Глава 10
Новый побег
Мутант открыл глаза и сразу увидел языки пламени, азартно пожирающие все, что могло гореть в этом тесном помещении – в первую очередь тряпки, метлы и швабры. Подсобку тут же заволокло дымом. Глеб и Сашок сразу закашлялись, не в силах ни задержать дыхание, ни прикрыть чем-нибудь рты и носы, поскольку их руки по-прежнему были связаны за спиной.
А еще Глеб услышал шум. В столь критическую минуту он бы, возможно, и не придал посторонним звукам большого значения, но снаружи раздались частые выстрелы. Там определенно что-то случилось. Поначалу у мутанта даже мелькнула мысль, не это ли стало причиной пожара, и он посмотрел на иллюминатор – не оттуда ли залетел к ним огонь? Но стекло оказалось целым. Да Глебу и так уже было понятно, кто стал виновником возгорания. Конечно же, он сам! Если что-то и могло сейчас характеризоваться определением «некстати», то этим, без преувеличения, был его злосчастный неуправляемый пирокинез.
Сашок тоже подумал об иллюминаторе, но совершенно в ином ключе.
– Окно!.. – прохрипел парень. – Надо разбить!
– Нет… – закашлялся в ответ мутант. – Вспыхнем как спички!
В самом деле, хоть огонь и резвился в подсобке вовсю, но без притока свежего воздуха он все же не набрал своей полной силы и даже, кажется, стал понемногу затихать. Но стоило разбить стекло иллюминатора, как подпитанное кислородом пламя в считанные минуты спалило бы все, включая обоих пленников. «Впрочем, – подумал Глеб, – какая разница, все равно мы сейчас задохнемся».
Сашок, будто подслушав его мысли, неуклюже повалился набок – потерял сознание. Упал он прямо на лежавшую на полу горящую швабру, и Глеб стал ногами отталкивать паренька в сторону. Но огонь был повсюду, так что он быстро прекратил бесполезное занятие и принялся лихорадочно соображать, что же можно сделать в столь очевидно безвыходной ситуации. Если бы были свободны руки, можно было попробовать сбить пламя курткой, а уже потом разбить стекло иллюминатора. Но руки оставались связанными, и связанными на совесть – прочность узлов Глеб уже неоднократно попробовал. Он стал озираться в поисках какого-нибудь острого выступа, торчащей железки, чтобы перерезать веревку. Но в густом дыму, кроме пляшущих языков пламени, ничего не было видно.
Огонь! Ну конечно же, огонь!.. Отчаянно кашляющий, ничего уже не видящий от льющихся ручьями слез мутант присел и наугад ткнулся руками в горячее. Ладони пронзило болью, затрещала вспыхнувшая шерсть. Но Глеб, зажмурившись и стиснув зубы, терпел. Он что есть силы напряг пылающие (как от боли, так и в самом буквальном смысле) руки в бешеной попытке развести их. Сначала ничего не получалось, но по мере того, как прогорали веревки, ладони мутанта начали понемногу разъединяться, а потом разом, одним рывком он разорвал обугленные волокна и вскочил, зажав горящие руки под мышками.
Глеб тут же снял куртку и принялся хлестать ею по языкам пламени. Но их было так много, что мутант быстро понял: так ему пожар не потушить. Во всяком случае, задохнется он точно скорее, чем потушит. А к этому все и шло: дышать стало совершенно невозможно, каждый вдох отдавался жгучей болью в груди и новыми приступами кашля.
Видеть что-либо вокруг мутант уже тоже не мог, как из-за густого дыма, который заволок все вокруг непроницаемой пеленой, так и потому, что из глаз безостановочно текли слезы, а вскоре от рези веки попросту стало невозможно открыть.
В ушах, перекрывая треск пламени, зашумело. Глебу показалось, что дым проник уже и в его голову, заволакивая сознание. Еще немного, и мутант бы рухнул рядом с Сашком, чтобы никогда уже не подняться.
Видимо, от звона в ушах он и не услышал, как открывали замок. Почувствовал лишь возвращающее к жизни дуновение свежего воздуха и тут же, следом, гудение возликовавшего огня, который сразу с голодной жадностью принялся облизывать Глеба.
Мутант, невзирая на сильную резь в глазах, разлепил веки и, увидев светлый прямоугольник открытой двери, ринулся к ней, не забыв ухватить за руку бесчувственного Сашка. Лишь выбравшись на палубу и вдохнув наконец полной грудью, он ощутил жгучую боль – пламя успело перекинуться на его одежду и шерсть. Плащ паренька тоже горел. Тогда Глеб не раздумывая подхватил показавшееся ему пушинкой тело Сашка и перебросил его за борт в реку, а потом и сам сиганул за ним следом. Хорошо, что он прыгнул не рыбкой, а вниз ногами – здесь, возле берега, было совсем мелко, ему по пояс. Мутант тут же окунулся с головой, вынырнул и подхватил начавшего погружаться ко дну Сашка. К счастью, парень не успел наглотаться воды, зато сразу пришел в себя и начал испуганно озираться.
– Где?… Что?… – заморгал он, округлив красные, опухшие от дыма глаза с полностью обгоревшими ресницами. И тут же – откуда и силы взялись? – отпихнул от себя державшего его Глеба: – Ты обещал ко мне не прикасаться!
– Ты что, бредишь? – оторопел едва удержавшийся на ногах мутант.
– Я не брежу! Но ты обещал! Ты говорил, что никогда больше!.. Даже когда я сам просить буду!
– Тьфу на тебя, – и впрямь сплюнул Глеб. – Нужен ты мне больно, придурочный! – Впрочем, тут же поостыв, буркнул: – Сам-то стоять можешь?
Сашок тоже смущенно поник и неуверенно кивнул. Мутант обернулся к «галере».
Первое, что бросилось ему в глаза – большое количество снующих по палубам судна людей. Причем, Глеб это заметил сразу, большинство из них были не одетыми в противогазы и черные «сутаны» храмовниками, а разношерстной ватагой… мутантов. Ну, да, вон тот – весь в нарывах и коростах, этот – с похожим на рог наростом на лбу, а вот этот… Ого! Так ведь это одноглазый Мартын из Ильинского!.. Глеб узнал в бегающих по «галере» мутантах еще двух-трех человек оттуда.
Впрочем, они не просто бегали, все они охотились за карателями, которые в большинстве своем попрятались внутри судна и довольно успешно отстреливались. И все же мутантов было куда больше, и хоть все их вооружение состояло в основном из вил, топоров да кольев, судьба галерщиков казалась предрешенной.
Глеб перевел взгляд туда, откуда он спрыгнул в воду. И, несмотря на всю трагичность момента, не смог сдержать улыбки. По нижней палубе, схватившись за голову, метался Пистолетец. Он то подбегал к борту, намереваясь перебросить через него ногу, то снова отпрыгивал и отбегал в сторону.
– Ты чего там колыхаешься? – крикнул ему Глеб. – Прыгай скорее, пора убираться отсюда!
– Я не… могу!.. – сдавленно выдохнул Пистолетец. – Боюсь!.. Я не умею плавать!
– Так плавать и не нужно уметь, тут мелко. Прыгай давай!
– Да?… Прадва мелко?… Ну, тогда я… Сейчас я…
Лузянин суетливо перебросил через перила ограждения сначала одну ногу, затем вторую и вскоре повис на руках, касаясь воды носами башмаков. Разжимать ладони он явно не торопился.
– Ты чего там завис, как трусы на просушке? – не выдержал мутант.
– Я… это… Отдыхаю просто, – промямлил Пистолетец.
– Отдыхаешь?… Может, еще и вздремнешь с полчасика?
– Нет-нет!.. Я только…
– Я знаю, что ты Толька. А ну, отпускай руки! – рыкнул Глеб. – А то ведь как дерну сейчас за ноги, точно чего-нибудь оторвется!
Пистолетец тотчас разжал ладони и с гулким плюхом ушел под воду. Причем ушел полностью, весь – видимо, как раз в этом месте на дне была яма. Лузянин не появлялся на поверхности секунду, другую… Когда по субъективным ощущениям Глеба прошло уже не менее пяти секунд, он начал волноваться. А еще через пару мгновений, чертыхнувшись, подобрался к борту судна и нырнул.
Сделал он это вовремя – лузянина начало уже затягивать течением под днище «галеры». Мутант ухватился за дергающуюся ногу Пистолетца и потащил его на себя. Когда он вытолкнул приятеля на поверхность и оттащил затем на мелководье, тот долго отплевывался, жутко вращал глазами, а потом, отдышавшись, выдал:
– Это мекло, да? Это мекло?! Я чуть не гобип!..
– То есть я теперь и виноват, да? – остолбенел от подобной наглости Глеб. – Ну хорошо, я сейчас заброшу тебя обратно…
Мутант сделал вид, что собирается подхватить лузянина и вернуть того на палубу «галеры», но Пистолетец, испугавшись, попятился и вновь с головой ухнул в яму. На сей раз он, правда, вынырнул самостоятельно и только лишь коротко выдохнул:
– Не надо орбатно. Все в ропядке.
– Ну тогда давайте скорее выбираться, – мотнул головой Глеб, – пока на нас внимания не обратили. А то всех «орбатно» вернут.
Он оглянулся на судно. На них и правда никто не смотрел – обе противоборствующие стороны были заняты схваткой. А еще мутант обратил внимание, что помимо дыма, вырывающегося из открытой двери их недавнего места заключения, показались и языки разбушевавшегося пламени, которые, будто живые существа, стали проворно взбираться по борту вверх, к пассажирскому салону.
– Скорей, скорей! – заторопил друзей Глеб. – Когда все судно запылает, все оттуда на берег кинутся, тогда нам будет труднее уйти.
Упрашивать никого не пришлось. Вскоре все трое выбрались на берег и остановились в нерешительности. Сашок и Пистолетец выжидающе уставились на мутанта.
– Что встали? – изрек тот. – Бежим вон к тем кустам.
– Почему туда? – уже на бегу спросил паренек.
– Потому что там нас будет не видно, – ответил Глеб. – Отдышимся, обсудим ситуацию и решим, что делать дальше.
Укрывшись в кустах, друзья оглядели друг друга. Если не обращать внимания на то, что все трое были с ног до головы мокрыми, сносно выглядел один только Пистолетец. Одежда Глеба превратилась в обугленные лохмотья; балахон Сашка зиял прожженными дырами; короткие волосы паренька стали еще короче и приобрели грязно-серый цвет; брови и ресницы у него отсутствовали вовсе, а открытые участки кожи покраснели и покрылись волдырями, благо что на лице таких мест из-за обильных корост оказалось не так уж и много. Глеб выглядел и того страшнее, поскольку его шерсть обгорела неравномерно. Там, где еще оставалась, она напоминала облезлую щетку с почерневшей короткой щетиной, а там, где выгорела совсем, проступала грязно-розовая кожа с красными пятнами ожогов и такими же, как у Сашка, волдырями.
– Да уж, – передернул плечами Пистолетец. – Дотсалось вам! Больно?…
– Ерунда, – отмахнулся Глеб. – Главное, живы. А это пройдет. Лучше ты расскажи, где был, как тебе удалось нас выручить?
– Так я чего… – смущенно замялся лузянин. – Привели меня к влагному, тот спрашивать стал: кто такие, откуда?…
– А ты чего? Правду сказал?
– Так… да, прадву… – испуганно заморгал Пистолетец. – Но я много и не упсел рассказать-то!
– Ну так и хорошо, правильно сделал, что правду рассказал, – приободрил его мутант. – Дальше-то что было?
– Дальше тот пришел, что вас позявал, отдал ключи. Главный их на тсолик бросил. А потом – крики, вопли сранужи, влагный велел мне дисеть, а сам втоматат схватил и выбежал. Ну, я ждать его не стал, ключи хвастил и к вам побежал.
– И все?
– Да… Хотя, этот влагный махровник у меня засипи отнял…
– Какие еще засипи? – недоуменно нахмурился Глеб.
– Ну, что я про наше пушетествие записывал. Лепотись. Вырвал из клобнота странички… – Пистолетец полез за пазуху, достал оттуда мокрый блокнот, раскрыл его и показал Сашку с Глебом: – Вот, все труды насрамку.
– Ладно, еще напишешь, это не смертельно, – сказал мутант. – А вот положение наше – не ах. Что делать-то будем?
– Как что делать? – удивился Сашок. – Дальше поплывем, в Устюг. Пока тут эта каша заварилась.
– Кстати, что это за каша? – посмотрел на приятелей Глеб. – Кто-нибудь что-то понял?
Сашок, подумав, пожал плечами. Пистолетец же неуверенно произнес:
– Наревное, это мутанты… «Дикие»… Помнишь, там, в Ильинском, жимуки проболтались, что «дикие» мутанты хотят объединиться?… Ну, чтобы с ракателями бороться, а потом с морозовцами ноктакт наладить. Вот, божет мыть, и тут началось.
– Вполне возможно, – кивнул Глеб. – Тем более, я тут пару-тройку наших знакомых с Ильинского видел… – мутант перевел взгляд на Сашка: – А что ты сказал насчет «дальше»? В Устюг плыть? На чем?
– Как на чем? У нас же плот есть, – махнул рукой в нужном направлении парень. – Пока тут эта заваруха, можем успеть. Главное, отплыть подальше, чтобы не подстрелили.
– Вот именно, чтобы не подстрелили, – поднял палец Глеб. – А подстрелить нас могут запросто – где мы на том плоту от пуль спрячемся?
– Тут же поворот реки близко, – сказал Сашок. – Авось успеем!
– Что-то не очень на «авось» надеяться хочется, – потер обожженный лоб мутант и посмотрел на лузянина. – А ты, Пистолетец, что думаешь?
– Так плыть надо, чего уж, – нахмурился тот. – Сейчас «дикие» махровников перебьют и за нас возьмутся. Мы ведь теперь им тоже рваги.
– А только вот зря они это затеяли, – неожиданно выдал Сашок.
– Что именно? – спросил Глеб.
– Нападение это. Карателей они сейчас, конечно, перебьют, только вот дальше что? В Устюге своих не дождутся, все поймут и снарядят сюда новый отряд, помощнее. И устроят тут такое!..
– Скорее всего, так и будет, – согласился мутант. – Только нам сейчас о своих шкурах нужно подумать. И так вон две уже в подпалинах.
– Ну, я тоже!.. – обиженно воскликнул было Пистолетец, но закончил куда тише: – …промок. – Потом вспомнил: – И в лесу тогда, на сонсе горел тоже!
– На чем, на солнце?… – хмыкнул Сашок. – Загорал, что ли? Тоже мне, погорелец! Вот мы с Глебом…
– На каком солнце?! – обиженно замахал руками Пистолетец. – Не на солнце, а на сон-се! Деверо такое, с булавками.
– С чем?…
– Ну, с этими, острыми, зелеными… – защелкал пальцами старший лузянин, вспоминая нужное слово.
– С иголками, что ли?
– Да-да, с иголками!
– А! Понял!.. На сосне, – догадался паренек, о каком «девере» идет речь.
– На сосне, точно, – обрадовался Пистолетец.
– Погоди, – вновь заулыбался юноша. – Как это ты на сосне умудрился гореть?
– Удрумился вот… – покосился на мутанта старший лузянин. И перевел неприязненный взгляд на младшего земляка: – Что, не веришь?… А вот, посмотри, у меня тоже есть рыдочки на пиджаке от огня! Вот, вот и вот еще…
– Ладно, дырки и раны потом считать станем, когда выберемся отсюда, – прервал дискуссию Глеб. – Точнее, если выберемся. А пока, раз уж вы оба за плот, давайте не мешкать. Идемте!
Но едва друзья успели выбраться из кустов, как нос к носу столкнулись с карателем. Причем, именно с тем, что зарезал Нюру и схватил Сашка с Глебом.
– А ну, стоять! – навел тот на них ствол автомата.
Сашок и Пистолетец замерли. А мутанта охватила непередаваемая ярость. Наверняка тут сыграло не последнюю роль недавнее самобичевание по поводу гибели девочки, после чего раны в душе и на сердце нестерпимо болели. Но залечить их было нечем, а тут – вот он, как на блюдечке, главный виновник случившейся с Нюрой трагедии! Да еще – Глеб это заметил сразу – на поясе карателя, на самом виду, будто специально, чтобы подразнить мутанта, висели ножны с его ножом! Тем самым, которым и была зарезана девочка.
Глеб, словно вовсе не замечая направленного в его сторону оружия, взревел, схватился за ствол и, невзирая на боль в обожженной ладони, рванул автомат так, что переброшенный через шею храмовника ремень, слетев, сорвал с того капюшон и маску, а вдобавок ко всему наполовину оторвал ухо. Каратель завопил и схватился за кровавые ошметки. Мутант не глядя сунул автомат друзьям – его подхватил оторопевший Сашок, – а сам одним рывком сорвал с пояса противника ножны. Вынул из них нож и злобно выплюнул в лицо врага:
– Возвращаю должок! – и тут же, не раздумывая, воткнул клинок прямо в сердце карателю. Тот, изумленно уставившись на Глеба, сразу перестал вопить, колени его подогнулись и он сначала осел, а потом молча повалился набок.
Мутант выдернул из мертвого тела нож и вытер о неприятельскую форму. Затем бережно вложил его в ножны, которые пристроил на своем поясе.
– Зачем? – едва слышно произнес Сашок.
– Что «зачем»? – не оборачиваясь к парню, переспросил Глеб.
– Зачем ты взял этот нож? Неужели ты сможешь им пользоваться… после всего?… После Нюры?
– Смотря как пользоваться. Огурцы резать вряд ли смогу, а всяких… нелюдей, как видишь, запросто. А теперь хватит болтать, бежим к плоту!
Но добежать до плота друзьям так и не удалось. Сначала все шло хорошо, на них по-прежнему не обращали внимания с судна. Но когда до цели оставалось всего ничего, метров пять, не больше, с «галеры» донеслось возбужденно-радостное:
– Мартын, ты глянь-ко, кто там!
Этот голос Глеб узнал сразу – он принадлежал Макусину. Ответ одноглазого Мартына мутант тоже расслышал отчетливо:
– Так это же эти… которые хлев твой сожгли! И еще кто-то с ними…
– А ну-ко, пошли, поздоровкаемся! – гоготнул Макусин. – Тутока и без нас закончат ужо.
Самих говоривших Глеб разглядел также быстро: оба мужика споро пробирались по палубе к трапу. У Мартына в руке был зажат топор, на шее Макусина болтался трофейный автомат.
– Бежим назад! – скомандовал мутант спутникам.
– Зачем?! – подпрыгнул Пистолетец. – Мы упсеем!..
– Нет, – помотал головой Глеб. – Они вооружены. Подстрелят. До поворота нам не доплыть.
– Мы тоже вооружены! – взмахнул автоматом Сашок.
Глеб нахмурился.
– Я бы не хотел убивать мутантов, – процедил он сквозь зубы. – К тому же, если откроем стрельбу, нас услышат остальные и тогда уж прикончат наверняка и быстро. Поэтому – живо назад! Бегом!
Наверное, спасло беглецов то, что Макусин намеревался взять их живыми. То ли затем, чтобы поговорить напоследок, выяснить – как же так, я к вам по-доброму, а вы эдак? – то ли ему тоже, как и Глебу, несподручно было стрелять по мутантам. Во всяком случае, до кустов друзья добежать успели.
Потом, правда, ильинский вожак все-таки выпустил по ним короткую очередь, но тут закричал Мартын:
– Ты гли-ко, что деется! Галера-то горит ить!
Глеб махнул Пистолетцу и Глебу, чтобы те забирались дальше, а сам, пригнувшись, вернулся, слегка раздвинул ветки и посмотрел в сторону судна. Оно вовсю полыхало! Складывалось такое ощущение, что огонь сначала долго пробовал на вкус предложенное угощение, неуверенно облизывая его, а потом наконец распробовал, вошел в аппетит и разом набросился на лакомство.
«Что ж, – подумал мутант, – это очень кстати». По крайней мере, Макусин с Мартыном тут же забыли про их существование и бросились назад, к пылающей «галере» – видимо, на выручку к своим товарищам.
Однако радовался Глеб рано. С терпящего бедствие судна, словно горох, посыпались люди. Истошно вопя, они прыгали в воду и выбирались на берег. Немногих оставшихся в живых храмовников «дикие» мутанты добивали тут же. Если на «галере» кому-то из них, возможно, еще и удалось бы спрятаться, то сейчас свой последний шанс на спасение они потеряли. Судя по всему, исход стычки был предрешен.
Мутанту стало очевидно: возбужденные схваткой и одержанной победой, «дикие» так быстро не успокоятся. Макусин расскажет всем про своих обидчиков, это уж как пить дать, и не стоит даже сомневаться, с какой радостью подключатся разгоряченные победители к новой охоте. Следовало убегать. Как можно скорее и как можно дальше.
Догнав Сашка и Пистолетца, Глеб рассказал им о создавшейся ситуации. А потом добавил:
– Думаю, так вот, вдоль реки, нам по кустам продираться нет смысла, догонят. Нам нужно вглубь уходить, к лесу. Лес большой, там нас будет труднее найти. И давайте-ка не мешкать, отправимся туда поскорее.
– Но ведь… – засомневался Сашок. – А как тогда Устюг?
– Устюг никуда не денется. А мертвый ты до него все равно не доберешься.
– Метрвый где лег, там и ладно, – философски высказался Пистолетец. Но тут же добавил: – Но я не хочу. Бежим в лес!
И они побежали.
