ГЛАВА 35

Пять дней эльфийская армия и Вольный Корпус пробирались по Западной Земле к Арборлону. Медленно шли они на восток, по долине Саранданон, сквозь густые, непроходимые леса, по широким дорогам и неприметным тропам, а где-то позади за ними шли демоны — бесчисленные полчища. Эльфы и люди брели при свете дня и в темноте ночи, без отдыха, часто без пищи, так как тем, что преследовали их, не надо было ни есть, ни спать. Как стая охотничьих псов, демоны гнали перед собой отступающую армию, время от времени покусывая ее фланги, а то и вгрызаясь в центр, пытались сбить эльфов с пути, измотать постоянным напряжением. Атаки следовали одна за другой, и у эльфийской армии, и без того измученной сражением у Входа Баена, сил оставалось все меньше и меньше. Вместе с усталостью пришло отчаяние, а за ним — страх.

Этот страх завладел и Андером Элессдилом. Его преследовали мысли о погибших, о постоянных поражениях эльфийской армии, обо всем, что он хотел сделать и не сделал. Но это было еще не самое худшее. Андер не мог избавиться от мысли: никто из них не вынесет этого долгого пути. Принц видел: смерть идет по пятам его разбитой армии, каждый новый день приносит новые потери. Эти мысли постепенно перешли в уверенность, из которой родился страх, ставший проклятием Андера, — неотвязный, безликий, коварный, он таился где-то в глубине и сплетался, как это ни странно, с решимостью принца, с его твердым намерением спасти оставшихся и довести их до Арборлона. «Ты ведешь их, — говорил он себе, — но знаешь ли ты, как спасти их? Неужели ты столь беспомощен? Да, потеряно многое — а что, если ты потеряешь и все остальное?» Вопросы эти мучили и изводили его, отчаяние грозило сломить и без того ослабевшую волю. Не помогало даже присутствие Алланона — маг ехал рядом, молча, погруженный в мир темных тайн. Андер боролся со своим страхом.

Всех спас Сти Джанс: в это черное время, когда, казалось, не осталось ничего, кроме отчаяния, он опять проявил настойчивость и решительность, твердость духа и мужество, — чтобы потом родилась еще одна легенда о Железном Человеке.

Сти Джанс собрал небольшой отряд из Эльфийских Охотников и солдат Вольного Корпуса и занялся обороной главной колонны: серией ложных выпадов и разнообразных маневров отряд отбивался от преследователей, уводя их за собой сначала в одном направлении, потом в другом, — тактика, столь успешно примененная у Входа Баена, не подвела и на этот раз. Демоны снова и снова бросались в погоню за неуловимым отрядом: сперва в долине, затем в дебрях лесов. Снова и снова пытались поймать в ловушку всадников в серых плащах, но всякий раз находили только пустой луг, тупик, черную яму или непроходимую, заросшую кустами тропу и в ярости поворачивали обратно. С какой-то необъяснимой ловкостью, которая бесила и сбивала демонов с толку, Сти Джанс и его отряд вели смертельную игру в кошки-мышки, увлекая демонов подальше от главной колонны эльфийской армии.

Ненависть и раздражение демонов росли с каждым часом; ночь сменялась днем, день — ночью, погоня становилась все яростнее. Эти демоны отличались от тех тощих черных тварей, что лезли сквозь Вход Баена в долину Саранданон. Эти были гораздо опаснее и гораздо сильнее: чудовища колоссальных размеров, с железными мускулами, покрытые чешуей, крепкой как броня, созданные для слепого, бессмысленного разрушения, и другие — маленькие, почти бесплотные, они убивали одним лишь прикосновением. Некоторые продвигались медленно и неуклюже, некоторые — быстро, как скользящие сквозь лесной сумрак привидения. У одних было по десятку конечностей, у других — ни одной. Здесь были те, кто изрыгал огонь, как драконы древнего мира, и те, кто питался человеческой плотью. После них земля оставалась черной, опустошенной и безжизненной.

Преследование уходящей армии продолжалось. В отряде Сти Джанса Эльфийские Охотники и солдаты Вольного Корпуса сражались бок о бок в отчаянной попытке хоть как-то задержать демонов. Тактика Корпуса оставалась все той же. Единственное, что можно было сделать сейчас, — это ударить и ускользнуть, потом вернуться для очередного удара, снова скрыться и снова вернуться.

В полдень пятого дня перехода оборванная и измученная армия вышла наконец на берег Поющего Родника. Переправившись через реку, армия угрюмо вступила в Арборлон. Здесь они осознали истинную цену своего поражения. Почти треть эльфов, которые уходили на запад в Саранданон, не вернулась обратно. Из оставшихся каждый третий был ранен. Из шести сотен солдат Вольного Корпуса едва ли один из трех остался в живых. А демоны все наступали…

Сумерки сгустились над Арборлоном. Вечером стало прохладно; тяжелые, грозовые тучи шли от Седых Низин, постепенно скрывая луну и звезды, в воздухе пахло дождем. В домах уже начали зажигать огни, жители города собирались ужинать. На улицы вышел патруль — воины личной гвардии, они проходили в тревожной тишине сгущающегося сумрака. На вершине Каролана, по всей длине Эльфитча и вдоль восточного берега Поющего Родника вооруженные солдаты стояли наготове; пламя горящей смолы освещало укрепления. Все взоры были обращены в сторону леса на том берегу реки. Пока там все было тихо.

Андер Элессдил спешил в зал Большого Совета, где его ждали первый министр Эмер Чиос, командиры армии и несколько чужестранцев, которые привели своих людей на помощь эльфам. Принц вошел через тяжелую деревянную дверь в дальнем конце зала, в правой руке он крепко сжимал серебристый посох Элькрис. Пыль, пот и кровь покрывали одежду и лицо эльфийского принца: вернувшись, он позволил себе только несколько часов сна, но у него не осталось времени даже помыться. Время дорого, и он предпочел прийти в Совет как можно быстрее. Рядом с ним шел Алланон, черный, таинственный, неприступный; тень его метнулась по стенам зала. Третьим вошел Сти Джанс, смерть застыла в его темных глазах.

Собравшиеся немедленно встали, гул волной пронесся по залу — каждый задавал свой вопрос, каждый стремился быть услышанным. Эмер Чиос тяжело опустил ладонь на поверхность стола — в зале Совета вновь стало тихо.

— Прошу всех сесть, — распорядился первый министр.

С глухим ропотом и ворчанием все расселись по местам. Андер немного подождал и сделал шаг вперед. Он знал законы Большого Совета. Если король по каким-то причинам не может присутствовать, его замещает первый министр. Эмер Чиос всегда был влиятельным и уважаемым человеком, теперь же в особенности. Андер пришел на Совет, преследуя определенную цель, и ему была нужна поддержка Чиоса. Андер очень устал, и не только физически: постоянная тревога и бремя ответственности давали о себе знать, но необходимо следовать традиции.

— Господин первый министр, — обратился он к Чиосу, — мне надо говорить с Советом.

Эмер Чиос кивнул:

— Говорите, мой принц.

Андер не был, подобно отцу или брату, блистательным оратором, — медленно, запинаясь он рассказал все, что произошло с эльфийской армией с самого ее вступления в Саранданон. Он рассказал о ранении короля и о смерти Ариона, о боях и поражениях в Разломе, об отступлении и тяжелом противостоянии во Входе Баена, об отступлении через Саранданон и леса Западной Земли в Арбор-лон. Он рассказал о непревзойденной отваге солдат Вольного Корпуса и о назначении Сти Джанса командующим армией после гибели Пинданона. Очень подробно и ярко он описал демонов — врага, с которым они столкнулись, — их облик и величину, их неистовство и силу. Андер предупредил, что в данный момент демоны приближаются к Арборлону и полны решимости уничтожить эльфов, всех до одного, разорить город и отобрать земли, которые они потеряли много веков назад. Что ждет впереди? Страшная битва, в которой либо эльфы, либо демоны непременно будут уничтожены.

Рассказывая, Андер внимательно изучал собравшихся, стараясь понять по выражению их лиц, как они оценивают его действия с того момента, когда эльфы потеряли своего короля и престолонаследника. Сам Андер уже смирился с мыслью, что отец может умереть и ему придется стать королем, но он знал, что Большой Совет и эльфийский народ тоже должны принять это.

— Высокие эльфы, — закончил он свою речь, — я сын моего отца, и я знаю, чего вы ждете от принца эльфов. Армия оставила Саранданон — теперь мы будем сражаться здесь. Я буду с моей армией. Я поведу ее. Если бы только у нас был иной выход, если бы все то, что случилось за последние дни, можно было вычеркнуть из летописи нашей жизни! Но это невозможно, и другого выхода нет. Будь здесь отец, вы бы пошли за ним все до одного — я это знаю. Но теперь на его месте стою я, и я прошу вас идти за мной, за последним из рода Элессдилов. Эти люди, что пришли со мной, они поддерживают меня. Того же я прошу и у вас. Высокие эльфы, я прошу поддержать меня.

Теперь он молча ждал. Андер знал, что мог бы и не просить поддержки, он имел право взять власть в свои руки. В нем текла кровь эльфийских королей, и мало кто решился бы оспаривать это право. Он мог бы попросить Алланона выступить вместо него — один голос друида заставил бы замолчать любую оппозицию. Но Андер не хотел, чтобы кто-то ходатайствовал за него в этом деле. Поддержка Большого Совета и тех чужестранцев, что пришли помочь эльфам, должна быть получена не запугиванием и не предъявлением каких-то прав. Принцу хотелось, чтобы ему доверяли, чтобы положились на ту силу духа, которую он показал при командовании эльфийской армией, после того, как был ранен его отец. И только так будет справедливо.

Эмер Чиос встал. Взгляд его быстро скользнул по лицам собравшихся. Потом он повернулся к Андеру.

— Мой принц, — его низкий голос гремел в тишине, — все, кто собрался в этом зале, знают, что я ни за кем не следую слепо, даже за тем, в чьих жилах течет королевская кровь. Я всегда говорил, и это все слышали, что я доверяюсь только суждениям моего народа, а не суждениям отдельного человека, будь он даже королем всего мира. — Чиос смотрел Андеру прямо в глаза. — Я верный слуга Эвентина Элессдила, и я глубоко уважаю его. Он король, высокие эльфы, король, каким он и должен быть. В это опасное время мне бы хотелось, чтобы он был здесь, с нами, и вел нас за собой. Но это пока невозможно. Сын Эвентина предлагает себя на его место. Я знаю Андера Элессдила, — думаю, как и все здесь собравшиеся. Я слушал его; я оценивал его по словам и поступкам и еще по тому, как он проявил себя в эти трудные дни. Я слушал его и теперь скажу: с нами нет короля, и я не знаю другого эльфа, кому бы я мог без сомнений доверить спасение моей родины и мою собственную жизнь. Я не знаю никого другого, кроме Андера Элессдила.

Он мгновение помедлил, потом торжественно поднял правую руку и положил ее на сердце — эльфийская клятва верности. На миг зал погрузился в тишину. Потом из-за стола встали остальные, сначала несколько эльфов, потом все. Руки легли на сердце, взоры обратились к принцу. Командиры эльфийской армии тоже вышли вперед: Эльрон Тэй, грубовато-добродушный эльф с суровым лицом, правая рука Пинданона; Кобольд, высокий, всегда безукоризненно одетый капитан Черных Стражей; и Кер-рин, командир личной гвардии. Через несколько секунд все эльфы, собравшиеся в зале Большого Совета, стояли повернув лица к своему принцу, руки лежали на сердце.

Темная фигура подвинулась ближе к Андеру.

— Они идут за тобой, принц эльфов, — тихо сказал Алланон.

Андер кивнул. Он едва ли не сожалел, что это так.

Затем они заговорили о защите Арборлона.

Первые приготовления начались сразу же после отбытия армии в Саранданон две недели назад. Эмер Чиос, как временный правитель города, немедленно созвал Большой Совет и вместе с командирами армии, оставшимися в городе, выяснил, что необходимо предпринять для защиты Арборлона в том случае, если демоны прорвутся через Саранданон. К делу приступили немедленно, и теперь первый министр докладывал Андеру о том, что сделано.

К городу можно подойти лишь с двух сторон: через долину Ринн и прилегающий к ней лес на востоке и через Саранданон на западе. На севере и юге доступ к городу перекрывали неприступные горы, высокие пики, которые окружали Каролан сплошной стеной. Алланон предупредил эльфов, что демоны вырвутся из-за стены Запрета в Седых Низинах. Это означало, что они пойдут через Саранданон и, если не обогнут горы с севера или юга — а на это потребуется несколько дней, — нападения следует ждать с запада.

Именно здесь и следовало выставить основные линии обороны. Во-первых, демоны сразу же наткнутся на два естественных препятствия: сначала — Поющий Родник, конечно не слишком широкий у Каролана, но все же глубокий и трудный для переправы даже при хорошей погоде; потом — сам утес, отвесная скала, высотой превышающая четыре сотни футов, прорезанная сетью глубоких трещин и заросшая густым кустарником. Единственный мост через Поющий Родник находился у самого подножия Каролана, на многие мили вверх и вниз по течению не было ни единой отмели. Главный путь на Каролан лежал по Эльфитчу, хотя дальше к югу было еще несколько лестниц поменьше.

Итак, прежде всего — река и утес. Мост через Поющий Родник предполагалось разрушить сразу же, как только вернется эльфийская армия. Что и было сделано. На восточном берегу реки, почти у самой воды, эльфы соорудили каменные и земляные укрепления — широкий полукруг, начинающийся у подножия утеса и проходящий по берегу до самого Эльфитча. На тот случай, если демоны попытаются переправиться через реку ночью, на берегу были поставлены огромные чаны со смолой, пламя которой даст достаточно света. Вся земля от утеса до реки — примерно две сотни футов — густо заросла деревьями и кустарником; здесь эльфы вырыли ямы и расставили хитрые ловушки, так что даже если демоны обойдут укрепления, им будет непросто пробраться через этот новый заслон. Это во-первых.

Во-вторых, основной линией обороны был, конечно, Эльфитч. Все остальные лестницы, ведущие на Каролан, уже уничтожены, остался лишь он — семь уровней, семь пролетов гигантской, созданной природой лестницы, выложенной каменными блоками; семь толстых стен с железными воротами отделяли один уровень от другого. В мирные времена все семь ворот стояли гостеприимно распахнутыми, стража на стенах приветствовала входящих в город, древние камни укреплений густо заросли цветущей лозой. Теперь же грозные воины охраняли наглухо запертые ворота.

На вершине Каролана не было никаких укреплений. Она представляла собой обширное плоскогорье, которое напоминало скорее равнину, окруженную лесом, чем вершину горы: светлые рощи, яркие домики, цветущие Сады Жизни и на востоке, у самого леса, — город, столица эльфийского края, Арборлон. Если демонам удастся прорваться на Каролан, у эльфов не останется шансов на спасение. Если у них еще хватит сил, они укрепятся на равнине и попытаются оттеснить захватчиков к краю утеса. Другого выхода нет: если они не удержатся здесь, им придется отойти к долине Ринн — там эльфы примут последний бой. Дальше отступать некуда — здесь кончается Западная Земля.

Эмер Чиос остановился.

— Но если они обогнут горы и придут с востока… — снова начал было он.

— Нет, — коротко оборвал его Алланон. — Теперь для них главное — время. Демоны придут с запада.

Андер вопросительно взглянул на Сти Джанса, но тот лишь пожал плечами. Принц опять повернулся к Эмеру Чиос:

— Что еще, первый министр?

— Не знаю даже, хорошие это новости или не очень. Это относительно нашей просьбы о помощи. Каллахорн послал нам еще двести пятьдесят всадников — Старую Гвардию — плюс какие-то неопределенные обещания, что это еще не все. Но они не сказали, когда именно придут остальные. Наш посланец докладывал, что Совет Городов никак не может прийти к согласованному решению, какова должна быть степень участия Каллахорна в этой «эльфийской войне»; король же предпочел вообще не вмешиваться в эти споры. Пока они послали лишь Старую Гвардию, но вопрос все еще обсуждается, и этому не видно конца.

«Сти Джанс был прав», — мрачно подумал Андер.

— Мы получили послание и от Федерации, — горько улыбнулся Эмер Чиос. — Послание короткое и, надо сказать, предельно ясное. Федерация всегда предпочитала не вмешиваться в дела других земель и тем более — других народов. Если она столкнется с прямой угрозой себе, вот тогда она будет действовать, а пока это ее не касается. Она не пошлет помощи, пока ей ничто не угрожает. — Чиос пожал плечами. — Оттуда нам ждать нечего.

— А Кершальт? — быстро спросил Андер. — Что тролли?

Чиос покачал головой:

— Ничего. Я даже отправил второго гонца. — Андер кивнул:

— Дворфы?

— Мы здесь, — раздался хриплый, грубоватый голос. — По крайней мере, кое-кто здесь.

Коренастый бородатый дворф пробрался вперед, к столу Совета. На обветренном, коричневом от загара лице сверкали умные, живые голубые глаза, потрескавшиеся узловатые руки оперлись о край стола.

— Друид, — дворф кивнул Алланону, потом повернулся к Андеру, — я — Бровок, старейшина и гражданин Кальхавена. Я привел сотню землекопов. Благодарите друида: несколько недель назад он нашел нас на мосту, у Серебряной реки, и предупредил об опасности. Мы, дворфы, знаем Алланона, поэтому вышли сразу. Мы отправили посланца в Кальхавен, а сами пошли вперед — шли десять дней, и, надо сказать, поход этот был не из легких. И вот мы здесь.

Он протянул руку, и Андер тепло пожал ее.

— А что остальные, Бровок? — спросил Алланон.

Дворф нетерпеливо кивнул:

— Они сейчас идут сюда. К концу недели у вас будет армия в несколько тысяч. — Он обиженно нахмурился. — А пока есть мы, друид, и тебе, может быть, очень повезло, что мы уже здесь. Никто, кроме дворфов, не смог бы так отделать эту лесенку.

— Эльфитч, — пояснил Чиос озадаченному Андеру. — Бровок и его землекопы очень нам помогли. Они прекрасно потрудились над пятым пролетом.

— Так, игрушки, — отмахнулся довольный Бровок. — Мы просто вынули каменный блок, чуть-чуть передвинули опоры, а потом вогнали в камень железные клинья и укрепили их цепями. Цепи спрятаны в кустах под пролетом, мы протянули их наверх по системе блоков. Если демоны доберутся до пятого уровня, надо просто освободить цепи, и весь пролет рухнет вниз. Проще простого.

— Конечно просто! Если ты искусный дворф-землекоп, — улыбнулся Андер. — Отлично сработано, Бровок! Не знаю, что бы мы делали без вас. Вы просто незаменимы.

— Здесь есть и другие, столь же незаменимые. — Алланон положил руку на плечо Андера и указал на дальний конец стола.

Принц обернулся. Высокий эльф, одетый в кожаный костюм, выступил вперед и положил руку на сердце, давая обет верности.

— Даен, мой принц, — тихо сказал он. — Я — Крылатый Всадник.

— Крылатый Всадник? — Андер с интересом посмотрел на него. Отец рассказывал ему об эльфийском народе — они называют себя «небесные эльфы». Мало кто помнил о них, ведь за последние сто лет ни один Крылатый Всадник не появлялся в Арборлоне. — Сколько же вас?

— Пять, — спокойно ответил Даен. — Могло быть и больше, но демоны могут напасть на Взмах Крыла, на наш город. Мой отец послал нас сюда, и вот мы здесь. Мы все одного рода. Моего отца зовут Херрол. — Он помедлил, глядя на Алланона. — Когда-то они с друидом были друзьями.

— Мы и сейчас друзья, Крылатый Всадник, — спокойно сказал Алланон.

Даен кивнул и вновь обратил взор к Андеру:

— Сходство отца с земными эльфами гораздо сильнее, чем у большинства моих соотечественников, мой принц, — многие из нас давно забыли древние обычаи. К тому же отец узнал, что Алланон с Элессдилами, и это решило дело. Вот почему он послал нас. Он бы и сам прилетел сюда, но сейчас на его роке учится летать мой племянник — в свое время он тоже станет Крылатым Всадником. Нас мало, но это не значит, что мы не сможем помочь. Если нужно, мы можем облететь все небо над Западной Землей. Мы можем выслеживать демонов и предупреждать об их продвижении, разведывать сильные и слабые места черного войска в бою.

— И мы принимаем вашу помощь с благодарностью, Даен. Мы рады вам.

Даен поклонился и отступил. Андер поглядел на Чиоса:

— Придет ли еще кто-нибудь, первый министр?

Чиос медленно покачал головой:

— Нет, мой принц — Андер кивнул:

— Что ж, хорошо.

Он сел за стол Совета, знаком показав собравшимся присоединиться к нему, — теперь они обсуждали детали обороны: как разместить солдат и распределить оружие, как вести бой и какие следует принять дополнительные меры защиты. Эльрон Тэй доложил о готовности Эльфийских Охотников, ядра действующей армии, Керрин — о личной гвардии, а Кобольд — о Черных Стражах. Бровок высказал свое мнение о состоянии оборонных укреплений, а Ста Джанс объяснил командирам тактику и стратегию боя. Даен коротко рассказал о возможностях роков и об их использовании в воздушном бою.

Время шло быстро, ночь подходила к концу. Голова Андера отяжелела от усталости, мысли начали разбредаться. Как раз на середине одной такой бродячей мысли сильный удар в дверь заставил Андера вздрогнуть; двери распахнулись, и в зал влетел взъерошенный Гаел. Задыхаясь, маленький эльф бросился вперед и упал на колено перед Андером.

— Мой господин! — выдохнул он, лицо его пылало от возбуждения. — Мой господин, король очнулся!

— Очнулся?! — Андер ошеломленно уставился на пажа. Потом он вскочил на ноги и вылетел из зала.

Эвентин Элессдил спал. Сон походил на полет сквозь черноту. Чернота расслаивалась тонкими нитями, наподобие паутины, и липла к телу. Черные нити охватывали его все теснее, проникали в него, соединялись с ним. Не было ни времени, ни пространства — была лишь чернота и сплетение нитей. Сначала король ощущал теплоту и уют — так чувствует себя ребенок в нежных объятиях матери, наполненных покоем и любовью. Но потом объятие стало сжиматься — Эвентин задыхался. Он пытался вырваться, но понял, что не может, и начал медленно погружаться куда-то вниз, в пустоту. Нити сплетались все теснее; он больше не принадлежал миру живых. Он был мертв. Охваченный ужасом, король из последних сил рвал черную паутину, и вот, наконец, она разлетелась в клочья и пропала.

Эвентин открыл глаза. Резкий дрожащий свет на мгновение ослепил его. Король прищурился, потерянный и ошеломленный, пытаясь осознать, где он находится, и что с ним случилось. Потом неясные очертания стали обретать форму, он узнал запах масляных ламп. Все, что случилось до того, как он заснул, нахлынуло волной воспоминаний — отрывочные, беспорядочные образы стремительно проносились в его сознании: Разлом, Клин Хельса, густой туман и демоны; ряды эльфийских лучников, пехота с копьями где-то внизу; крики боли и смерти; темные тела, рвущиеся к нему сквозь стену синего огня; Алланон, Андер, блеск оружия, потом внезапный удар…

Король вздрогнул, тело покрылось холодным потом. Теперь он узнал комнату — это была его спальня в главном дворце в Арборлоне. Темная фигура придвинулась к нему.

— Мой господин? — Испуганный голос Гаела прозвучал над самым ухом, юное лицо склонилось к нему. — Мой господин, вы очнулись?

— Что случилось? — пробормотал король хрипло, голос его изменился почти до неузнаваемости.

— Вас ранили, мой господин, в Клине Хельса. Сюда. — Гаел указал на левый висок. — Все время вы были без сознания. Мой господин, мы так волновались, так беспокоились…

— И сколько… я спал? — прервал пажа Эвентин. Он коснулся рукой головы, резкая боль пронзила висок и прошла вниз, по шее.

— Семь дней, мой господин!..

— Семь дней!

Гаел направился к выходу.

— Я приведу вашего сына.

У Эвентина закружилась голова.

— Моего сына?

— Принца Андера, мой господин. — Паж уже стоял в дверях. — Он на Большом Совете. Лежите, я приведу его немедленно.

Эвентин видел, как Гаел открыл дверь, слышал, как он быстро переговорил с кем-то в коридоре; потом дверь снова закрылась, король остался один. Он попробовал было слегка приподняться, но напряжение было слишком велико — он упал на подушки. Андер? Гаел сказал, что Андер на Большом Совете? А где Арион? Вопросы громоздились один на другой, смятение охватило Эвентина. Что он делает здесь, в Арборлоне? Что случилось с эльфийской армией? Что стало с Саранданоном?

Он опять попытался приподняться и снова упал. Тошнота подступила к горлу. Внезапно он почувствовал себя старым, очень старым, словно годы его были медленной болезнью, которая изнурила и опустошила его. Король сжал губы. Если бы можно было вернуть хотя бы пять минут своей юности, пять минут — не больше, чтобы только хватило сил подняться с этой кровати! Гнев и решимость подстегивали его — Эвентин приподнялся и оперся на подушки, прерывисто дыша.

В дальнем конце комнаты Манкс поднял свою лохматую голову. Король уже открыл рот, чтобы позвать к себе старого друга, но вдруг встретился с собакой глазами, и слова буквально застряли у него в горле. В глазах пса была ненависть, лютая ненависть, она обожгла Эвентина, как зимняя стужа. Король моргнул, не веря своим глазам, изо всех сил борясь с чувством отвращения, которое внезапно нахлынуло на него. Манкс? Да разве он мог подумать?!

Не без усилия Эвентин отвел глаза, медленно оглядел спальню — драпировки на стенах, знакомую мебель, плотно задернутые портьеры. Он пытался успокоиться, но не мог. «Я здесь совсем один, — внезапно подумал король, и беспричинный неудержимый страх охватил его. — Один!» Он снова взглянул на Манкса. Пес спокойно смотрел на него, в глазах не было и следа той ненависти, столь очевидной еще секунду назад. Или ему просто почудилось? Старый пес приподнялся, потянулся и снова лег. «Почему он не идет ко мне? — думал король. — Почему он не подошел?»

Эвентин откинулся на подушки. «Что это вдруг на меня нашло? — говорил он себе. — Уж не схожу ли я с ума?» Ненависть в глазах пса, который был ему предан столько лет?! Манкс — враг? Манкс угрожает ему?! Нет, это просто игра его больного сознания.

Наконец из коридора послышались голоса. Потом дверь открылась, Андер прошел через комнату и склонился к отцу. Король обнял сына, потом слегка отодвинулся, пристально изучая сумрачное лицо Андера. Тот присел на край кровати.

— Расскажи мне все, — попросил Эвентин, голос его звучал глухо, но настойчиво.

Какое-то странное выражение промелькнуло в глазах Андера, король похолодел, но все-таки заставил себя задать вопрос:

— Где Арион?

Андер молча смотрел на отца. Лицо Эвентина застыло.

— Он погиб?

— В Желобе Ворла, — едва слышно ответил Андер.

Он хотел было что-то добавить, но остановился и медленно покачал головой. Глаза Эвентина наполнились слезами; руки его дрожали, когда он сжимал руки сына.

— Арион мертв? — повторил он. —Нет, неправда! — кричали его глаза.

Андер кивнул и отвел взгляд.

— И Каел Пинданон.

Тишина, последовавшая за этим, буквально оглушила. Руки короля бессильно упали.

— Саранданон?

— Потерян.

Теперь они молча смотрели друг на друга, отец и сын, как будто лишь они двое знали какую-то тайну, столь ужасную, что даже между собой не могли обсуждать ее. Потом Андер крепко обнял отца. В полной тишине сын и отец держались друг за друга. Когда, наконец, король заговорил, голос его был спокойным и каким-то далеким:

— Расскажи мне об Арионе. Все. Не пропускай ничего.

Андер рассказал: как погиб брат, как они перенесли его тело из Разлома в Саранданон и как похоронили у Входа Баена. Потом он рассказал все, что произошло с первого дня битвы в Клине Хельса до возвращения армии в Арборлон. Эвентин молча слушал. Андер закончил; король еще какое-то время безучастно смотрел на отблески света масляных ламп, потом перевел взгляд на сына.

— Возвращайся на Большой Совет, Андер. Делай, что должен. — Голос надломился, король помедлил. — Иди. Со мной все в порядке.

Андер неуверенно смотрел на отца.

— Я пошлю сюда Гаела… — Король покачал головой:

— Нет. Не сейчас. Я просто… — Он остановился и крепко сжал руку сына. — Я… горжусь тобой, Андер. Я знаю, как тяжело…

Андер кивнул, едва сдерживая волнение. Он взял руки отца в свои:

— Гаел в коридоре, позовешь его, если захочешь.

Он поднялся и направился к двери, но Эвентин окликнул его. Голос отца был как-то странно тревожен.

— Забери Манкса.

Андер подозвал собаку и вывел ее из комнаты, дверь мягко закрылась.

Снова один, на этот раз действительно один. Эвентин откинулся на подушки, закрыл глаза и погрузился в мысли о том ужасе, который случился с ними. Менее чем за семь дней лучшая армия Четырех Земель была изгнана из своей собственной страны, бежала, как стадо овец от волков, из Разлома, потом из Саранданона, потом из лесов, у них остался лишь Арборлон, и здесь эльфам предстоит либо выстоять, либо погибнуть. Где-то внутри зашевелилось холодное, скользкое чувство — чувство собственного бессилия. Он, король, не предотвратил этого. И только он отвечает за все.

— Арион, — внезапно прошептал он и заплакал.