая еда, как же он по ней соскучился. Несколько дней кряду жрать сырое мясо тяжело. Начинаешь забывать, насколько хороша приготовленная пища. Лайтнинг поправил съезжающую с плеча ткань и с неудовольствием отметил, что выглядит как лизняк в юбке. Даже Анет и Льрисса в полупрозрачных тряпках смотрятся не так странно, как он. Молодой человек был завернут в плащ Хайка, словно в банную простыню. При смене ипостаси от одежды ничего не осталось, а делиться штанами с ним никто не захотел. Вот и приходилось довольствоваться пыльным плащом.

— И все равно, я не понимаю, что там произошло, — не унимался Адольф. Нерешенные задачи и непонятные ситуации выводили его из себя. Болотному троллю был нужен четкий расклад.

Девушка вздохнула и повторила свой рассказ еще раз.

— Давно, около года назад, когда у меня на руке еще был «Низвергающий в бездну», я встретилась со своим предком — Селиверстом Огненный Вихрь. Мы мило пообщались, и он мне напоследок подарил кулон — лунный камень на серебряной цепочке, сказав, что, если вдруг ситуация будет совсем безвыходная, я могу его позвать, и он мне обязательно поможет. И предупредил, чтобы по пустякам не отвлекала. Во время сражения с Хакисой я обратиться за помощью не успела, а потом как-то вообще забыла о нашем разговоре и не вспомнила, пока Перрия не сказала, что в этом путешествии я буду играть решающую роль. С ее слов выходило, что я всех должна спасти. Каким образом, провидица, естественно, не доложила — одни туманные намеки, которые сводились к простой истине: «или я иду, и тогда, быть может, кто-нибудь вернется живой, или я остаюсь, и в этом случае Дерри умрет точно, а все остальные — по обстоятельствам». Вот я и потащилась в пустыню, несмотря на то что брать меня никто не горел желанием. В этот же день жрица бога огня заметила мой кулон и велела его беречь, дескать, не многие удостаиваются такой чести. Перед самым жертвоприношением до меня дошло, что хотела сказать Перрия своим пророчеством. Я не особо верила в успех задумки, но так как терять было нечего, все же рискнула и позвала. После моих воплей явились Дир с Келлом и Ларана. Селиверст Огненный Вихрь ждал нас на крепостной стене, чтобы забрать из замка. А дальше — ты все знаешь.

— А куда делись маги и ваша эльфиечка?

— Они не могут долго задерживаться в мире живых, поэтому Ларана и Келл проводили нас до крыши, а Дир, кажется, исчез еще раньше. Очень уж быстро все происходило. Теперь все?

— Ну…

— Адольф, — прервал Дерри болотного тролля, — мы рассказали все. Может, не будем задерживаться, а? К чему тянуть время, вон Льрисса нервничает, да и Стикур, наверное, места себе не находит, давайте уже двигать в сторону дома. Думаю, Ранион узнал, где сейчас Ольга, нужно ее вытащить. Мне не нравится, что она у Дениса. Мрачненький типчик. А потом, Стик может и не пожелать дожидаться нас. И вообще, в этом одеянии я чувствую себя глупо.

— Я дал Раниону строгие указания: герцога из дома не выпускать до нашего появления, — пожал плечами Адольф и тяжело поднялся, отряхивая со штанов мелкие веточки и мусор. — Но если ты настаиваешь, то давайте собираться в путь, мне-то что? Только сначала лучше бы закончить с делом синдиката.

— А вот пока мы вытаскиваем Ольгу, ты и подготовишь мою встречу с Сартом, — остался непреклонен Дерри. Как бы ни хотел Адольф, ксари не собирался идти у него на поводу. Сарт и артефакт теперь вряд ли куда исчезнут, а вот Оле лучше оказаться вне досягаемости Дениса, и как можно быстрее. — Подумай, что ты скажешь Сарту. Не исключено, что он пока не в курсе поражения Лины, посмотри, может, на этом удастся сыграть.

— На этом бы удалось сейчас сыграть, если бы ты не выпендривался и отправился в синдикат сию минуту, а так, думаю, слухи до Сарта дойдут очень быстро, — не унимался Адольф, желая как можно быстрее завершить начатое дело. Нет, ему, конечно, было искренне жаль Олю, но все же не настолько, чтобы жертвовать своими планами. Хотя Дерри его мнение в расчет, похоже, принимать не собирался. Ну каркал с ним. Пусть валит куда хочет, лишь бы потом довел до конца задуманное. Впрочем, ни одну эту мысль вслух болотный тролль озвучивать не стал, он только еще раз попытался настоять на своем. — Дерри, может, сейчас? Все же эффект неожиданности многого стоит.

— Нет, Адольф, не сейчас, — Лайтнинг повернулся к своему бывшему начальнику спиной, демонстрируя, что разговор окончен, и помог подняться Анет.

Девушка дернулась было в сторону, но потом послушно приняла протянутую руку. Ксари грустно посмотрел в испуганные глаза и отступил. «Она все знала, — подумал парень в очередной раз. — Она была в курсе всего, а я — дурак. Интересно, имеет смысл просить прощения? Впрочем, сейчас об этом думать не время. Осталось совсем чуть-чуть — вытащить из неприятностей Олю и разобраться с Сартом. Все остальные проблемы можно решить после этого».

Анет посмотрела в спину Дерри и мысленно выругалась. Весь вид Лайтнинга выражал вселенскую скорбь. Ксари держался отстраненно, опасаясь лишний раз приблизиться. В один момент, когда Дерри только принял человеческий облик, Анет на секунду показалось, что он кинется к ней навстречу и по меньшей мере обнимет. Но нет, он быстро взял себя в руки, словно что-то вспомнив, пробормотал дежурную фразу о том, что он рад видеть Анет живой и невредимой, и отошел к костру. Девушка разозлилась, но поговорить с Дерри пока не удалось. Парень, как всегда, замкнулся, да и народа было много. «Вот ведь нежное создание, — зло думала девушка, демонстративно изучая ближайшее дерево. — Это я должна дуться и соблюдать дистанцию, а не он. Еще два дня назад все было совсем по-другому. Дерри самозабвенно отгонял от нее Раниона, стараясь быть как можно ближе. И куда все это делось? Может, не стоило откровенничать с Линой?»

— Господин Адольф! — На поляне появился взволнованный Ранион. Домашняя рубашка на нем была разодрана, а левую половину лица украшал огромный синяк. Молодой человек дышал с трудом, было видно, что он старался добраться как можно быстрее. Следящий оглядел компанию, собравшуюся на поляне, видимо, хотел что-то спросить, но, вспомнив о цели визита, выпалил, стараясь не смотреть в сторону заинтересованной Льриссы: — Он сбежал.

— Кто сбежал? — подскочил болотный тролль. — Денис сбежал, да? Этот гаденыш смотался с Сирлании вместе с Ольгой? Так я и знал! Ну ничего, еще не все потеряно! Мы его еще найдем, он в любом случае в одном из своих домов!

— Нет, — Ранион отрицательно мотнул головой и зачем-то нервно дернул рукой. — Денис-то как раз на Сирлании, в своем особняке в Лакмии. Ольга там же. Сбежал герцог. Как только он с утра немного пришел в себя, то стал меня пытать о том, где сейчас его подружка. Я ему сразу же сказал, что никуда одного не отпущу — у меня строгий приказ. Он согласился, выслушал все сведения, вырубил меня и смотался. Я бы с ним справился, если бы ожидал! Но он же аристократ, никак не думал, что герцог Нарайский поступит настолько подло. Я непозволительно расслабился, не ждал подвоха…

— Хватит ныть, — задумался Адольф. — С тем, что ты не смог выполнить элементарное задание, мы разберемся чуть позже.

— Я думаю, он выручать Олю потащился, — нерешительно отозвался следящий, стремясь хоть как-то искупить свою вину. — Надеюсь, у него хватит ума вызвать подмогу.

— Адольф, наши вещи у тебя в особняке или у меня? — Дерри нахмурился и что-то сосредоточенно обдумывал, вероятнее всего прикидывая возможные действия друга. От Стикура можно было ожидать любых глупостей. Несмотря на ум, образованность и богатый опыт, в некоторых вещах герцог был до примитивности наивен. Например, он, как и любой юрист, свято верил в торжество закона.

— Как только Ранион связался со мной, я ваши вещи перевез к себе, — пожал плечами недоумевающий болотный тролль. Вопросы Лайтнинг периодически задавал странные. Не иначе как брезгует рубашку и штаны Раниона надевать. Своих шмоток захотелось. — Твои слуги очень понятливые, они мигом собрали сумки и передали моим людям. А это какое отношение имеет к делу? Уж порты-то я тебе нашел бы. Даже, быть может, неношеные. Что ты переживаешь? По-моему, это не самый принципиальный вопрос.

— Ты не понимаешь! — Адольф с удивлением заметил, что Дерри злится. Так, как обычно злится, если не в силах что-то предотвратить и изменить. — Если у Стика есть хоть что-то, что подтвердит его личность и статус, то он точно никого не звал на помощь. В лучшем случае сообщил в местную стражу, которая ни за что не поторопится приехать. Но скорее всего и на это не стал терять время.

— Это еще почему?

— Герцог Нарайский, — прошипел Лайтнинг, как будто это могло что-либо объяснить, — понимаешь, он официальный представитель власти. Стикур привык, что перед ним открываются любые двери. Он — закон, даже не носитель закона, он — сам закон. Его слово не подвергается сомнению. Он решил, что если придет к Денису открыто и потребует вернуть Ольгу, пригрозив, что в следующий раз вернется с официальными властями, то никто ему мешать не будет.

— Идиот! — завопил Адольф. — Он что, не понял, что даже для нас Денис — мелкая крыса, засевшая в мешках с мукой.

— Не идиот — аристократ, — не согласился Дерри. — Стик свято уверен, что в городе, в столице, где городская стража стоит на каждом углу, ему ничего не угрожает. Наш герцог искренне считает, что с ним связываться не будут, чтобы не нажить себе проблем. Так что давайте не будем медлить. Мне нужно одеться, и срочно отправляемся в гости к Денису. Адольф, я думаю, людьми ты нам поможешь. Льрисса, прости, прощального ужина не выйдет. Нужно вызволять девушку.

— Я с вами, — немедленно отозвалась вампирша, мучительно соображая, в какое бы безопасное место пристроить «Кровь». — Если бы не Анет, то меня бы не было в живых, а мой народ очень скоро накрыло бы безумие. Я не могу вам не помочь. К тому же мне не нравится, когда мужики обижают женщин.

— А когда наоборот? — не смог сдержаться Дерри.

— А наоборот бывает даже интересно, — сверкнула хищной улыбкой красавица и почему-то покосилась в сторону покрасневшего следящего.

— Я думал, ты спешишь? — перестал усмехаться Лайтнинг. — Если у тебя долг перед народом, я не могу тебя задерживать.

— Спешу, но камень при мне, а значит, все нормально. Еще день погоды не сделает. Проблемы начались бы месяца через три.

— Почему?

— Странный ты, ксари! — хмыкнула Льрисса, так и не решив, что делать с артефактом. — То бежишь сломя голову и вопишь, что времени нет, то готов разинув рот слушать вампирские легенды. Ты уж определись, что тебе важнее.

— Каркал! Ты, безусловно, права, но потом, когда мы все же организуем этот клятый прощальный ужин, ты мне расскажешь!

— Уверен, что достоин?

— Ну не я, так Анет, — не смутился Лайтнинг. Когда еще представится возможность узнать секреты вампиров?

— А Анет и так знает.

— Вот ведь какие вы! — в сердцах бросил ксари и повернулся, чтобы уйти.

Все пошло не так, как нужно. С самого начала. Прав Ранион, как ни печально, но прав. Глупо было пороть горячку, получилось только хуже. И Ольге не помог, и сам влетел.

Неприятности начались с того момента, как следящий отказался выпускать его из дома до прихода Адольфа. Будто у него или заносчивого болотного тролля есть на это право? Да кто они такие, чтобы что-то запрещать герцогу Нарайскому? Пришлось изворачиваться, хитрить совершенно не подобающим аристократу образом и, как ни печально, подло вырубать своего охранника. Дальше тоже все пошло не по плану: Стикур предполагал, что имя герцога Нарайского хоть что-нибудь стоит, оказалось, что нет. Для этих людей слова «закон» просто не существует. Как только Лайтнинг мог существовать в подобном обществе столько лет? Это стая, в которой выживает лишь сильнейший, впрочем, и высшее общество — такая же стая. Только вот Стик привык быть одним из вожаков, которого боялись и уважали. Демонстрация силы давно уже была не нужна, обычно хватало имени и слов, но не здесь. Его скрутили, словно подзаборную шавку, не обращая внимания на регалии и угрозы расправы, и утащили в подвал дома. Только тогда парень понял, насколько все серьезно: выпускать обратно его не собирались. Поэтому охранников Дениса и не волновал его статус, хоть герцог, хоть граф, хоть сам Корвин Арм-Дамашский — без разницы. Нет человека — нет проблемы.

Стикур осторожно приоткрыл заплывшие глаза и попытался сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь. Не получилось, то ли в камере было слишком темно, то ли опухшие веки не хотели приподниматься. Связанных над головой рук герцог практически не чувствовал, только какой-то жуткий огненный сгусток от локтей до того места, где по идее должны быть запястья и кисти. Все тело болело, значит, по крайней мере, он был жив. Били Стика долго и со вкусом, потом, кажется, не только били, но подробности истязаний он не запомнил. В память врезалось только надменное лицо Дениса, огонь и обещание, что он, Стикур, еще будет кричать и молить о пощаде. Герцог только плюнул в нахальную физиономию, не подозревая, насколько бывший жених рыжей прав. Ненавидя себя за слабость, Стик орал и просил о пощаде, а потом привели Олю и заставили смотреть. От этого унижение было значительно сильнее. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, только вот мольбы и обещания сделать все ради его спасения он слышал. Уши заткнуть случая не подвернулось.

Это он должен был ее вытащить, а не она обещать своему жениху всякие мерзости. Впрочем, Денис на причитания Оли обращал мало внимания, заявив, что и так получит все сполна. И пытки возобновились. Время и пространство перестало существовать, остались лишь боль и отчаяние. «Только бы быстрее умереть, — крутилось в голове, — быстрее бы все эти мучения закончились». Невозможно терпеть, горло раздирает от крика. Кажется, голос пропал совсем, по крайней мере, вместо вопля вырывался лишь хрип. И уже все равно, что больше не будет ничего. Не имеет значения, что Ольга останется здесь. Стало безразлично, что с ней случится. Главное, чтобы боль отступила. Наверное, он слишком слаб, он не может вынести. Не хочет терпеть. Кажется, он обещал, что отдаст все состояние в обмен на прекращения пыток, и Денис со смехом согласился, но боль не прекратилась. Палач с усмешкой сказал, что вернется к этому вопросу чуть позже, чтобы у Стика не возникло соблазна что-либо утаить.

Потом он, кажется, отключился и очнулся в тишине и темноте. Не было ни мучителей, ни Оли. Если увидеть девушку герцог уже не рассчитывал, то в том, что Денис вернется, не сомневался. «Может, меня найдут? — Тоскливая надежда попыталась просочиться в сердце, но голос разума тут же невозмутимо ответил: — А кто? Тебя всегда готовы были прикрыть твои солдаты, которым сейчас никто не отдаст приказ. Дир — его нет в живых и Дерри — о его судьбе ничего не известно. Ты — один и никому не нужен, ты сдохнешь здесь тогда, когда этого захочет Денис. Ты ничто, слабая, жалкая тварь, стонущая от боли и вымаливающая пощаду!»

Когда с грохотом открылась дверь в камеру, Стикур даже не повернул голову. Зачем? Смысл?

— Стик? — Голос Оли казался невозможным диким сном. Обманом. Поэтому парень плотнее прикрыл глаза, не желая расставаться с иллюзией. — Эй, очнись! Очнись, мы сейчас тебя освободим.

Слова трудно доходили до сознания. Молодой человек испуганно дернулся в сторону, когда чьи-то руки коснулись изувеченного лица. Все это — сон, неправда.

— Быстрее! — Еще один голос герцог не смог узнать. Он тоже был женским, но незнакомым. Сильным и властным. — Скорее снимай его. Ключ-то подходит?

— Вроде бы.

Герцог сквозь мутнеющее сознание отметил, что Оля плачет. По крайней мере, всхлипывания были значительно внятнее, нежели речь.

— Чего тогда медлишь, открывай быстрее, ты что, не видишь, в каком он состоянии? Чем быстрее мы его отсюда заберем, тем для него же лучше. Торопись!

— Не могу, его руки… да и вообще, он не сможет стоять! — Всхлипывания переросли в рев.

— Открывай быстрее, кому сказано.

Говорившая злилась. Стиркур испуганно сжался, ощутив холодную ярость. Страх сковал мышцы, а потом снова вернулась боль. Такая сильная, что герцог потерял сознание и осел на пол. Он уже не чувствовал, как его, падающего, подхватили нечеловечески сильные руки.

— Хватит ныть, — буркнула Льрисса, с трудом взваливая себе на плечи тяжелое окровавленное тело. Ноющая подружка светловолосой принцесски раздражала, пожалуй, даже сильнее, нежели она сама. Нашла на свою голову мразь. С каким удовольствием Льрисса разорвала на куски этого мерзавца, оттащив от слабо сопротивляющейся жертвы. Даже кровь пить не стала — побрезговала. И зря, теперь вид открытых ран герцога выводил из себя, и настроение портилось. Истерзанный парень был красив, беспомощен и весь в крови — все, чего может желать вампир. Такому соблазну сопротивляться очень сложно. В коридоре практически не осталось сообщников Дениса, а те, что были, стремились как можно быстрее уволочь ценности и картины из дома бывшего хозяина и незаметно сбежать, смешавшись с людьми Адольфа. Как только стало понятно, что Денис мертв, его люди прекратили сопротивление. Они были наемниками и, когда погиб их наниматель, предпочли смотаться, как крысы с тонущего корабля.

— Каркалы! — закричал Дерри с противоположного конца коридора и, оттеснив рыдающую Ольгу к стене, подхватил Стикура. Льрисса отскочила в сторону. — Ты чего? — не понял Лайтнинг, наблюдая за странным поведением вампирши. — Я думал, ты поможешь мне дотащить его до выхода.

— Раниона попроси, — шепнула Льрисса, отступая к стене. — Тут слишком много крови. Инстинкт охотника заставляет меня напасть на самую ближнюю и самую слабую жертву.

— Как? — пискнула рыжеволосая гаремная красавица, и на ее заплаканном лице неожиданно появилась хищное, нечеловеческое выражение.

«Да что б их! — подумала Льрисса восхищенно. — Что рыжая девица, что подружка, зареванные тихие принцесски до поры до времени, а чуть что — фурии. Только вот это „чуть что“ почему-то происходит не ко времени. Зачем, спрашивается, эта девчонка терпела издевательства Дениса? Сама бы с ним справилась! Ненавижу хищных принцессок, — заключила Льрисса. — Вот такие мужикам и нравятся».

Вслух, правда, вампирша этого говорить не стала, незачем наживать себе врагов. Она просто попыталась успокоить девушку:

— Это инстинкт. Животное. Мне просто нельзя его тащить, а так я сдержусь. Не переживай, давай лучше пойдем отсюда. Гадкое место.

— Прости, — Оля успокоилась и всхлипнула, двинувшись за Дерри и Ранионом. На душе было погано: из-за нее у всех такие неприятности. Она никогда себе не сможет простить, что такое случилось со Стиком. Только бы он остался жив. Свои несколько ссадин и порезов казались незначительными. Девушка непроизвольно всхлипнула еще раз и вытерла мокрые щеки рукой.

— Успокойся. — Низкий голос вампирши, которая первая успела на помощь и убила Дениса, внушал неясную тревогу и уж никак не успокаивал.

— Не могу, из-за моей глупости совершилось…

— Все мы делаем ошибки, главное — извлечь правильные уроки и не повторять.

— Нет, такую ошибку простить нельзя.

— Конечно, нельзя, — согласилась вампирша. — Тем больше вероятность, что в следующий раз ты на эти же грабли не наступишь. А по поводу герцога, не вини себя. Он тоже совершил ошибку, и значительно большую, нежели ты. Он недооценил врага.

— Он пытался спасти меня.

— Да, но его самомнение и гордыня помешали трезво оценить ситуацию. В результате он сам серьезно покалечен, ты чудом осталась жива. Опоздай мы на несколько часов, все было бы намного печальнее. А если бы он дождался нашего появления, тогда никто бы не пострадал.

— А! — Оля махнула рукой, не в силах продолжать бессмысленный спор.

Конечно, Льрисса говорила все верно, но почему-то легче от этого не становилось. Было трудно поверить, что Дениса больше нет, и можно не бояться. Его людей давно сменили помощники Адольфа, которые деловито вылавливали последних крыс и решали, что делать с испуганно жмущимися по стенам девочками и застывшими в центре зала, словно восковые фигуры, «мамочками». Оля не хотела думать о том, какая судьба постигнет этот притон. Чтобы немного отвлечься, девушка поинтересовалась у Льриссы:

— А как там Анет? — Этот вопрос первым пришел в голову. Потом хотелось узнать, что произошло после того, как их схватили. Откуда взялась сама Льрисса, и вообще, что здесь творится? Достал ли Дерри артефакт?

— Анет? Относительно нормально. Сейчас, наверное, сидит, обгрызает ногти и выводит Адольфа из себя глупыми вопросами. Рыдает, конечно, на это она горазда, даже больше, чем ты. А так все хорошо, смотрит полным страсти взглядом на ксари и вздыхает, не в силах подойти. Достали, два дурака.

— Она ему не нужна. — Ольга ухватилась за тему с радостью. Остальные вопросы можно задать Анет, хорошо, что она жива, а пока нужно просто отвлечься. Поболтать о пустяках — все же это возможность не вспоминать о том, что случилось, и не думать, как там Стик. Сможет ли он выжить? Все равно, пока сказать ничего нельзя. Можно только ждать и развлекать себя пустыми разговорами о чужих проблемах.

— Ой, да ладно! — Льриссе, похоже, говорить было все равно о чем. Тему отношений «Анет-Дерри» она поддержала с удовольствием. — Они — два дурака. Нужен — не нужен, пока они бегают вокруг друг друга, состарятся. Нужна она Дерри, нужна, только вот он никогда в этом не признается. Так как чувствует себя виноватым за некоторые грешки и вообще считает, что любви не достоин. Поэтому он будет наблюдать за тем, как Анет отдаляется от него, и тихо страдать. Но и шага навстречу не сделает. Давай быстрее, вот уже и ход виден.

Льрисса настолько быстро сменила тему, что вопрос застрял у Оли в горле. А после того, как Ранион и Дерри затащили безжизненное тело Стика в магическую дыру, девушке стало решительно не до проблем Анет. Ольга вдруг снова испугалась и опрометью кинулась за молодыми людьми. Вдруг показалась необычайно важно оказаться рядом с герцогом.

— Ну как он? — Анет приподняла заспанное, покрасневшее лицо от подушки и посмотрела на подругу. Щеки неприятно жгло, кожа, после того как удалось соскрести грим, казалась обожженной.

— Не знаю, — Ольга выглядела уставшей и потерянной. — Выглядит ужасно, в себя еще не пришел, врачи говорят: многочисленные переломы. Шрамы на левой стороне лица останутся на всю жизнь. Никакая магия не уберет, но жить, похоже, будет. Хотя состояние тяжелое, и говорить о чем-либо рано. Адольф, правда, выловил меня сейчас в коридоре и клятвенно обещал, что все будет хорошо. Ты же знаешь, у болотного тролля лучшие врачи, он к Стику нагнал человек пять. Они там спорили, ругались, но за час, пока они колдовали над телом, угроза смерти отступила. Так что теперь, наверное, можно успокоиться и не бояться. Правда, процесс выздоровления, говорят, будет очень долгим.

— Но все равно, слава богу, все обошлось, — вздохнула Анет и села на кровати. Поговорить с подругой пока еще не получилось. Они только наспех обменялись последними новостями, и Анет легла спать, а Оля убежала к Стикуру. — Главное, теперь нет Дениса, и вы со Стиком будете вместе. А все остальное наладится. Ты его в трудной ситуации не бросай, ладно?

— Как можно, ты что, я от него теперь ни на шаг не отойду, — Оля немного повеселела и спросила: — А у вас как дела? Ты-то сама что будешь делать?

— А как? — Анет задумалась. — Я даже не знаю, он здесь или уже ушел в синдикат. Я вообще ничего не знаю. Сейчас отправлюсь домой, в отличие от тебя, мне не хочется вылететь из института, сессию нужно сдать, а там будет видно.

— Дерри здесь, — Оля не отреагировала на реплику про университет. — По крайней мере, так Адольф сказал. Встреча с Сартом назначена на завтра, на утро.

— Правда? — Девушка нервно вскочила с кровати и подошла к окну, уставившись на плотно задернутые шторы. «А может, сходить к нему? Поговорить?» Они ведь практически не общались после ритуала. Дерри снова отдалился, а Анет было страшно выяснить почему. Впрочем, и выяснять ничего не нужно, все понятно. Теперь Лайтнинг чувствует себя виноватым, а оправдываться или просить прощения не в его правилах.

— Ты бы к нему сходила, — тихо шепнула подруга, разглядывая спину Анет. — Мне кажется, ему тоже сейчас не очень хорошо.

— Не знаю, бывает ли ему плохо, — с сомнением в голосе выдала девушка. — И вообще, может, он меня и не ждет, зачем я пойду? Страшно.

— Что ты теряешь? — Подруга пожала плечами. — Ты же все равно домой собираешься, правильно? Если разговор не состоится, значит, сразу уедешь. А если Дерри тебя ждет? Если ему не все равно? Ты подумай, хорошо? Может, глупо прятаться друг от друга по углам, кто-то должен сделать первый шаг. Я пошла к Стику, а ты решай.

Оля ушла, а Анет осталась грустно сидеть на кровати и разглядывать закрывшуюся за подругой дверь. А что на самом деле она теряет? Почему бы не увидеть его еще раз перед тем, как она вновь вернется домой, в институт, к родителям? Может быть, получится хотя бы просто поговорить, а может быть, он вновь решит ее поцеловать. Хотя это вряд ли. Впрочем, зачем гадать.

Еще один чуть слышный шаг в темноте коридора, и можно тушить огонек, мерцающий на ладони. Анет замерла в нерешительности у двери в комнату Лайтнинга. Занесла руку, сжатую в кулак, чтобы постучать, но передумала и опустила. Нет. Так не годится. Осторожно прижалась лбом к полированному дереву и, пока не пропала решимость, толкнула позолоченную ручку. Слава богу, не заперто! А то какой бы дурой она выглядела, если бы среди ночи ломилась в закрытую комнату к мирно спящему ксари. Впрочем, спать он вполне мог и сейчас.

От резкого рывка Анет с визгом влетела в помещение. Не удержала равновесие и, повинуясь инерции, врезалась в притаившуюся в темноте фигуру. Сильные руки тисками сжали обнаженные плечи, заставив всхлипнуть от боли. Девушка вздрогнула, но, заметив блеснувшие в темноте фиолетовые глаза, облегченно выдохнула. Она стояла, уткнувшись носом в гладкую кожу на груди Дерри, боясь сдвинуться с места и лишиться блаженного ощущения тепла, которое давало его тело. «Так он без рубашки! — пронеслась в голове идиотская мысль, и девушка лихорадочно скрестила руки на его спине, осторожно скользнув ладонями вниз. — Но, хвала богам, в штанах. Значит, не все так страшно».

У него была безумно красивая спина. Анет понравилось проводить руками от плеч к пояснице, чувствуя подушечками пальцев теплую гладкую кожу. Вообще к мужской спине у девушки было особое отношение. Если позвоночник чуть выступает — это неинтересно, спина теряет большую часть своего очарования и становится неправильной. У Дерри была правильная спина — сильная, с замечательной ямочкой, которая шла по позвоночнику, зажатому валиками мышц. По этой ямочке хотелось бесконечно скользить пальцами или губами, а лучше языком.

— Ты что здесь делаешь? Я же мог тебя покалечить!

Испуганный возглас Дерри вернул девушку к реальности. Парень облегченно выдохнул, взъерошил волосы и немного отодвинулся от внезапно нагрянувшей Анет. Быть к ней слишком близко в темноте комнаты опасно. Особенно сейчас. Казалось, она специально надела это платье, короткое, едва прикрывающее колени и облегающее. Светлый шелк. Цвет в темноте разобрать сложно, а вот прохладную гладкость ткани Дерри ощутил, прижимая Анет к себе. Очень велико искушение поддаться соблазну ее притягивающих взгляд губ. Легко утонуть в глазах. Страсть и наивность — взрывоопасное сочетание. Дерри понимал: всего один поцелуй и все — он пропал. Остановиться не получится. А удержаться и не скользнуть губами хотя бы по нежной щеке нелегко. Ксари практически сдался и даже наклонился, чувствуя запах ее волос, когда Анет решила ответить.

— А… я так. — Девушка, не в силах сориентироваться, вновь зажгла на руке небольшой огонек. — Не спалось, прости, если помешала, — уйду.

— Да нет. — Легкий щелчок пальцев в темноте, и комнату озарил неяркий свет ночника. Как хорошо, даже выключатели не нужны. Дерри перевел дыхание и чуть отвернулся. Он терпеть не мог такие ситуации, когда не знаешь, что сказать и как избавиться от ощущения неловкости.

Анет смущенно огляделась. Комната как комната. У нее и самой почти такая же. Огромная двуспальная кровать, на которую совсем некстати постоянно натыкается взгляд. Шелковое покрывало цвета переспевшей вишни не смято — значит, Лайтнинг еще не ложился. Это хорошо, все же в разобранной кровати есть что-то очень интимное. Анет чувствовала бы себя совсем неуютно, если бы знала, что на этих простынях только что лежал Дерри. Высокий шкаф с зеркальными створками стоял в углу, тень от него падала на круглый маленький столик и кресла, одно из которых было подвинуто к окну. Шторы распахнуты, а на подоконнике перед раскрытыми стеклами стоит пепельница с недокуренной сигаретой и бутыль коньяка. Невысокий, широкий стакан разместился рядом.

— Ба! — Анет не смогла сдержать усмешку. — Да ты, посмотрю, примитивно надираешься в гордом одиночестве и темноте.

— Да. — Дерри ничего не стал отрицать. — Хочешь составить компанию?

— Ты же знаешь, я не пью ничего крепче вина, — робко улыбнулась девушка и устроилась в кресле, поджав ноги. В конце концов «составить компанию» — не значит пить. Можно просто посидеть рядом. Она некомфортно чувствовала себя в этом идиотском платье. Слишком открытом, чтобы просто так вести непринужденную беседу. Два полупрозрачных клочка ткани, с глубокими разрезами от бедра до колена, держались только за счет тонких лямок. Лифчик под такое платье не наденешь. Черт, зачем же здесь горит свет? В темноте Анет чувствовала себя увереннее, а сейчас хочется скрестить руки, слишком уж откровенно тонкий шелк облегает грудь. — Мне крепкие напитки противопоказаны. Я быстро пьянею, да и вкус не доставляет удовольствия.

— Правда? — В голосе Лайтнинга прозвучало удивление. — Не знал, честно. Думал, ты только гномий самогон не уважаешь, а коньяк — он благородный напиток. Но если на то дело пошло, вино в баре тоже есть. Все же мы не в придорожной гостинице остановились.

— Это хорошо, что есть. Да, так вышло, что знакомы мы скоро год. Столько всего пережили вместе и так мало друг о друге знаем, — заметила Анет, отрешенно наблюдая за тем, как Дерри достает из бара в стене высокую бутылку из темного стекла и бокал на тонкой ножке.

— Упущение, — усмехнулся парень и протянул бокал с вином. — Может, мы это и исправим.

— Может, когда-нибудь, — Анет сделала глоток и, задумавшись, поинтересовалась: — Ты хоть как?

— А как? — Дерри пожал плечами, прошелся по комнате и, придвинув себе кресло, уселся напротив Анет.

Девушка вздрогнула, было что-то от хищника в его скользящей походке. Ксари словно не замечал, какое действие оказывает на девушку. Он слишком красив, чтобы быть настоящим. Сильный, немного тяжеловатый подбородок с ямкой, прямой нос, слишком темные, в контраст пепельным волосам, брови. Рельефные мышцы груди, красивые руки — тело воина или танцора. Низко сидящие на бедрах штаны. Сложно делать вид, что его обнаженный торс на расстоянии вытянутой руки — это неважно.

— Все хорошо, — Дерри прокашлялся, взгляд Анет обжег, по коже пробежали мурашки. «Неужели она не понимает, что творит?» — Оля жива. Стик изрядно потрепан, но тоже жив, что само по себе удивительно. Завтра я отдаю Сарту гребаный артефакт — и все. Все закончится.

— Точно?

— Ага, — Лайтнинг опустил глаза, чтобы, не дай боги, Анет не заметила в них тень сомнения. Закончится оно, конечно, закончится, в этом Дерри не сомневался. Только вот очень вероятно, что итогом будет его смерть. О подобном варианте ксари старался не думать, но исключать его на сто процентов было глупо.

Терпкое вино теплым ласковым комком скользнуло по горлу. Красная капелька, похожая на кровь, застыла в уголке губы, и девушка осторожно ее слизнула, с наслаждением прикрывая глаза. Дома, на Земле, ничего подобного ей пить не приходилось. Наверное, там такое вино тоже делали, только вот никто Анет им не поил. Не та ценовая категория. Здесь же было нормой: дорогой коньяк, шикарные номера, качественная одежда, драгоценности. К такому легко привыкнуть. А не надо бы. Любая сказка рано или поздно заканчивается. Впрочем, от своей Анет получила пока не все. Было еще одно, что хотелось положить в копилочку воспоминаний, чтобы потом подобно драгоценному ожерелью иногда вынимать и предаваться ностальгии.

— Просто… так много произошло за последнее время, — произнесла она, заметив, что Дерри внимательно за ней наблюдает.

— Мне не привыкать, — как-то уж слишком легкомысленно махнул он рукой.

— Да? — Анет напряглась и осушила бокал одним глотком. — Неужели даже убийство любимой далось тебе легко? — Вылетевшие слова сразу показались неправильными. Но ничего изменить было уже нельзя.

— Любимой? — Дерри поперхнулся коньяком и закашлялся. — Любимой? Да я эту тварь ненавидел!

— Да? — Анет выглядела растерянной. Разговор уходил совершенно в иное, ненужное русло. Она пришла сюда совсем не за этим. Но отступать было поздно. Настойчивый взгляд Дерри говорил о том, что свою позицию придется разъяснять.

— Скажи-ка мне, — голос Лайтнинга звучал холодно, — почему ты решила, что я люблю Лину?

— Ну…

— Потому что я с ней спал? Ты же понимаешь…

— Понимаю. — Анет подняла руку, призывая собеседника замолчать. — Дерри, не надо.

— Почему ты не хочешь, чтобы я тебе объяснил?

— Дерри, — Анет была удивлена, — неужели ты не понимаешь? Я никогда бы не простила любимому измены, но… Нас с тобой ничего не связывает и тогда не связывало, и, будь добр, не опускайся до унизительных оправданий. Боюсь, я не смогу тебя уважать, если ты займешь позицию виноватого.

Анет резко вскочила и ринулась к двери. Глупо было приходить сюда. Все же между ними стоит слишком много. Не получится нормального разговора. Ничего не выйдет. Она не сможет простить, что бы ни говорила, а он не станет оправдываться. Глупая ситуация, нужно просто найти силы уйти и больше не возвращаться. Ни к чему все это. Ей же практически удалось забыть.

— А ну-ка стой.

Дерри поймал Анет за руку и, не прилагая усилий, притянул к себе, пристально вглядываясь в глаза. Прохладный шелк вновь скользнул по обнаженной груди, заставляя сжать зубы. Девушка так и не поняла, что он намеревался прочесть в ее взгляде, потому что ксари заговорил, рассматривая, как меняется выражение ее лица.

— Что-то я тебя не понимаю. Сначала приходишь среди ночи, начинаешь неприятный нам обоим разговор, а потом с видом оскорбленной невинности убегаешь. Анет, что ты хочешь?

— Неужели непонятно? — хрипло сквозь слезы шепнула она, сдаваясь. До ужаса надоело делать вид, что все нормально и у нее хватает сил держаться. — Тебе не ясно, что я хочу? У других ты такие желания угадываешь моментально. Тебя я хочу. Тебя.

— Но… — Ксари в замешательстве отшатнулся. — Но…

— Что, опять какие-то проблемы? — Анет начала входить в раж. Лайтнинг раздражал, неужели она такая страшная! Черт бы побрал этого мерзкого ксари. — И кто из нас корчит невинность?

— Никто, — Дерри притянул девушку к себе, жадно целуя в губы. Ладони, обхватившие лицо, дрожали.

Анет испуганно выдохнула, но через секунду прильнула ближе к теплой коже. Руки, лаская, прошлись по спине, исследуя тонкие рубцы шрамов, сильные и жесткие мышцы. Теплая и неприступная статуя. Каждый изгиб, каждая впадина совершенного тела словно выточены из дышащего мрамора.

— А если ты пожалеешь? — хрипло поинтересовался Дерри, немного отстраняясь. — Вдруг я не тот, кто тебе нужен?

— Разберемся, — усмехнулась Анет, вглядываясь в его лицо. Наконец-то она может смотреть так, как хочется, утопая в его нежных фиолетовых глазах. Может, даже поднявшись на цыпочки, осторожно провести языком по очаровательной ямочке на подбородке, а потом обрисовать контур губ.

— Странно, — Дерри усмехнулся и осторожно поцеловал девушку в нежный изгиб между шеей и ключицей. — Обычно искушаю я. С тобой же все по-другому. Я тебя боюсь и хочу одинаково сильно.

— А можно, сегодня ты меня бояться не будешь?

— Можно.

Анет заметила хищную улыбку и блеснувшие в мягком свете ночника глаза. Этот поцелуй получился глубже, интимнее, и девушка поняла, что Дерри сегодня для себя все решил и наконец-то это решение было в ее пользу.

Кружилась голова, и скоро ощущение реальности ушло полностью. Анет казалось, что она парит в воздухе. Девушка не сразу поняла, что это просто Дерри, обнимая ее, приподнял над полом, теперь лицо было прямо напротив его губ и глаз. Парень удовлетворенно хмыкнул, так стало значительно лучше. Нагибаться не приходилось. Она обиженно потянулась губами к губам, когда ксари прекратил поцелуй, но в ответ услышала лишь тихий, ласкающий смех. По позвоночнику пробежали острые искорки желания. Как хорошо, что он держит на руках, стоять самостоятельно вряд ли бы вышло.

— Ты такая красивая, — завороженно шепнул он и потерся носом о ее щеку, скользнул губами по шее, останавливаясь у мочки уха.

Поцелуй обжег плечо. Уверенное движение нежных пальцев — и шелковое платье, скользнув по коже, упало к ногам. «Замечательно, что я не надела брюки», — подумала Анет и снова провалилась в ничто, следуя за его губами и руками. Прижимаясь к горячей коже, Анет чувствовала, как бьется его сердце — сильно, глухо, прерывисто. Дыхание сбивалось, и ее собственный пульс невольно подстраивался под этот ритм. Девушка всхлипнула, когда неожиданно холодные простыни коснулись спины. Потемневшие от желания глаза были совсем близко, губы изогнуты в такой знакомой ироничной ухмылке. Анет осторожно очертила пальцем их контур. Осмелев, приподнялась на локтях и поцеловала грудь, там, где стучит сердце. Мысли путались, сложно было понять, в каком измерении находишься. Только глухие удары его сердца или крови в ушах — не поймешь. Страшно открыть глаза, вдруг все это сон: его губы, нежно шепчущие на ухо, его руки, перебирающие волосы, его сильное тело рядом. Вдруг всего этого нет? Девушка, стараясь не спугнуть наваждение, медленно приоткрыла глаза и утонула в его взгляде, скользнула руками по груди, вцепилась в пряжку ремня, стараясь рывком расстегнуть, и растворилась в очередном поцелуе.

Разноцветные мотыльки кружили перед глазами. Розовые, золотые и неизменно нежные, они вместе с его руками скользили по телу, заставляя выгибаться навстречу, и растворяться в желании.

Сильнее прижать к себе, обвить ногами и вцепиться в плечи. Останутся ранки — маленькие полукруглые следы от ногтей. Она их потом обязательно поцелует, но позже, а сейчас… сейчас не до этого, слишком много для одного раза. Легко сойти сума от счастья и осознания, что он наконец-то принадлежит тебе. Пусть не навсегда, пусть, вероятнее всего, на одну ночь, но это неважно. Его челка щекочет щеку, хочется закопаться руками в волосы, чуть отстраниться только затем, чтобы снова кинуться в поцелуй. Перевернуть его на спину, чтобы лучше рассмотреть тяжело вздымающуюся грудь, слизнуть стекающую струйку пота. Поймать ее где-то возле пупка и прочертить губами дорожку к подбородку и снова захлебнуться в поцелуе.

Открывать глаза не хотелось. Было слишком хорошо, чтобы реальность не испортила блаженное ощущение сказки. Зачем выныривать из сна, если сразу же охватит смущение, придется что-то говорить, краснеть и понимать, что весь этот праздник — ошибка и ненужная боль. Зачем? Все было так хорошо, не нужно портить момент неловкостью. Необходимо дождаться, когда он уйдет, а потом бежать домой к родителям и сессии, пытаться вернуться к нормальной жизни и опять забывать. Жаль, что это счастье не может быть постоянным. Главное, не поддаться искушению и не открыть глаза, тогда, быть может, Дерри не догадается, что она уже давно не спит, а только ловит его дыхание. Впрочем, ксари сложно было провести.

— Не притворяйся. — Голос низкий, хриплый, его чувствуешь физически. — Я же знаю, что ты не спишь. Если хочешь молчать, молчи, только пообещай мне одну вещь… — Дерри задумался, прислушиваясь к участившемуся дыханию закутанной в простыни девушки. (Анет замерла, сжавшись в комочек, предпочитая не выдавать себя и до последнего делать вид, что спит). Лайтнинг невесело хмыкнул, но настаивать не стал, шепнув на ухо: — Не сматывайся, пожалуйста, ладно? Дождись меня, очень прошу, хорошо?

Некоторое время молодой человек полежал в нерешительности, разглядывая старательно притворяющуюся блондинку, а потом резко встал. Что же, он сделал все, что смог, дальше решать ей. Если уйдет, значит, такова судьба, он догонять не станет. Значительно хуже будет, если она останется, а его самого убьют. Парень грустно улыбнулся и пробормотал себе под нос, заправляя рубашку в штаны: «Значит, умирать сегодня нельзя». Главное, чтобы Адольф не подвел. В своих силах Дерри был уверен.

Раскаленные прутья застыли перед глазами. Захотелось сомкнуть веки, отвернуться от жара, опалившего роговицу, но голова оказалась словно зажата в тисках. Стик понимал, что кричать нельзя. Молить о пощаде унизительно, но с губ сорвался предательский вопль. Волна паники и стыда накрыла с головой, чувство беспомощности и позора было настолько сильным, что захотелось провалиться в спасительное беспамятство, но поздно — сон начал отступать. Пограничное состояние между дремой и явью не давало определить, где заканчиваются кошмары и начинается реальность. Стикур не сразу сообразил, что больше не в темнице под властью Дениса, а где-то в другом месте, в уютной кровати, не прикованный к стене. А тягучая боль в руках — это только напоминание об ужасе и стыде минувших суток.

— Тише, тише. — Голос был знаком и успокаивал, но парень все равно отмахнулся, зажался в угол и окончательно проснулся, вскакивая на кровати. Боль моментально прогнала остатки сна, и герцог с ужасом обнаружил, что рядом Ольга — невольная свидетельница его позора и слабости. Девушка, которую он не смог защитить, хотя обещал.

Отвратительное чувство стыда заполнило изнутри, и Стику вдруг захотелось, чтобы она ушла. Сию минуту и навсегда. Он не сможет больше на нее спокойно смотреть. Он обещал защиту и не смог сдержать слово. Он унизительно кричит во сне и вряд ли когда избавится от кошмаров. Он слаб. Вчера вечером приходил доктор, и Стикур выпросил зеркало — увиденное не обрадовало. Теперь этой рожей девушек только распугивать. Шрамы останутся на всю жизнь — Денис постарался на славу.

— Тебе лучше уйти. — Стикур упал обратно на подушки и прикрыл глаза. Решение далось с трудом, но оно было правильным.

— Куда? — не поняла Оля.

— Куда хочешь, нам не стоит больше видеться, — говорить получалось с трудом, глаз молодой человек не открывал. Смотреть на Олю было слишком тяжело. Девушка потрясенно молчала, и тогда Стик решил окончательно поставить точку. — Ты видишь, на что я стал похож?

— Ну и что? — Ольга вообще не могла взять в толк, о чем идет речь.

— Мне придется долго лечиться, я застряну минимум на год в своем поместье на Арм-Дамаше. У меня не будет сил развлекать тебя.

— Я и не жду от тебя развлечений. Я останусь с тобой, ты мне дорог.

— И в качестве кого? — Голос герцога был холоден.

— Не поняла?

— Как я должен представить тебя своим родителям? — Слова застревали в горле, точку поставить было мучительно трудно, но нужно. Только так, у этих отношений изначально не было будущего. А после всего случившегося и настоящего не стало. — Вряд ли матушка одобрит, что я привез с собой любовницу. Прости, но мне не до решения таких щекотливых проблем.

— Я думала, что значу для тебя хоть что-то. — Слезы сдержать не получилось, и Оля, чтобы не разрыдаться прямо здесь, торопливо вышла в коридор, проигнорировав брошенное напоследок Стикуром:

— Прости, я не хотел, чтобы все так вышло.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, девушка замерла в коридоре. Куда идти дальше, она просто не знала. Возвращаться на Землю? Со своим миром девушка уже успела попрощаться надолго. Он не сможет дать то ощущение свободы, что дарили Арм-Дамаш и Сирлания. Остаться здесь? А кому она тут нужна? Слезы стекали по щекам, оставляя мокрые дорожки, скользили по шее, и Оля постоянно вытирала щекочущую струйку у ключицы. Она бы, наверное, так и стояла на одном месте в слезах, если бы из-за поворота не показались довольно смеющиеся Ранион и Льрисса. Бледный следящий с синяками под глазами то ли бережно обнимал вампиршу, то ли держался за нее, стараясь не упасть.

— Что случилось? — поинтересовался он, поравнявшись с Олей.

— Что-то со Стиком? — встрепенулась Льрисса, и в ее глазах мелькнуло беспокойство. — Неужели ему стало хуже?

— Со Стиком, похоже, все хорошо, — с трудом выдавила Оля дежурную фразу, собираясь сразу же уйти, и вдруг неожиданно разрыдалась. Прислонилась к стене, закрыла лицо руками и сползла на пол, усевшись на холодный камень.

— А? — Ранион понимающе кивнул и облокотился на стену возле Оли. — Увлекательное путешествие закончилось, и наш герцог посчитал, что ты ему больше не нужна, правильно ведь?

— А откуда ты знаешь? — Ольга даже рыдать перестала от удивления и подняла глаза на бледного следящего.

— Ну, — парень пожал плечами, — аристократы все такие, я не уверен, что даже если бы он захотел, то смог бы ввести тебя в свой дом в качестве жены. На такое безумие способен, наверное, только Лайтнинг. Ему без разницы общественное мнение. На него и так всю жизнь смотрят косо, так почему бы не дать еще один повод. А вот репутация герцога Нарайского безупречна.

— Значит, — слезы высохли окончательно, — просто я изначально была дурой. Всем остальным итог нашего романа был давно известен?

— Да ну, — Ранион совершенно неподобающе заржал, — все юные девы до определенного времени дуры. Но это возрастное и проходит. Не у всех, но у тебя, думаю, пройдет. Ты мне лучше вот что скажи, ты что делать дальше собираешься?

— Отстань от нее, — вмешалась в разговор Льрисса. — Вряд ли она сейчас ответит тебе на такой глупый вопрос.

— Правда, не отвечу, — грустно тряхнула кудрями рыжая, размышляя, стоит ли встать с пола или наплевать и остаться сидеть у стены. — Домой не хочется, а здесь что я буду делать, а?

— Пойдем к нам.

— Куда к вам? — невзирая на настроение, усмехнулась девушка. — В синдикат, что ли? Издеваешься, да?

— А что? Адольф сам хотел тебе предложить, просто ты была занята герцогом, и мой начальник не знал, как к тебе подступиться. А сейчас у тебя все равно выбор не велик, либо на Землю к обыденности, либо искать место под нашим солнцем. Решение за тобой, финансово не обидим. Синдикат может предложить тебе работу, свободу и деньги. Ты же этого хочешь, правильно я понимаю?

— Зачем я вам? — всхлипнула Ольга и разревелась снова. Думать о том, что придется существовать без Стика, было просто невозможно, хотелось открутить жизнь на несколько дней назад. Тогда, когда они сидели вдвоем у костра, держались за руки, и казалось, так будет всегда. Что же, походная подружка не может быть допущена в замок. Рожей не вышла. Или не рожей, а происхождением…

— Оль! Оля? — тихо позвал Ранион и, когда девушка убрала от заплаканного лица руки, произнес: — Ты сильная и красивая, поэтому Адольф и хочет с тобой сотрудничать. Изначально хотел, но боялся предложить. Ты оборотень, пусть частичный, но сильнее обычного человека…

— Ой, не напрягай ты ее, а! — Льрисса толкнула следящего локтем в бок, и парень пошатнулся. — Ее нужно не загружать проблемами, а развлечь. Чем она будет заниматься в дальнейшем, решить еще успеет, а сейчас ей просто необходимо избавиться от грусти. Так что отстань от нас и иди поспи пару часов. А потом топай вместе с Адольфом и Дерри к Сарту. Вернешься, нам по секрету доложишь все подробности. А то от ксари и твоего начальничка, чую, никаких интересных подробностей не услышишь.

— Ладно, наверное, ты права, — мрачно согласился Ранион. — Оль, ты все же подумай над моим предложением, а пока пусть тебя развлекает Льрисса.

— Мне ничего не нужно, — буркнула Оля. Эта излишне жизнерадостная пара начала изрядно напрягать. Но девушка плохо знала настырную вампиршу.

Льрисса отцепилась от Раниона и, крепко схватив рыжую за локоток, подняла с пола и потянула к лестнице со словами:

— А знаешь ли ты, милая, что делают брошенные девушки?

— Нет.

— Идут в кабак.

— Но я не хочу в кабак! — Оля дернулась, мечтая сбежать в темный дальний угол и как следует порыдать, но Льрисса следила зорко и попытки смотаться пресекла.

— Конечно, ты ничего не хочешь, — со знанием дела заявила она. — Все мы в подобной ситуации были. Но жизнь не закончилась, и иногда без большой любви даже интереснее, нежели с ней, и я тебе намерена это доказать.

Как всегда, полумрак, как всегда горящие свечи и сладковатый запах наркотика. Утомленные за ночь танцев невольницы, мужчины с хмурыми лицами и развалившийся на подушках Сарт. Король преступного мира в торжественной обстановке принимает гостей. Все в этой комнате призвано подчеркнуть презрение хозяина к пришедшим. Грязная посуда, разлитое вино, тяжелый запах перегара — тут только что закончился праздник.

Сарт с брезгливой гримасой на похмельном лице принял из рук Лайтнинга «Сердце дракона» и небрежно швырнул камень на поднос, стоящий на столике возле кресла. Король был недоволен, зол и даже не пытался этого скрыть. Пренебрежение к добытому с великим трудом артефакту было показным, и Дерри это прекрасно понимал, поэтому позволил себе нахальную улыбку. Сарт должен делать вид, что он доволен и задание выполнено, а остальное не имеет значения.

— Хорошо, — сухо сказал Сарт, лениво поглядывая на кружащихся в танце наложниц. — Мы довольны, можешь идти. Тебя никто преследовать не будет, считай, что мы тебя простили.

— Я рад, что ты доволен Сарт, — протянул Дерри, ухмылка которого становилась все более неприятной. — Правда, не могу взять в толк, почему? «Сердце дракона» тебе не нужно, Лина мертва, а я жив. И еще я не доволен. Слишком дорого мне достался этот артефакт, я не считаю, что вознаграждение справедливо.

— Что? — Мужчина в кресле даже подскочил от негодования. — Что ты себе позволяешь? Катись отсюда, пока я не передумал и не приказал убить тебя прямо здесь. Ты слишком много берешь на себя! Ты не забывайся, что граф Андеранский ты там у себя, а здесь ты никто. Твой дружок не учел нашей силы, полез на рожон и поплатился за это, ты тоже рискуешь перейти границу!

— Ты не можешь приказать меня убить здесь, если бы мог, давно бы это сделал. Но я не нарушал договор, чего не скажешь о тебе.

Голос Дерри был тих, но слова услышали все, находящиеся в зале. Адольф постарался на славу, он сделал так, чтобы при передаче «Сердца дракона» присутствовали все те, чей голос имеет значение в синдикате. Здесь были как сторонники Сарта, такие, как Тарман, так и те, кто с удовольствием бы поменял короля. В этой ситуации Сарт не мог сделать ничего выходящего за рамки закона синдиката. Дерри знал, если король отдаст приказ «убить», он определит свою судьбу. Преступивший закон не может быть у власти. Найдутся смельчаки, готовые доказать это в бою. Впрочем, Дерри думал, что до этого не дойдет. Конечно, за пределами этого зала уже ждут несколько наемных убийц, готовых убрать неугодного, но ксари их не боялся, не впервой. А потом шанса у них не будет, по крайней мере, если все пройдет так, как нужно.

— И что ты хочешь от меня, недовольный? — За издевкой Сарт пытался скрыть нарастающее раздражение.

— Я обвиняю тебя в нарушении договора.

Этих слов не ожидал никто. Сарт даже заржал, казалось, напряжение его спало. Видимо, он посчитал, что теперь вправе будет убить отступника на законных основаниях. Дерри знал, что если не сможет сейчас доказать причастность Сарта к покушениям на него и друзей, то проиграет. Ложный вызов и клевета на короля всегда карались в синдикате смертью.

— И в чем же я нарушил договор? — Сарт уже смеялся не скрывая. — Я думал, ты умнее, ксари. Тебе почти удалось меня обыграть и завоевать свободу, но в последнюю минуту ты совершил глупость.

Лайтнинг замолчал, доказательств у него не было, этим занимался Адольф. Пришлось рискнуть и вверить свою жизнь в руки бывшего учителя. Не лучший выбор, но ради такого дела стоило рискнуть. Сейчас же сердце отсчитывало секунды, гулко бухая в груди. Дерри с трудом сдерживал сбивающееся дыхание. Не хотелось демонстрировать свое волнение и слабость. Ксари уже начал жалеть, что рискнул пойти на эту авантюру, поставил на кон все, в том числе и свою жизнь. Если сейчас Адольф промолчит, то возможности спастись не останется.

— А он и есть умнее.

Голос болотного тролля успокоил. Значит, Адольф не подвел и что-то нарыл. Больше всего Дерри боялся, что именно здесь случится величайшая подстава, в конечном счете первый помощник главы синдиката тоже поставил на карту все. Ксари опасался, что в последнюю минуту Адольф решит идти по пути наименьшего сопротивления и отступит, позволив Сарту расправиться с неугодным.

— Адольф, — улыбка Сарта дрогнула, — ты все же переметнулся на сторону предателя. Ты понимаешь, что если ты солжешь, то будешь казнен вместе с ним прямо в этом зале? — Фамильярное обращение незаметно перешло во вполне официальную фразу, которая знаменовала начало поединка.

— Да, мой господин. — Болотный тролль слегка поклонился, демонстрируя свое уважение к старшему по должности. — Я требую гарантии для свидетелей.

— Даю гарантию, — сморщился король и махнул рукой. — Их никто не тронет из находящихся в этом зале ни сейчас, ни после дачи показаний.

— Хорошо, мой господин. — Опять поклон. — Я требую дозволения на зелье правды.

По залу прошел шепот. Зелье было дорогим и использовалось редко, но здесь при обвинении самого короля траты были уместны.

— Дозволяю, если почтенный маг Тарман поделится своими запасами. — По лицу Сарта скользнула хитрая улыбочка. Формально он ничего не нарушил, но зелья маг не даст, а без него доказать что-либо невозможно.

— Зелья нет, — Тарман ответил слишком быстро и с торжеством посмотрел на Адольфа.

— Ничего. — Болотный тролль улыбнулся и снисходительно кивнул магу. — У меня есть свое. Я предусмотрителен, причем настолько, что зелье находится в запечатанном пузырьке с вензелями нескольких магов, подтверждающих его подлинность. Если королю угодно, я покажу пузырек при гарантии неприкосновенности для меня и зелья.

— Не нужно. — Сарт был зол, и это стало заметно всем без исключения в зале. (Губы короля побледнели — он боялся). — Мы верим тебе.

Свидетелей можно было и не слушать, и так ясно, что грехов за Сартом море, а в этом деле он просчитался. Все решил верно, силы расставил грамотно, но вот вознамерился убрать сразу двух сильных противников. А зря, нужно было уничтожать по очереди. Король не учел, что, если на Адольфа слишком надавить, он переметнется на сторону врага. Болотный тролль проделал колоссальную работу. Он вычислил именно тех, кто лично получал от Сарта приказы препятствовать выполнению задания. Он даже выловил наемного убийцу, который должен был сегодня пристрелить из арбалета выходящего ксари.

Дерри не слушал, он стоял в стороне и лениво обсуждал с Хайком последние новости. Страха не было, все самое неприятное позади, Сарт напуган, а значит, уже проиграл. Он не готов к бою, не предусмотрел такого стечения обстоятельств, а это ошибка. За последние годы он слишком расслабился и поверил в собственную неуязвимость. Забыл, что власть в синдикате — это прежде всего право сильнейшего. А сильнейшим Сарт не был по объективным причинам. Слишком много алкоголя и наркотиков, слишком мало тренировок. Когда-то он был умелым воином и, победив на поединке-вызове, занял свое место по праву, но это было давно. Он решил, что дальше умение драться не нужно, достаточно качественно плести вокруг себя кокон интриг. Сейчас это его и подвело.

Король преступного мира уверенно держал меч, быстро двигался, но разучился убивать своими руками, танец с мечом — это спорт, а поединок — убийство. Расправиться с Сартом не составило труда. Несколько красивых движений, чтобы не разочаровывать публику, обмен ударами и молниеносный выпад.

Дерри поднял глаза на толпу и демонстративно сорвал с поверженного противника обруч. Вырванная из мочки уха окровавленная серьга была зажата в руке. Ритуал соблюден до последних мелочей, вряд ли кто посмеет придраться. Все законно. Пришел более сильный.

— Король, — тихо пошептали в зале. — Король! — Гул голосов стал громче.

— Да здравствует новый король! — Крик Адольфа подхватила толпа. — Да здравствует новый король!

Мелькнувшие лезвия кинжалов не заметил и Дерри.

— Держись. — Голос Хайка вывел из оцепенения, но Лайтнинг все равно не успел бы среагировать.

Тролль отшвырнул ксари на пол, прикрывая своим телом. Дерри упал неудачно, ударившись лицом о каменный пол — это Хайк не рассчитал силу удара. Бок обожгла боль, похоже, наемник зря старался — нож все же угодил в Дерри. «Только бы не отравленный», — раздраженно подумал Лайтнинг, пытаясь выползти из-под невероятно тяжелого тела тролля.

— Эй, Хайк, давай слезай! — толкнул ксари друга.

Тело Хайка послушно съехало в сторону, и Дерри уставился в остекленевшие глаза. Рядом в ту же секунду появились Адольф и Ранион.

— Каркалы! — воскликнул болотный тролль, поняв, что к чему. — Поймать его, поймать того, кто пытался убить короля! Быстро поймать.

— Хайк! — Дерри осторожно приподнялся и обнаружил, что у наемника в спине торчит еще один нож.

— Этот гад действовал наверняка, — зашипел Ранион. — Все рассчитал. Подозревал ведь, что от первого ножа ты, может, и успеешь увернуться, а вот второй тебя настигнет. Хайк хорошо сделал свою работу. Долг телохранителя выполнен.

Последняя фраза была официальной, и Дерри сморщился: неприятно осознавать, что кто-то отдал за тебя свою жизнь. Еще неприятнее потому, что это была работа. Долг, который был для тролля превыше всего.

— Найти предателя! — рыкнул Дерри, поднимаясь на ноги и зажимая на боку окровавленную рубашку. — И кто-нибудь принесите мне чистую одежду по размеру! Не ходить же мне в крови. Адольф, за мной! Эй, вы двое, отнесите тело Хайка в погребальный зал и готовьте церемонию прощания. Хоронить его будем через три дня со всеми почестями, которые положены герою.

Едва только за Адольфом закрылась дверь кабинета, ранее принадлежащего Сарту, Лайтнинг тут же устало опустился в кресло. Говорить не хотелось, слишком было тяжело. Поступок Хайка не давал покоя. С одной стороны, наемник спас ему жизнь, а с другой… Дерри не мог простить троллю то, что не будет возможности вернуть долг.

— Возьми, ты заслужил этот пост. — Дерри протянул болотному троллю обруч. Все как положено, Адольф выполнил свою часть сделки и теперь по праву станет новым королем.

— А серьгу? — ревниво поинтересовался бывший наставник, водружая один из символов власти себе на голову.

— Серьгу не дам, — уперся Лайтнинг, обшаривая кабинет Сарта в поисках иглы, которой можно проколоть ухо. — Она мне нравится, а если серьезно, это мой гарант безопасности. Я снимаю с себя все полномочия и готов объявить об этом прямо сейчас, но серьга будет напоминанием для всех вас, кто я на самом деле, чтобы ни ты, ни кто-либо другой об этом не забыли. Я не буду вмешиваться в дела синдиката, если хочешь, мы потом с тобой даже бумагу можем написать соответствующую, но серьга останется у меня.

— Гад ты однако, Дерри, — не смог сдержать усмешку Адольф и самолично достал иглу из неприметного ларца на полке. — Гад, и не можешь обойтись без подставы.

— Да, я такой, — довольно согласился ксари. Он знал: Адольф прекрасно понимает, что Дерри никогда не посягнет на синдикат. Графу Андеранскому это ни к чему.

Странно, казалось бы, прошло совсем немного времени с того момента, как Дерри ушел на встречу с Сартом, а уже вечереет. Никто не потрудился зажечь в коридорах дома светильники — так часто бывает сирланским вечером. Еще пять минут назад светило солнце, и вот вдруг совершенно неожиданно стемнело. Шторы на окнах раздвинуты, свежий ветерок проникает в распахнутые ставни и колышет тонкую ткань занавесок. Блеклое от слепящего солнца небо посерело с наступлением сумерек. Светло-розовый размытый солнечный диск замер у самого горизонта, словно закутанный в полупрозрачный шифон.

Почему-то очень пустынно в доме. Слуги словно попрятались по углам, впрочем, это и неудивительно, последнее время Адольф был не в лучшем расположении духа. А когда он в таком настроении, на глаза ему лучше не попадаться. Вот персонал и старается быть по возможности незаметным. Стикур вероятнее всего с Олей. Не в том он состоянии, чтобы разгуливать по коридорам дома. Слава богам, что остался жив. Лайтнинг надеялся, что герцог поправится, хотя речь шла не только о физическом здоровье. Дерри давно сам прошел через что-то похожее. Трудно бывает потом вернуться к нормальному существованию. Главное, чтобы друг не наделал глупостей, впрочем… рядом Оля, она не даст и поддержит. Дерри в похожей ситуации был один — это куда страшнее. Нерешительно замерев у двери в комнату Стика, парень задумался и двинулся дальше по коридору, герцога он еще успеет навестить потом. Когда закончит самое важное на сегодня дело. К тому же Ранион уже где-то здесь, он обещал заскочить к герцогу и сообщить последние новости. Так что друг, скорее всего, уже в курсе, что все хорошо закончилось. Ну или почти хорошо.

«Что так паршиво-то? — размышлял ксари, промокнув рукавом кровоточащую скулу. — И на душе погано, да и самочувствие оставляет желать лучшего. Почему, несмотря на то что все закончилось победой, не хочется радоваться? Каркалы всех забери! Хайк, зачем ты это сделал? Работа была для тебя всем, и ты был верен до конца своему договору. Нелепая смерть, зачем? И стоит ли оно того? Сначала Дирон, а потом вот и Хайк, лишь для того, чтобы остался жить какой-то неразумный ксари, который натворил слишком много ошибок. Неужели они заслуживали смерти больше, чем я? Ведь нет же».

Дерри медленно брел по коридору, держась за бок. Рана была неприятной, не очень опасной, но достаточно глубокой и кровоточила. Бинты намокли, и кровь пропитала тонкую ткань взятой у кого-то из людей синдиката рубашки. Своя пришла в негодность. Впрочем, рубашка была старая, так что туда ей и дорога. По приказу Адольфа Дерри на скорую руку перебинтовали, но задерживаться в синдикате для более тщательной обработки ран ксари наотрез отказался. Настроение не располагало к празднованию победы. Слишком много было желающих выразить свое почтение новому королю, а Лайтнингу не хотелось лишнего внимания. И должность он передал Адольфу по-настоящему. Жаль, что многие в этом углядели всего лишь нежелание графа Андеранского демонстрировать свою принадлежность к преступному миру.

Стоило все как следует обдумать, да и других дел по горло, пусть Адольф сам успокаивает всю эту взбесившуюся от резких перемен толпу, и Тармана пусть сам вылавливает, вряд ли магу дали уйти дальше ворот замка.

Впрочем, Тармана Лайтнинг с удовольствием бы прибил сам, если бы не так устал. Если бы еще остались силы убивать. Но нет, надоело все до невозможности, хотелось просто немного прийти в себя и осознать, что все закончилось. Понять, как это жить, когда тебя никто не собирается убивать. Когда твоим близким не грозит никакая опасность. Теперь можно заниматься чем хочется, и любить кого угодно. Свобода, только вот цена у этой свободы непозволительно велика — смерть двух близких людей.

Интересно, Анет дождалась? Вот будет весело, если все усилия напрасны, и она уже давно смоталась на Землю. Не зря же девушка с утра даже говорить не захотела. Быть может, она все давным-давно для себя решила, и Дерри опоздал. Слишком долго улаживал свои проблемы и теперь просто никому не нужен? Неприятно застучало сердце. К каркалам, глупо терзать себя идиотскими сомнениями, проще узнать все самому. Лайтнинг нащупал рукой в кармане замшевый мешочек — подарок Каллариона. Обручальное кольцо, ранее принадлежавшее Ларане. Старинная эльфийская реликвия, драгоценность, которой нет цены. И все же интересно, пригодится ли она? Нужно ли это Анет?

Дерри умел войти в комнату так, чтобы не слышно было ни скрипа двери, ни шагов. Анет сидела на подоконнике и увлеченно что-то разглядывала рядом со своей рукой. Что именно, понять было невозможно. Девушка даже не потрудилась одеться, просто завернулась в простыню. Анет невероятно шли эти смятые складки и распущенные волосы. Дерри замер на пороге, любуясь хрупкостью и беззащитностью. Почти ребенок — взбалмошный, наивный и такой желанный. Рука, сжимающая кольцо, дрожала — слишком серьезный и ответственный шаг, решиться непросто. Лайтнинг подошел чуть ближе к увлеченной девушке и разглядел, чем же она занимается. Соблазнительная блондинка, высунув от напряжения язык, старательно вырезала ножом для бумаги на подоконнике кривоватое сердце.

Дерри тихо засмеялся и затолкал кольцо подальше в карман. Слишком рано. Ни к чему эти обязательства и оковы, по крайней мере, не сейчас. Она, конечно, согласится, и согласится с радостью, но вот нужно ли ей это? А вдруг спустя время она захочет упорхнуть? Нельзя мешать, а если все сложится… Времени много. Теперь можно говорить и так. На душе стало легко и весело. Все правильно, не нужно торопиться, впереди еще столько всего интересного. Услышав смешок прямо у себя над ухом, девушка вздрогнула и испуганно подняла огромные глаза.

— Ты ранен? — шепнула она, бросая нож и подаваясь вперед, чтобы коснуться рукой разодранной скулы и окровавленной рубашки. — Что произошло? Сарт не хотел тебя отпускать?

— Это все мелочи, — Дерри поцеловал ее пальцы. — Как много вопросов. Все закончилось, поверь. — В голосе Лайтнинга прозвучала горечь, и девушка испуганно уставилась в его глаза, пытаясь угадать, что не так. — Хайк, — тихо шепнул ксари, прижимаясь лбом к ее плечу.

— Он…

— Да, он выполнял свою работу — защитил меня, и это стоило ему жизни.

Анет не знала, что сказать, она просто перебирала светлые пряди, прижимая к себе голову ксари. Но в душе, как это было ни противно, она была рада, что у тролля получилось выполнить свой долг, иначе мертв был бы Дерри. Правда, говорить Лайтнингу этого не стоило, слишком много было боли в его голосе.

— Чем ты собираешься заняться теперь, когда все закончилось? — Ксари взял себя в руки и отстранился.

— Не знаю, — Анет опустила глаза. Она не была готова ни к такой резкой смене разговора, ни к этому вопросу. — Мне нужно вернуться домой, у меня скоро сессия.

— Сессия? — напряженно переспросил ксари.

— Ну да, — Анет против воли улыбнулась. Слишком уж комичное выражение лица было у Лайтнинга. Видимо, он ждал какого угодно ответа, только не этого. — Я же учусь.

— Сессия? Учишься? — Ксари выглядел задумчивым. — Значит, домой хочешь?

— Если честно, — голос Анет дрожал, она боялась, что не выдержит и заплачет, — да. Хочу.

— А меня с собой возьмешь? — В фиолетовых глазах мелькнули лукавые искорки.

— Тебя? — Анет с трудом понимала, о чем он. Неужели он хочет…

— Ну ты же помнишь, ты мне так и не показала свой мир. У нас не было ни времени, ни возможности, а я теперь свободен. Мне же хочется узнать, как ты живешь. А то получается несправедливо, ты знаешь всю мою подноготную. А я у тебя в гостях был всего ничего. Нужно исправить.

— Свободен… — как эхо повторила девушка, мысли путались, и соображать не получалось.

— Ага. — Дерри снял Анет с подоконника и, плюхнувшись в кресло, усадил ее себе на колени. — Сначала ты мне покажешь свой мир, а потом, когда нам там станет скучно, я тебе покажу все, что захочешь. Или ты передумала и я тебе не нужен?

— Нужен, — всхлипнула Анет и уткнулась носом Дерри в шею. Не разрыдаться сегодня не получилось. — Только перед тем, как отправиться домой, мы во Влекриант заглянем? Может, Зюзюка объявился, я по нему соскучилась.

— Все, что ты захочешь.