Глава 17
Опальный нойд

Чем выше поднимались они к нависающим скалам, тем тревожнее становилось на душе у Нади. По всему получалось, что идут они как раз туда, где в пещере остались ее ждать Гор с раненым Нанасом. Почему-то ей очень не хотелось, чтобы Ародан их увидел. Во всяком случае, сейчас, пока не привел ее к Силадану. Впрочем, она успокаивала себя тем, что наверняка эта пещера здесь не единственная и старейшина идет к какой-нибудь другой.

Но надеждам девушки не суждено было сбыться. Ародан остановился у входа в ту самую пещеру, откуда они с Сейдом вчера выбрались.

Сейд, разумеется, тоже это понял. Вот только своим особенным чутьем уловил он и кое-что еще…

«Я их не чувствую», – «сказал» пес.

«Что? – отозвалась вмиг похолодевшая Надя. – Кого не чувствуешь? Наших?..»

«Кого же еще!.. – «буркнул» пес, но тут же поспешил добавить: – Может, перебрались глубже…»

«Зачем?! – с трудом сдерживаясь, чтобы не сделать этого вслух, «закричала» девушка. – Зачем им это понадобилось?! Нет, их кто-то нашел!..»

«Успокойся. Паника все равно не поможет. А перебраться они могли по многим причинам. Стало холодно ночью, услышали чьи-то шаги снаружи… Мало ли. Вот зайдем внутрь, и я их найду».

Старейшина, удивившись Надиной задержке и ее изменившемуся лицу, спросил:

– Что с тобой? Боишься замкнутых пространств? Или темноты?.. Не стоит. Здесь большие пещеры. И у меня с собой факелы.

Ародан снял с плеча узкую кожаную сумку и достал из нее две толстые палки, которые девушка сначала приняла за дубинки. С одного конца они были обмотаны то ли тряпьем, то ли мхом, от которого шел густой смолистый запах.

– Держи, – протянул ей один из факелов старейшина и достал из маленького мешочка на поясе кремень и кресало.

– Там не очень темно, в этой пеще… – начала говорить девушка и тут же закусила язык, мысленно ругая себя самыми последними словами за то, что проговорилась.

– А ты откуда знаешь?.. – с прищуром глянул на нее Ародан.

– Ну, тут же вход… – начала выкручиваться Надя. – В пещеру дневной свет попадает.

– Возле входа попадает немного. Но солнце за тучу зайдет, вот и не увидишь ничего. А чуть дальше отойдешь – совсем темно. Пещера большая. Так что лучше с собой свет принести, не помешает. А то внутри мало ли что приключится – не успеем зажечь.

Девушка хотела было спросить, что именно может приключиться внутри, но, вспомнив составную гадину, напавшую на Гора, промолчала. Да и старейшина все-таки лучше нее знал, как здесь себя вести и что делать.

Когда оба факела запылали, Ародан призывно кивнул Наде и шагнул в темноту прохода.

Девушка почувствовала, как задрожали, став ватными, ноги. Ей сделалось невыносимо страшно, словно, войдя сейчас в пещеру, она могла увидеть что-то по-настоящему ужасное и жуткое. Но на самом деле она боялась обратного: того, точнее, тех, кого она там не увидит. Неужели Сейд прав? Неужели Нанас и Гор исчезли? Но что тогда делать?.. Понятно, что пес успокаивал ее, сказав, что мужчины перебрались глубже. Как они могли перебраться? У старика совсем не осталось сил, чтобы перенести Нанаса!..

Но что толку было гадать и сокрушаться, зачем оттягивать неизбежное? Ведь от того, что она будет стоять здесь, снаружи, ничего не изменится, и если Нанаса с Гором в пещере нет, то они от этого все равно там не появятся.

Надя вдруг вспомнила, что давно, еще на подводной лодке, читала в одной научно-популярной книге про так называемую «кошку Шрёдингера». Подробности она уже не помнила, но суть этой истории была в том, что там проводился некий мысленный эксперимент, в котором некую условную кошку сажали в ящик, и туда же помещали ампулу с очень сильным ядом. Еще там было какое-то устройство, которое в течение часа с вероятностью в пятьдесят процентов разбивало эту ампулу. То есть через час кошка внутри ящика была с равной вероятностью или жива, или мертва. Поскольку не заглянув в ящик этого было не определить, кошка как бы становилась живой и мертвой одновременно. И так получалось, что тот, кто открывал ящик и убеждался, выжила или умерла кошка, как раз и становился или убийцей животного, или его спасителем.

Девушка понимала, что этот пример относится к области философии (и еще, как ей смутно помнилось, был каким-то образом связан с квантовой механикой) и к реальной жизни вообще, а к данной ситуации в частности никакого отношения не имеет. Но все равно ей сейчас казалось, что, пока она не зашла в пещеру, ее раненый муж и старый варвар, по крайней мере, хоть с какой-то долей вероятности находятся там. А стоит ей войти и никого там не увидеть… В общем, тогда виноватой в этом и станет она сама.

– А ну, не дуркуй!.. – вслух, хоть и негромко, зарычала она на себя. – Сама ты кошка драная, лахудра сухопутная! Остатки мозгов растрясла уже, истеричка! – И решительно нырнула в проход.

Глаза не сразу привыкли к темноте, несмотря на факелы, которые освещали лишь пространство вокруг себя, погружая остальную часть пещеры в кажущийся еще более глубоким мрак. Однако еще не разглядев все как следует, Надя уже поняла, что пещера пустая. Она судорожно выдохнула, подавив невольный стон отчаянья, и заметила брошенный искоса взгляд стоявшего рядом Ародана. По губам его пробежала ухмылка, чуть сощурились глаза – все стало ясно: старейшина догадался, что именно здесь и прятались ее друзья.

Однако старик не стал комментировать свою догадку. Вместо этого он поднял выше факел, поднес ко рту вторую ладонь и звучно крикнул:

– Силадан!.. Я пришел! Выходи!

– Что? – резко повернулась к старейшине Надя. – Силадан прячется здесь?!.

– А почему это тебя удивляет? – усмехнулся старейшина. – По-моему, очень подходящее место, чтобы прятаться. Тебе так не кажется?

Девушке показалось, что Ародан подмигнул. Но, скорее всего, это было просто игрой пляшущего света от пламени факелов.

– Не знаю… – замялась Надя. – Наверное… – И, чтобы увести разговор от «скользкой» темы, спросила: – Но почему именно здесь, в этой пещере? Ведь их, как я понимаю, много вокруг?

– Много, – кивнул старейшина, – но дело в том, что именно эта пещера считается у саамов священной. Открою тебе один из наших секретов, чтобы ты поверила в мою искренность и отвечала мне тем же: именно здесь, в глубине этой самой пещеры, находятся залежи «волшебного камня», защищающего людей от радиации.

Девушка вспомнила про оберег и невольно прижала к груди руку.

– Вот как? – сразу догадался обо всем Ародан. – Нанас отдал тебе оберег? Получается, ты знаешь про эти камни? Тем лучше. Значит, уже понимаешь, что я это не выдумал.

– Да, знаю. Но какое отношение имеют камни к месту, где вы решили спрятать Силадана?

– Я же говорю: пещера считается священной. Сюда просто так, в одиночку, никто не ходит. И потому, что это строго запрещено делать без нойда, и потому, что просто этого боятся. Ведь и кроме камней здесь достаточно странных вещей: льется непонятно откуда, будто из самих стен, свет; исходят вдруг откуда-то из глубины непонятные зарницы, как будто внизу, под землей, полярное сияние полыхает; слышатся жуткие звуки, да и других странностей хватает. Часто здесь ни с того ни с сего людей вдруг охватывает беспричинный страх. Они начинают паниковать, метаться, убегая порой не к выходу, а наоборот, вглубь пещеры, где начинают блуждать по многочисленным туннелям и навсегда остаются в подземном лабиринте…

«Не бойся, – подал «голос» Сейд. – Он нарочно тебя пугает. Он догадался, что наши прятались здесь, и теперь хочет, чтобы ты это ему сказала сама. Но Гор, если бы и побежал куда-то от страха, то один. Нанас бы просто не смог этого сделать».

«Я понимаю, спасибо тебе», – мысленно ответила Надя мохнатому другу, а вслух спросила у старейшины:

– Но как Силадан смог здесь прожить несколько месяцев без пищи?

– Почему без пищи? Я приношу ему еду.

– Вы?!.. Приносите?.. И Парсыкин вас ни разу не выследил?

– Парсыкин трус, – презрительно скривился Ародан. – Как-то раз он заинтересовался «противорадиационными» камнями и велел мне показать, где находятся залежи. Перед этим я его, конечно, как следует «просветил» насчет легенд, связанных с этой пещерой. Сгустил, конечно, краски, но в меру. Для большей достоверности еще и про экспедицию Барченко добавил. Ну, ты этого не знаешь…

– Почему же не знаю? – возмутилась Надя, вспомнив недавнюю беседу на эту тему с Гором. – Как раз знаю. Это было больше ста лет назад. Барченко тоже этой пещерой интересовался. Но что ему удалось узнать, неизвестно, материалы экспедиции пропали, а самого ученого расстреляли… враги… – Откровенно говоря, подробности девушка забыла, пришлось домысливать от себя.

– Враги!.. – усмехнулся Ародан. – Можно, конечно, и так сказать. Но вообще-то его ЧК расстреляла – одна из важнейших структур Советской власти.

– Но… зачем?..

– А затем, наверное, что слишком много узнал. Но тут можно только гадать. А вот о том, что членов экспедиции, едва они сунулись в пещеру, обуял дикий, беспричинный страх, – сведения все же просочились. Разумеется, я Парсыкину и это между делом поведал. Да еще выбрал для «экскурсии» пасмурный день, чтобы потемнее было, посумрачней… В общем, перетрусил он еще на подходе, в саму пещеру и заходить не стал. Отговорился какой-то ерундой, что передумал, дескать, не хочет на глупости время тратить. Но я-то видел, как у него поджилки затряслись. А может, он и впрямь почувствовал что-то. В общем, я убедился, что сюда Парса Коска больше не полезет – один-то уж точно, и подвел все свои разговоры о пещере к логической развязке. Мол, саамы свято верят, что в горе – обиталище духов. А коли так, их надо задабривать. И дело это, между прочим, нойда. Иначе жители сыйта его не поймут. И намекнул сразу, что понимаю, как «великий нойд» занят, поэтому могу взять эту почетную обязанность на себя, чтобы периодически – скажем, пару раз в неделю – носить в пещеру «дары». Парса Коска эту «идею» с радостью подхватил и даже выступил назавтра «перед народом» с речью, во время которой назначил меня официальным «носителем даров» духам пещеры. Что мне и требовалось. Так что еду для Силадана я стал носить на практически законных основаниях.

– А вы жук! – с оттенком уважения сказала Надя.

– А то! – горделиво задрал бороденку старейшина.

И тут из темной глубины пещеры послышался зычный, эхом отразившийся от стен и сводов голос:

– Зачем звал?!..

Надя невольно ойкнула и отшатнулась назад, едва не отдавив лапы Сейду.

Из темноты в очерченное светом факелов пространство вошел, а вернее, как показалось девушке, проступил, словно нечто призрачное, на глазах обретающее плоть, седовласый старец. Его морщинистое лицо было, как и у Ародана, почти безбородым, покрытым лишь редкими «кустиками» седой растительности, хотя волосы, тоже седые, густыми волнами ниспадали из-под сделанного из оленьей шкуры колпака ниже плеч. Одет старик был в подобие длинного халата, но даже на глаз очень толстого, наверняка тоже из шкуры, только мехом внутрь. Его одеяние было расписано узорами – возможно, цветными, хотя оранжевый цвет пламени делал их черными. Одеяние украшали навешанные на нем костяные и деревянные «бляшки», понизу сплошной полосой шла длинная бахрома. Но больше всего поразил Надю широкий пояс старца. Судя по всему, он был кожаным, обшитым в длину полосами трех цветов, которых при таком освещении тоже нельзя было разобрать. В центре пояса одно над другим крепились три металлических кольца, а справа и слева от них располагались по три вышитых ромба.

И, что выглядело полнейшим диссонансом с этим сказочным образом, старик держал в руках автомат. Причем, не просто держал, а определенно собирался открыть из него огонь.

– Силадан, ты чего это?!. – заслонив лицо свободной рукой, испуганно воскликнул старейшина. – Это же я!

– А кого привел? – проворчал опальный нойд, и тут взгляд его наткнулся на Сейда.

Старик переменился в лице. Наде показалось, что он явно испугался пса. Однако тут же его хищный тонкогубый рот растянулся в злобной улыбке:

– Не может быть! Кого я вижу! Сегодня определенно удачный день – оба беглеца все же попали в мои руки! Видимо, духи решили восстановить справедливость, и я охотно помогу им в этом. Наконец свершится то, что не удалось сделать зимой: я уничтожу этого урода!

Силадан навел ствол автомата на пса.

Надя, не раздумывая ни мгновения, а скорее всего, и вообще машинально, быстро ступила вперед, загородив собой Сейда. Ее рука при этом, тоже будто сама собой, потянулась к поясу, за который был заткнут пистолету. Однако девушка тут же остановила свой невольный порыв – пояс закрывал бушлат, и пока бы она добралась до оружия и достала его, Силадан все равно бы выстрелил первым.

– Где Нанас? – спросила она вместо этого. – Он жив?

– А тебе какое дело, соплюха? Ты сама-то кто такая? А ну, отойди! – дернул стволом автомата нойд.

– Я жена Нанаса, – и не подумав двинуться с места, ответила Надя. – И хочу знать, жив ли мой муж?

Силадан раскатисто, на всю пещеру, захохотал. Отражаемый от каменных стен и сводов, оглушительный смех старика множился в дикую какофонию, отчего стало казаться, что опального нойда безумным хохотом поддерживают злые духи Нижнего мира.

Даже когда он замолчал, звуки этой адской многоголосицы продолжали какое-то время, медленно затухая, метаться под сводами, пока духи убирались в свою преисподнюю.

– Твой муж? – презрительно выплюнул Силадан. – А ты, значит, жена?.. Ты меня рассмешила, соплюха. Давно я так не смеялся. За это, пожалуй, я не стану тебя сразу убивать. Может, и чем другим еще порадуешь старика…

– Я спрашиваю: он жив?! – топнула Надя, понимая, что ей больше нечего терять, а потому совершенно не испытывая за себя страха. – Или ты в этой дыре совсем из ума выжил, слов не понимаешь?

– Ерепенистая, – одобрительно хмыкнул старик, – люблю таких. – И, в одно мгновение став снова угрюмым, злобно бросил, словно подачку: – Жив твой заморыш! Пока жив. Теперь уже ненадолго. А где находится, скоро узнаешь – сама сейчас отправишься туда же.

Надина рука снова дернулась к поясу, и на сей раз это движение не осталось без внимания Силадана.

– Ну-ка, Андрюха, глянь, что там у нее под одежкой, – сказал Силадан, направив автомат на девушку. – То ли мешает что, то ли просто так чешется… Я ведь могу почесать, если что, попроси только, – подмигнул он ей без тени улыбки.

Надя невольно закрутила головой, ожидая появления еще одного человека – Андрея. Но вместо этого к ней подошел Ародан.

– Доставай, – кивнул он на бушлат. – И лучше не спорь.

Утробно и глухо зарычал Сейд, но девушка быстро «сказала» ему: «Тише, родной, сейчас и правда не стоит спорить!» и, медленно потянувшись одной рукой к пуговицам – другая по-прежнему была занята факелом, – спросила уже вслух, чтобы отвлечь внимание мужчин от собаки:

– А почему Андрюха? Вас же Ароданом зовут?

– Ароданом я уже здесь стал, – усмехнулся старейшина. – «В миру» меня Андреем Кожуховым звали.

Между тем Надя расстегнула бушлат и, чтобы старик не начал ее «обыскивать», сама достала и протянула ему пистолет. У ней мелькнула, конечно, мысль, что можно бы выстрелить в него, развернуться и послать еще одну пулю в Силадана. Но пистолет был на предохранителе, пока она с ним чухалась, Ародан бы сбил ее с ног, а то и просто сунул бы в лицо факелом. Да и Силадан не стал бы ждать, пока она изготовится к стрельбе, – сам-то он уже был готов к ней.

Старейшина взял «макарова» и принялся крутить его в ладони. При этом девушка заметила, как он перещелкнул предохранитель в положение для стрельбы. Подумав о том, что старик сделал это случайно, не умея обращаться с оружием, она хотела ему об этом сказать, но тут, опуская ствол автомата, подал голос Силадан:

– Ну, что там у нее? Пушка?.. Ай-яй-яй, соплюха, разве в гости с оружием ходят? Или это подарок для меня? Неси-ка его сюда, Андрюха.

Ародан для чего-то сунул Наде свой факел и направился к Силадану. Девушка, продолжая невольно следить за «калашом» в руках бывшего нойда, пропустила момент, когда старейшина передернул затвор пистолета, – услышала лишь щелчок, с которым дослался патрон в патронник. И сразу за ним – выстрел. Затем – еще и еще.

– Что вы делаете?! – завопила, бросаясь вслед за Ароданом, Надя, хотя и видела уже, что свершенного не исправить; на груди медленно оседающего Силадана расплывались три темных пятна.