Глава 11
Микромутанты

До леса оставалось совсем немного, когда неизвестно откуда, из-за каких кустов, перед беглецами выскочил каратель. Наверное, это был один из тех, самых ретивых, что сразу побежали «инспектировать» деревню. Остальные, видимо, заслышав стрельбу, вернулись к «галере», а этот почему-то отстал. Может, заблудился, или, возможно, струсил. Теперь храмовник стоял перед тремя приятелями с направленным в их сторону автоматом.

– Стоять! – глухо закричал он сквозь маску противогаза.

Друзья остановились, но Глеб тоже взял карателя на мушку.

– Не вздумай, – сказал мутант. – Только стрельни – сразу получишь пулю.

Говоря откровенно, ему очень хотелось срезать этого гада очередью. И если бы он был сейчас один, – скорее всего, так бы и сделал. Слишком уж сильно запала ему в душу смерть девочки Нюры, и хоть истинный виновник уже понес наказание, Глеб не думал, что этот каратель намного лучше того. Однако при Сашке и Пистолетце ему почему-то стрелять не хотелось. Убивать людей, пусть даже самых мерзких, казалось ему весьма отвратительным занятием, а при «зрителях» – тем более. Конечно, убийцу Нюры он тоже прикончил при них, но там поступить по-другому просто не мог – потом бы всю жизнь мучился, что не сделал этого. Сейчас же такой острой надобности в убийстве не было. А потому мутант сказал:

– Убирайся! Там твоих друзей убивают, а ты прохлаждаешься! Или очко у храбреца заиграло? Вы ведь только с детьми да с безоружными инвалидами воевать умеете.

– Сейчас увидишь, что я умею, – направил каратель ствол автомата прямо в грудь Глебу.

– Надо же, какой ты смелый! – делано удивился мутант. – А еще умный. Ты что, думаешь, я не успею выстрелить, даже если ты в меня пальнешь? У меня же три сердца. Пробьешь одно, даже два – я и с одним проживу достаточно долго, чтобы тебя изрешетить.

Под маской противогаза не было видно выражения лица храмовника, но ствол его автомата неуверенно качнулся вниз.

– Считаю до трех, – сказал Глеб. – Если не уберешься – стреляю. Раз… Два…

Каратель опустил автомат и попятился.

– Ты выстрелишь в спину… – пробубнил он.

– Какой ты молодец, что судишь всех по себе, тварь поганая! – оскалил в улыбке зубы мутант. – Сейчас будешь драпать и ждать пули в спину. Ах, красота!.. Я получу истинное удовольствие. А вот будь ты человеком – ушел бы спокойно. Но и мне бы тогда было неинтересно. Впрочем, будь ты человеком, ты бы сюда на детей охотиться не поперся… Три!..

Храмовник подпрыгнул, как заяц, и помчался к спасительным кустам в сторону реки. Глеб не удержался и пальнул в воздух короткой очередью – автомат протарахтел трижды, – и патроны кончились.

«Хорошо, что гад-каратель этого не знает», – подумал мутант, отбрасывая в сторону бесполезное оружие, успев еще удивиться, что вообще каким-то образом сумел выстрелить. Глеб сделал это, не задумываясь, как и на что нажимать. Видимо, опыт обращения с оружием у него уже имелся, и хотя сам он этого не помнил, руки сделали все, как надо.

Друзья сразу поняли насчет патронов. Пистолетец лишь покачал головой, а потом сказал:

– Ты ведь его на смерть послал…

– Я его никуда не посылал, и сюда их никто не звал, они сами приперлись! – ощетинился Глеб. – Или ты считаешь, что я сам его должен был прикончить? Из моих рук смерть милее, что ли, по-твоему?

– Да нет, я так… – стушевался старший лузянин.

А Сашок спросил вдруг:

– А что, у тебя правда три сердца?

– Откуда я знаю, – буркнул мутант. – Я их не считал.

Потом все же приложил к груди ладонь, подержал немного, переместил, опять подержал. Снова буркнул:

– Вроде одно. Но мне пока хватит.

Лес поначалу совсем не способствовал тому, чтобы в нем прятаться: сухой белый мох, вовсе не такой высоченный, как тот, в котором когда-то очнулся Глеб, огромные сосны-мутанты – вот и все, что там имелось. И эти сосны росли вовсе не вплотную друг к другу, так что беглецов между ними можно было разглядеть издалека. Разве что залезть на сосну и спрятаться в ее колючей кроне, но тут могла подстеречь другая опасность – умеющие лазать по деревьям «волки», воспоминания о встрече с которыми были еще свежи. Зато плотный мох, вкусно похрустывающий под ногами, совсем не мешал движению, чем благоразумно воспользовались беглецы, помчавшись в глубь леса что есть сил.

Через какое-то время растительность вокруг стала меняться. Все чаще стали попадаться на пути осины, березы и ели. Вскоре последних стало совсем много, и росли они куда гуще, чем сосны до этого, лучам солнца стало трудней пробиваться к земле, так что лес приобрел хмурый, неприветливый вид. Темнота давила, вызывала чувство тревоги и безысходности. Хотя, казалось, чего там еще вызывать – состояние и так было удрученным, хуже некуда.

Вырвавшийся вперед Глеб оглянулся и не увидел своих товарищей. Он остановился, чтобы подождать их, а заодно и перевести дыхание. Стал крутить головой, но увидел кругом лишь растопыренные ветви с темной хвоей. Его это поначалу обрадовало – в такой глуши отыскать их неприятелю будет весьма непросто. Однако вскоре мутант начал тревожиться, не потерялись ли Сашок с Пистолетцем. Кричать он поостерегся – могли услышать преследователи. Разве что залезть на высокую ель – может, с нее удастся разглядеть потерявшихся?

Но сделать он этого не успел. Откуда-то издалека донеслось едва слышное: «Глеб! Где ты?» Кричал определенно Пистолетец. Затем то же самое повторил другой голос, Сашка.

– Придурки! – процедил мутант. – Уши-то не только у меня есть!

Тем не менее, теперь он знал, где искать отставших друзей, и помчался им навстречу. Перед этим он глянул на небо, чтобы запомнить, в какой стороне солнце, но его затянуло густой пеленой облаков. «Когда успело? – подумал Глеб. – Ведь совсем недавно было ясно. Что же погода так часто меняется? Как бы еще дождь не пошел». Но подумав еще, он пришел к выводу, что пасмурная погода им даже на руку. Во-первых, в лесу стало гораздо темнее, а значит, отыскать их будет сложнее. Во-вторых, дождь может и вовсе отпугнуть преследователей – ради чего, собственно, мокнуть? Ну а сами они вполне могут пересидеть непогоду под какой-нибудь елью, густые лапы которой послужат вполне неплохой крышей.

Главным теперь было отыскать Пистолетца и Сашка. И, поскольку подавать голос они не переставали, Глеб нашел своих спутников довольно быстро.

Оказывается, они уже никуда не бежали и даже не шли. Пистолетец сидел, прислонившись спиной к уродливой кривой березе и дышал так тяжело, что, казалось, собрался вовсе испустить дух. Сашок тоже запыхался, но держался вполне бодро. Увидев Глеба, он непритворно обрадовался.

– Ой! – вскрикнул паренек и дернулся было к мутанту, будто собираясь обнять его. – А мы думали, все…

– Мы думали, – отдуваясь, продолжил Пистолетец, – что ты нас бросил.

– Вот прямо так и думали, – насупил брови Глеб.

– Ну… – неопределенно покрутил беспалой ладонью лузянин. – Может, не псециально бросил, а так…

– Нечаянно, – скривил губы мутант и перевел взгляд на парня: – Ты тоже так думал?

– Вообще-то я надеялся, что нет, – опустил глаза Сашок. – Но стало немножечко страшновато.

– Страшновато! – фыркнул Пистолетец. – Стало просто очень штрасно!

– Чего бояться-то? – прищурился Глеб. – Ты же сколько дней в одиночку по лесам бродил, пока меня не встретил!

– Я и тогда боялся, когда бродил. Мне еще как тогда штрасно было, жуть! Но теперь-то я привык с тобой.

– Ладно, – решил сменить тему разговора мутант. – Что теперь будем делать? Побежим еще дальше?

– Я уже не могу бежать, – виновато потупился старший лузянин. – Устал совсем, ноги не вешелятся. Давай чуток отдохнем.

– Я думаю, отдохнуть так и так придется, – посмотрел на хмурое небо Глеб. – Сейчас, наверное, дождь начнется.

– Так может, побеедаем тогда? – радостно вскинулся Пистолетец.

– По… чего?… – не сразу понял Глеб, а когда до него дошло, что спутник говорит про обед, горько усмехнулся: – Чем ты обедать собрался? Еловыми шишками? Все наши припасы на плоту остались.

– Тут же есть, наверное, грибы какие-нибудь, ягоды… – сглотнув слюну, сказал Сашок.

– Ага, а еще кабаны, лоси, медведи, – с сарказмом продолжил мутант. – Мы их голыми руками заломаем, на части порвем и еще тепленькими схрумкаем. Тем более что поджарить их мы все равно не сможем – спичек нет.

– У меня есть кремень, – полез в карман штанов Сашок. – Мы в Лузе так научились огонь добывать, как древние люди.

– Погоди ты с огнем, – остановил парня Глеб. – Что ты на нем жарить собрался?

– Так я ж говорю: грибы.

– Их сначала найти нужно. И одними грибами сыт не будешь.

– Так ягоды же еще… – пригорюнился паренек.

– А для ягод рановато сейчас. Вон, посмотри, черника еще совсем зеленая.

– И что тогда делать? – держась за березу, стал подниматься Пистолетец.

– Если решили дальше не бежать, то переждем здесь какое-то время, и надо возвращаться к реке. А то мы тут сами чьим-нибудь обедом станем.

– К реке?! – в один голос воскликнули оба лузянина. А старший из них закончил: – Там же эти… Камусин с Мартыном… и все остальные.

– По-вашему, им больше заняться нечем, как у реки загорать, нас дожидаясь? И я вовсе не предлагаю возвращаться на то же место.

– А плот?! – вновь одновременно подали голос Пистолетец и Сашок.

– Про плот можно забыть. Вряд ли нам его по доброте душевной оставили. Наверняка со злости раскатали по бревнышку. А уж пожитки наши точно забрали, и гадать нечего.

– Зачем нам тогда река? – спросил недоумевающий паренек.

– А затем, что мы вроде бы в Устюг собрались, нет? И как, по-вашему, мы иначе к нему дорогу найдем? Вот так по лесу напрямки почешем? А точное направление кто-нибудь из вас знает? А сколько тут голодного зверья, не догадываетесь?

Сашок и Пистолетец невольно начали озираться.

– А река нас по-любому куда нужно выведет, – продолжил мутант. – Возможно, еще и посудину какую найдем – лодку там или плот. Сомнительно, конечно, но вдруг. А даже если и не найдем, то доберемся по берегу. Опять же, вода рядом – и напиться можно, и если твари какие нападут – в реку нырнуть, плавать-то не всякий зверь любит. И рыбу можем попытаться поймать – вон, хоть из рубашек бредень сделаем. Так что в любом случае нужно возвращаться к реке.

– Но кушать-то сейчас хочется… – пригорюнился Пистолетец.

– Ладно, тогда сидите здесь, я грибы поищу, пока дождь не начался.

– Давайте все вместе поищем, – сказал Сашок. – Ну или Пистолетец пусть отдыхает, а мы с тобой побродим вокруг.

– Ага, а потом я тебя вместо грибов искать стану! – оскалился Глеб. – Нет уж, сидите оба. Я быстро. До дождя бы только успеть.

– Я пока костер тогда разведу, – снова полез в карман за кремнем парень.

– Никакого костра! – свирепо зыркнул на него мутант. – Ты что, хочешь Макусину сигнал подать: «Сюда! Мы здесь!»?

– А как же тогда грибы жарить?…

– А никак. Сырыми съедим, ничего с нами не сделается, – сказал Глеб и усмехнулся: – Мы же мутанты.

Сашок испуганно заморгал.

– Мы ведь по-разному мутировали… Вдруг кому-то сырые грибы не пойдут и он… того?…

– Вот и хорошо, – снова осклабился Глеб. – Свежее мясо появится.

Пособирать грибы ему так и не удалось. Впрочем, дождь тоже не состоялся. Правда, сначала то, что вскоре случилось, приняли именно за него.

– О! По руке что-то мшякнуло! – поднес к глазам рукав Пистолетец.

– А меня по спине, – поежился Сашок.

– Дождь, что еще-то? – вновь запрокинул голову к небу мутант. – Первые капли.

– Ой-ой! – схватившись за голову, забегал вокруг березы старший лузянин. – Это не пакли!

– Ты чего? – недоуменно уставился на него Глеб. – Уже и дождя боишься?

– Это не дождь, не дождь!!! – взвыл Пистолетец, отчаянно молотя ладонями по плеши. – Это совы!

– Кто?!.. – ошарашенно заморгал мутант. – Какие совы? Ты точно сбрендил, приятель. Они по-твоему, что, невидимки? Мутация такая?

– Не совы, нет, шпа-а-аалы!!! – продолжал вопить лузянин, который от страха забыл и перепутал не только буквы, но и слова вообще. – Которые мед даю-ю-уут!!! Или не дают, но тоже лопосатые-е-ее!!!

– Пчелы, что ли? – догадался Глеб. – Так я их тоже не вижу…

Однако не успел он это сказать, как не увидел, но четко услышал то, от чего под шерстью у него явственно заползали мурашки. Сверху доносился быстро нарастающий гул.

– Ай! – шлепнул себя по лбу Сашок. – Ай-яй-яй! Больно!

Тут ударило и по тыльной стороне ладони Глеба. В следующее мгновение и без того ноющую от ожогов руку пронзило острой болью. Мутант инстинктивно хлопнул по ней второй ладонью. Под ней что-то хрустнуло. Глеб посмотрел на руку. На ладони лежал раздавленный темно-серый комочек с вытекающей изнутри белесой слизью. Он поднес руку к глазам. Нет, Пистолетец определенно ошибся. То, что Глеб сумел разглядеть, оказалось вовсе не пчелой. И не осой. И даже не было полосатым. Даже к отряду насекомых это довольно большое – с ноготь величиной – существо он бы отнести не осмелился, поскольку у того было не шесть, а восемь лапок. Летающие пауки?… Крыльев Глеб разглядеть не сумел – видимо те складывались на спине псевдонасекомого, как у жуков. Зато из его безглазой головы выпирали жвала, очень похожие на маленькие зазубренные клешни.

Между тем руку начало жечь, и ничуть не слабее, чем совсем недавно огнем. А потом в нее снова стукнуло. И во вторую. И в голову, в лоб, в спину, плечи… Дождь все-таки начался. Только состоял он, к ужасу несчастных беглецов, вовсе не из водяных капель.

Теперь уже вопили, прыгая и размахивая руками, все, включая самого Глеба. Однако он все же сумел заметить, что больше всех достается Сашку. Парня уже просто не было видно – псевдопауки настолько облепили несчастного, что вместо человека между деревьями метался темный бесформенный ком.

Жуткая картина заставила Глеба опомниться.

– Все быстро под елку! – закричал мутант. – Вон у той ветки до самой земли, забирайтесь под них!

Но услышал его только старший лузянин. Он тут же ринулся к растущей поблизости разлапистой ели. Глеб же подскочил к окутанному микромутантами Сашку, сгреб его в охапку и потащил вслед за Пистолетцем. Забравшись ползком под колючие ветви, беглецы принялись судорожно себя охлопывать, давя и сбрасывая кусачих тварей. Паренек этого делать не мог – от страха и боли он впал в ступор, даже не кричал больше, – и Глебу пришлось потрудиться за двоих.

Ель, казалось, ожила. Она басовито гудела, а ее густые ветки тряслись и прогибались. Стало совсем темно – несметные полчища летающих микромутантов облепили, похоже, все дерево. Разумеется, пробирались они и внутрь «убежища», продолжая безжалостно кусать укрывшихся там приятелей. Было совершенно ясно, что, спрятавшись под ель, друзья лишь чуть оттянули неизбежное.

«Вот и все, – обреченно подумал Глеб. – Мы погибли. Нас сожрут не медведи и волки, а всего лишь какие-то слепые зубастые блохи… Сожрут заживо, полностью, очистят до костей».

Наверняка о том же подумали и остальные. Во всяком случае, Пистолетец перестал вдруг шлепать по щекам и лысине, повернулся к мутанту и очень серьезно, перестав путать слова и буквы, сказал:

– Глеб, послушай. Перед тем как мы умрем, я должен сказать тебе что-то очень важное.

Мутант от неожиданности забыл на пару мгновений об опасности. Но тут пришел в себя и зарыдал в голос Сашок:

– Мы умрем?… Я не хочу умирать! Глебушка, миленький, ну сделай же что-нибудь!..

И тут гудение прекратилось. Разом. Глебу сперва даже подумалось, что у него заложило уши, настолько вдруг стало тихо. Но уже в следующее мгновение он услышал новый звук. Больше всего он походил на шелест листьев в ветреную погоду. Или как будто кто-то огромный высыпал на ель, под которой они сидели, гигантское лукошко сушеного гороха, тем более что еловые ветви над ними действительно задрожали. А еще стало светло – настолько, насколько возможно под сенью еловых ветвей в пасмурную погоду. И перестали кусаться восьмилапые микрочудовища.

Сидевший на корточках мутант опустил взгляд и увидел, что земля под ним усыпана не только пожелтевшей хвоей, но и многочисленными трупиками крылатых арахноидов . Впрочем, некоторые из них еще шевелились, но взлететь и напасть уже точно не были способны.

Тогда Глеб вытянул руки, чтобы раздвинуть перед собой колючую завесу, которая в отличие от верхних ветвей по-прежнему не пропускала свет. Он собрался высунуть голову наружу, но как только раздвинул ветки, из сделанного проема на колени ему и под ноги хлынул шуршащий черный поток. Мутант быстро убрал руки и отпрянул, ударившись при этом затылком о ствол ели. Раздраженно зашипев, больше от злости на себя, чем от боли, он мысленно выругался, приподнялся на полусогнутых ногах и развел уже те ветки, за которыми свет был виден. Высунул голову, опустил взгляд и ахнул: ель метра на полтора снизу словно утонула в темно-сером, слабо шевелящемся сугробе.

Глеб, преодолевая сопротивление веса этой полуживой кучи, поднял нижние ветки, как смог, распинал перед собой «сугроб» и прошамкал начавшими опухать искусанными губами:

– Фылежайте!.. Пиштолетеш, помоги Шашку.

Сдвинувшись в сторону, он пропустил вперед товарищей и побрел сквозь груду хрустящих под ногами псевдонасекомых.

Выйдя на чистое место, он тут же запрокинул голову к небу и покрутил ею. Видимой опасности поблизости не наблюдалось.

А вот старуху первым заметил Пистолетец.

– Ой, фто эфо? – с трудом прошамкал он такими же, как у Глеба, на глазах опухающими губами.

Мутант «вернулся с небес» и посмотрел туда, куда глядел лузянин. Шагах в десяти от них, возле засохшего дерева, стояла, опираясь на клюку… Баба-Яга.