Глава 5
ДИВЕРСИЯ
Треска гнал тягач через лес, не жалея ни двигателя, ни подвески, ни кустов и мелких деревьев, попадавшихся под лязгающие траки, взрывавшие вересковый ковер.
— Я и не знал, что ты умеешь так водить! — пропищал со своего места колдыбающийся на нескончаемых кочках и выбоинах Паштет.
— А я и не умею! — проревел вцепившийся в руль Треска, закладывая очередной лихой вираж в недрах чащи. — Держитесь!
С места рванулись так быстро, что даже не потушили костер. Плевать!
Покидав еду и радиостанцию в рюкзаки, троица беглецов запрыгнула в рванувшуюся с места машину. Подскакивая на сиденьи рядом со сражавшимся с управлением Треской, Лера смотрела на несущийся навстречу лес, освещаемый стелющимся пятном от одной уцелевшей фары.
В боковое окно между деревьями было видно бухту и массивное тело атомохода. «Грозный» действительно двигался! Но не в сторону открытого моря, а дальше, в глубь островного архипелага.
Что это могло означать? Первой мыслью Леры было, что вернулся дядя Миша вместе со старейшиной, и они сразу же решили отплывать в Торсхавн к Хранилищу Судного Дня. Чушь! Они бы не отправились без нее и остальных членов команды. К тому же как бы они попали на борт, если судно захвачено?
Второе предположение было больше похоже на реальность. Они каким-то образом получили распоряжение или сигнал от Линя, о котором тот, по всей видимости, специально на другом языке говорил Дану на причале перед отплытием катера, и, наплевав на разбежавшихся членов команды, принялись за его выполнение. Выходит, у предводителя корейцев тоже нашелся собственный передатчик. Лера почему-то была уверена, что Дан, будучи всего лишь телохранителем, не стал бы самостоятельно принимать подобные решения.
Господи, да когда уже закончатся все эти сюрпризы!
Пронесясь по главной площади деревни и чуть не своротив по пути колодец с сигнальным колоколом, тягач затормозил у дома Милен, которая, привлеченная шумом, уже ждала их в компании Савельева, Мигеля и мадам Ламбар.
— Что происходит? — крикнула Лера, спрыгивая из кабины на землю, едва Треска остановил машину.
— Они уплывают! — ответил сбежавший по ступеням Мигель. — Как ты?
— Жива, — откликнулась девуш ка, давая бегло себя поцеловать.
— Я знала, ты справишься, — улыбнулась подошедшая Милен. — Что было в лесу? Ты видела их?
— Да. Но давай об этом позже, хорошо? Мне не удалось выйти на связь с твоим отцом и нашим капитаном.
— Корабль уходит в глубь архипелага, — указал на «Грозного» Савельев. — Но какого черта?
— Они обыскивали дома?
— Не сильно, — сказала Лере мадам Ламбар. — Как я и говорила, известие о том, что все вы сбежали в лес, не вызвало у них особого желания продолжать поиски. Хотя жители порядком напуганы.
— Могу представить. Нам нужно плыть следом. Нельзя оставлять лодку, — Лера в отчаянии смотрела на движущуюся мимо громадину «Грозного».
— У отца Олафа свой рыболовецкий катер, — сказала Милен и решительно посмотрела на мать. — Как будущей невесте они не посмеют мне отказать. Но на этот раз я поплыву с тобой.
— Спасибо, держи, он действительно мне пригодился, — Лера передала девушке лук, и та, проверив тетиву, закинула его за спину. — Ну что, готовы?
Она оглядела собравшихся вокруг четырех мужчин. Те кивнули.
— Нам бы стволы какие, — словно в школе, поднял руку Паштет. — А то без оружия лезть как-то. Мы хоть и повара…
— А кусаться умеем, — с кивком подытожил Треска.
— Будут, — кивнула Милен.
— Тогда веди, — поторопила Лера.
— Следуйте за мной, — сказала Милен и повернулась к матери. — Я должна пойти с ними в этот раз. Там отец.
— Понимаю, — ответила женщина. — Береги себя.
— Постараюсь, — Милен обняла ее. — Но это не только ради него. Но и всех нас.
— Вернись с ним.
— Обещаю. Идемте.
Все побежали через петлявшие улочки к домику, расположенному ближе всех к воде, возле которого сушились сети.
— Вы хоть понимаете, что нам нужны пушки? — пыхтел Треска. — Огромные ружья, мать их так. Иначе как вы предлагаете взять штурмом целую лодку?
— Мы не будем штурмовать, — на бегу откликнулась Лера. — Нас слишком мало.
— Тогда что?
— Хитрость, — ответила за нее Милен. — Поплывем следом. Островов всего семнадцать, они не смогут далеко уйти.
Старого рыбака действительно не пришлось уговаривать дважды. Узнав, кто к нему обращается, мужчина почел за честь помочь дочери старейшины и сопровождавшей ее компании. Вызвавшийся управлять катером Олаф раздал поварам, Мигелю и Савельеву имевшееся в сарае оружие, — хоть и кустарного производства, оно могло быть пущено в дело.
— Годится, — подытожил Треска, разламывая самопальный револьвер и оглядывая капсюли патронов в барабане.
— Тогда не будем терять времени, — ответил Олаф. — Мне потребуется один человек, чтобы подбрасывать уголь.
— Я могу, — вызвался Мигель.
— Отлично! Тогда все на борт!
Всего через несколько минут раскочегаренный с помощью священника катер уже отчаливал от пристани.
— Держись на расстоянии и не включай свет! Он все равно не возьмет крейсерскую, пока находится в акватории, — заглянув в кабину, на всякий случай попросила Лера, хотя сама прекрасно понимала, что с оснащением «Грозного» заметить их можно будет даже в кромешной тьме и с другой стороны острова.
— Хорошо, — отозвался стоявший за штурвалом Олаф.
Маленькое суденышко с отрядом из семи человек и мыши на
борту, оставляя за собой стелющийся над водой шлейф сносимого ветром дыма и гудя раскаленным паровым котлом, устремилось в погоню за удалявшейся субмариной.
«Иван Грозный» держал курс на Свальборг. Это стало понятно, когда через несколько часов Олаф сверился с картами Фарерских островов.
— Они плывут к Хранилищу, — сказал он в очередной раз заглянувшей в кабину Лере.
Ближе к утру с неба посыпалась мелкая морось, перемешанная со снежной крошкой. Осень готовилась покинуть эти земли, передав эстафету зиме. Стоявшая на палубе Лера снова видела снег. Соленый ветер лизал холодом легкие, заставляя девушку плотнее кутаться в куртку Тахомы. Во внутреннем кармане от непогоды пряталась Чучундра. Да, жаль, что более утепленная «натовка» осталась на «Грозном», который они преследовали.
— А ветер-то переменился, — шмыгнул носом стоявший рядом с Лерой Треска, потуже затягивая под подбородком ушанку. — С Атлантики потянуло.
— Эй, кто-нибудь, смените меня, а то я уже рук не чувствую, — из машинного отделения показалось раскрасневшееся лицо Мигеля с налипшими на лоб волосами.
— Иди, помоги святоше, — толкнул локтем маявшегося тут же без дела Паштета Треска.
— А чего это сразу я? — удивился тот.
— Сам же только что ныл, что замерз, — ворчливо ответил толстяк. — Вот и дуй, поддай-ка. Заодно погреешься. Там, глядишь, и приплывем уже.
— Что думаешь? — спросил Мигель, опираясь о борт рядом с Лерой.
— Думаю, нас всех ждут чертовски большие неприятности, — ворчливо ответил за нее Треска.
— Олаф — хороший моряк, — заверила кока Милен. — Он справится.
— Меня волнует не то, как мы доплывем, — вздохнул Треска. — А что нас будет ожидать по прибытии.
Идущий на приличном расстоянии впереди «Грозный» стал менять курс.
— Что они делают? — спросила Лера, поднося бинокль к глазам.
— Поворачивают, — определил Мигель и, перегнувшись через перила, прокричал в машинный отсек: — Эй, Паштет, прибавь-ка!
Еще через какое-то время из-за лесистого склона ближайшего острова показался новый берег.
— Смотрите, — указала на него Милен. — Свальборг! Хранилище там.
Оказавшись в акватории острова, «Грозный» сбавил ход и вскоре совсем остановился.
— Пока они выгружаются, обойдем их с другой стороны! — предложил из кабины Олаф. — Я знаю там одну неприметную бухту.
На какое-то время Лере пришлось выпустить подлодку из вида, — ее скрыл разделивший «Грозного» и кораблик массив острова, который они огибали. За то время, что они будут в слепой зоне, на судне успеют спустить лодки и, может, даже добраться до берега. Хотя здесь у преследователей появлялся шанс сократить расстояние: ведь лодки пойдут к берегу на веслах, в то время как они продолжат идти на пару.
Размышляя таким образом, Лера посмотрела на поднявшегося из кочегарной Паштета, которого с ворчанием полез подменять Треска.
— Ффух, парилка, — констатировал повар, с наслаждением подставляя раскрасневшееся лицо морскому ветру. — Долго еще?
— Почти приплыли, — ответила Милен, глядя на проплывавший мимо скалистый берег, покрытый сосновым лесом.
— Обойдя остров, катер взял прямой курс на Свальборг, черной громадиной возвышающийся на фоне лилового неба.
— Смотрите! Вон оно, Хранилище, — через некоторое время Милен указала куда-то на тушу острова. В бинокль Лера смогла рассмотреть высокий прямоугольный массив, освещенный пляшущими пятнышками света — факелами, выпирающий прямо из тела скалы. — Похоже, там уже кто-то есть!
Снежная морось перестала, но по позвоночнику девушки все равно колко пробежали мурашки. Вот оно, Хранилище, оставленное им предками. Рукотворная пещера, в которой хранились удивительные сокровища из того, давно ушедшего мира! Сокровища, способные возродить планету заново. Вернуть прежний мир, которого она никогда не видела. И вот уже совсем скоро она сможет посмотреть на них своими глазами, а может, даже потрогать! Мрачное настроение вернула громадина «Грозного», чернеющая чуть в стороне. От тела лодки в сторону берега уже успела вытянуться вереница подрагивающих огоньков — на остров высаживался десант.
Олаф сбавил обороты двигателя, и корабль замедлил ход, готовясь причаливать. Капитан некоторое время сосредоточенно крутил штурвал, правя в бухту, чтобы спрятать в ней катер.
Пока Олаф с помощью Мигеля и Трески привязывал корабль к небольшому дощатому причалу, остальные сходили на берег и проверяли оружие. Патронов в «Бизоне» не было, поэтому Лера пересчитала их в магазине «Макарова» и, ссыпав в ладонь, снова сунула его в кобуру. Пригревшуюся в кармане мышь пришлось выпустить на плечо, чтобы не стесняла движения. И там и там — девятимиллиметровые калибры, но несоответствие магазина пистолета шнековому подствольному магазину «Бизона» под патрон 9x18 отняло у Леры некоторое время на ручную перезарядку. Милен с интересом следила за манипуляциями подруга, которая привычно колдовала с оружием, положи® его себе на колени. Конечно, в режиме стрельбы очередями патронов хватит лишь на короткий плевок, но все равно это было уже кое-что.
Милен закинула на плечо лук и стрелы, а остальные разобрали самопальное оружие, которое удалось раздобыть в деревне перед отплытием.
— Готовы?
— Да вроде, — отозвался за всех Савельев.
— Готовы, — кивнула Лера, раскладывая приклад и накидывая ремень «Бизона» через голову.
— Тогда за мной, — скомандовала Милен, увлекая за собой группу по вьющейся вверх тропинке.
У входа в Хранилище уже действительно были люди. Спрятавшиеся на склоне Лера, Мигель, Олаф с Милен, повара и Савельев различили в свете многочисленных факелов, воткнутых на длинных палках перед входом в Семенной склад, Батона, Тараса, Турно- тура, Линя и Якова. Рядом со старейшиной «Братства пара» возвышался еще один рослый мужчина в длинной шубе, в окружении небольшой свиты, — судя по всему, это и был тот самый Ульрих Семиброк, руководитель Торсхавна.
Но как они оказались здесь? При виде наставника сердце Леры забилось чаще: все было в порядке. Но почему не было радиосвязи, думала девушка, всматриваясь в незнакомые лица рядом со старым охотником. Батон и Тарас были явно ошеломлены неожиданным появлением «Грозного» и громко разговаривали с Линем и Яковом, явно требуя разъяснений.
Загадка, да и только. Лера хотела было выбраться из укрытия, чтобы подойти к ним, но ее вовремя остановила Милен.
— Ты чего, — схватила она ее за рукав. — Забыла о заговоре на лодке? Они же наверняка заложники.
— Только явно пока этого не знают, — пробормотал Савельев за левым плечом девушки.
— Смотрите, — указал в сторону берега Треска. По склону горы к Хранилищу уже поднимался высадившийся отряд с «Грозного». — Остальные пришкандыбали. И Ворошилыч с ними. Живой, значит.
Да, теперь действительно все были в сборе. К тому же прибывшая с субмарины группа во главе с Даном несла с собой несколько больших и явно тяжелых контейнеров непонятного назначения. Телохранитель облачился в экзоскелет Азата, помогавший ему нести самый большой ящик. Увидев вооруженных корейцев, охранники Ульриха напряглись.
— Господа, сложите ваше оружие, — требовательно поднял руку Линь. — Не надо ничего усложнять.
— Что все это означает? — раздраженно поинтересовался Ульрих, ловя вопросительные взгляды своей свиты.
— Теперь все находится под нашим контролем.
— С какой такой стати? Вы гости на этой земле. Я что, в заложниках? Я верховный управитель всех островов, вам это не сойдет с рук!
— Называйте это как хотите. Как и договаривались, мы открываем Хранилище, делаем то, что нам нужно, а остальное достанется вам. Просто не мешайте — и все останутся целы и невредимы. Все равно вам нечего противопоставить нашему вооружению, и любое восстание будет подавлено на корню, хоть нас и меньше. Тем более у вас нет никакой возможности связаться с вашими людьми на других островах. Кстати, подводная лодка также переходит под наше командование.
— По какому такому праву? — проскрежетал Тарас.
— По праву сильного.
— Ух и надоели мне фокусы твоей девчонки, — поставив у входа в Хранилище контейнер, прошипел Дан, нависая над Батоном и приставляя к его горлу лезвие своего меча.
Яков перевел.
— Странно, что ты вообще еще жив, — с издевкой ответил Батон зарычавшему в ответ корейцу. — А одежку-то чего без разрешения примерил? Жмет, поди.
— Лера, что ты делаешь? — испуганно зашипела Милен.
Встав на одно колено, Лера уперла приклад в плечо и приникла к коллиматорному прицелу, ища красной точкой голову Линя.
— Или вы отпускаете их, или я стреляю в Линя!
На пандусе перед входом в Хранилище Судного Дня возникло замешательство. Облизнув пересохшие губы, Яков перевел.
— Стреляй! Давай же, отважное дитя! Смелее! — громко крикнул Линь Им, на лице которого не дрогнул ни один мускул. — И чего ты этим добьешься? Куда они, по-твоему, пойдут? Погибну я, войдут остальные.
— Пусть рискнут! — над Лерой поднялась Милен, пружинисто натягивая тетиву лука. Следом за ней из-за края холма показались остальные члены команды, держа наготове оружие.
— О-о-о, да тут целое воинство, — с напускной уважительностью кивнул Линь. — Сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь. Вы прекрасно видите ситуацию. Спускайтесь, или ваши друзья умрут.
Лера медлила, изо всех сил стараясь придумать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Отчаянно пытаясь найти в себе силы стрелять, она по наивности думала, что если обезвредить главного, сдадутся все остальные. Но Линь Им оказался ей явно не по зубам. Как же ей не хватало опыта…
— Ну же! — поторопил кореец. — Или спускайтесь, или стреляйте! Я считаю. Раз…
И Лера, переглянувшись с колебавшейся Милен, подчинилась. С отравляющей сознание покорностью опустив оружие, она стала спускаться по склону холма, и за ней последовали остальные.
— Самая лучшая война — разбить замыслы противника, — с улыбкой сказал Лере Линь, пока она с презрением смотрела на Дана, перчаткой экзоскелета отобравшего у нее «Бизон». — На следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости, — вздохнул Линь Им и, сняв перчатку, постучал ей по бедру. — Так или иначе, сейчас все решится. Давайте вскрывать его.
Первые шлюзовые гермоворота, выходящие на плато, открывались легко, поскольку Хранилище уже было частично расконсервировано. За ними укрепленные стены главного тоннеля уводили глубоко под землю, во мрак.
— По легенде, каждой стране была отведена своя ячейка, — сказал Яков, сверяясь со своими записями, пока корейская группа вооружалась фонарями и снова отрывала принесенные с «Грозного» контейнеры от земли. — Нужно осмотреть их все.
— Сначала разберемся со своей, а потом займемся остальными, — ответил Линь. — Пошли, нас ожидают сокровища предков!
— Что в контейнерах? — поинтересовался Батон.
— Взрывчатка, — подмигнул кореец, указывая на самый большой, из которого его люди извлекали продолговатые серебристые цилиндры. — Это на случай, если наша пещера Али-Бабы захочет выкинуть пару нежданных сюрпризов.
1 Сунь-Цзы. «Искусство войны».
2 Там же.
— И не забудьте про нашу долю, — вслед удалявшемуся Линю не слишком уверенно выкрикнул Семиброк.
Старейшины и воссоединенный отряд «Грозного» остались под присмотром нескольких корейцев и Дана, который продолжал воинственно поигрывать мечом.
Не обращая на него внимания, Лера с замиранием сердца следила, как корейцы один за другим исчезают в тоннеле, превращаясь в мельтешащие пятнышки света от своих фонарей. Они продвигались вперед в абсолютной темноте, и через некоторое время фонари высветили по правую руку несколько вынырнувших из сумрака помещений.
— Пандус административного комплекса, — по бумагам определил Яков. — Дальше будет проход к трем главным хранилищам.
— Отлично, — оценил Линь. — Теперь нужно включить свет и активировать технику. Где располагаются энергоблоки?
Остававшиеся снаружи Лера, Батон и остальные видели, как изнутри главного коридора, тесня тьму и увеличиваясь с каждой секцией, приближаются освещаемые участки прохода. Спящее много лет Хранилище пробудилось, чтобы выполнить для человечества свою последнюю миссию.
— Система поддержания жизнеобеспечения продолжает работать, — сверившись с показаниями на нескольких идущих рябью мониторах, включившихся один за другим, ответил Яков. — Просто погружена в режим консервации.
— Так разбудите ее.
— Отец, да что же вы стоите? — вдруг в отчаянии выкрикнула Милен, как-то вдруг резко повзрослев. — Они же разворовывают вашу землю. Это наше Хранилище. Сделайте же что-нибудь.
— А что мы можем, дочка? — вздохнул Турнотур, переглядываясь с виновато отводящим глаза Семиброком. — Без их технологий мы бы все равно не заполучили остальных семян. А так хоть какой-то толк. Да и сопротивление… Ты же слышала, что он сказал.
— Да уж, наделали вы дел, ничего не скажешь, — сказал Ворошилов.
— Заткнись, — огрызнулась Лера.
— Еще слово, и я вырежу вам обоим языки, — по-корейски прорычал Дан, надвигаясь на Милен. — Заткнитесь!
— Только попробуй, — ничего не понимая, но прекрасно чувствуя интонацию и намерение телохранителя, Лера решительно выступила вперед, прикрываемая выставившими кулаки поварами.
Увидев эту троицу, Дан, нагруженный экзоскелетом, сначала недоуменно замер, а потом раскатисто захохотал, опустив руку с мечом.
— Лисица и двое бобрят, прямо как в басне, — веселился здоровяк. — Да я сдеру с тебя кожу голыми руками, глупый ты ребенок! Ты будешь сама умолять, чтобы я свернул тебе шею и прекратил мучения…
— У него только меч, — рявкнул Треска.
— Давайте! — неожиданно крикнул Паштет, и все трое, включая рванувшего Савельева, повалили экзоскелет с растерявшимся Даном, чей палец в толстой перчатке не пролез в кольцо с пусковым крючком «Бизона». — Дядя Миша, помогите!
Мгновенно среагировавший охотник ударил локтем ближайшего корейского автоматчика по лицу и, выбив у того из рук оружие, нацелил его на остальных охранников. Тарас расправился со своим конвоиром и перекинул пистолет Турнотуру.
— Стоять! Лерка, ты как? Эй! Берегись!
Он вдруг увидел, как над головой Леры взметнулась рука в тяжелой перчатке, сжимающая сверкнувший в свете факелов меч. Вскинув автомат, Батон выстрелил короткой очередью, и Дан, закричав, выронил оружие из простреленной руки.
— Дядя Миша!
— Держись, дочка! — крикнул Батон.
— Сейчас мы его, — кряхтел Треска среди сцепившейся на пандусе куча-мала, стараясь дотянуться до коробки энергоблока на спине брыкавшегося под натиском нападавших Дана. — Руки ему подержите, вот так. Сейчас, чувачок, заклиним тебя малеха! Паштет, за ногами следи…
— Лягается тварь, уф. Да уймись ты… Там на задней панели, чувак!
— Да помню я…
Много раз принимавшие участие в снаряжении Азата, а потом и некоторых других бойцов Убежища на вылазки Паштет и Треска досконально изучили устройство сложной боевой машины и теперь знали ее, как свои пять пальцев.
— Нашел! — пропыхтел Треска и, рванув из ножен на запястье ножик, ловко перерезал один из рифленых шлангов, брызнувший ему в лицо густой буроватой жижей. — Тьфу ты, мать твою за ногу…
Экзоскелет мгновенно перестал двигаться, и заключенный в него Дан оказался словно запертым в подогнанной по размерам клетке. Повара, девушка и Савельев с облегченными стонами сползли с могучего механизма на пандус.
— Да, Василий Иваныч, — перекатившись на спину, пробормотал Треска, размазывая по лицу вязкую массу натекшей жидкости, циркулирующей в гидравлической системе. — Зря ты Хоттабыча на хрен послал!
Проникшая между креплениями Чучундра забралась к грязно ругавшемуся по-корейски Дану на подбородок и, воинственно пискнув, укусила вскрикнувшего громилу в нос.
— Чего, — уселся в сторонке по-турецки Паштет, потирая голову под танковым шлемом. — Забодали?
— Ну что, а? Выкусил, вражина! — осклабился Треска и, спугнув Чучундру, сунул под нос поверженному Дану мясистую фигу. — А нна тебе, чувак! Нечего бычить на российский флот! Я тебя такими щами-лещами сейчас накормлю, родная мать не узнает! Ха!
— Да оставьте вы его, — прохрипел державшийся за грудь Савельев. — Лежит ведь уже.
— Лера, ты как? — подскочил к вставшей с четверенек девушке Мигель. Та зашлась удушливым кашлем. — Сильно ударилась?
— Что… с остальными…
— Порядок.
— Почему вы не выходили на связь? — спросила Лера у Батона, когда карауливших их корейцев разоружили и поставили лицом к стенке.
— Хотели доложиться, как в Торсхавн приедем, — ответил Батон. — Но потом не заладилось чего-то. Поначалу думали, что радиус слишком большой, до вас не дотягивает, а потом выяснилось, что радиостанция сломана.
— Я не проверил ее перед отплытием, — сказал Турнотур, обнимая подбежавшую к нему Милен. — Но очень скоро выяснилось, что это было дело рук Линя. Он предложил всем прокатиться сюда и осмотреть Хранилище для составления плана операции, но выяснилось, что мы шли в ловушку.
— Ты лучше скажи, какого рожна тут делает «Грозный»? — вклинился в разговор Тарас. — И почему над нашим гюйсом — флаг «Дракона»?
— Когда вы уплыли, на лодке случился бунт, — стала рассказывать Лера. — Судя по всему, у Линя оказался свой собственный передатчик, с помощью которого он связался с лодкой и предупредил Дана с остальными. Всех оставшихся согнали на «Грозного», а я убежала и пыталась выйти с вами на связь, чтобы предупредить…
— Линь специально воспользовался вашей отлучкой в Торсхавн, чтобы взять командование над лодкой и перебросить ее сюда, — сказал Треска.
— Так что же он все-таки задумал? — спросил Савельев.
— Есть только один способ это выяснить, — ответил Батон, проверяя свое оружие и глядя на вход в Хранилище. — Идемте.
Оставив Милен, Олафа и Савельева караулить Дана и остальных корейцев, отряд направился внутрь Хранилища. Прямое расположение коридора, лишенного каких-либо ответвлений до самого пандуса с административным комплексом, делало возможность застать врага врасплох нереальной. Их заметили еще на подходе. Принесенные контейнеры были разложены на полу, и корейцы бережно складывали в них емкости и колбы с драгоценными семенами и растительными культурами, которые уже выносили из вскрытых отсеков Хранилища.
— Ни с места! — издали скомандовал Тарас. — Всем оставаться на своих местах!
— И что вы собираетесь делать? — поинтересовался вышедший из комплекса Линь. — Тут все заминировано, детонатор у меня. Выстрелите — и мы все останемся погребенными в этой горе. Поэтому не мешайте и дайте нам закончить.
Он указал на контейнер, стоявший чуть в стороне.
— Это ваша доля, Семиброк, как и договаривались.
Понимая, что ничего не может сделать, Батон опустил оружие и
бессильно сжал хрустнувшие кулаки. Корейцы продолжали работать, деловито опустошая Хранилище. Пройдя вперед, Лера осторожно заглянула за шлюзовую камеру во внутренние помещения с длинными, пронумерованными крупными цифрами стеллажами. Контейнеры, колбы, банки всевозможных цветов и размеров, и на всех пояснительные таблички с приложенными номерами..
Лера сняла перчатку и украдкой благоговейно потрогала один, самый маленький, на котором была сделана надпись на неизвестном ей языке. Вот оно. Наследие мира, который они разрушили. Послание самим себе в чудовищный хаос, которой им не было суждено увидеть. Последняя попытка помочь начать все заново. Интересно, а где здесь российский сектор? Но найти его она не успела. Работы были закончены, и Линь отдал команду сворачиваться. Когда все выбрались обратно на пандус, снова начался снег.
— И что теперь? — спросил Тарас, смотря на Дана, которому оставшиеся снаружи корейцы с грехом пополам помогли высвободиться из экзоскелета. Лера первая заметила, что рядом с Савельевым и Олафом нет Милен. На ее немой вопрос метеоролог ответил едва заметным мотком головы — мол, тихо.
— Теперь мы все погрузим на корабль и отправимся в дальнейший путь, — просто констатировал Линь, продолжая держать в руке детонатор.
— Я не отдам вам «Грозный», — твердо ответил Тарас.
— Тогда я взорву Хранилище, — Линь поднял руку с детонатором над головой, чтобы все видели.
В следующую секунду руку чуть ниже запястья почти навылет пронзила стрела с пестрым оперением. Вскрикнув от боли, Линь выронил детонатор и огляделся в поисках стрелка. Милен юркнула обратно за камень и принялась накладывать на тетиву лука новую стрелу.
Воспользовавшись моментом, Батон и остальные открыли по корейцам огонь. Завязалась перестрелка. Воздух наполнился криками и едким запахом пороха. Команда «Грозного» рассредоточилась за камнями, в то время как корейцы отступили за раскрытые двери Хранилища. Телохранители сгрудились вокруг Семиброка, заслоняя его. Взявшись за древко стрелы, Линь с криком переломил ее пополам и, вытащив из раны наконечник, отшвырнул кровавый обломок в сторону.
В общей неразберихе Лера упала на четвереньки за экзоскелетом и попыталась добраться до лежавшего в снегу детонатора, как вдруг кто-то дернул ее за капюшон и поставил на ноги. Хватка была такой сильной, что даже под курткой на шее девушки, сдавливая горло, натужно затрещал материнский платок.
— Лера! — испуганно ахнул борющийся с по-бабьи махавшим кулачками Яковом Мигель.
Ее развернули, и девушка увидела перекошенное лицо Дана, сунувшего ей под ребра свой меч, пропоровший куртку Тахомы.
— Сейчас я разберусь с тобой, рыжая тварь… — приблизившись почти вплотную, так что в матовом покрытии гогглов Лера увидела свое сдвоенное испуганное лицо, прошипел Дан и дернулся, когда из его кадыка, забрызгав девушку кровью, с противным хрустом высунулось остро заточенное древко стрелы. Он запрокинул голову, и изо рта с бульканьем вытолкнуло черную, растекавшуюся по татуированным щекам кровь. Кореец мешком осел на землю, грузно заваливаясь на бок, и в этот момент пандус содрогнулся от мощного взрыва, раздавшегося глубоко в недрах горы. Все, кто находился на площадке, не удержавшись, повалились на землю. В мятущихся клубах дыма и пепла, рвущегося из шлюзовых дверей, Линь торжественно держал в простреленной руке подобранный детонатор. Его взгляд был горделиво-безумен.
— Остановитесь! Все! Все кончено!
— Вот именно! — перекрывая его крик, громогласно воскликнул Семиброк и стукнул своим посохом по пандусу. Его телохранители, в дыму навалившиеся на Линя, скрутили корейцу руки, больно врезав под дых. — Сложить оружие! Довольно! Вы пришли с кровью на руках и разорили нашу землю! Тебя будут судить как преступника по законам «Братства пара»! Свяжите его. Остальные, назад!
Видя, что ситуация кардинально изменилась и перевес больше не на их стороне, корейские диверсанты замерли, опустив оружие, не зная, что предпринять дальше. Гидре отрубили голову.
— Что же вы наделали, — простонала выбравшаяся из своего укрытия Милен, по щекам которой побежали слезы. — Вы же… вы же все уничтожили, все сожгли… Там же еще оставалось больше половины! А ДНК людей, животных?!
— ДНК? — вскинулся как громом пораженный Батон.
— Что мы наделали? — пытаясь вырваться, обвиняюще указал на нее скрюченным пальцем Линь. — Нет, это что вы наделали! Давным-давно Корея стала всего лишь разменной монетой в споре держав. Император, будучи совсем ребенком, был разлучен со своей семьей. Его родители остались в Северной Корее. На воспитание будущего императора взяли родственники. Но остальному миру было на это плевать.
Все, затаив дыхание, слушали неожиданный монолог Линя, казалось, не замечавшего боли в простреленной руке. Оставшийся, как и все, под прицелом Яков переводил.
Лера не верила своим ушам. Обман! Чудовищный по своей кошмарности и расчетливости, все это время- один сплошной обман. Их попросту использовали, чтобы добраться сюда!
Линь тем временем продолжал. Никому не было дела до трагедии корейского народа, который искусственно был разделен на два враждующих лагеря. Это все были происки США, России, европейцев. А когда забрезжила надежда на воссоединение корейского народа — случилась Последняя Война, которая похоронила все мечты корейцев по обе стороны границы. Император полагал, что многие просто не хотели объединения Кореи. Он хотел восстановить единый и неделимый корейский народ…
— Все использовали Корею, все относились к нам в лучшем случае снисходительно! Все зло в мире от белых людей! — все больше расходился Линь. Его глаза сверкали, а лицо исказила гримаса ненависти и гнева, к которым мешалось презрение. — Вы — белые люди, вымрете! Вы уже вымираете! Вы бессистемны и хаотичны, и поэтому вы — зло! С каждым годом вас все меньше и меньше. Мы знаем это, так как успели побывать во многих местах. Тогда как мы, сплотившись вокруг Императора, повышаем нашу численность. А ваша лодка — это истинное чудо! Зачем мы взорвали Хранилище? Нас интересовали не семена, а образцы генофонда — здоровых белых людей практически не осталось, все в той или иной степени уже пострадали от радиации. Вы не сможете восстановиться без этого запаса. К тому же у вас для этого не существует спецтехники и средств. Мы же растим и физически, и нравственно здоровых детей. Благо всего человечества!
— Но какое же это благо! Это же геноцид, — сжав кулаки, сквозь зубы проревел едва сдерживающий себя Тарас. — Истребление! Ты сумасшедший!
— Пусть будет так, — согласился Линь и, брыкнувшись в хватке дюжих ребят Семиброка, поморщившись, вытащил из ладони остатки деревянной стрелы, выпущенной Милен. — Но не в ваших силах что-либо изменить. Ни словами, ни оружием. Смерть моего телохранителя на вашей совести, но он справился со своей задачей.
Я все равно добился своего. Видите, опять пролилась кровь с обеих сторон, и снова по вашей, а не нашей вине! Хранилище уничтожено. Мы знаем, что есть и другие, и рано или поздно, со мной или без меня, мои братья найдут их, чтобы так же стереть с лица земли!
— Для чего же тогда дальше сражаться, — крикнула Лера, пытаясь ветошью утереть с белого как снег лица алую кровь Дана, — если мы сами продолжаем снова и снова все разрушать? А как же слова Императора о воссоединении уцелевших людей?
— Воссоединение — да, для создания новой, единой могущественной расы, — перевел Яков, на которого речь корейца произвела сильное впечатление. Многое из сказанного он тоже, вероятно, слышал впервые. — Отец слишком идеалистичен и стар. Он — пережиток ушедшего прошлого. В нынешние времена любые благие намерения нужно подкреплять решительностью и силой, иначе они будут обречены. Уверен, он бы понял меня.
— Ты пошел против воли Ким Им Су, — покачав головой, сказал Яков. — Такие проступки по кодексу караются смертью.
— Оглядись, мы же теперь в плену. Рано или поздно я все равно бы занял его место, — запальчиво заявил Линь. — Уничтожение Хранилища не идет вразрез с нашей миссией, ибо все, что нужно было нам, мы из него извлекли. Отец бы понял меня.
— Теперь ваши жизни во власти старейшин «Братства», — заключил Семиброк, когда Линя и Якова связали. — Вас и ваших людей будут судить за диверсию по законам Фарер.
— Плевать, — сплюнул в снег разъяренный кореец. — Тогда я встречу свою судьбу
— Но вы же сами говорили, что это — шанс все вернуть для человечества, — не сдавалась Лера.
— Да. Шанс для нас, но не для вас, — со сталью в голосе отрезал Линь. — Это естественный отбор. Мы все равно сильнее…
В этот момент воздух огласился низким трубным звуком, гулким эхом прокатившимся по заснеженным шапкам гор. Все обернулись на его источник.
К Фарерскому архипелагу подходил «Черный дракон».
