Сам я бросился в опасную схватку, и пребывать мне за то во славе вечной, ибо почитаю я мертворожденными тех, кто в потемках жизни да в тихой лени влачат свои дни: прежде чем войти в сей мир, становятся они орудием безжалостной судьбы, несет она их по свету, куда захочет, и меньше проку от них, чем от камней или деревьев, которые за необыкновенные свойства и за чудные плоды высоко ценятся людьми. Лишь те живут достойной жизнию, чья сила духа не убоится смерти, и, погибая, не умирают они, а потому удел их — великий покой жизни вечной и доблестная слава. О безжалостнейшие неверные! Нет вам веры, никогда не дадите вы того, чего нет у вас! Теперь принимаю я торжественный обет, хоть и изранен я королем вашим: до тех пор не войти мне под крышу дома, ежели только не на службу во храм Господень, пока не вышвырну я мавританскую орду из этого королевства!

Немедленно поднялся король с постели, велел принести свою одежду и трубить во все трубы. Первым выехал он из города и приказал кликнуть клич, дабы все мужчины от одиннадцати лет и до семидесяти под страхом смерти прибыли к нему в лагерь. А лагерем стали в тот же день и в том самом месте, где выиграно было сражение с маврами, только на этот раз велел король доставить на поле пушки и прочие орудия, потребные для войны.

Когда прознала достославная графиня, что кликнул король такой клич, обуял ее страх за сына, которому исполнилось уже одиннадцать лет, а потому следовало идти на войну. В великой печали пешком отправилась она в королевский стан и, упав на колени, жалобным голосом так заговорила:

К вашей святости взываю я, о благоразумнейший король, да продлятся блаженные ваши дни! В великой вашей щедрости жалеете вы и выручаете отчаявшихся, а потому молит вас мать, сраженная горем, памятуя о милости вашей и о добродетели и доблести: сжальтесь надо мной, ибо ничего нет у меня на свете, кроме единственного сына, который так мал, что не будет вам подмогою. И ежели помнит ваша милость о великой дружбе, любви и братстве с моим мужем в военные времена и о том подаянии и почестях, которые оказала я вам во время вашего отшельничества, прошу вас, услышьте мои мольбы и стенания, не отнимайте у меня сына, сироту, потерявшего отца, ибо ничто больше в мире не утешит меня. О сеньор, отец милосердный, не оставьте нас благодеяниями, явите высокую милость, мы же, с сыном, в вечном долгу пребудем перед вами.

Услышав о столь неуместном желании графини, сей же час ответил ей король и так сказал.