Книга: Ледяной плен
Назад: Глава 8 МАНИТУ
Дальше: ЧАСТЬ 2 ХРУСТАЛЬНЫЙ КАПКАН

Глава 9
МОРСКОЙ ДЬЯВОЛ

На устранение поломки механикам потребовалось еще несколько дней. Колотозову даже пришлось пару раз при помощи Трески и Паштета облачиться в громоздкий водолазный костюм и произвести работы снаружи. При этом неподалеку им была обнаружена колония громадных морских ежей, которых он поначалу принял за свалку старинных глубинных мин. После короткого совещания на камбузе было решено оставить существ в покое.
Первая подводная вылазка не обошлась без казуса. Получив от механика по радио сигнал «мало воздуха!», дежурившие у пульта Паштет и Треска послушно увеличили подачу кислорода.
— Говорю, мало воздуха! — в голосе механика ясно послышались тревожные нотки, и повара добавили еще мощности.
— Вы там оглохли, что ли, все?! — через некоторое время истошно заорал Колотозов. — Мало воздуха, говорю! Мало воздуха, вашу…
— Он задыхается! Быстрее!..
Перепуганные Паштет и Треска потащили водолаза наверх. Спустя несколько секунд Виталия, раздутого, словно воздушный шар, под общий хохот с трудом втащили на палубу. Освобожденный от скафандра красный как рак Колотозов в емких морских выражениях доходчиво объяснил поварам, что команда «Мало воздуха!» означает, что качать его нужно меньше.
Выбираясь на смотровую площадку, Лера наблюдала берег в бинокль, который одолжил ей Тарас. Пожар давно утих, лишь мутное небо над деревьями курилось сизым дымком. Но с наступлением темноты на прибрежном песке начинали плясать огоньки факелов, и, подкрутив колесико бинокля, девчонка смогла различить мелькающие в свете костров силуэты, таскающие из леса какие-то продолговатые предметы — лодки, как потом догадалась она.
В вечер последнего дня вынужденной стоянки, дежуря на смотровой площадке, она различила плеск вёсел… Она сделала шаг, переминаясь с ноги на ногу, — и вдруг услышала, как внутри ее химзы что-то чуть слышно сухо хрустнуло… Что это могло быть?
Но тут что-то чиркнуло о борт судна — какой-то смельчак решил попытать счастья и напасть на заснувшую у африканских берегов гигантскую рыбину, метнув в нее копье. Лера улыбнулась, но на всякий случай отступила в тень.
На этом все закончилось, и вскоре лодка снова тронулась в путь. Выпотрошить свою химзу и разглядеть, что же в ней шелестело, Лера позабыла.

 

История о приключениях на африканской суше вот уже третьи сутки с энтузиазмом гуляла по отсекам и каютам, по пути обрастая все новыми и новыми невероятными подробностями. В последней «официальной» версии говорилось о том, что Батон одним выстрелом проделал в боку носорога дырку размером с окно, Лерина мышь освободила от лиан всю команду, а Треска с помощью сковородки положил не менее десятка чернокожих каннибалов.
После своей неравной схватки с повелителем джунглей мышь действительно стала пользоваться уважением. Борис Игнатьевич скрепя сердце даже ненадолго пустил ее на камбуз — порыться в ведре с объедками. Паштет и Треска нахмурились, на их суровых обветренных лицах так и читалось: «Э, чувак!», но они смолчали. Что поделать — заслужила, чертяка!
Спасенную женщину отмыли, и она превратилась во вполне симпатичную пожилую даму, с которой общались через старичка-учителя из польской группы, да еще Савельева, с кряхтением выдавливавшего из себя корявые фразы на ломаном английском. Кольцо с шеи освобожденной пленницы спилили, и Колобок, смазав воспаленную кожу какой-то хитрой мазью, сказал, что до свадьбы заживет.
Спасенная представилась Дженни Тахомой, лейтенантом ВВС США, и рассказала жуткую историю о двадцати годах, проведенных на цепи у кресла вождя каннибалов.
Лере тоже пришлось несколько дней регулярно наведываться в медпункт и, краснея, стыдливо раздеваться, дабы врач обработал зудящие отметины от лиан не в самых приятных местах. Но и ее скоро отпустили, и девушка с энтузиазмом приступила к наведению чистоты на изрядно прокопченном камбузе, где Паштет и Треска вовсю вялили мясо.
В общем, впечатлений была масса, провизии впрок запасли даже с излишком, и настроение на судне заметно поднялось — по крайней мере, на время.
«16 октября 2033 года.
Во время охоты и обследования Африканского побережья часть команды попала в плен к враждебно настроенному местному населению. Вывод: не только здесь, но и на других материках и континентах могут обитать выжившие после Катастрофы.
Получается, наши усилия могут быть не напрасными!
В ходе наземной операции удалось значительно пополнить запасы провизии мясом местных животных, а также вызволить из плена чернокожих аборигенов женщину, представившуюся американским пилотом. Это еще раз подтверждает догадку, что другие берега так же могут быть заселены.
Дальше следуем без остановок. Впереди Атлантика.
Среди команды и личного состава потерь нет. Выполнение задания продолжается.
Принявший временное командование кораблем старший помощник Тарас Лапшов…»
* * *
Лодка входила в Атлантику в надводном положении.
Сидящая на откидном столике у койки Чучундра с любопытством следила, как Лера, устроившись перед зеркалом, старательно подрезает отросшие до лопаток волосы острым охотничьим ножом.
В дверь каюты постучали.
— Лер, это я, Савельев. Можно?
— Заходи, — не прекращая своего занятия, разрешила девушка.
— Марафет наводишь? — метеоролог просунул голову в каюту. — Там же где-то ножницы были.
— Я уже привыкла, — не поворачиваясь, пожала плечами Лера.
— Пойдем, кое-что покажу, — понизив голос, парень заговорщицки подмигнул.
— Видишь, еще не достриглась.
— Подождет, — настаивал Савельев. — Погода портится, такого потом, может, долго не будет. Только оденься.
— Посиди, я быстро, — натянув шапку и накинув на плечи ватник, заинтересованная Лера оставила недовольно пискнувшую мышь в одиночестве — сторожить свернувшиеся на полу рыжие прядки волос.

 

— Куда мы идем? — поинтересовалась девчонка, когда они застучали ботинками по пустынному коридору.
— Тебе понравится, — загадочно отозвался шагающий впереди Савельев.
We all live in our yellow submarine,
Yellow submarine, yellow submarine…

— Что это такое? — спросила Лера, когда они проходили мимо закрытой двери кают-компании, из-за которой доносились приглушенные аккорды и нестройный хор подпевающих членов команды.
— Опять шарманку завели, ясное дело, — непонятно откликнулся Савельев.
And our friends are all aboard,
Many more of them live next door.
And the band begins to play…

Продолжал выводить незнакомую песню мужской голос, поддерживаемый мелодичными звуками, которые Лера никогда раньше не слышала. Из всех инструментов ей с трудом удалось разобрать гитару.
— Пусть отдыхают, — Савельев мягко потянул притормозившую девушку за собой. — Еще успеешь наслушаться.
We all live in our yellow submarine,
Yellow submarine, yellow submarine…

За их спинами из-за двери кают-компании с маршевым темпом снова загремел незамысловатый припев. Дойдя до лестницы, ведущей в рубку, Лера стала подниматься вслед за Савельевым.
За последние восемь лет, что девушка помогала Батону охотиться на мутантов, она уже свыклась с поверхностью и поборола страх перед непривычным пустым пространством над головой. Чаще всего оно бывало серым и проливалось на землю застилающей стекло респиратора колючей моросью. Реже — алым, в тех случаях, когда они совершали вылазку под вечер. Но никогда оно не было пронзительно голубым, таким, каким его помнили все без исключения взрослые, до конца жизни укрывшиеся под землей.
Когда Лера шагнула на сырую палубу и огляделась, первым ее желанием было юркнуть обратно в рубку и плотно затворить за собой тяжелую герметичную дверь. Однажды Ерофеев хотел объяснить маленькой девочке, что такое звезды, и, взяв кусок бочки, украшенный россыпью дырочек от ржавчины, укрыл горящую карбидку на столе. Комната мгновенно преобразилась. Для ребенка это было настоящим чудом, и Лера с открытым ртом слушала деда, который, говоря непонятные названия, поочередно указывал на подрагивающие пятнышки на потолке, стараясь объяснить ей устройство солнечной системы. Тогда она ничего не запомнила, кроме своего восторга от увиденного. Восторга, который померк в сравнении с тем чувством, которое она испытала сейчас.
Осторожно переступая ногами, чтобы не поскользнуться, девушка прошла немного вперед и встала рядом с Савельевым, не в силах оторвать взгляда от невероятного зрелища.
— Здорово, правда? — тихо сказал метеоролог.
Над головой Леры раскинулось небо. Невероятное, необъятное, иссиня-черное НЕБО, усыпанное мириадами переливающихся сверкающих звезд. Таких близких, что казалось — протяни руку, и с легкостью достанешь одну из них. Но вместе с тем таких далеких, что извечная мечта человека однажды долететь до любой из них казалась глупой и неисполнимой. Светила мерцали, подмигивая земной девчонке.
Тогда, в туземной деревне, тоже была ночь, но небо было затянуто облаками и дымом от костров, а над головой плотно сплетались кроны огромных деревьев…
— Сколько же их всего! — завороженно прошептала она.
— Миллиарды! — Савельев окинул взглядом бескрайнее небесное полотно.
— А что они такое? — девушка не смогла представить себе такую необъятную цифру.
— Планеты.
— Как наша? — спросила Лера, не в силах оторваться от завораживающей картины.
— Некоторые да, а некоторые совсем другие.
— И, может быть, на одной из них кто-то сейчас так же смотрит на нас?
«Господи, какой она еще ребенок! — подумал Савельев. — Вроде бы и охотница, и подмастерье Батона, а такая наивная… Романтик… Сбежала из дома от последнего родного человека — ради путешествия, ради открытий. Бросилась освобождать товарищей, хотя саму ее только что чуть не сожрали. И все ради чего? Ради мечты… Неужели в нашем проклятом мире еще рождаются такие люди?..»
— Это мы так и не успели выяснить.
Лера зябко поежилась.
— Замерзла? Ветер меняется. Пойдем в кают-компанию, согреешься.
— А давай еще немного постоим? — попросила девчонка, кутаясь в бушлат. — А что за песню они там пели? Не по-русски, да? Очень похоже на язык, на котором говорит наша старушка-лейтенант…
— Совершенно верно, — кивнул Савельев. — Но Дженни американка, а это английский язык. Когда-то, очень давно, в Англии была музыкальная группа, «Битлз» называлась. Эта песня про Желтую подводную лодку. «Мы все живем в нашей желтой подлодке…» — так там поется.
— Они там прямо жили, как мы? — удивилась девушка.
— Нет, мы взаправду живем, а они только про это трындели, — улыбнулся метеоролог.
— Англия. Это та страна, мимо которой мы проплывали в проливе? — вспомнила Лера.
— Да. Он называется Ла-Манш и разделяет Англию и Францию.
— А почему люди разговаривают на разных языках?
— Ты читала Библию?
— Да, — немного подумав, соврала вздрогнувшая Лера.
Ей было стыдно признаться, что за всю свою жизнь она удосужилась пролистать всего три каких-то растрепанных замарашки. А Библия… Несмотря на то что в стальном чреве лодки частенько приходилось скучать, эту книгу она пока открывать почему-то боялась.
— Существует библейское предание, согласно которому после Великого потопа все население земли было одним народом, говорившем на одном языке.
— Великий потоп — это когда все было покрыто водой? — перебила Лера.
— Да. Дождь лил сорок дней и сорок ночей.
— Почти полтора месяца! — ахнула девушка. — Так долго. А как люди спаслись?
— Люди, в общем, и не спаслись. Погибли все, кроме нескольких. Был такой человек, его звали Ной. Незадолго до потопа Бог велел ему построить огромный корабль — Ковчег — и взять на него людей и животных.
— Как наша лодка?
— Что-то вроде. И вот, когда вода ушла, было решено построить город Вавилон и башню высотой до небес.
— Зачем?
— Ну… Чтобы с Богом сравняться, — сказал Савельев.
— Короче, выпендриться, — перевела на свой язык Лера.
— В целом, так. Строительство было прервано Богом, который заставил людей говорить на разных языках. Они перестали понимать друг друга, не сумели работать вместе, перессорились и рассеялись по земле.
— А зачем он это сделал?
— Чтобы обуздать его гордыню. Сначала — башня до небес, а потом захочет мир разрушить. И все ради самоутверждения.
— Ну, мир мы разрушили, — заметила Лера.
— Разрушили, — согласился Савельев. — Пыжимся все, пытаемся сравниться с Богом в величии… Да только он создает, а мы — уничтожаем…
— Слушай… А на Последней войне… Ну… — девчонка смутилась, не зная, как спросить половчей. — Ну, Бога на ней тоже убили?
— Почему ты так решила? — усмехнулся Савельев.
— Не знаю… Мир-то он разрешил нам уничтожить. А все эти мутанты… Они ведь не Богом созданы. Наверное, Его на войне убило…
— Его нельзя уничтожить, — покачал головой метеоролог.
— А где же он тогда сейчас?
— Где-то там, — Савельев посмотрел в бескрайнее звездное небо. — Кричит, что любит нас, а мы, как всегда, не слышим.
— Почему?
— Ну, Лерка, на тебя академиков не напасешься! — засмеялся Савельев. Но, видя ее смущение, мягко положил руку на плечо девушки. — Не обижайся. На самом деле, Бог в какой-то степени присутствует в каждом из нас. Просто кто-то хочет его слышать, кто-то не умеет, а кто и вовсе не верит в него.
— Это мне Птах дал, — поколебавшись, Лера отогнула ворот ватника и показала Савельеву висящий на шее крестик. — Сказал, чтобы я молилась, но я не умею. Он сумасшедший?
— Не думаю, — серьезно ответил Савельев и стал разбирать закрепленный на поручне замысловатый метеорологический прибор, детали которого бережно упаковывал в лежащий на палубе рюкзак. — Он почти неделю провел на поверхности без пищи и химзащиты и выжил. Разве не чудо?
— Значит, ему помог Бог?
— Все может быть, — немного помедлив, отозвался Савельев.
— А нам он поможет?
— Посмотрим. Нужно верить в него, и он обязательно будет рядом.
— Думаешь? — Лера с надеждой попыталась поймать его взгляд, но метеоролог смотрел на море, думая о чем-то своем.
— А что мы еще оставили себе, кроме веры? — опершись о поручень, Савельев посмотрел на плещущуюся внизу воду. — Я очень хочу, чтобы у нас получилось вернуть все назад. Даже если не сейчас, то хоть когда-нибудь…
— Ты не веришь в успех экспедиции? Думаешь, в Антарктике ничего нет? Ежи и остальные ошибаются?
— Я хотел бы верить, что есть. Просто не знаю, что ждет нас там. И никто не знает. Если база действительно существует, сейчас ей вот-вот должно стукнуть сто лет.
— Но лодка ведь неспроста уцелела, — Лера поежилась под налетевшим порывом ветра и плотнее укуталась в ватник. — Если есть хоть какой-то шанс исправить мир, мы должны попытаться.
— Должны, — согласился Савельев и с грустной улыбкой посмотрел на девушку. — Завидую я тебе, Лиса-Алиса!
— Почему?
— Ты родилась до Катастрофы и не знаешь, каким прекрасным он был.
— Кто? — подняла брови Лера.
— Наш мир, — вздохнул метеоролог. — Только когда его не стало, мы спохватились. Есть такая поговорка: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Суетились, размножались, воевали, строили, точно муравьи какие… Пока муравейник не сгорел. Тебе просто не с чем сравнить, а мне тогда десять лет было. Как сейчас помню: сирень, лето и бабушкины пироги. Последние…
Савельев замолчал и посмотрел в проплывающее над лодкой далекое, усыпанное звездами безмятежное небо. Лера тоже подняла голову. В этот миг мерцающее мириадами огоньков чернильное полотно пересекла стремительно угаснувшая за горизонтом полоса.
— Что это?! — испугалась девушка. — Ракета?! По кому-то стреляют?
— Не волнуйся, — успокоил Савельев. — Это падающая звезда. Я такие в детстве видел…
— А я никогда, — всматривающейся в небо Лере все еще казалось, что она видит шлейф звездной пыли от мелькнувшего и исчезнувшего нечаянно подсмотренного чуда. — Почему она упала? Умерла?
— Этого никто не знает. Говорят, если ее увидеть и загадать желание, оно обязательно сбудется. Только никому нельзя рассказывать.
Лера с готовностью прикрыла глаза. Желание. Конечно, у нее было одно желание. Заветное, единственное желание: там, на чужой земле, в неизведанном краю найти своих родителей, которых у нее отняли.
— Не буду, — изо всех сил пожелав скорейшего приближения долгожданной встречи, девушка открыла глаза. — Спасибо, что показал мне его…
— Ну что, закончил? А-а, Лерка, и ты здесь? — Дверь рубки отворилась, и в проеме показался слегка подвыпивший Азат. — Ты чего это среди ночи разгуливаешь? Да еще и не одна?
— А я не твоя невеста, чтобы оправдываться! — с вызовом посмотрев ему в глаза, девушка скрылась в рубке, раздраженная тем, что ее так бесцеремонно выдернули из мечтаний.
— Закругляйся, — буркнул Савельеву Азат. — Тарас перископную приказал.
* * *
— Сколько? — прервав разговор с ужинавшей на камбузе Лерой, Треска посмотрел на вошедшего Бориса Игнатьевича.
— Пока четыре, но продолжает увеличиваться.
— Что случилось? — насторожилась девушка.
— На море шторм, — объяснил кок. — И, судя по приборам, он будет нешуточным. Тарас решил погружаться.
— Глубоко?
— Пока на семьсот футов. Хочешь, покажу фокус?
— Давайте! — Лера с готовностью отложила ложку, пока Борис Игнатьевич натягивал над столом тонкую леску с привязанным к ней спичечным коробком.
— Теперь следи, как он будет медленно-медленно опускаться вниз.
У девушки округлились глаза.
— А почему так происходит?
— Внешнее давление на стенки лодки.
— А что будет, когда коробок окажется на столе?
— Нас раздавит, как яичную скорлупу, — опередив кока, хмыкнул Треска. — Яйцо видала когда-нибудь?
— На картинке, — сказала девушка, не в силах представить мощь, которая могла бы сотворить такое с огромной и, как ей казалось, несокрушимой лодкой.
— Ладно тебе ребенка пугать! Ничего с нами на такой глубине не случится, — осадил подчиненного Борис Игнатьевич. — А ты доедай, давай. Вон, остыло уже все.
Послушно взяв ложку, Лера стала быстро приканчивать и вправду подостывшую кашу, изредка с подозрением косясь на подвешенный коробок.
* * *
На борту потянулись ленивые дни, похожие друг на друга, словно близнецы. Лера часами пропадала на кухне, Батон потихоньку пьянствовал в своей палатке, а Ежи и Марк по-своему развлекали командный состав экипажа. Когда на привычном собрании в кают-компании в очередной раз стали обсуждать пункт назначения, Тарас, задумчиво теребя вислые усы, спросил начальника поляков:
— И все-таки, почему именно Антарктика, в толк взять не могу? Холод страшный, да и от Германии далеко.
— Гитлер был одержим оккультизмом, — с охотой стал объяснять Ежи. По всему было видно, что он досконально изучил все возможные вопросы касательно ледникового материка. — Созданная им в тысяча девятьсот тридцать пятом году и проработавшая десять лет организация «Аненербе» среди прочих исследований занималась активным поиском и изучением различных паранормальных явлений во всех уголках земли.
— И что в этом куске льда такого ненормального?
— Это Арктика — кусок льда. А Антарктида расположена на суше, это континент. Гитлер считал, что он является осколком некогда затонувшей Атлантиды, которая, по легенде, являлась колыбелью человечества. Так называемая Шангри-Ла.
— А еще ходили слухи, что в «Аненербе» были уверены, будто скованный льдом материк представляет собой портал в другие измерения, — подключился к обсуждению Савельев.
— Психи они были, вот что! — отхлебнул из кружки Батон, который на сей раз решил поприсутствовать в наполненной густым чадом самокруток кают-компании.
— Не скажи, — покачал головой Ежи. — Нельзя недооценивать вклад Рейха в европейскую культуру того времени. Как ни крути, а ими было сделано множество невероятных открытий. Нет… Это было необыкновенное государство. Бесчеловечное, конечно, но… Мы, поляки, шибко от них пострадали, и все же… А Гитлер? Он ведь сумел целый народ загипнотизировать, превратить в единую послушную машину. Там мистикой пахнет, точно говорю. И харизма Гитлера многого стоит!
— Эта, что ли? — поинтересовался Батон и сунул под нос два пальца, имитируя усики фюрера.
В каюте одобрительно гоготнули.
— Атлантида, Атлантический океан… Антарктида… Чудо-юдо, мосальская губа! — присвистнул думающий о чем-то своем Тарас. — Складно получается.
— С этим материком вообще связано много загадочного, — протянул Марк.
— Складно-то складно, да все равно байкой попахивает, — буркнул из своего угла Батон.
— Покажи им карту Пири Рейса, — обратился к напарнику Ежи.
— У нас конечно же не сама карта, а фотоснимок, — поправил его Марк, доставая из рюкзака пожелтевшую папку, перевязанную ленточкой. — Но тоже достаточно неплохой.
— Пири Рейс был известным адмиралом Турецкого флота в шестнадцатом веке, — стал комментировать Ежи, пока по рукам неторопливо передавался потускневший цветной снимок формата А4. — Картография была его страстью, и он всегда находился в поисках подобных документов.
— И вот что, — Марк загадочно оглядел присутствующих. — Антарктида оставалась неоткрытой до тысяча восемьсот восемнадцатого года, а ее северная береговая линия, причем — превосходно детализированная, была показана на этой карте, нарисованной аж в тысяча пятьсот тринадцатом. Намного позже исследования, сделанные морскими картографами США, указали на то, что карта нарисована так, будто ее видели из космоса.
— Но как это возможно? — тихо спросил сидящий в углу стола Лобачев.
Последнее время капитан стал чаще выбираться из своей каюты, но по-прежнему мало ел и выглядел болезненно бледным.
Ежи развел руками:
— Ясно одно: карта — подлинник, и была сделана в Константинополе в начале шестнадцатого века нашей эры. Пири Рейс не мог иметь информации об этом регионе от исследователей-современников. А свободный ото льда берег Земли Королевы Мод мог быть видим и нанесен на карту в безледных условиях только в четырехтысячном году до нашей эры.
— Бредятина какая-то! — подавившись табачным дымом, взревел потрясенный Тарас.
— Однако ее снимок в твоих руках.
— В середине пятидесятых годов прошлого века турецкий профессор расшифровал перевод надписей, сделанных Пири Рейсом на своей карте, — получив снимок обратно, Марк приблизил его к лицу. — Вот перевод двух последних, относящихся к Антарктиде:
«В этой стране существуют беловолосые монстры такой вот формы, а также шестирогий скот. Эта страна — пустыня».
— Ну, это уже мутанты какие-то! — неуверенно усмехнулся старпом, снова суя в рот самокрутку. — Хотя мы нечисть и пострашнее видали, правда, Мишаня?
— И как там надеялись выжить нацисты? — согласно кивнув, поинтересовался Батон.
— О, они очень хорошо подготовились к освоению Антарктики! В разные годы, параллельно строя базу и перебрасывая туда огромное количество техники и людей, Аненербе проводило бессчетное количество всевозможных опытов, в том числе и по созданию новых видов биологического оружия.
— И вы действительно уверены, что нацистам удалось с тогдашними технологиями разработать такой вирус, который, спустя почти сто лет, сможет потягаться с радиацией?
— На Антарктической базе Аненербе не только выводили вирусы, но и проводили опыты по поводу воздействия радиации на живые организмы. Согласно некоторым старым документам, нацистам удалось существенно повысить невосприимчивость организма к облучению, — лекторским тоном начал рассказывать Марк. — Я не говорю, что они точно придумали, как сделать людей резистентными к радиации. Вероятнее всего, были разработаны медикаментозные средства, которые позволяли жить в условиях небольшого фона. Таким образом, наша экспедиция преследует сразу две цели — вирусы против мутантов и возможные лекарства от радиации.
— Получается, что фрицы в свое время изобрели и медикаменты с обратным эффектом, которые уничтожали организмы, пораженные облучением? — уточнил явно заинтересовавшийся Батон.
— Совершенно верно, — кивнул Марк, поправляя очки. — Ледники могут запросто гарантировать сохранность любых биологических материалов в течение нескольких сотен лет. Ну, как мясо в холодильнике.
— Хорошо, а вы подумали, как швартоваться будем? — снова подал голос Лобачев.
— Вы о чем? — озадачился Ежи.
— «Грозный» — судно не из маленьких. Вряд ли в те времена строились доки с расчетом на такие корабли, тем более в полярных условиях.
— Принимая во внимание несколько секретных разработок, описанных в документах, и склонность Рейха к гигантизму, можно предположить, что… — начал разъяснять Марк, но его перебил появившийся в дверях всклокоченный Колотозов, глаза которого горели восхищенным огнем.
— Извините, что помешал. Но вы обязательно должны это увидеть!
* * *
На покрытую первыми островками льдин Атлантику медленно опускалась ночь. Высыпавший на палубу экипаж завороженно смотрел на волнующуюся поверхность моря, подсвечиваемую снизу переливающимися голубоватыми сполохами.
Их было несколько десятков.
Огромные, следующие единым порядком существа, неторопливо отталкиваясь от толщи воды длинными, похожими на пупырчатые мочалки щупальцами, медленно проплывали под днищем субмарины.
— Медузы! — восхищенно выдохнул Савельев.
Широкие, круглые, словно подсвеченные изнутри полупрозрачные купола парашютов, безмолвные обитатели нового мира двигались перпендикулярно ходу лодки, озаряя воды Атлантики, словно десятки свечей под пластиковыми колпаками.
— Да тут каждая метров двадцать в диаметре! — попытался на глаз определить Тарас.
Продолжая двигаться в одном им известном направлении, подводные гиганты четко соблюдали расстояние между друг другом, изредка плавно закручиваясь вокруг собственной оси. Скопившиеся на смотровой площадке люди молча смотрели на завораживающий подводный танец.
— А Лерка где? — вспомнив о напарнице, поинтересовался у стоявшего рядом Азата Батон. — Такую красотищу пропускает!
— Не знаю, — пожал плечами тот. — В прачке, наверное.
— Я ее приведу, — неожиданно вызвался стоявший неподалеку Василь, чья забинтованная рука еще висела на шейной перевязке.
— Еще чего! — тут же вскинулся Азат, но поляк уже скрылся в рубке.
— Оставь его, — придержал оружейника за локоть Батон. — И так, вон, парня калекой сделал. Нам новые стычки не нужны.
— Не нравится он мне, Миш!
— Мне тоже много чего не нравится, и что с того? Не за борт же его теперь. Может, он, наоборот, загладить хочет…
— Смотрите, они гаснут! — неожиданно крикнул кто-то.
Подводные гиганты медленно меркли один за другим и, нарушая строй, изменяли направление, словно гонимые порывами ветра.
— Их что-то потревожило, — покачал головой Савельев, следя, как затухает последний полупрозрачный купол.
— Или испугало, — Батон окинул взглядом бескрайнее водное полотно.
Если бы хоть один член экипажа, который продолжал всматриваться в волнующуюся морскую пучину, обернулся назад, то увидел бы, как с подветренной стороны к лодке приближается большая, вылизываемая волнами черная масса.
* * *
Возившаяся с одеждой Лера не заметила, как сзади подкрался Василь. Убедившись, что в душевой, кроме него и стирающей девушки, устроившейся на полу напротив таза с бельем, никого нет, поляк бесцеремонно навалился на нее сзади, норовя облапать за грудь.
— Эй, пусти! — дернулась от неожиданности Лера.
— А чего ж ты не со всеми? Там ваш капитан морской парад принимает, — сбивчиво зашептал в ухо пытающейся вывернуться девушки Василь.
— Чего тебе надо? — сопротивлялась та. — Отвали, говорю!
— Ты не переживай, мы с тобой сейчас все по-быстренькому сделаем, — наседал насильник. — Я осторожненько…
— С ума сошел?! Помогите!
— Тихо-тихо, ромашка, не суетись, — несмотря на сломанную кисть, Василь с легкостью перевернул девушку и, повалив ее на пол, стал жадно лезть под тельняшку, пытаясь дотянутся до натягивающих ткань горошинок-сосков. — Сейчас мы с тобой… полегонечку-потихонечку… Господи, а гладенькая-то какая!
— Дядя Миша! — испуганно пискнула Лера, вжавшись щекой в прохладный кафель пола.
— Никто тебя не услышит, — девушка с ужасом почувствовала, как цепкие пальцы расстегивают молнию ее джинсов. — А расскажешь своему меченому, сука, — ухо отрежу! Поняла? За длинными волосами все равно никто не увидит.
В подбородок девушки уперлось изогнутое лезвие ножа.
— Главное, громко не кричи, и все останутся довольны, — снова завозился с ее штанами Василь. — Думаешь, легко смотреть, как ты тут повсюду задницей крутишь?
— Пусти, пожалуйста!.. — взмолилась девушка, прекрасно понимая, что с рослым крепким мужиком, который, откинув волосы, сейчас жадно целовал ее шею, она никак не справится. — Мне больно! Я не хочу!..
— Пи!
Василь мотнул головой, встретившись с воинственным взглядом глазок-бусинок прибежавшей на звуки борьбы мыши.
— Пошла отсюда, тварь!
Охваченный вожделением поляк резким движением отбросил в сторону пронзительно заверещавшее животное.
— Не трогай ее! — взмолилась плачущая девушка. — Отпусти, я все равно не умею!
— А-а-а, — отстранившись от жертвы, Василь посмотрел на Леру с неподдельным удивлением. — Так ты у нас еще и не пуганая, что ли? А фигурка-то какая… Ну, молодежь пошла! Ничего, сейчас поправим…
Почувствовав, как с бедер, прикрытых выцветшим лоскутком трусиков, сползают джинсы, Лера, в отчаянной попытке защититься, вывернула руку и, макнув ее в таз с мыльной водой, с размаху сунула в глаза Василю.
— Ах ты тварь! — завыл откатившийся в сторону мужик, схватившись за крепко зажмуренные глаза. — Играть со мной вздумала, скотина?! Вот я сейчас тебе…
Лера попыталась вскочить, но тут же повалилась навзничь — Василь успел схватить ее за лодыжку здоровой рукой. Похоть была явно сильнее боли.
— Я теперь от тебя по-любому все получу, — захлебываясь от вожделения и злобы, прошипел он, снова с легкостью подгребая под себя девушку. — Надолго меня запомнишь. Глядишь, понравится, так еще и сама прибежишь, дура неопытная! Миловаться будем…
— Отцепись от нее, урод!
Подскочивший Азат с размаху съездил Василю сапогом по лицу и, перехватив руку с ножом, по рукоять вдавил его в шею отчаянно сопротивляющегося насильника. Тот сразу откинулся, со страшными булькающими хрипами елозя на полу. Кровь толчками выплескивалась из раны, а Василь пытался слабеющими руками выдернуть нож… Сидящая в сторонке девушка, судорожными движениями машинально натягивая джинсы, отрешенно следила, как на ее глазах умирает человек.
— Ты убил его…
Не отвечая, Азат подошел к ней, присел и, взяв за плечи, спросил:
— Успел? — не получив ответа, он легонько встряхнул ее. — Тебя спрашиваю, я успел?
Лера смотрела в его глаза, явно не понимая сути вопроса, а когда, спустя мгновение, догадалась, тихо ответила:
— Успел, — и с дрожью добавила: — Пожалуйста, не трогай меня.
— Слава богу! — с облегчением выдохнул оружейник, отпуская девушку, и посмотрел на распластанное тело. — Я подонков за километр чую — таких сразу вешать надо.
— А что теперь с тобой сделают, ты подумал? — Лера посмотрела на защитника, который все еще тяжело дышал после недавней схватки.
— Плевать! Батон бы его вообще на кусочки изрубил!
Азат выпрямился и, протянув руку, помог девушке подняться.
— Он, кстати, тебя на палубу зовет, там медузы красивые.
— Меня чуть не изнасиловали, а ты так спокойно об этом говоришь? — Лера отстранилась и посмотрела на переставшего дергаться Василя. — Что теперь с ним делать?
— За борт. Пару деньков поищут, потом решат, что оступился на палубе, мало ли чего…
В этот момент корпус лодки содрогнулся от мощного толчка, и по всем отсекам тревожно заревели баззеры аварийной тревоги. Таз с бельем опрокинулся, выплескивая на пол волну мыльной пены, которая ту же окрасилась, смешавшись с все еще бьющей из горла Василя гранатовой струей. Леру и Азата толкнуло в объятья друг друга.
— Внимание! Боевая тревога! — разнесся по отсекам громкий голос Тараса. — Мы атакованы! Всем членам экипажа в полном вооружении немедленно собраться на палубе! Тахоме и Степановой оставаться на своих местах! Повторяю…
— Дядя Миша! — выпалила Лера, сразу же позабыв обо всем, и, поскользнувшись на мыльном полу, пулей вылетела из душевой.
— Стой! Лера!
Забившаяся под койку мышь испуганными глазенками следила за девушкой, которая, ворвавшись в каюту, вытащила из висящей на спинке стула кобуры «Макаров» и, со щелчком вогнав в него обойму, выскочила вон.

 

Выбежав из рубки, Лера замерла, оглушенная резкой какофонией звуков, в ужасе наблюдая сцену кровавого морского побоища. В лицо, разметав волосы, ударил тугой порыв ветра, пахнущий порохом, кровью и морской солью. Надсадно грохотали автоматы, хлопнуло несколько гранатных разрывов. В суматохе никто не заметил, как по борту неуклюже скользнуло тело Василя, которое столкнул появившийся следом за девушкой Азат — Лера постоянно забегала вперед, чтобы разведать путь, нет ли кого на дороге.
А он, в свою очередь, не увидел, как труп на лету подхватила пара вынырнувших из-под воды громадных пупырчатых щупальцев, в следующий миг с легкостью разорвавших его надвое.
— Азат! Тащи сюда «ГШГ»! Пушка на ходу?
— А то!
По палубе, истошно крича и оскальзываясь в липких бордовых лужах, вытекающих из раскиданных тут и там изуродованных тел товарищей, носились объятые ужасом члены команды.
А на кормовую часть лодки тем временем неспешно забиралось ОНО. Громадное, украшенное россыпью фосфоресцирующих глаз чешуйчатое нечто, кишащее отвратительными щупальцами и шевелящимися отростками. Ночной воздух то и дело оглашался пронзительными клокочущими взрыкиваниями. Посейдон все-таки бросил вызов подлодке, натравив на нее Морского Дьявола, которого породил в самых темных глубинах пережившей войну Атлантики.
— Какого хрена этой твари надо?!
— Может, приняла нас за кита? — возился с СВД опустившийся на одно колено Батон. — Или за медузами гналась…
— Залезает на палубу! — взорвался над ухом остолбеневшей Леры чей-то истерический крик.
Под подошвами ботинок завибрировала палуба, медленно кренясь в сторону беснующегося на корме чудовища. Атакованный «Иван Грозный», приподнимая нос над водой, издал долгий надсадный стон, словно раненый кашалот.
— Оно тащит нас на дно!!!
Кто-то, не удержавшись, кубарем покатился по палубе, отчаянно стреляя в несущуюся навстречу раззявленную громадную пасть. Кто-то выронил динамитную шашку, которая подпрыгивая, полетела к чудовищу и разорвалась в метре от приплюснутой необъятно громадной башки.
— Ну что, тварь! Посмотрим, из какого дерьма ты сделана!
— Дядя Миша! — истошно заорала девушка, увидев, как извивающееся щупальце поднимает стреляющего из винтовки Батона вверх.
Отливающие зеленым глазищи чудища с отвратительным чавканьем лопались один за другим. Над водой загремел отчаянный вопль боли.
— А-а-а! — истошно заорал Батон.
Случившаяся несколько минут назад попытка изнасилования и смерть Василя мгновенно вылетели из головы. Перепрыгнув через перила смотровой площадки и выставив вперед пистолет, пытаясь прицелиться, Лера со всех ног бросилась навстречу чудовищу, метя в сжимающую Батона отвратительную пупырчатую конечность.
Но выстрелить у нее так и не получилось: девушку сбил с ног отброшенный чудовищем Савельев. Выронив пистолет, она покатилась по палубе и, не успев закричать, словно с горки, скользнула по гладкому борту вниз.
Через мгновение над головой оглушенной падением девушки со звонким всплеском сомкнулись ледяные воды Атлантики.
Назад: Глава 8 МАНИТУ
Дальше: ЧАСТЬ 2 ХРУСТАЛЬНЫЙ КАПКАН