Когда он открыл глаза, перед ними оказался закругленный темный свод, подпертый деревянной стойкой. Чистилище, или куда там попадает душа после смерти, подозрительно походило на метро, точнее, на грязный и заброшенный туннель. После увиденного Сергея не удивило, если бы тут еще обнаружились рельсы и шпалы. Он кое-как опустил глаза – почему-то они отказывались повиноваться, да и голова в ответ на это желание отозвалась раскалывающей затылок болью. Зато и шпалы, и рельсы оказались на месте и именно там, где им и положено быть, – на дне туннеля. Между двумя соседними шпалами горел маленький костер, а возле костра, смешно поджав под себя ноги, сидела Полина.

– Мы умерли? – спросил у нее Сергей.

Не то чтобы он в этом сомневался, просто надо же было с чего-то начать разговор.

Девушка посмотрела на него, хмыкнула и отвернулась.

– Не знаю, как ты, а я лично пока жива.

Ее ответ удивил Сергея. Если она жива, как же тогда с ним разговаривает? И вообще, что здесь делает? Живым в чистилище вроде бы появляться не полагается. Может, врет? Сергей тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться. Лучше бы этого не делал – затылок буквально взорвался. Кажется, он даже застонал, потому что Полина снова обернулась.

– Бо-бо головка-то, – не то с удовлетворением, не то с издевкой сказала она. – Ничего, пройдет. Зато, может, теперь будешь слушать, что тебе говорят.

Слушать? О чем это она? Сергей попытался приподняться на локте, потому что все это время, оказывается, лежал на спине, но эта попытка только обернулась новой раскалывающей череп болью. Полина хмуро посмотрела на него, потом молча поднялась на ноги, подошла и, ухватив его под мышки, помогла сесть.

– Пить хочешь?

Сергей прислушался к своим ощущениям, хотел помотать головой, но вовремя сообразил, что этого лучше не делать, и ограничился односложным ответом:

– Не хочу.

– Везет, – заметила Полина. – А вот я хочу.

Сергей осмотрелся по сторонам. Амфор с божественным нектаром, бьющих из-под земли источников с живительной влагой, даже жестяной или эмалированной кружки с обычной проточной водой не было и в помине – только расходящийся в двух направлениях темный туннель. Впрочем, попавшие в чистилище души, кажется, и должны испытывать муки. Или это только в аду? Стоило подумать о муках, как сразу накатила жажда. Сергей сердито взглянул на девушку: и чего она полезла со своим вопросом?

Полина подошла к подпирающему свод деревянному столбу, с помощью своего метательного ножа, который почему-то снова оказался у нее, настругала щепок и подбросила их в догорающий костер. Да что же это за чистилище, где даже костер приходится поддерживать самостоятельно?! Или все-таки не чистилище?

– Мы... вообще где? – осторожно уточнил Сергей.

– А ты сам не догадываешься? – хмыкнула она.

– Похоже на метро.

– Похоже, – передразнила его Полина. – Ты что, вообще ничего не помнишь?

Сергей задумался. Все, что произошло с ним живым, он помнил отлично: и сплетенные из тысяч паутинных нитей живые щупальца, и жуткую гибель опутанных паутиной людей, и обращенный к нему окрик отца, и бьющую из жерла огнемета струю пламени, и свой бросок к баррикаде, закончившийся ударом в голову и... С этого момента воспоминания заканчивались, и начинались одни догадки. Причем, если рассуждать здраво, он все же скорее жив, чем мертв. Тогда где паутина? Где станция? Где отец? Где все остальные?

– Так мы все-таки где? – вернулся Сергей к своему прежнему вопросу.

– В перегоне между Рощей и Маршалкой. Помнишь, где встретили крыс? Недалеко от этого места.

– А... как мы здесь оказались?

– Кто как, – усмехнулась Полина. – Я ногами дошла, а ты на мне доехал.

– На тебе? – переспросил Сергей. – Ты что, меня на себе притащила?

Полина снова хмыкнула:

– Пришлось.

– А отец и те, кто с ним были?

Вместо ответа Полина молча отвернулась к костру.

– Что ты молчишь?! Отвечай! – закричал на нее Сергей.

Она резко обернулась. В свете дрожащего пламени ее лицо казалось неживым, а широко распахнутые глаза превратились в черные дыры в пустых глазницах.

– Что ты хочешь от меня услышать?! Их больше нет! Доволен?!

– Нет? – как эхо повторил Сергей. Откуда-то из живота поднялась волна злости и возмущения. – Ты врешь! Ты все врешь! Я тебе не верю!

Полина пристально взглянула на него, потом подошла почти вплотную и вдруг влепила увесистую оплеуху, а когда Сергей схватился за вспыхнувшую щеку, быстро и зло заговорила:

– Заткнись и слушай! Ты думаешь, твой отец был всесилен или бессмертен? Так вот, это не так! Всесильных и бессмертных людей не бывает! Зато полно вещей, которые обрывают жизнь! Это может оказаться выпущенная из-за угла пуля, выпрыгнувший из засады монстр, болезнь или подкравшаяся старость! Мы все умрем! Одни раньше, другие позже! Твоему отцу повезло! Он умер в бою, защищая свой дом, как воин и командир, а не от предательского выстрела в живот, как мой...

С Полиной что-то случилось: горящий взгляд потух, плечи опали. Из нее как будто выпустили воздух. Девушка медленно вернулась назад и тяжело опустилась на землю, возле костра. Сидела и смотрела на огонь, а Сергей смотрел на нее и не знал, что ответить. Ее слова были жестоки и безжалостны, но это были правильные слова. Как та страшная реальность, в которой и он, и она оказались. Только сейчас Сергей вдруг со всей ясностью осознал, что у него больше нет ни дома, ни отца, ни друзей – нет никого, кроме этой девушки, которая на себе вытащила его с гибнущей станции.

Он подошел к ней и, присев рядом на землю, осторожно обнял за плечи:

– Прости, что наорал на тебя.

Она всхлипнула и вытерла кулачком мокрый нос.

– Ты тоже меня прости за то, что приложила тебя прикладом.

– Так это... ты меня? – Сергей потрогал гудящий затылок, на котором запеклась кровь.

– Не трогай! Разбередишь рану, – остановила его Полина. – Пришлось, иначе тебя было не остановить. Слов ты не понимал.

«Так это она кричала», – сообразил Сергей.

– А что было потом?

– Потом ты вырубился, я кое-как схватила тебя, взвалила на спину – и ходу.

– А... мой дробовик? – Сергей запоздало осознал, что остался без оружия.

Полина пожала плечами:

– Наверное, так и валяется на платформе вместе с фонарем. Фонарь разбился.

– Значит, автомат и револьвер, – Сергей перевел взгляд с автомата за спиной Полины на револьверную кобуру у себя на боку, – это все, что у нас осталось?

Полина неожиданно сбросила с плеч его руку.

– «Калаш» мой! Ты сам мне его отдал! – холодно сказала она. – А револьвер, так и быть, можешь оставить себе.

– Подожди. Что значит «себе»? – опешил Сергей. – Ты что, не собираешься идти со мной на Сибирскую?

– А что я там забыла?

Сергей растерялся еще больше.

– Но ведь надо рассказать о том, что у нас случилось. Люди должны знать...

– Да им плевать! – перебила его Полина. – Плевать и на вас, и на то, что у вас случилось.

– Зато мне не плевать, – упрямо возразил Сергей. – Отец перед смертью просил меня об этом, и я доберусь до Сибирской! В Союзе должны знать, как погибла наша станция!

– Иди, – равнодушно ответила Полина. – Только без меня.

– А... ты куда пойдешь?

– Тебе не все ли равно? – с вызовом спросила она.

Сергей тяжело вздохнул. Полине нужно говорить правду – только в этом случае можно было рассчитывать на ответную откровенность и помощь. А ее помощь сейчас требовалась ему как никогда.

– Понимаешь, я никогда не был там, – начал он, но не успел закончить фразу, как она перебила его.

– Ты никогда не был на Сибирской и собираешься туда идти?!

– Подожди, – остановил девушку Сергей. – Дай договорить. Я знаю, что перегон между Сибирской и Маршальской очень опасный. Знаю, что все, кто пытался пройти его поодиночке, бесследно пропали. Но большие караваны проходят по нему совершенно свободно. Вот я и подумал, что мы могли бы пройти этот перегон вместе. Ведь нам наверняка по пути, даже если ты не собираешься задерживаться на Сибирской.

– Значит, так, – с расстановкой ответила Полина. – По пути нам только до Маршалки. Да и то, на саму станцию я заходить не собираюсь, хватит с меня и прошлого раза. Обойду вокруг. Если хочешь, могу прогуляться с тобой, мне все равно. Но дальше наши пути расходятся. Говорю об этом сразу, чтобы ты потом не ныл. Если собираешься пробираться на Сибирскую, советую дождаться на Маршалке торгового каравана.

– Но караван, может, будет только через неделю! – обреченно воскликнул Сергей.

– А может, и через месяц, – добавила Полина. – Ведь ты не знаешь, когда был предыдущий. Но, повторяю еще раз, примкнуть к каравану – это твой единственный реальный шанс попасть на Сибирку.

– А если по поверхности?

– По поверхности! – передразнила его Полина. – Ты хоть раз выбирался туда?

– Ни разу, – признался Сергей.

– Тогда не стоит и пытаться.

– Почему? – нахмурился он.

– Потому что ты дурак, – отрезала Полина. – Ты никогда не найдешь дорогу к внешнему входу Сибирки. Ты даже не знаешь, где этот вход. Да если бы и знал, тебе нипочем не дойти до него! Тебя сожрут прямо возле Маршалки, в ближайших же развалинах!

– А я все равно попытаюсь, – упрямо сказал Сергей.

– Идиот, – поставила диагноз Полина, потом сердито глянула на него и добавила: – Ладно, пошли. Может, по дороге еще одумаешься.

Подсевший налобный фонарь Полины плохо освещал путь. Свой фонарь Сергей вообще выключил, чтобы экономить батареи, – что бы там ни случилось дальше, а свет ему еще понадобится. Про себя Сергей решил, что если Полина попросит его включить фонарь, он это сделает. Но девушка молчала. Сергей тоже молчал – закалял характер. Не то чтобы ему больше не хотелось разговаривать с ней – еще как хотелось! Но после того, как Полина решила бросить его (а как это еще назвать?!), он здорово обиделся на нее. Она оказалась хуже, чем он о ней думал. Воровка и есть – ни шагу не сделает без выгоды для себя. Автомат так и не вернула, и не вернет, нечего и надеяться. Хорошо хоть, не обчистила карманы, пока он лежал без сознания, – пачки патронов и три рожка к «калашу», а также тридцать снаряженных картечью патронов к «отбойнику» остались на месте. Правда, и те и другие сейчас были совершенно ни к чему, так как кроме подаренного отцом револьвера у него не осталось никакого оружия. Жадная девчонка даже нож себе забрала! Сергей хмуро уставился в спину идущей перед ним девушки. И ведь ничего не сделаешь. Не драться же с ней, в самом деле, а другого обращения она, похоже, не понимает.

Полина, видимо, почувствовала его взгляд и остановилась.

– Сейчас будет развилка, – сердитым голосом объявила она. – В общем, если собираешься на Сибирскую, тебе прямо. Если не будешь никуда сворачивать, через сотню метров выйдешь к Маршалке.

– А ты? – растерялся Сергей. Он понимал, что момент, когда им придется расстаться, скоро наступит, но все равно оказался не готов к нему.

– А мне в другую сторону, – Полина махнула рукой куда-то в бок, в темноту.

– Все-таки уходишь?

Она вдруг разозлилась:

– Нет, блин, тут останусь!

У Сергея не нашлось, что на это ответить, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Правда, Сергей не видел лица стоящей перед ним девушки, только горящий у нее на лбу фонарь. Он вдруг вспомнил детскую книжку сказок с картинками, которую читала ему мама, когда он был совсем маленьким. Обложка с названием сказки не сохранилась, но мама почему-то все равно помнила его, хотя оно было очень длинным: что-то про царя, его сына и царевну-лебедь. У этой царевны во лбу горела звезда. Маленький Сережа никак не мог понять, как это звезда может гореть во лбу. А вот сейчас, глядя на Полину, понял. В голове даже промелькнула глупая мысль: интересно, если сказать девушке, что она похожа на сказочную царевну, обидится?

Полина неожиданно нагнулась, выдернула из-за голенища свой метательный нож и протянула на ладони Сергею.

– Вот, держи. На память. Может, еще увидимся.

Сергей опешил. Все, что он только что успел подумать об этой девушке, не вязалось с ее последним поступком.

– Это что, подарок? – недоверчиво переспросил он.

– Забирай, пока не передумала! – вдруг разозлилась Полина, чем даже немного напугала Сергея.

Он послушно потянулся к ножу, но не успел его взять.

– Как трогательно! – раздалось рядом.

Сергей невольно отшатнулся, Полина вздрогнула, нож выскользнул из ее руки и мягко воткнулся в землю. А в темноте вспыхнули три мощных фонаря, скрестившие на них свои лучи. Сергей поспешно заслонился от режущего глаза света ладонью, но успел увидеть, как побледнело лицо Полины.

– Флинт? – дрогнувшим голосом пробормотала она и потянулась к висящему за спиной автомату.

Но это заметил не только Сергей.

– Ц-ц-ц, без глупостей, – приказал тот же голос, и Полина послушно убрала руку.

– Вижу, узнала, крошка. Значит, не забыла еще папашу Флинта, – продолжал тот же голос. Потом в темноте послышались неторопливые шаги, и на свет вышел его обладатель.

Появившемуся из темноты мужчине на вид было лет тридцать – тридцать пять, и на «папашу» он никак не тянул. Его большой скалящийся в ухмылке рот и подбородок обрамляли тонкая стрелочка усов сверху и такая же тонкая, нитевидная, бородка снизу. На нем была черная кожаная куртка, вся расшитая металлическими молниями и такими же железными, начищенными до блеска заклепками. Свои ладони мужчина прятал под кожаными перчатками, при этом постоянно перебирал пальцами, словно стряхивал с них налипшую невидимую грязь. Его темные брюки Сергей рассмотрел плохо, зато обратил внимание на обувь – остроносые сапоги со скошенными каблуками. Наряд этого клоуна довершал широкий пояс – не ремень, а именно пояс с револьверной кобурой, причем надетый так, что кобура висела гораздо ниже талии, на уровне середины бедра, поэтому опущенная рука мужчины касалась револьверной рукоятки.

– А теперь, детки, сделайте папаше Флинту приятное, – расплылся он в широкой улыбке. – Осторожно взяли свои стрелялки и медленно положили на землю. Только прошу вас, очень осторожно, чтобы мои помощники случайно не наделали в вас лишних дырочек.

Полина шумно выдохнула, а потом взялась двумя пальцами за автоматный ремень, нарочито медленно, как и было приказано, сняла «калаш» и положила на землю перед собой. Ее покорность удивила Сергея. Ситуация была, конечно, не веселая, но и не безнадежная. Если прямо с места резко рвануть в темноту, то и этот самозваный «папаша», и его прячущиеся в темноте «помощники» потеряют их из виду.

Полина как будто прочитала его мысли: повернулась вполоборота и, почти не раскрывая рта, прошептала:

– Делай, что велят. У них автоматы. Дернешься, сразу завалят.

Это было сказано с таким знанием дела, что Сергей решил не испытывать судьбу. По примеру Полины, он двумя пальцами вынул револьвер из кобуры и опустил на землю.

– Ай да послушные детки, – одобрительно покачал головой Флинт. – Люблю послушных деток. Ну а ты любишь своего папочку? – обратился он к Полине. – Подойди ближе. Давай обнимемся.

Он даже демонстративно развел в стороны руки, но когда Полина послушно подошла к нему, не стал ее обнимать, а вместо этого ехидно спросил:

– Где мои «колеса», крошка?

– Я не смогла. Меня схватили.

– Схватили?! – всплеснул руками Флинт. Сергей отметил, что, несмотря на все кривляния, у него очень быстрые, почти неуловимые движения. – Схватили и отпустили?

– Я сбежала.

Полина отвечала, не меняя позы, даже не поворачивая головы. Зато разряженный клоун Флинт буквально вился вокруг нее.

– Сбежала? Да еще не одна, а с кавалером. – Он резко повернулся к Сергею: – Ты кто такой, юноша?

– Этот парень из Рощи. Он мне помог, – ответила за него Полина.

– Какой молодец! – Флинт снова всплеснул руками. Сергей решил, что он собирается хлопнуть в ладоши, но тот всего лишь сцепил пальцы в замок. – Думаю, надо его наградить. Как ты считаешь?

Флинт опять повернулся к Полине, словно действительно интересовался ее мнением. Его левая рука при этом приподнялась, а из подмышки вдруг вынырнул ствол револьвера. Сергей ровным счетом ничего не успел понять, как ствол полыхнул пламенем, и чудовищной силы удар в грудь сбил его с ног и опрокинул на спину. Меркнувшим сознанием Сергей услышал прокатившийся по туннелю грохот выстрела, за которым наступила вязкая, обволакивающая тишина.

Чьи-то грубые руки бесцеремонно шарили по телу. И еще было больно. Очень. Не там, где в этот момент находились чужие руки, а в груди. Голова тоже болела, причем везде, а не только затылок, куда двинула его прикладом Полина. Лежать и ничего не чувствовать было гораздо приятнее, но тот, кто жадно ощупывал его тело, очевидно, считал иначе, а скорее всего, ему вообще было на это плевать.

Сергей открыл глаза и попробовал приподняться – не получилось. Голова сразу загудела, а ребра протестующе заныли. Зато он, наконец, увидел шарящие по телу руки – на них как раз падал свет налобного фонаря их хозяина. Голова и туловище незнакомца терялись во мраке, но и того, что увидел Сергей, оказалось достаточно, чтобы понять, что с ним происходит. Его обыскивали. Причем совершенно бесцеремонно, как мертвеца. Хотя, возможно, тот, кто это делал, и считал его мертвецом. Раскорячившись рядом на корточках, он как раз пытался снять с пояса Сергея ремень с револьверной кобурой. Мародер натужно сопел и что-то невнятно бормотал себе под нос: его короткие пальцы никак не могли расстегнуть пряжку ремня. Наконец ему это удалось – пряжка расстегнулась, и незнакомец резко дернул за ремень, чтобы освободить его. От такого рывка Сергей перевернулся на бок и, не справившись с новой вспышкой боли в груди, протяжно застонал.

– Да ты, никак, жив, щенок, – удивленно заметил мародер. Кроме удивления в его хриплом голосе не было никаких эмоций. – Ничего, это поправимо.

Он запустил свою короткопалую руку за пазуху Сергея и, обшарив карманы, вытащил оттуда карандашный рисунок с Маршальской.

– А это еще что за хрень? – недовольно пробурчал мародер, уставившись на рисунок.

Похоже он, как минимум, рассчитывал найти фотографию обнаженной красотки, вырезанную из какого-нибудь порножурнала. Неудивительно, что содержание рисунка его разочаровало, и он брезгливо отбросил листок в сторону. То ли эта находка пробудила у него желание поговорить, то ли ему просто захотелось напоследок поглумиться над своей жертвой...

– А ты везучий, сучонок. Обычно Флинт не промахивается.

Он и не промахнулся. Просто пуля угодила во вставленную в бронежилет пластину из закаленной стали, отсюда и боль в груди. Но зачем объяснять это головорезу?

Сергей молчал – и неотрывно смотрел на рукоятку подаренного Полиной метательного ножа, торчащую из земли. Дотянуться до подарка раньше было бы делом одной секунды, вот только сумеет ли он с отбитыми внутренностями, а может, и переломанными ребрами это сделать? Вот уже несколько секунд этот вопрос занимал все мысли Сергея.

– Я, конечно, не такой снайпер, как Флинт, но уж в упор не промахнусь, – довольно гоготнул бандит, вытащив из кармана своего длиннополого плаща собственный револьвер Сергея.

Больше он ничего не успел сказать. Касарин, выбросив вперед руку, выдернул торчащий из земли нож и, продолжая то же движение, всадил его мародеру в левый бок. Грудь, как он и ожидал, пронзила боль, но ее вполне можно было терпеть.

Мародер охнул и захрипел, издав звук, какой издает пробитая автомобильная камера, а потом начал заваливаться вперед. Сергей слишком поздно это заметил, и бандит повалился на него, придавив к земле всей своей тушей. Правая ладонь, которой он сжимал нож, стала мокрой и липкой. «Кровь», – сообразил Сергей. Вслед за этой пришла другая мысль: «Я только что убил человека!» Но испуг быстро прошел. «Да, убил, – сказал себе Сергей и еще раз твердо повторил это. – Убил, потому что иначе он убил бы меня самого. Это как в схватке с зубатым или любым другим монстром: если не убьешь ты, убьют тебя. Именно так сказал бы отец...» На мгновение Сереге даже показалось, что он отчетливо услышал голос полковника Касарина.

Сергей уперся руками в грудь бандита и столкнул с себя его грузное тело, которое, похоже, весило в полтора, а то и в два раза больше него. Налобный фонарь слетел с головы мародера и теперь светил ему в лицо. Глаза бандита закатились, на губах выступила кровавая пена, но больше всего крови вытекло из раны в боку, откуда торчала рукоятка ножа.

«Мертвецы ничего не отдают просто так», – вспомнил Сергей слова Полины. «Но это мой нож! – мысленно возразил он ей и самому себе. – И мой револьвер!»

Он снова нацепил ремень с кобурой и вставил туда револьвер, вывалившийся из руки бандита, потом подобрал выброшенный им рисунок, немного помедлил, собираясь с духом, после чего решительно выдернул нож у него из раны. Мародер снова захрипел – значит, был еще жив. И хотя это наблюдение никак не отразилось на решимости Сергея, он почувствовал облегчение. Больше не испытывая сомнений, Касарин подобрал налобный фонарь бандита (запасные фонари и батареи к ним лишними не бывают), а потом и автомат. Тот был хорош! Не примитивный «калаш», который он отдал Полине, а его последняя предвоенная модификация с улучшенными характеристиками точности и кучности стрельбы и, что самое главное, со съемным подствольным фонарем, дающим остронаправленный луч яркого света. На Сибирской, да практически на любой станции метро, такой автомат стоил бы дороже всего снаряжения, с которым Сергей отправился к Маршальской. Он бережно взвесил в руках новый трофей, привыкая к несколько отличной от своего прежнего «калаша» балансировке, и повесил оружие себе на плечо.

Пора было убираться, пока Флинт или его подручные не вернулись за своим отставшим подельником. Но как можно было уйти, не выяснив судьбу Полины?! Шестое чувство подсказывало Сергею, что ей сейчас гораздо хуже, чем ему. Может быть, даже хуже, чем в камере в Роще, когда ее собирались повесить. Несмотря на ласковый голос и нарочито обходительные манеры, Флинт совсем не походил на человека, который вежливо обращается с пленниками. Скорее – на палача, наслаждающегося муками своих жертв.

Сергей склонился к лежащему на земле раненому:

– Куда Флинт увел Полину?

Тот молчал, явно, не понимая его.

– Девушку, которая была со мной?!

Вновь никакого ответа. Да и слышит ли его бандит? Наверное, для начала нужно привести мерзавца в чувство, но Сергей совершенно не представлял, как это сделать. И тут он услышал голос. Даже не голос, а стон. Но это был стон Полины! Звук донесся откуда-то справа, из темноты, и Сергей, не раздумывая, ринулся туда.

В правой боковой стене туннеля обнаружилось незаметное на первый взгляд отверстие, довольно узкое, но вполне достаточное, чтобы даже такой здоровый боров, как тот, который только что пытался ограбить и убить его, а теперь сам подыхал с дырой в боку, протиснулся туда. Похоже, именно оттуда появились Флинт и его подручные и туда же, надо полагать, ретировались. Сергей заглянул внутрь. Перед ним открылся еще более узкий проход, уходящий куда-то в темноту. Разглядеть, куда он ведет, без мощного фонаря было невозможно, но Сергей не стал зажигать подствольник, чтобы не обнаружить себя перед бандитами. Он настороженно прислушался, надеясь снова услышать голос Полины и одновременно боясь этого. Но из прохода не доносилось ни звука. Сергей погасил трофейный фонарь и, сдернув с плеча автомат, осторожно двинулся вперед. Идти приходилось практически на ощупь, и вскоре он вынужден был сменить автомат на свой старый револьвер, чтобы освободить хотя бы одну руку. Когда-то Секач по просьбе отца специально учил его ходить бесшумно – умение передвигаться, не издавая звуков, для сталкеров является жизненно необходимым. Но то ли наука была слишком сложной, то ли Сергей оказался недостаточно способным учеником: сейчас каждый его шаг гулко отдавался в тиши туннеля. Сергей с завистью подумал о кедах Полины на мягкой, эластичной подошве, потом остановился, снял свои грубые ботинки и, связав их между собой шнурками, повесил себе на шею. К счастью, пол в туннеле оказался ровным, без острых камней и торчащих штырей арматуры, а холод бетона вполне можно было терпеть. Зато босые ноги при ходьбе практически не издавали звуков – Секач бы это оценил.

Вскоре впереди забрезжил мерцающий свет, какой бывает только от открытого огня, а затем Касарин различил и очертания туннеля. Туннель этот пересекался с другим, более широким, под сводом которого тянулись толстые трубы, поддерживаемые снизу выпиленными из шпал опорами. Сергей понял, что вышел к одному из проложенных маршалами водоводов. Внезапно на свет из водоводного туннеля вынырнула рослая фигура с автоматом в руках.

«Сейчас врубит подствольный свет, и конец!» – с холодным ужасом подумал Сергей.

Вместо этого мужчина забросил автомат за спину, повернулся к стене и встал в известной позе. Через секунду Сергей услышал характерный журчащий звук. Почти сразу из-за стены раздался недовольный голос Флинта:

– Лучшего места не нашел?! Может, показать?!

Справляющий нужду бандит что-то виновато пробурчал в ответ, поспешно заправил свое хозяйство в штаны и двинулся к Сергею. Деваться было некуда, и молодой человек вжался в стену, стискивая в мгновенно вспотевшей ладони взведенный револьвер.

А из-за стены вновь донесся голос Флинта, но теперь тот обращался к Полине:

– Крошка, ты думаешь: я с тобой шучу? Так и есть. Ты же знаешь, как я люблю шутить. Сейчас я, шутя, вырву пару твоих хорошеньких ноготков, и ты мне с радостью все расскажешь.

Дальше Сергей слушать не стал. Отделившись от стены, он рванулся вперед. Успел увидеть, как вытянулось лицо копающегося в ширинке бандита, когда он вырос перед ним из темноты, и как взметнулась вверх его сжимающая револьвер рука. В следующее мгновение рука обрушилась вниз, и револьверная рукоятка угодила именно туда, куда и наметил Сергей, – в левый висок противника. Послышался хруст височной кости, бандит беззвучно охнул и повалился вбок на залитую мочой стену. Не тратя время на то, чтобы добить его, хотя сейчас сделать это было проще всего, Сергей перепрыгнул через обмякшее тело и оказался на развилке туннелей. Там, откуда вышел оглушенный бандит, на полу горел масляный фонарь, а рядом, привязанная к поддерживающей трубы деревянной опоре, стояла Полина. Перед ней с миниатюрными железными клещами в руках застыл Флинт, а чуть в стороне с самокруткой в зубах расположился третий член его банды, с интересом наблюдающий за истязанием.

Реакция у Флинта действительно оказалась отменной. Едва заметив краем глаза вынырнувшего из хода Сергея, он швырнул в него свои клещи и схватился за револьвер. За то же время Сергей успел лишь единожды нажать на спусковой крючок, но и этого оказалось достаточно: выпущенная почти в упор пуля отбросила Флинта к стене, и он, разом утратив всю свою проворность, медленно сполз по ней на пол, вымазывая плесневелый бетон алой кровищей. Подручный главаря не обладал его реакцией, и когда Сергей направил на него револьвер, только и успел, что вытащить из карманов дрожащие руки. Он даже не смог выплюнуть раскуренный косяк, лишь приоткрыл рот в немом крике. С открытым ртом, прилипшей к нижней губе дымящейся самокруткой и трясущимися руками бандит был настолько жалок, что Сергей уже готов был сдержать палец на спусковом крючке, но, взглянув на бледное лицо Полины и ее стянутые грубой веревкой запястья, не стал этого делать. Выстрел – и еще одно тело скрючилось на полу.

Теперь, когда все враги были уничтожены или, по крайней мере, выведены из строя, наконец, можно было освободить Полину. Сергей подошел к девушке и аккуратно разрезал веревку у нее на запястьях.

– Ты как?

– Нормально, – ответила Полина, массируя затекшие руки.

Сергею вдруг стало нестерпимо жалко ее.

– Вот, твой подарок опять пригодился. Без него бы никак.

Она взглянула на нож, который он вертел в руке, зажав между пальцами.

– Держи при себе. Еще когда-нибудь понадобится.

– Не хотелось бы...

Полина посмотрела на него так, словно он сморозил невообразимую глупость, но ничего не ответила, лишь молча покачала головой. Потом отошла в сторону, сняла с вбитого в деревянную стойку гвоздя автомат и забросила его за спину.

– Уходишь? – спросил у нее Сергей.

Этот простой вопрос неожиданно привел девушку в замешательство. Она нерешительно остановилась на месте.

– Так это к нему ты собиралась идти? – сообразил Сергей, указав взглядом на мертвое тело Флинта.

– Не твое дело! – резко дернула головой Полина.

Уже по одному этому движению можно было догадаться, что он попал в точку.

– Что он от тебя хотел?

– Не важно!

Сергей пожал плечами:

– Дело твое, можешь не отвечать. А разозлился на тебя из-за того, что ты не смогла добыть для него наши лекарства?

Полина опять не ответила, но ее молчание было красноречивее любых слов.

– Веселые, вижу, нравы в вашей компании! – усмехнулся Сергей.

– Куда уж веселей... – Полина тяжело, даже как-то обреченно вздохнула, и Сергей тут же пожалел о своей усмешке.

– Так куда ты сейчас? – осторожно спросил он. – Может, всетаки со мной, на Сибирскую?

Она задумчиво посмотрела на него:

– Ладно, попробуем. Может, и удастся.

Сергей не понял, что означает ее последняя фраза, но переспрашивать не стал.

На Маршальскую заходить не стали. Даже не вернулись в центральный туннель метро. Полина провела Сергея вокруг станции известными ей одной переходами, чему он был только рад. Второй раз вида разбросанных по платформе костей и обглоданных человеческих скелетов он бы не выдержал. Правда, кости попадались и здесь, но большей частью крысиные. Только единожды они набрели на человеческий скелет. Он висел на одной из проложенных под потолком водоводных труб, сжимая в обглоданной до костяшек кисти разводной ключ. Забраться на трубу при жизни мужчина никак не мог – для этого ему, как минимум, понадобилась лестница, а никакой лестницы рядом не было, и Сергей с ужасом подумал о силе, которая его туда забросила.

Потом были еще переходы – узкие и широкие коридоры, но уже без костей. А когда Сергей увидел живых крыс, всполошенно кинувшихся в темноту от света их фонарей, то испытал настоящее облегчение. Вскоре после этого они вышли в туннель, выложенный чугунными тюбингами, и Полина сразу остановилась.

– Все, пришли, – сказала она.

Вокруг по-прежнему не было ни одной живой души, и Сергей насторожился.

– Куда?

– Этот туннель ведет к Сибирской, – объяснила Полина.

– Тот самый?!

– Да. Еще можно повернуть, потом будет поздно.

– Нет, – твердо ответил Сергей. – Пошли.

Девушка посмотрела на него, глубоко вдохнула, словно хотела задержать дыхание, и сделала шаг вперед. Наверное, от волнения ее нога подвернулась, и она едва не упала. В последний момент Сергей поймал ее за локоть, но Полина сердито оттолкнула его руку.

– Плохая примета, – пробормотала она и, больше не оглядываясь на Сергея, зашагала вперед. Настолько стремительно, что ему пришлось постараться, чтобы догнать ее.

Вопреки представлению Сергея, туннель выглядел вполне обычно. Только между шпал плескалась вода, что, в общем-то, тоже было привычным для Маршальской явлением – грунтовые воды здесь часто переполняли дренажные системы и просачивались в туннели. Однако хмурый настороженный взгляд Полины никак не вязался с безопасной окружающей обстановкой.

– Скажи, а ты раньше уже бывала здесь? – обратился к девушке Сергей.

– Одна – никогда, – ответила она.

– А вдвоем? – уточнил он.

– И вдвоем, – последовал ответ.

Отчего-то ему сразу полегчало – и настроение мигом улучшилось. Касарину даже стало смешно оттого, что кто-то мог бояться такого безопасного туннеля. И еще появилось смутное ощущение какого-то раскачивающегося движения, словно пол плавно покачивался у него под ногами. Сергея это не испугало и даже не удивило. Несмотря на качку, он по-прежнему твердо стоял на ногах. Если что и казалось странным, так это то, почему вода не выплескивается из луж? Он специально вступил в лужу, чтобы проверить это. Вода привычно хлюпнула под ногой, а потом такие же хлюпающие звуки послышались и в соседних лужах. В этих звуках чувствовался определенный ритм. Сергей даже не заметил, как начал повторять его:

– Бульк... бульк... бульк...

Потом он поднял глаза на Полину и с удивлением обнаружил, что девушка кружится в каком-то странном танце – видно, напеваемая им мелодия пришлась ей по вкусу. Сразу вспомнилась одна из красивых историй матери, которые она рассказывала ему, когда он был еще совсем маленьким. Прежде, до Катастрофы, в городе было замечательное место – большой каменный дворец с колоннами и огромным куполом, похожий на шатер. В этом дворце жили прекрасные принцессы, которые очень любили петь и танцевать. Когда они это делали, тысячи людей приходили во дворец, чтобы посмотреть на их замечательные танцы и послушать их чудесное пение. Родителями принцесс были Опера и Балет, поэтому всех принцесс люди называли по имени их отца балеринами, а дворец, в котором они жили, – Театром Оперы и Балета... На этом история матери обрывалась. А когда Сергей спрашивал у нее: что же случилось с Театром и жившими там принцессами-балеринами, мать только молча отворачивалась. Позже, уже от Хоря, Сергей узнал страшный конец этой истории. Однажды из-за облаков прилетел огромный огнедышащий дракон. Он сжег Театр, сжег город и всех людей, которые там жили, – спаслись только те, кто успел спрятаться в метро. А потом, когда в городе дракону стало нечего есть, он умер от голода...

Хорь ошибался.

Дракон не умер – он только притаился. И если его не убить, он обязательно вернется.

Неожиданно Полина оступилась и едва не плюхнулась в лужу. Все-таки до настоящей балерины ей было еще далеко. Пришедшее на ум сравнение развеселило Сергея. Кажется, он даже рассмеялся. А девчонка – вот, глупая, – обиделась: обернулась к нему и сердито произнесла:

– Скажи...

Она еще что-то говорила, но, видимо, всякую ерунду, потому что он совершенно ничего не запомнил.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – вспомнилась дошедшая из прошлых времен поговорка.

Кажется, так говорила мама. Или отец? Или Дрон? А может, Хорек? Сергей попытался представить, каково Хорьку говорить с такой огромной дыркой в передних зубах. От Хорька мысли перескочили на Варвару, которой оторвали нос. Сергей даже изо всех сил дернул себя за нос, чтобы проверить верность этого утверждения. Из носа пошла кровь, но сам он при этом не оторвался. Видно, врала поговорка. А может, у Варвары нос хуже держался. Или тот, кто его оторвал, дергал сильнее?

– Слышь, Полинка, а ту вашу девчонку, которую на Маршальской поймали, случайно, не Варварой звали?

Девушка на секунду задумалась и резко дернула головой:

– Не-а.

– Не-а! – передразнил ее Сергей, и они оба рассмеялись.

– А че с ней стало?

Спутница снова задумалась, потом подошла к нему и ткнула в грудь указательным пальцем.

– Ей по-вез-ло, – по слогам сказала она.

– Отпустили? – сообразил Сергей.

Полька хмыкнула, да так широко, что едва не потеряла свою нижнюю челюсть.

– Разбили голову кувалдой.

– Как разбили? – удивился Сергей.

– Вдребезги, – уточнила она. – Когда осколки и мозги летят во все стороны. Бумм!

Видно решив, что одного объяснения недостаточно, Полина сжала ладони в кулаки, а потом резко растопырила пальцы, изобразив, как разлетается на куски разбитый кувалдой череп. Сергею вдруг страшно захотелось узнать, как это выглядит в реальности. Он неторопливо снял с плеча автомат, взял его за ствол, широко размахнулся и шарахнул стоящую перед ним девчонку по голове. Но, то ли туннель в этот момент опять качнулся, то ли качнулась сама Полина, удар пришелся в плечо. Девчонку развернуло, и она бухнулась в лужу, окатив Касарина водой с ног до головы.

У него как будто пелена упала с глаз. Сергей вдруг с ужасом понял, что только что собственными руками едва не убил спасшую его девушку. Он упал перед ней на колени, обхватил руками, но тут же отпустил, испугавшись, что причинит ей боль.

– Полина, прости! Я не хотел! Это как наваждение! Я не знаю, что со мной! – лихорадочно забормотал он.

Девушка подняла на него растерянные глаза, но уже через секунду растерянность на ее лице сменилась испугом, и она прошептала:

– Бежим!

Они схватились за руки и побежали. Быстро, как только могли и как позволял раскачивающийся туннель. Видимо, их бросок не понравился туннелю – качка усилилась. Теперь Сергею казалось, что его швыряет вверх-вниз на огромных вздыбленных волнах. Сразу закружилась голова, а в животе возникло ощущение затянувшегося полета – нет, не полета, а падения в бесконечную бездну. Из этой бездны доносилось клацанье зубов, скрежет когтей и крики неведомых чудовищ. И чем глубже он проваливался, тем слышнее они становились. Что-то дернуло его вниз – чья-то невидимая лапа, вылетевшая из бездны, – и Касарин упал. Упал прямо в лужу, как только что свалилась Полина. Вот только вода в этой луже оказалась нестерпимо горячей. А может, это была вовсе не вода?! Сергей дико закричал от боли и вскочил на ноги, чувствуя, как ошпаренная кожа пластами отваливается с его лица. Полина куда-то пропала, и он побежал один во тьму, потому что стоять на месте было невыносимо. Из темноты неторопливо выплыл прозрачный светящийся силуэт. Он двигался навстречу и в то же время как будто отдалялся от него. И, хотя Сергей бежал изо всех сил, расстояние между ними не изменялось.

Внезапно сзади раздался пронзительный крик Полины. Сергей резко обернулся, и светящийся силуэт впереди сразу пропал. Зато он увидел свою спутницу. Она была рядом, всего в каких-нибудь десяти шагах от него. Или он так и не успел от нее убежать, или она все это время бежала следом за ним. Но сейчас девушка и не думала бежать. Она вертелась на месте, беспорядочно размахивая руками, и не переставая кричала. В первый момент Сергею показалось, что она просто кричит, но затем он разобрал слова:

– Снимите!.. Уберите!.. Уберите их от меня!.. А-а!

– Что ты делаешь? Кого нужно убрать? – затормошил ее Сергей.

Полина не отреагировала – скорее всего, она даже не слышала его, а потом вдруг начала царапать себе лицо и руки и рвать на себе одежду. Улучив момент, Сергей схватил за руки:

– Успокойся! Здесь нет никого, кроме нас! Никого! Слышишь меня?!

Наконец-то она его услышала: замерла и испуганно уставилась в глаза.

– Бежим, – повторил Сергей ее собственные слова. – Только нужно держаться вместе.

Они снова взялись за руки (Сергей невольно вспомнил о паре стальных наручников, которые всегда носил при себе отец, они бы сейчас пригодились) и опять побежали. Качка под ногами постепенно начала стихать, и Касарин облегченно перевел дыхание. И тут Полина внезапно выкрикнула на бегу:

– Стой! Там стена! Стой!!!

Никакой стены перед собой Сергей не видел, но Полина уже остановилась, и он тоже вынужден был затормозить. А потом... потом что-то неохватно огромное и очень твердое ударило его в грудь, лицо и живот. Сергей зашатался, схватившись руками за разбитый лоб, и наверняка упал бы, если бы Полина не подхватила его.

– Ты что, совсем ослеп?! – воскликнула девушка.

О чем она говорит? Сергей кое-как разлепил слипшиеся от крови веки и...

Перед ним действительно поднималась стена – облицованная металлом закругленная стена туннеля! Он врезался как раз в соединение чугунных тюбингов и, если бы не Полина, наверняка раскроил бы себе голову. Проход никуда не исчез. Просто в этом месте туннель поворачивал в сторону, а он на бегу, видно, не заметил этого.

Сергей повернул к Полине залитое кровью лицо:

– Спасибо. Не знаю, что...

– Сочтемся, – перебила она его, потом хмуро осмотрела рану на лбу, зачерпнула горсть воды из лужи, видимо, хотела промыть, зачем-то понюхала и брезгливо, нет, скорее, испуганно выплеснула воду на землю.

– Что? – насторожился Сергей.

– Запах.

Что в Роще, что на Маршальской даже от отфильтрованной воды несло гнилью. Ничего не поделаешь: чистая вода осталась в прошлом. Нынче не до чистоплюйства.

– Плохо пахнет? – улыбнулся Сергей.

– Смертью, – ответила Полина, и Сергею сразу расхотелось балагурить.

Он вытер кровь со лба какой-то тряпкой, которую нашла в кармане Полина, – на то, чтобы наложить нормальную повязку, тряпки не хватило, и они двинулись дальше. Качка исчезла, да и других странных ощущений Сергей больше не замечал.

– Скажи, что с нами такое было? – спросил он.

Полина не успела ответить. Из глубины туннеля послышался нарастающий стук колес. Потом впереди вспыхнул яркий свет, а вслед за ним по ушам резанул пронзительный гудок.