Глава 10
Темногорцы промчались мимо него, как табун необъезженных жеребцов. Дядька Жирс усмехнулся, перехватил плащ поудобнее. Ловко получилось! Всех провел, и командира, и дядьку Пивогора. Теперь надо подумать, что дальше делать. Можно вернуться к дядьке Урунсу, и это будет самое простое. В плюсе — сто золотых и благодарность от Темного Лорда, что дорогого стоит. Можно продать чудо-кота кому-то еще, да хоть бы и Светлым, они жадничать не станут. Или обменять на место в свите одного из Темных Лордов. Ларабн, к примеру, чего только не отдаст за артефакт.
А еще можно попробовать сыграть самому. Забрать кота, убраться из Краснореченска и где-нибудь в глуши неторопливо постигать заложенные в живой артефакт чудеса. Сто золотых — огромные деньги, надолго хватит. И солнц через десять в мир шагнет новый Темный Лорд, ничуть не слабее своих собратьев…
Мечты кружили голову, дядька Жирс даже прикрыл глаза от удовольствия. Однако решать надо прямо сейчас. Промедли чуть-чуть — свои шкуру спустят, что уж о темногорцах говорить. Этим вообще попадаться нельзя, не раз и не два умирать заставят за то, что им нос показал. А умирать дядька Жирс совсем не хотел.
Поблизости снова загрохотали сапоги темногорцев. Колдодей неосознанно затаил дыхание, понятно, что не услышат, но инстинкты сильнее. Ночная тишина была прозрачной, как стекло, даже ветер перестал играть листвой…
— Мяяяу!
Дядька Жирс мгновенно облился холодным потом, и, кажется, не им одним.
— Мяяяу! — торжествующе взвыл блокирующий паверу плащ, загоняя колдодея в гроб и утаптывая сверху. — Мяяяууу!
— Тсс! Молчи! — умоляюще прошептал дядька Жирс, пытаясь нащупать под плащом морду, чтоб заткнуть паршивцу пасть. — Умоляю, молчи!
— Мяяяууу!
— Дядька Пивогор, где-то здесь орет!
— Живым брать! И кота, кота не упустите!
А белая морда, почувствовав волю, рванулся что было сил. Дядька Жирс каким-то чудом сумел удержать, снова замотать в плащ. Голоса темногорцев звучали совсем уже рядом, вот-вот обнаружат убежище. Колдодей глубоко вздохнул и бросился бежать.
— Вон он! Держи!
Его заметили, бросились наперерез, раскручивая тонкие нити незнакомых чар. Не отвечая, колдодей резко повернул, промчался по огородам, сопровождаемый раздраженным собачьим лаем, и вышел в тыл преследователям. Если бы чудо-кот заорал сейчас, их бы наверняка накрыли, но живой артефакт, напуганный собаками, затих под плащом. Чем, возможно, спас себе жизнь, у разъяренного колдодея чесались руки свернуть ему шею. Только мысль о перспективах и останавливала пока.
Осторожно, стараясь избегать освещенных мест, дядька Жирс медленно удалялся от района поисков. Надо совсем немного продержаться, совсем скоро дядьке Пивогору станет не до него. Вряд ли разъяренные колдодеи позволят ему объясниться, просто разорвут в клочья и обыщут дом. И только тогда начнут поиски по новой.
Времени достаточно, чтобы добраться до заранее приготовленного убежища. Не хоромы, конечно, жалкая лачуга, но как раз там искать будут в последнюю очередь. И снять ее обошлось в сущие пустяки, хорошо, озаботился вовремя, выручила давняя привычка.
Дядька Жирс крадучись пересек центральную улицу (никак не запомнить, как она называется), что упиралась прямиком в бывшую башню Темного Лорда Унораса. Кот опять взвыл, попытался выбраться из-под плаща, колдодей слегка стиснул его горло. Возмущенный вопль разом захлебнулся.
— Вот так, — удовлетворенно усмехнулся колдодей. — Веди себя прилично, и будет тебе счастье. Мы с тобой еще подружимся, приятель. Непременно подружимся. А куда деваться, если ты ключик ко всему миру?
Как и договаривались, колдодеи собрались близ временной резиденции темногорцев за десять пульсов до начала штурма. Слаженно занимали свои места, перекрывая все пути отхода. Чудо-кот ни в коем случае не должен остаться в руках дядьки Пивогора. Это во-первых. А во-вторых, нельзя допустить передачу артефакта Темному Лорду Темногору. Все остальное роли не играет. Колдодеи поглядывали друг на друга с плохо скрываемым подозрением, неизвестно ведь, кто захватит кота при штурме, став тем самым новой мишенью. Какие сюрпризы готовят ненадежные союзники, какие карты тщательно прячутся в широкие рукава колдодейских мантий, скоро станет ясно.
Дядька Урунс с полудюжиной чарунов блокировал выход на улицу Подсвечников. Колдодея тревожили две вещи: смутное предчувствие неудачи и отсутствие дядьки Жирса. Никогда тот не позволял себе опаздывать на операцию, тем более такую важную. Что-то с ним случилось. То ли увидел что-то, для его глаз не предназначенное, и сейчас валяется в сточной канаве с выжженным мозгом, скрученным в спираль позвоночником и растекшимися зловонной слизью глазами, то ли что-то страшное с ним случилось. Дядьке Жирсу Урунс никогда не доверял полностью, как, впрочем, и остальным колдодеям своей группы. Предать может любой, весь вопрос в цене. А нынче ставки ох высоки…
— Сейчас начнется, — прошептал в нетерпении дядька Рагунс. — Смотри, радость, сколько чарунов собрались по душу Пивогора! Не поздоровится голубчику…
— Мне его даже жаль, — призналась радость Перилла. — Хоть и наглец редкостный. Но без него как-то скучно станет, тебе не кажется?
— Что касается меня, — уверенно сказал ее собеседник, — жалеть точно не буду. Надоел этот Пивогор до зубовного скрежета.
— Он враг, — согласилась радость Перилла. — Но все равно жалко.
— Смотри! Ларабновцы начинают штурм! — Дядьке Рагунсу было не до трагических переживаний напарницы. — Ну началось. Дверь выходит на ту сторону, там ренновцы засели, но туда вряд ли побегут, понятно же, что там их ждут. Скорее через черный ход попробуют, там гавроновцы. Но те, кто поумнее, а я думаю, Пивогор не дурак, выскочит из заколоченного окна третьего этажа и попадет прямиком на нас. Хорошо еще, что мы не одни здесь, справа ранвиловцы, а за ними — колорновцы. Даже если Темные объединятся, есть кому нас поддержать. Главное, перехватить кота, пока другие не подсуетились.
Дом, служивший темногорцам резиденцией, внезапно содрогнулся, крышу снес ударивший в ночное небо огненный столб. Из окна с воплем вывалился горящий колдодей, рухнул вниз с высоты третьего этажа. Радость Перилла и ее напарник переглянулись.
— Что-то пошло не по плану, — сказал дядька Рагунс.
— Надо помочь человеку. — Радость Перилла ловко перемахнула через довольно высокую ограду, молодому колшебнику ничего не оставалось, как последовать за ней.
— Живой! — радостно воскликнула девушка. — И не обгорел почти, наверное, защиту успел поставить. А вот ногу сломал при падении, но это не беда, заживет нога…
Ларабновец застонал, попытался приподняться.
— Лежи, не вставай, — успокаивающе сказала радость Перилла. — Закончилась ваша операция. Взяли хоть кого?
— Да пусто там было. — Колдодей вытер окровавленные губы. — Ни единого темногорца, только ловушки скрытые. Мы и не заметили поначалу…
— Ловко, — оценил дядька Рагунс. — Выходит, теперь нам придется бегать по городу не только за котом, но и за темногорцами?
— Не придется, — раздался за спиной знакомый голос. Колшебник развернулся столь быстро, что едва не увидел собственный зад. Да, он не ошибся. Дядька Пивогор собственной персоной, со своей свитой.
— Ну что уставились? — недовольно поморщился колдодей. — Зовите остальных. Каяться буду.
— Значит, кота у тебя нет? — недоверчиво переспросил дядька Слах. — Знаешь, я ожидал чего-то в этом роде. Драться со всеми у тебя смелости не хватит, а фантазии на сказочку складную — вполне.
— Ах ты! — Пивогор сжал кулаки, но на плечи тут же легли руки, не давая сделать и шага. — Ладно, давай по-другому. О том, что нападение планируется, я знал?
— Ну допустим, — нехотя признал Слах.
— Что значит — допустим? Мои ловушки тебя не убедили?
— Про ловушки мы еще поговорим, — пообещал дядька Слах, погладив обгоревшую бороду. — Ладно, о нападении ты знал, дальше что?
— Так кто мне мешал спрятаться так, чтоб ни одна крыса не нашла? До сеанса связи с отцом вполне мог продержаться, а потом никто из вас близко подойти бы не рискнул.
— Видишь ли, — мягко сказал дядька Слах. — В этой ситуации у тебя было два варианта выбора. Первый — спрятаться, рискуя, что мы тебя отыщем и сломаем ногу — другую. И второй — сочинить сказочку про то, что кота у тебя отняли, рискуя, что мы тебе не поверим. Ты выбрал именно второй — ну и что из того?
— Не все так просто, — вмешался дядька Урунс. — Жирс действительно пропал.
— Что предательство имело место, спорить не стану, — возразил Слах. — Ясно же, что гадов предупредили, иначе мы бы их накрыли. Вы, ренновцы, всегда с гнильцой были, неудивительно, что предатель именно среди вас проклюнулся.
— А ну повтори! — теперь держать пришлось уже Урунса. — Сдается мне, вы, ларабновцы, на темногорцев потому взъелись, что те вас отлупили, как вы заслуживаете.
— Перестаньте все! — Рев высокого колорновца игнорировать было невозможно. — Если кот у Жирса, надо торопиться. Если спрятан темногорцами, у нас есть колшебные способы это выяснить.
— Например, иголки под ногти, — зло рассмеялся дядька Слах. — Вы, Светлые, вообще не высовывайтесь. Без вас обойдемся.
Но неожиданно колорновца поддержали гавронцы и тапахцы, а ожидаемо — ренновцы и темногорцы. Дядька Слах и его люди остались в явном меньшинстве.
— Ладно, — смирившись, сказал ларабновец. — Какие у вас есть способы вывести гаденыша на чистую воду? Не верю я, что он настолько глуп, чтоб вот так кота упустить. Но если это правда, то я ему не завидую. От такого век не отмоешься!
Существует немало проверок правдивости. Не менее двух сотен, если верить справочнику дядек Терилла и Пероницо (а не верить им нет никаких оснований, тем более дядьки разных цветов). Присутствующим из этого количества было известно не менее сорока. И все доступные способы было сгоряча решено опробовать на Пивогоре. Впрочем, колдодеи и колшебники быстро поняли, что добиться желаемого не удастся, многие заклинания требовали многочасовой подготовки и редких ингредиентов, достать которые ночью в Краснореченске вряд ли было возможно.
Но даже с учетом этого, полтора десятка чар было опробовано на злосчастном темногорце, от безобидной Слезы Девицы (в исполнении радости Периллы) до болезненной Кишки-на-Пальце (предложено и проведено дядькой Слахом). И все без исключения чары правдивости подтверждали слова дядьки Пивогора — кота похитил дядька Жирс, и никто другой. Даже ларабновцы наконец поверили и прониклись толикой презрительного сочувствия к колдодею, державшему в руках ключ к могуществу и бездарно его потерявшему. Такие случаи раз в две жизни выпадают, и следующего — ой долго ждать. Разве что удачлив дядька Пивогор, как Темный Лорд, да будь оно так, разве упустил бы чудо-артефакт из рук своих загребущих?
— Но Жирс-то каков! — с восхищением и не без зависти воскликнул кто-то из ларабновцев. Да, ренновец себя проявил, ничего не скажешь. Теперь, если выжить сумеет, может к любому из Темных Лордов на службу поступить, даже без кота, такие хваты всем нужны. Разве что дядька Ренн его голову затребует, как плату за предательство… Да каждого казнить — совсем без подручных останешься.
— Абсолютно с тобой согласен, уважаемый э… дядька, — солидно произнес Темный Лорд Гаврон. — Демон получился э… слишком мощный, а контроль над ним мы э… потеряли.
— Демона надо угомонить, — сказал, как пришил, дядька Тапах. — Уже дел натворил, и еще натворит. В общем, предлагаю следующее: вызвать демона — Уничтожителя Пожирателя Артефактов. Есть и такие, в Книге Мертвых Миров подробно описывается…
— А есть там демоны — убиватели Уничтожителя Пожирателя Артефактов? — осведомился дядька Гаврон. — А то э… как бы беды не вышло. Мертвые Миры э… тоже не всегда мертвыми были…
— Твои опасения понятны, уважаемый дядька, — склонил голову дядька Тапах. — Но в этот раз все получится. Правда, я ни разу не проводил ритуал…
— О! — поднял палец дядька Гаврон.
— Но, уверяю, все получится. Не думаешь же ты, коллега, что я еще раз допущу ошибку?
— Нет-нет, — торопливо отнекался дядька Гаврон. — Я предлагаю следующее: ты, премудрый дядька, проводишь ритуал, а я тебя страхую. Просмотрю сейчас ритуал и в случае необходимости перехвачу контроль или просто добавлю паверы.
— Даже не знаю… — Дядьке Тапаху отнюдь не хотелось дарить коллеге полезное заклинание, но отказаться, не потеряв уважение гостя, он не мог. — Хорошо, я согласен.
Стройные линии пентаграммы сияли ровным голубым светом. Белые свечи в углах колдодейской фигуры немного коптили, но на процесс это повлиять не могло. А вот то, что волосы утопленницы в серебряной плошке сгорали быстрее, чем перо однокрылой вороны, было совсем нехорошо. Впрочем, дядька Гаврон уверенно ассистировал коллеге. В одной посудине огонь чуть приутих, а в другой (и в третьей тоже, хоть и в меньшей степени) разгорелся посильнее. Лорд Тапах благодарно кивнул, продолжая читать заклинание. Свечи вдруг полыхнули, разом погасли, дым свился в упорядоченные струйки, образуя вторую пентаграмму. Начали плавиться плошки, серебро потекло в специально выдолбленные канавки, составляющие контрпентаграмму, из которой не выбраться уже точно никакому демону.
Дядька Тапах ловко взрезал горло поочередно землистой ящерице, голому петуху и слепому щенку. Кровь щедро плеснул на алтарь, загасив горящий в чаше огонь. Тяжелый бурый дым клубами потек в пентаграмму, дядька Гаврон ловко замкнул поочередно все три фигуры.
Дядька Тапах вытер лицо и руки шелковым платком, с наслаждением отпил холодной воды из кувшина.
— Устал, — пожаловался он, коллега с пониманием кивнул. Ритуал вызова оказался не столько сложным, сколько длинным и утомительным. — Но дальше будет полегче. Для меня самое сложное — создать Облако Призыва.
Меж тем дым в пентаграмме бурлил, становясь все более густым и темным. Дядька Тапах погасил вторую чашу с огнем, на этот раз водой. Дядька Гаврон ловко замкнул поочередно все три фигуры, едва полупрозрачная змейка дыма вползла в центр квинтаграммы. Лорд Тапах затянул новое заклинание, очевидно, последнее. Черные и прозрачные клубы дыма переплетались, не смешиваясь друг с другом, порой пытаясь вырваться за границы квинтаграммы, но тут же испуганно отдергивались, едва коснувшись голубых бесплотных линий или серебряных ручейков.
— Хватит дурить! — прикрикнул дядька Тапах, — прими человеческий облик!
— Ты забыл сказать «повелеваю», — недовольно отозвался дым, взвиваясь столбом.
— Это устаревший вариант формулы, — небрежно отмахнулся колдодей. — И так понятно, что не прошу и не умоляю.
— Потрясающая небрежность! — возмутился демон, принимая форму человеческой фигуры без лица. — Жаль, что ты не допустил что-то подобное в основной формуле.
— И ты не можешь утащить мою душу в свой мир, — понятливо кивнул дядька Тапах. — Не переживай, может, повезет в другой раз… и с другим демоноводом.
— Непременно, — уныло прогнусавил демон. — Имя спрашивать тоже не будешь?
— Послушай, — устало сказал колдодей. — Я три часа поливал зеркало поочередно эссенцией огня, раствором драконьей ягодицы и расплавленной сосновой смолой, пока в нем не появилось имя, без которого я просто не смог бы тебя вызвать. Но, если ты настаиваешь, хорошо, будь по-твоему. Буздурох, согласен ли ты сообщить мне свое имя?
— Нет! — обрадованно рявкнул демон.
— Ну теперь доволен?
— Вопрос надо повторить трижды, — подсказал демон.
— Так! Буздурох, именем твоим повелеваю — заткнись и слушай задание!
— Внемлю и повинуюсь! — Демон вытянулся во весь свой немаленький рост.
— Итак, в этом городе находится демон ПА. Ты должен обнаружить и уничтожить его способом, который сочтешь наиболее эффективным. По выполнении доложишь мне лично, и я освобожу тебя от своей власти.
— Договор, — рявкнул демон, — должен быть подтвержден кровью!
Дядька Тапах кивнул. Изящный острый нож несильно скользнул по запястью, колдодей уронил тягучую алую каплю на мрамор пола.
— Подтверждено, — сказал он негромко, и демон откликнулся сразу же:
— Подтверждено!
— А теперь иди, — возвысил голос демоновод. — И не возвращайся, пока не исполнишь приказ, а ослушаешься — мелкой пылью рассею! Вот этот камень поможет тебе найти искомого демона. Повесь его на шею и не расставайся ни на миг.
— Внемлю и повинуюсь, — склонился в поклоне демон, и колдодей разомкнул сковывающие чудовище пентаграммы.
— Слабый демон, — сказал дядька Тапах своему коллеге. — А гонору — как у самого Рогатого. Даже обычному человеку большого вреда не причинит, если, конечно, не проклянет, здесь уничтожители сильны. Но для Пожирателя Артефактов — как раз то, что нужно.
— Демоновод из меня посредственный, — признал дядька Гаврон. — Скажи мне, уважаемый коллега, почему мы не подвязали первого демона его именем?
— Демоны ПА, — ответил Темный Лорд Тапах, — не имеют имени.
Буздурох понял, что задание попалось непростое, с первым же глотком местного воздуха. Острого, холодного, наполненного парами пьянящей воды, воздуха. Со второго глотка демон понял, что жертва может подождать и до завтра. А то и до послезавтра. Потому что демоны его рода от дармовой выпивки никогда не отказывались, а в этом мире не только водяные пары — есть даже жидкая вода! А может быть — чем Великий Князь не шутит! — и легендарный лед, который можно грызть зубами. Сказки, понятно, но вдруг да не на пустом месте они возникли?
Демоновод попался могучий и опытный, но один просчет он допустил — не оговорил специально срок. А значит, можно особо и не спешить.
Впрочем, и зарываться не стоит. Разгневанный колдодей, знающий тайное имя, много вреда нанести способен и не нарушая договора. Лучше уладить вопрос полюбовно, дешевле выйдет. Вот прямо завтра… послезавтра! — и начнем…
— Простите, как это называется?
Радость Перилла вздрогнула от неожиданности, но отреагировала мгновенно. Перстень паверы скользнул в контейнер для хранения артефактов, который с легким щелчком закрылся.
— Что именно? — уточнила колшебница.
— Простите, — повторил грустно демон. — Показалось, наверное.
Вздохнув, нелепая фигура заковыляла дальше. Радость Перилла насмешливо улыбнулась, извлекла перстень, надела на палец, полюбовавшись игрой граната в неверном свете ночных фонарей.
— Не забрал! — ахнул дядька Рагунс. — Ловко ты его!
— Всего лишь немного сообразительности, — потупилась колшебница.
— Молодец! — одобрил чарун. — Радость Иллиара будет довольна.
Из-за угла донесся яростный вопль Урунса.
— А дядька Ренн — вряд ли, — добавила Перилла, и оба весело рассмеялись.
Колшебник посмотрел на затянутое тучами ночное небо, сказал озабоченно:
— Вот-вот дождь пойдет. Может, домой?
— Когда остальные ищут Жирса? Ни за что! — возмутилась радость Перилла. — К тому же дождь будет мелкий и теплый. Да и вообще, купол поставим, тоже мне, проблему нашел.
— У меня сапог прохудился, — сознался дядька Рагунс.
— Потерпишь! — отрезала колшебница. Ее напарник пожал плечами и тоскливо вздохнул. Шататься всю ночь по городу, да еще под дождем, особенно в дырявых сапогах, ему совсем не хихикалось.
Дядька Жирс спешил к своему убежищу, перепрыгивая через оставленные недавним дождем лужи. Погони слышно не было, и колдодей чуть расслабился. Мелькнула даже мысль рискнуть и попробовать выбраться из города, но чарун тут же отбросил ее. Понятно, что ворота перекрыты, об этом коллеги позаботились в первую очередь. О мостах через Красную речку — во вторую. Дядька Жирс едва успел перейти на другой берег, как на мост ступили трое Светлых, кажется, миньоны дядьки Постала. Колдодей ухмыльнулся в усы и поздравил себя с удачей. Но эйфория улетучилась почти мгновенно. Слишком быстро опомнились коллеги, а если еще патрули выставить догадались, ситуация осложнится. Не все, далеко не все колдодеи и колшебники оказались стянуты к резиденции темногорцев, здесь он просчитался. Может быть, конечно, не его они ищут, а Пивогора-страдальца, но лучше не рисковать.
Бывшему ренновцу почудились вдруг шаги за спиной. Резко обернувшись, он приготовился уже запустить в неведомого преследователя Режущей Сетью, но улица была пустынна. Кажется, некая тень мелькнула в переулке, но, скорее всего, ему показалось. Или кто из воров на промысел вышел. Не умеют колдодеи так ловко прятаться, да и зачем им? Если по его тушу пришли, то таиться бы не стали, преследовали со свистом и улюлюканьем, травили бы колдодейскими свежесозданными тварями, словом, не только он услышал, весь город проснулся бы.
На всякий случай дядька Жирс свернул в темный переулок и замер, отслеживая преследование. Нет, никто за ним не идет, тишина такая, что слышно, как облака шуршат. Может, и впрямь воры промышляют, тогда не страшно. Грабить чаруна никто не будет, таких дураков на свете просто нет.
Дядька Жирс перехватил кота поудобнее, покрутил рукой, разгоняя застоявшуюся кровь. И упал на колени, зажимая обеими руками перерезанное горло. Сверток с котом перекочевал в чужие руки.
— Колдодейство — оно, конечно, полезно, — сообщил Темный Лорд дядька Унорас, сбрасывая плащ и становясь видимым. — Да только, если ты противнику горло железом порвать не можешь, цена тебе — фальшивый медный баблон. Хотя кому в голову придет фальшивую медь чеканить — тоже вопрос.
Дядька Жирс тяжело хрипел, роняя алые капли на мокрый камень мостовой. Колдодеи живучи, умирают непросто, успевая обычно перед смертью проклясть убийцу, но у ренновца не было возможности сказать даже слово.
Дядька Унорас с наслаждением заглянул в глаза противника. Но миг торжества был напрочь испорчен скрипом странного голоса за спиной.
— А это плащ-невидимка, я знаю. Давайте его съедим?
Темный Лорд обернулся, будто ужаленный осой в срамное место. И успел заметить исчезающую в пасти демона полу плаща.
— Вкусно. Спасибо. А что это такое тут завернуто?
— Смерть твоя, — прошипел в ярости колдодей, засовывая руку внутрь свертка. В палец тут же вцепились острые зубы, дядька Унорас поморщился, будто кислого меда хватил, но начатое заклинание не прервал.
— Мне пора, — торопливо сказал демон ПА, проходя сквозь стену. — До свидания.
Дядька Унорас злобно выругался, но преследовать демона не стал. Ему срочно требовалось укрытие. Вряд ли прочие Лорды будут приветствовать возвращение артефакта к законному владельцу.
Поздние прохожие робко прижимались к стенам, переходили на другую сторону дороги, сворачивали в переулки, рискуя кошельком. Все что угодно, лишь бы не проходить мимо лежащего в луже демона. Пусть он никого не трогает и внимания не обращает даже, разве кто может поручиться, что у него на уме? За последние дни Краснореченск привык, казалось бы, ко всему, кроме разве что орущих пьяные песни демонов. Вдобавок неразборчиво и на демоническом языке, который местные обыватели в большинстве своем не понимали.
— О, редкое блюдо — артефакт поиска демонов ПА, — раздался скрипучий голос. — Если ты не против, уважаемый… Уничтожитель! Спасите! Караул!
Пережевывая на ходу камень вместе с цепочкой, демон ПА кинулся наутек. Буздурох бросился в погоню, но через пару шагов рухнул в лужу, в каковой и остался, пуская пузыри и завывая песню. Утонуть он не страшился, вообще ничего уже не боялся и ничего не хотел, кроме как лежать в луже и пускать пузыри.
