Глава 28
Новые знакомства со старыми знакомыми

Пожилая Галина рубашку зашила вполне качественно. Глеб поблагодарил женщину, взял рубаху, надел ее, застегнул, заправил под ремень и сказал:

– Я готов. Идем?

– Подожди. Быстрый какой! – нахмурился Семен и обвел взглядом своих. – Так, Игорь, Артем, вы уже с ним дело имели, с нами пойдете, для подстраховки. Автомат бы взять, так с ним к Святой все равно не пустят… Хотя, зачем нам у Святой автомат? Он нам по дороге нужен! А там у охраны оставим… Эй, караульный, где ты там? Иди сюда!

Караульный был, видимо, неподалеку – услышал и подошел быстро.

– Юра, я у тебя автомат заберу, пока мы ходим, – сказал Семен.

– А я как же?… – возмутился караульный.

– А что ты? Возьмешь еще пару ребят покрепче, покараулите и так пару часов. Я ведь у тебя не навсегда его отнимаю!

– Ага, пару ребят!.. Говорят, у реки, куда ход ведет, целая банда обитает! Там их, если верить, больше сотни уже. А если рискнут сюда припереться? Что мы тут с ними, голыми-то руками?… А они нас перережут и дальше пойдут. Что тогда?

– Не припрутся, – буркнул Глеб.

– А ты откуда знаешь? – уставился на него Семен. – И чего смурной такой? Обиделся, что с автоматом тебя поведем? Так ведь только что говорили: верить никому нельзя. А ты вон какой здоровенный! Мы и втроем с тобой вряд ли справимся. Подстраховка это, понял? Не связанным же тебя вести…

– Ведите связанным, – криво усмехнулся мутант. – То-то Святая обрадуется, как вы меня привечаете.

– Святая нас скорее за безалаберность накажет, у нее с этим строго. Но ты не ответил на главный вопрос: откуда знаешь, что бандиты сюда не полезут?

– Обвал там, – сказал Глеб. – Я как раз от них убегал, когда в этот ход провалился. Засыпало капитально. Я долго там… отдыхал, никто не пролез.

– Та-а-аак!.. – обвел взглядом храмовников Семен. – Слышали? Выход к реке накрылся. Как только с бандитами разберутся, надо будет восстановить. А ты, Юра, тоже слышал? Бандитов можешь не бояться, так что обойдешься без автомата.

– А другие проходы? – вскинулся караульный. – Еще ведь три остаются!

– Те ведь не к бандитам ведут. Один к ар… – тут Семен бросил взгляд на мутанта, поперхнулся, откашлялся и закончил: – Сам знаешь куда. Не дури. Оттуда если опасность придет, значит уже все, всем хана.

Караульный Юра нехотя отдал автомат. Семен забросил его за плечо.

– Ну, все, теперь выходим. Я с Глебом впереди, Артем, Игорь замыкающие.

– Нам тогда автомат дай, – сказал один из парней. – Что толку нам сзади «голым» идти? Он тебя заломает, автомат заберет – и по нам.

– Есть резон, – согласился Семен и протянул ребятам оружие. – Теперь все? Тогда пошли.

Идти пришлось долго. Тоннель по пути несколько раз поворачивал, раздваивался, от него отходили боковые ветки. Встречались по пути и большие «пещеры», «залы», подобные тому, откуда они вышли, и еще бóльшие. А некоторые, как пояснил Семен, были лишь первыми в череде анфилад. Такое случалось, как правило, под развалинами древних храмов, где и так уже были подземелья с ходами, которые храмовники после Катастрофы расширили, достроили, «облагородили» и соединили ходами с другими подземельями, если до этого они не соединялись.

Повсюду встречались люди, чем ближе к центру – тем больше и чаще. Многие были вооружены. Почти все сразу начинали пялиться на Глеба: с удивлением, испугом, брезгливостью… Сначала это раздражало мутанта, потом он привык и перестал обращать внимание. Просто шел и смотрел в спину идущего впереди Семена, с которым, кстати, довольно часто здоровались встречные.

Наконец дошли до большого «зала», в котором народу оказалось больше всего. Причем, люди не просто сидели или стояли – они ходили, бегали, копошились, словно муравьи. Конечно же, этот «зал», как и предыдущие, не был пустым. В нем стояли как брезентовые палатки, большие и маленькие, так и деревянные, похожие на сараи, сооружения, причем некоторые из них были довольно длинными, со множеством дверей, в которые и из которых то и дело входили и выходили люди – как правило, с очень серьезными лицами. И все пройденные залы, а также переходы между ними были освещены электрическим светом. Подземные ходы – более тускло, редкими слабенькими лампочками – лишь бы было видно, куда ступать, а «залы» – довольно ярко. Но Глеб заметил на стенах и потолках следы копоти и вспомнил свой сон, который приоткрыл один из участков его «заблокированной» памяти. Теперь он знал, откуда здесь берут электричество. Солнечные батареи. Пока на дворе лето и солнце светит долго, его энергии хватает для нужд подземного поселения. В пасмурную пору и особенно зимой, когда дни на Севере короткие, приходится пользоваться масляными лампами, а порой и смоляными факелами. Также этот «зал» оказался очень красиво украшен. В некоторых из тех, которые они проходили, мутант тоже видел различные украшения: позолоченные столики, резные светильники на цепях, иконы на стенах, кое-где даже шкафы и полки с книгами. Здесь всего этого было во много раз больше, особенно икон. Некоторые из них были очень большими – выше человеческого роста. Кто именно изображен на них, Глеб не знал (или не помнил), но то, что это именно иконы с изображениями святых, его память информацию сохранила.

В этом «зале» оказалось несколько дверей в стенах. К одним из них, двойным, широким, резным, богато украшенным, и направился Семен. С двух сторон от дверей стояли вооруженные храмовники. Увидев приближающуюся «делегацию», охранники напряглись и повернули стволы в сторону идущих.

– Стоять! – сурово приказал один из них, когда до дверей оставалось пять-шесть шагов.

– Стоим, – покорно ответил Семен, сделав повелительный знак рукой остальным. – Нам нужно к Святой.

– С какой целью?

– Мы привели ее… воспитанника. Его зовут Глеб. Передайте Святой, это очень важно!

Охранники смерили мутанта изучающими взглядами. Но по их лицам трудно было что-либо прочитать – видать, охрану Святая муштровала серьезно и кого попало в нее не брала.

Один из охранников приоткрыл дверь и сказал кому-то за ней:

– К Святой пришли люди с Глебом. Доложи, – сказав это, он снова закрыл дверь и сухо бросил пришедшим: – Ожидайте.

Глеб не знал, сколько им придется ждать. Но в любом случае он не думал, что мать, услышав о его прибытии, тут же бросится к нему вприпрыжку и кинется на шею. Тем удивительней стало то, что двери вдруг распахнулись и к нему с радостным визгом метнулась хрупкая девичья фигурка, одетая в черное длинное платье и с черным же платком на голове. Все произошло настолько быстро, что мутант не успел разглядеть лица – отметил лишь эти две детали: черное платье и черный платок. Мелькнула поначалу мысль, что это и есть Святая, но слишком уж хрупкой, почти невесомой показалась фигурка, и этот визг – слишком несерьезный, слишком по-девичьи тонкий для солидной предводительницы храмовников, к тому же, как ни крути, для женщины в довольно солидном возрасте.

– Глеб! Глебушка! Живой!!! – бросилась ему девчонка на шею. Повисла, едва касаясь пола носочками до блеска начищенных ботинок, прижалась к широкой груди лицом, зарыдала.

Мутант остолбенел. Ошалело посмотрел на охранников, но те лишь невозмутимо закрыли двери. Перевел взгляд на своих спутников – те выглядели ошарашенными не меньше его самого, Семен лишь недоуменно развел руками.

– Живой, живой, – всхлипывая, продолжала причитать девушка.

Что-то в этом голосе показалось Глебу знакомым. Так ведь кто его знает, с кем здесь сводила его судьба раньше. Наверное, это какая-то подруга его детства, дочка одного из приближенных храмовников, с которой ему дозволялось играть. Мутант нерешительно коснулся плеча незнакомки ладонью. Кашлянул, смущенно просипел:

– Вы кто?…

Девушка разжала руки, обвивавшие его шею и полностью опустилась ногами на пол. Ростом она оказалась всего лишь по грудь Глебу. Большие, полные слез серые глаза уставились на него снизу, светясь непритворной радостью. Что-то в этих глазах тоже показалось мутанту знакомым. Очень и очень знакомым. И совсем из недавнего прошлого, как ему показалось, а вовсе не из забытого детства.

– Вы кто? – повторил он более уверенно.

– Не узнаешь?…

Девчонка быстрым движением сдернула с головы платок. Очень короткие светлые волосы… И эти большие серые глаза… Что-то настолько знакомое, что просто берет оторопь!.. Но… чего-то тут не хватает для полного узнавания… Чего же? Чего?… Глеб мысленно закрыл темной вуалью лицо девушки ниже глаз. Сделал это – и в недоумении отпрянул: на него смотрел… Сашок!.. Но это… Этого просто не может быть!!! Мутант так же мысленно «нарисовал» на лице девчонки коросты, «растрепал» ее короткие волосы…

– Сашок… – выдохнул Глеб.

– Узнал… – зашмыгала носом девчонка. – Только я теперь не Сашок, а Сашка.

Сашок… то есть, Сашка… но как? почему Сашка?! снова подскочила к мутанту, обняла, насколько хватило длины ручонок, за талию, прижалась лицом…

– Ты же… это… – забормотал одуревший до звона в ушах Глеб, – …ты же не хотел… не хотела, чтобы я тебя… это… я же обещал…

– Так это ж не ты меня, это я тебя обнимаю, – подняла счастливое, мокрое лицо Сашка. – И теперь-то можно!

– Почему?… Почему теперь можно?…

– Чудила ты, Глеб! – звонко рассмеялась девчонка. – Не почему теперь можно, а почему раньше было нельзя? Не доходит?

Мутант растерянно помотал головой.

– А почему ты… – начал он, но тут снова раскрылись двери, один из охранников наклонился к проему, послушал кого-то, выпрямился и сказал:

– Проходите.

Семен повернулся к Артему с Игорем:

– А вы погуляйте пока. Вам туда незачем.

Парни с видимым облегчением на лицах тут же отправились «гулять», а Семен, Глеб и клещом вцепившаяся в него Сашка прошли в распахнутые двери.

Мутант ожидал, что за этими дверями их сразу будет ожидать Святая. Впрочем, говоря откровенно, он теперь уже и сам не знал, чего ему следует ожидать. Оказавшийся Сашкой Сашок своим неожиданным появлением совершенно выбил его из колеи, свернул набекрень и без того скособоченные мозги. Он даже подумал, мысленно хохотнув: «Сейчас для закрепления эффекта нужно, чтобы мама оказалась папой – и тогда меня можно смело изолировать от общества под присмотром стрессоустойчивых и физически сильных мужчин. Думаю, трех будет достаточно. Если меня предварительно хорошенько связать».

Но за дверями стояли еще два храмовника, правда, уже без оружия – во всяком случае, его не было видно. А за ними был коридор – широкий и длинный, украшенный лепниной и золотыми панелями. По паркетному полу расстилалась зеленая с красными узорными бордюрами ковровая дорожка. Она вела к следующим двойным дверям – практически точной копии предыдущих. Возле них, разумеется, также по стойке «смирно» стояла пара вышколенных охранников.

Однако до этих дверей Глеб и его провожатые дойти не успели – их створки раскрылись, и в коридор вышла статная, высокая женщина. Несмотря на аскетичный, такой же, как и у Сашки, наряд – длинное черное платье и черный платок, – мутант ее сразу узнал. Это была девушка из «отцовского воспоминания», женщина с фотографии Деда Мороза, это была его мать! Мария Александровна Кудрявцева. Машечка. Святая… Она почти не изменилась, годы лишь сделали строже ее лицо – глаза остались все теми же синими, разве что отливали теперь не озерной синью, а синевой закаленного металла.

Святая улыбнулась Глебу – скорее, дежурно, чем радостно, а потом сухо бросила Семену:

– Вы больше не нужны, спасибо.

Семен, склонив голову, молча ретировался. После этого мать подошла к сыну и наконец-то его обняла. Но вовсе не так, как сделала это Сашка, а, опять же, по дежурному, без особых эмоций.

– Здравствуй, – сказала она, отстранившись. – Как ты? Знаю, досталось тебе.

– Здравствуй, – ответил Глеб. – Досталось, да. Но я в порядке.

– Ты такой оборванный и грязный, – поморщилась Святая. – Сейчас я распоряжусь, чтобы тебе выдали новую одежду. А Сашенька проводит тебя и покажет, где можно помыться. Потом поговорите – я думаю, вам есть, что сказать друг другу. Мне же сейчас нужно провести несколько встреч, отдать кучу распоряжений в свете последних событий. Так что с тобой мы основательно обо всем побеседуем после ужина. Ты не против?

Глеб не был против. Он и сам был бы не прочь привести себя в порядок, а уж поговорить с Сашкой – тем более. С матерью тоже, но она права: это нужно делать основательно и желательно наедине. Конечно, некая холодность матери при встрече с ним, хоть он подспудно и был к этому готов, несколько расстроила мутанта, но он вспомнил, что для нее прошло всего несколько дней с тех пор, как она его видела, так что соскучиться попросту не успела бы. В итоге он растянул губы в вымученной улыбке и сказал:

– Конечно, не против. Спасибо.

– Тогда я вас покидаю, – пошевелила пальчиками поднятой руки Святая и уже повернулась к дверям, когда Глеб бросил ей в спину:

– Один вопрос! Что с Пистолетцем… с Ликом?

Мать обернулась. На ее лице больше не было улыбки. Из глаз странным образом исчезла синева, остался лишь отблеск холодной стали.

– Он жив. Пока жив.

Святая отвернулась и быстро скрылась за вторыми дверями.

Мутант думал, что Сашка выведет его через первые двери. Но девушка подошла прямо к стене и надавила на одну из узорных панелей. Та повернулась, оказавшись дверью. За ней располагалась небольшая прихожая с двумя дверями, одна напротив другой, и еще одной дверью, чуть больше двух первых, в торце. Сашка открыла именно эту:

– Заходи.

Глеб зашел внутрь. Он очутился в маленькой, но очень уютной комнате: что-то вроде тахты у дальней короткой стены, стол с двумя стулья возле той, где двери, мягкий красивый диван у стены напротив, а у второй торцевой – шкаф с двумя дверками: со стеклянными вставками и сплошной, непрозрачной. За стеклянной виднелась на полках посуда, какие-то предметы обихода и корешки нескольких книг.

– Вот сюда меня поселили, – сказала Сашка, продолжая оглаживать мутанта взглядом. – Даже странно…

Глеб, оставшись наедине с девушкой, смутился, почувствовав себя неуклюжим неотесанным увальнем. Из головы будто разом вылетели все слова.

– А… это… – промямлил он. – Где можно помыться?…

– Это там, – ткнула Сашка пальцем на дверь, – я покажу, но…

В дверь постучали. Вошла пожилая женщина – тоже вся в черном – и положила на диван стопку одежды. Коротко поклонилась и беззвучно вышла.

– Вот и твоя одежда, – улыбнулась девчонка. – Пойдем, покажу, где всё.

В прихожей она показала сначала на левую дверь:

– Здесь туалет, – а потом на правую: – А здесь ванная. И душ тоже есть, представляешь? И вода горячая сама бежит, даже греть не надо! Я никогда не видел… не видела такого, только в книжках читала. В Лузе и холодная-то вода только в колонках да колодцах.

– Ладно, я пойду помоюсь, потом поговорим, – оборвал словесный поток мутант.

– Да, конечно, потом, – закивала Сашка. – Там на полочках мыло, мочалка, на крючке полотенце…

– Я разберусь, – улыбнулся Глеб.

– Правда?…

– Да постараюсь уж. Или ты со мной хочешь пойти, спинку мне потереть?

– Нет! – испуганно отпрянула девушка. Лицо ее моментально покраснело.

– Ну тогда жди меня у себя в комнате. И готовься к разговору. К очень серьезному разговору!..

Сашку как ветром сдуло. Мутант, усмехнувшись, покачал головой.

Затем он посетил туалет, а вот ванну принимать не стал, ограничился душем – очень уж не терпелось поговорить с другом. Или теперь, если точнее, с подругой. Кстати, во вторую очередь Глеб и хотел, чтобы на это свое загадочное превращение Сашок пролил… то есть Сашка пролила побольше света, внесла в этот вопрос окончательную ясность. А первоочередным был вопрос о ее спасении и странном благодушном расположении к ней Святой. Впрочем, что тут во-первых, что во-вторых, а что в-третьих, станет понятно уже по ходу беседы – мутанту казалось, что тут не все так просто и наверняка запутано в узел, который ему очень хотелось развязать.

Когда он вернулся в комнату девушки, на столе стояли два стакана с чаем и тарелка с румяными булочками.

– Ого! – сев за стол, втянул Глеб носом запах свежего хлеба. – Откуда такое богатство?

– Не знаю, – заняв второй стул, пожала плечами Сашка. – Принесли. Я не просила.

– Ладно, происхождение этого меня сейчас мало интересует, – взял мутант булочку и впился в нее зубами. Прожевал, запил чаем – тоже вполне настоящим, не хуже, чем у Деда Мороза, – и продолжил: – Меня сейчас волнуют другие вопросы. Как ты понимаешь, связанные с тобой.

Сашка сжалась в настороженный комочек. Платок она сняла и своим беленьким, неровным ежиком напоминала сейчас нахохлившегося воробья-альбиноса.

– Ты ешь, ешь, – улыбнулся мутант, – а то, смотри, не достанется.

Девушка робко стянула с тарелки булочку и укусила ее.

– Ну что ж, будем совмещать приятное с полезным, – отправил Глеб в рот остатки булки и отхлебнул еще чая. – Начнем. Вопрос первый: как ты здесь оказалась и почему?

– Меня поймали те патрульные… Повели сюда. Там недалеко было идти, но я не очень понимала, где мы, было темно. Зашли в какие-то большие развалины, там был ход вниз – такие широкие ступени… Потом мы оказались в большом помещении, очень светлом, с такими же лампами, – кивнула Сашка на потолок, с которого свешивалась лампочка в матовом стеклянном абажуре. – Вокруг ходили какие-то люди, уже без масок, все не мутанты. Я услышала, что кто-то говорит про «галеру», что-то про то, почему она долго не возвращается. Тут я возьми и скажи, что знаю про эту «галеру». Сказала это патрульным, но рядом как раз проходили люди, и с ними была женщина, Святая. Ну, тогда я не знала, что это Святая… Она услышала, остановилась. Стала меня расспрашивать. Я рассказала про «галеру», а когда упомянула тебя, Святая забрала меня у патрульных и повела к себе. Я ей все и… В общем, я все рассказала. Прости, Глеб!..

– Да это ладно, это ты правильно сделал! – отмахнулся мутант. – Сделала, то есть. Дальше давай!

– А дальше она меня отправила мыться, дала одежду…

– Женскую? – прищурился Глеб.

– Конечно, женскую. Я ведь сразу сказала Святой, что я девушка.

– А мне почему сразу не сказала?

– Я боялась. Я ведь не знала, кто вы такие… Сначала боялась сказать, потому что думала: ты сразу меня оставишь, как только узнаешь. А потом… потом уже просто боялась: обидишься, что обманула тебя.

– Да меня уже кто только не обманывал! – воскликнул мутант. – Но самое обидное, из двух людей, которых я считал своими друзьями, – ровно два и обманули.

– Но почему?… А Пистолетец разве…

– Почему – мне бы как раз и хотелось узнать! О Пистолетце потом, ты за себя сначала ответь.

– Так я ведь уже сказала…

– Ты сказала, почему боялась признаться. Мне интересно, почему ты изначально прикинулась парнем?

– А ты был когда-нибудь девушкой? – вскинулась вдруг Сашка. Ее глаза вспыхнули и заблестели, голос стал дрожащим и звонким, как натянутая струна. – Ты жил когда-нибудь в городе, населенном мутантами, сам будучи при этом не мутантом? Не мутантом и – девушкой?

– Ни тем, ни другим, – буркнул Глеб. – Дальше!

– А я была. Вокруг – банды отморозков, которые и своих-то не жалеют, и – я… Маму я вообще не помню, но пока был жив папа, он меня прятал. Он тоже не был мутантом, но он раньше был химиком… Он сделал такой клей – прочный, но безопасный для кожи. Он клеил себе на лицо еловую кору, чтобы не выделяться. Пока я была маленькой, он прятал меня дома. А когда я подросла – стал клеить такую кору и мне. Остриг мне волосы, одевал, как мальчика. Это спасало. Но я подросла, и у меня… В общем, теперь мне приходилось носить широкий плащ, чтобы не увидели… – Сашка опять покраснела.

– Я понял, – опустил глаза мутант. – Давай дальше…

– А дальше – все. Папа однажды пошел за едой и не вернулся. Я поняла, что если останусь в Лузе, то не выживу, меня все равно рано или поздно раскроют. Если бы ты только знал, какую я почувствовала тогда безысходность! Жизни и до этого у меня не было, а тут она и вовсе потеряла смысл. Оставалось лишь два выхода: покончить с собой или куда-то бежать. Покончить с собой было проще, но я не смогла… Я такая трусиха!.. И я решила бежать в Устюг, поскольку слышала, что здесь много немутантов, которые неплохо живут. Я прокралась ночью к реке, украла лодку… Дальше ты знаешь. Так что извини за обман, но это было не ради…

– Не продолжай! – положил Глеб ладонь на руку Сашки. – Это ты меня извини! Я самовлюбленный, эгоистичный дурак. Тупица, каких мало!.. А ты… – он улыбнулся и подмигнул, – …ты превосходная актриса.

– Если бы я не привыкла к этому с детства, – улыбнулась в ответ девушка, – то недолго я наиграла, вы бы мигом меня раскусили. Я и так два раза была на грани провала, не считая тех случаев, когда ты меня пытался облапать.

– Я не пытался тебя облапать! – вскочил мутант. – Это другое, ты ведь понимаешь!..

– Да понимаю, понимаю, – рассмеялась Сашка. – Садись, пей чай, остыл уже, наверное.

Глеб сел, машинально отхлебнул из стакана и встрепенулся:

– А что за два раза на грани провала? Когда это? Один, наверное, у «Бабы-Яги»?

– Ну, да. Матрена Ивановна меня сразу раскусила, еще до того, как раздела, чтобы вылечить. Я все боялась, что она тебе расскажет. До сих пор удивляюсь, почему она этого не сделала.

– Из женской солидарности, наверное, – усмехнулся мутант. – А второй случай?

– Второй я тебе как раз рассказала. А вот первый… Помнишь девочку Нюру?

– Еще бы не помнить, – перестал улыбаться Глеб. – Я ее теперь до конца жизни не забуду…

– Так вот, я пошла к реке мыться, помнишь? А Нюрка, оказывается, за мной увязалась. Ну и увидела меня раздетую…

– А! – воскликнул мутант. – То-то она тогда с такими круглыми глазами примчалась: «Он! Он! У него!..» Тебя в тот раз от провала «галерщики» спасли, не успела нам Нюра поведать, что у тебя лишнее и чего не хватает.

– Ладно тебе, – сконфузилась Сашка и шлепнула Глеба ладошкой. – Ты лучше теперь про себя расскажи. И про Пистолетца. Он-то как тебя обманул? И где он сейчас? Почему ты про него у Святой спросил: жив ли он? И почему он Лик?…

– Как у тебя много вопросов, – попытался улыбнуться мутант, но ничего у него не вышло. – Ладно, расскажу по порядку, тогда все тебе станет ясно.