Глава 16
Сколь ни фантастичен был рассказ новых приятелей, Миша уяснил главное. Пока он дежурил, Наташа не теряла времени зря. Сперва ухитрилась угодить в каталажку за то, что напала на какого-то бедолагу, которого приняла за пресловутого врага семейства. После этого некие темные личности были только тем и заняты, что пытались ее похитить. Сначала — из КПЗ, потом — из машины.
— А тебя самого, значит, не похищали, — сказал орк.
Миша кивнул.
— Простая уловка, чтобы выманить из дому. Вы мне лучше вот что скажите: номер машины, на которой увезли Наташу, запомнили?
Все трое покачали головами.
— Знали бы, что это такое, запомнили бы.
— Ясно. Трудновато будет машину искать.
— Зачем ее искать? — удивился Олло.
— Затем, что если я найду машину, я выйду на ее владельца, а через него — на похитителей.
Эльф вытаращил глаза.
— Так сложно?!
— Увы. Волшебных палочек в милиции не выдают.
— Волшебные палочки — чушь, детская забава, — сообщил Олло. — Здесь нужно кое-что посерьезнее.
Он сунул руку в карман зеленых джинсов и вынул оловянную коробочку Боекомплекта.
— Ну конечно! — воскликнул Геремор, сообразив, что собирается делать приятель. — Давай, Олло, покажи класс.
— Снова колдовать, — проворчал Гиллигилл. — Мало вам утренних приключений? Эльфы, когда-нибудь вы превратите друг друга в тараканов.
— И тогда ты нас слопаешь, — хохотнул Геремор.
Рыжий эльф важно взглянул на милиционера.
— У тебя есть какая-нибудь вещь, принадлежащая Наташе?
— Есть. Фотография.
Миша достал из нагрудного кармана цветное фото. Наташа была изображена в открытом купальнике на берегу реки.
Геремор вытаращил глаза.
— Тонкая работа! Наши так не умеют. Обязательно сведи меня с художником, который это рисовал. Закажу у него портрет.
Миша покосился на эльфа и покрутил пальцем у виска.
Олло вложил фотографию внутрь боекомплекта и принялся чертить магические символы.
— Каерда бунар! — воскликнул рыжий эльф. Послышался тихий свист, и неожиданно в воздухе появилась полупрозрачная цветная картинка.
На ней был изображен лес и петляющая по нему узкая дорога, ведущая к расположенному на холме старинному дому с колоннами. Дом окружен высокой оградой, по верхнему краю которой тянется иззубренное кружево колючей проволоки. В ограде — глухие железные ворота, на правой створке — облезлая вывеска: «Тимофеевская психиатрическая клиника имени…»
Чье имя носит клиника, прочесть было невозможно.
Повисев с минуту, картинка обратилась в зеленоватый туман.
— Вот и нашли, — сказал Олло. — Ты знаешь, где это?
Миша не ответил. Он таращился в пустоту круглыми как у филина глазами.
Эльф пощелкал пальцами перед носом милиционера.
— Ты что, заклинанья испугался?
Миша пришел в себя.
— Ничего я не испугался! Просто понять не могу, причем здесь психушка?!
— Так у вас тут сбрендить проще, чем насморк подхватить, — сказал Геремор. — Может, узнали, что ведьма, и упекли.
— Чушь, — отмахнулся милиционер. — Открой любую газету: там всяких ведьм и колдунов — что блох на собаке. И никакие психушки им не светят. А чтобы попасть в дурдом, надо отчебучить что-нибудь прилюдно, и не один раз. Но Наташка даже со мной это свое… этот дар не любила обсуждать. Да у нее и способностей особенных нет, не то, что у Лизаветы Петровны.
— Кто есть Лизавета Петровна? — спросил Гиллигилл.
— Так Наташкину бабушку зовут, — ответил Миша.
— Кроме того, — продолжал он, — не станут же врачи похищать пациента как какие-нибудь бандиты. И какого черта Наташке делать в дурдоме? Ерунда полная. Не катит ваше заклинанье.
Олло сердито тряхнул косичками.
— Сам ты не катишь. Каток нашелся. Заклинанье верное. Мы и этого, — он ткнул пальцем в Гиллигилла, — с его помощью вычис… Ох, боги… Это же военная тайна!
— Олух на олухе, — прокомментировал орк. — За что только король вам жалованье платит?
— За то, что мы тебя арестуем, когда доберемся домой, — проворчал Олло.
— Едва вы меня арестуете, ваш король окочурится, — хмыкнул Гиллигилл.
— Почему это?
— От удивленья! — орк загоготал.
— Да ну тебя, — сказал Олло. — Ладно, могу еще раз попробовать.
Эльф повторил заклинанье. В воздухе упрямо повисло изображение Тимофеевской больницы. Миша вздохнул.
— Придется наводить справки. Не знаю я такой больницы. И Тимофеевки никакой не знаю. Черт его разберет, где это. Надо к Степанычу идти, пусть по компьютеру пробьет…
Внезапно милиционер замолчал, уставившись на Олло.
— Слушай, Копперфильд, а ты можешь нас туда переместить? Или хотя бы найти дорогу к этому месту?
— Переместить не смогу, — сказал эльф. — После того, как Геремор однажды переместился прямиком в постель капитанской племянницы, все перемещательные заклинания из боекомплектов изъяли.
— Сколько раз повторять: я попал туда случайно! — вскинулся Геремор. — Очень спешил, и перепутал координаты.
— Угу. Так спешил, что остался почти без одежды. Из-за тебя у всего гарнизона самоволки накрылись. Вот расскажу парням, кого благодарить…
— Нечего шляться в неурочное время! — ощерился Геремор.
— Хватит вам, — оборвал спор милиционер. — Ладно, с перемещением все понятно. А дорогу указать сможешь?
— А вот дорогу запросто покажу, — кивнул Олло. — Прямо сейчас?
— Ну уж нет! — воскликнул Гиллигилл. — Сначала пожрать надо. С утра кроме мух ничего во рту не было.
— И переодеться не помешает, — подхватил Геремор. — В рванье ходим, как бродяги какие. Гиллигилл, вон, и вовсе в подштанниках.
Вид у всех четверых действительно был неважный. Они походили на шайку оборванцев, рыскающих по дорогам в поисках одиноких путников. Отправляться в таком виде вызволять Наташу из психиатрической больницы было решительно невозможно — конечно, если они сами не хотели стать ее пациентами.
— Переодеваться потом. Сначала — пожрать! — завопил орк.
— Олло, эта твоя штука жратву добывать умеет? — спросил Миша.
— А то! Правда, у меня боекомплект для рядового состава. Хлеб, сыр, да кислое вино. Пусть лучше Геремор еду колдует, у него офицерский.
Геремор принялся за дело. Через минуту, под аккампанимент нежной мелодии, лившейся из золотой коробочки, на поляне появилось большое серебряное блюдо с горой жареного мяса, несколько куропаток в хрустящей корочке, огромный осетр, фрукты, и два больших кувшина с вином.
— На скорую руку, по-походному, — скромно промолвил эльф.
Следующие полчаса над поляной слышались лишь хруст, чавканье, да восторженное урчанье, заглушавшие даже пенье птиц и трескотню кузнечиков. Ни эльфы, ни орк, ни человек не заметили девочку и мальчика, притащивших к лесной избушке маму и папу.
— Вон Иван Царевич! — возбужденно шептала девочка. — Он лягушек целовал. Скажи, Сережка! Только ни одной Василисы не получилось. Одни Иваны-дураки.
Какое-то время вся компания с интересом наблюдала за трапезой четырех оборванцев.
— Недельки две не читай им сказок на ночь, — попросил папа жену, уводя с поляны свое семейство.
Насытившись, друзья вернулись к поискам похищенной девушки. В эльфовских Боекомплектах обнаружилось несколько путеуказательных заклинаний. В оловянной коробочке Олло — «Клубок пеньковый путеводный», «Система указателей столбчатая малозаметная» (ее еще называли Тыкалом — таблички были сделаны в виде указательных пальцев с надписями), и демон-проводник. Демон оказался лысым красноносым типом с мутными глазами. Он благоухал ароматами сивухи, стоптанных сапог, и портянок, истлевших непосредственно на ногах хозяина.
— Гы! — квакнул демон, обводя компанию тяжелым взглядом. — Тоесь, угоднали г'спадам довет… провет… прошвыр… Ик!.. Куда надо, а? — закончил проводник укоризненно.
— Усохни! — рявкнул Олло, и демон, смачно рыгнув, исчез.
Гереморов демон тоже лыка не вязал, хоть и выглядел чуть поприличней.
В добавление к стандартным средствам, в золотой коробочке белокурого эльфа обнаружились: дорожка из алых бархатных сердечек, летающие розы, и «Сводная карта окрестностей в радиусе пятидесяти миль. С указанием адресов незамужних красавиц».
— Давай карту, — оживился Миша.
Геремор прочел заклинание. Прошелестел ветерок, и на траву упал разрисованный платок из тончайшей прозрачной ткани. На нем была изображена карта. С лесами, дорогами, реками, деревнями. Местоположение красавиц отмечалось цветками. Там были розы, фиалки, гвоздики, хризантемы, орхидеи. Еще Миша заметил несколько кактусов и капустных кочанов. Покрытая ботаническими изысками карта напоминала весенний цветущий луг.
— Ну розы-орхидеи — еще понятно, — сказал милиционер, разглядывая чудеса флоры, символизировавшие незамужних красавиц. — Но кактусы-то с капустой кого обозначают?
— Значит, что красавица — на любителя, — пояснил эльф.
Миша кивнул.
— Вот оно как. А имена твоя карта сообщает?
— Конечно.
Геремор проделал несколько сложных пассов и на платке появились крошечные надписи.
— Вот это вещь! — восхищенно вздохнул милиционер. — Куда там нашим компьютерам.
— Что такое компьютеры? — спросил Олло.
Молодой человек задумался.
— Ну… Это такой ящик, который думает.
— Думает вместо тебя?
— В некотором роде да, — ответил Миша. — Во всяком случае, помогает думать.
— Заззу как-то создал демона, который за него думал, — сказал Олло. — Помнишь, Геремор? Хороший был демон. На Заззу походил как две капли воды. И поговорить с ним можно было по душам, и в кости перекинуться. И Заззу он во всем помогал. Вот только свихнулся однажды. Как-то раз пришел наш маг к себе в лабораторию, а дверь заперта. Это демон раздобыл рецепт, по которому его самого создали, заперся, и давай штамповать себе подобных. По всему городу потом вылавливали поддельных Заззу и топили в смеси уксуса и рыбьей требухи. Только так можно убить демона-двойника.
— Глупые эльфы. Так кого хочешь можно убить, — вставил Гиллигилл.
— Я до сих пор гадаю: нынешний Заззу — настоящий или подделка, — пробормотал Геремор. — Уж больно он после того случая до женщин стал охоч. И все норовит в чужой огород залезть.
— Бог с ним, Заззу, — взмолился Миша. — От всех ваших волшебностей и так голова кругом идет. Того и гляди, сам свихнусь, как тот демон. Что у нас с картой-то?
В отличие от компьютеров, волшебная карта не имела никаких средств быстрого поиска. Через минуту Миша, привыкший к электронным удобствам, на чем свет стоит ругал недалеких чародеев, не догадавшихся снабдить свое детище хотя бы элементарным алфавитным указателем.
В конце концов, платок разделили на квадраты для поиска, и работа закипела.
— Вот она! — воскликнул Гиллигилл через четверть часа сосредоточенного сопенья и ткнул пальцем в юго-восточный угол карты. Там сиротливо ютился одинокий домик, окруженный лесами и болотами. Рядом с домиком была нарисована огненная лилия, под которой значилось имя Мишиной невесты.
— Надо же, в какую глушь забрались, сволочи, — прорычал Миша. — Километров семьдесят — и все пешим ходом. Хотя нет, вот дорога какая-то нарисована. Это дорога, Геремор? Ни черта в этих ваших условных обозначениях не пойму.
— Дорога, дорога, — подтвердил эльф. — Дороги красным изображаются. Тропинки — желтым.
— Ага. Значит, на машине пое… Черт! Совсем забыл. Машина-то тю-тю. В поросенка превратилась. Вот кто ты после этого, Геремор?
— Ну прости, — раздраженно воскликнул белокурый эльф. — Я в Олло целил. Руки тряслись, промазал.
— Прости, прости, — проворчал милиционер. — «Жигуль» отцовский. Батя шкуру с меня спустит, как узнает.
— Что ж я сделаю, если поросенок убежал, — оправдывался Геремор.
— Никуда он не убежал. Я его в деревне у одной бабульки пристроил. А ты что, можешь обратно расколдовать? — в Мишином голосе прозвучала робкая надежда.
— Конечно, могу, — воскликнул Геремор. — Правда, могут быть небольшие осложнения, все-таки заклинание предназначалось Олло. Но попробовать надо.
— Долго расколдовывать-то? Время дорого. Один черт знает, чего этим похитителям в головы взбредет.
— Минута. Только заклинание прочесть. Главное, чтобы поросенок был тот самый.
Молодой человек вскочил на ноги.
— Тогда чего же мы ждем? Вперед. Наташу пора вызволять.
— Ну нет, — уперся Геремор. — В таком виде я с места не двинусь. Мы же на бродяг похожи. Приодеться надо.
Гиллигилл поднялся с бревна.
— И впрямь, пойду-ка, переоденусь, — сказал он. — А то с утра в исподнем шастаю.
Орк скрылся в избушке.
— А нам что делать? — сказал Миша. — Решайте скорей, а то я один пойду.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал Геремор, открывая золотую коробочку. — Такие наряды справим — закачаешься. Не то, что здешнее рванье.
Он окинул взглядом Мишу и Олло и начертал на крышке несколько символов.
— Пагаратта иннаинн кратт имр!
Над поляной сгустилось зеленое облачко. Внутри что-то зашуршало, зазвенело, защелкало — будто там пряталась целая швейная мастерская. Потом на траву тихо опустились три полотняных свертка.
— Примеряем! — бодро воскликнул Геремор. — Мишин — левый. Олло, твой — правый. Мой — посередине.
В свертках оказались снежно-белые кафтаны, расшитые серебром, такие же штаны и рубахи. И еще — по паре сапог из мягкой кожи.
Сапог Геремор не взял — его ботфорты, несмотря на все передряги, оставались в идеальном состоянии. Зато с удовольствием натянул все остальное. Серебряные ленточки весело позвякивали в белокурых волосах эльфа, когда он прохаживался по поляне, проверяя, удобны ли новые вещи. Геремор стал прежним красавцем-сердцеедом.
Неподалеку Олло тоже разглядывал обновки. Не то из-за особенностей хозяйской фигуры, не то из-за какого-то внутреннего дефекта кафтан сидел на Олло несколько кособоко, и топорщился, будто был набит сосновыми шишками. Но рыжего эльфа это ничуть не волновало, и он остался доволен новым приобретеньем.
И только Миша взирал на новое платье с видом фельдфебеля, которому предложили примерить клоунский парик.
— Чем недоволен? — спросил Геремор, заметив кислую физиономию молодого человека. — Матаренское сукно. Самый лучший крой. Я двадцать золотых выложил за это заклинанье.
— Видишь ли, — сказал Миша. — Как бы получше объяснить. Дело в том, что у нас кафтаны уж лет двести не носят. Вышли из моды, знаешь ли.
— Ах да, совсем забыл, — пробормотал Геремор. — Что ж, могу еще предложить тунику, робу со штанами, набедренную повязку…
— В твоем магазине и это есть?
— Конечно, — Геремор пожал плечами. — Что же прикажешь, в бане шубу одевать? Кстати, шуба тоже есть…
— Давай уж робу со штанами, — сказал молодой человек. — Только без этой вашей вышивки.
— Без вышивки ничего нет, — заявил эльф. — Крестьянского не держу.
Через минуту милиционер получил широченные белые шаровары и светло-голубую длинную рубаху без пуговиц, сплошь покрытую вышивкой. Едва взглянув на новые вещи, он решительно потребовал вернуть кафтан. Переодевшись, Миша стал похож на стрельца на службе у Снежной Королевы.
Вскоре появился Гиллигилл. Рядом с приятелями он выглядел лихим байкером, который невесть как очутился на светском рауте времен Ивана Грозного.
Когда с переодеванием было покончено, эльфы приторочили к ремням мечи, забросили за спины луки и колчаны, и вся компания отправилась в путь.
