Константин Бенев
НОВОГОДНЯЯ ИСТОРИЯ

Эта удивительная история, как и подобает всем удивительным историям, произошла поздно ночью.

В одну из декабрьских ночей 2033 года на станции Балтийский вокзал спал мальчик по имени Саша. Спал и видел волшебные сны. Ему снилось, как добрые волшебники вместе с храбрыми воинами прогнали с поверхности злых духов и кровожадных чудовищ. Как добрые феи достали свои волшебные мешки и стали разбрасывать по ветру снежные хлопья. Как снежинки, кружась, падали на землю, дома, кусты и деревья, постепенно укрывая все вокруг пушистым, искрящимся покрывалом. Мир неуловимо менялся. Вот в окнах домов зажегся свет, за ним — и уличные фонари. Люди покинули свои подземные жилища и, ликуя, вышли на поверхность. Все поздравляли друг друга, обнимались и целовались. Взрослые тети и дяди лепили снеговиков, играли в снежки и резвились, как дети! Всюду слышался смех и гремели салюты, а над городом одна за другой зажигались золотые звезды…

Непривычные звуки спугнули сон. Мальчик открыл глаза. Снаружи, из-под двери, в комнату пробивались лучики света.

«Странно. Ночь же, почему на станции горит свет? — подумал Саша. — Может, что-то случилось?»

— Пап, мам, вы спите? — тихонько позвал он.

Никто не ответил. Саша приподнялся на кровати и огляделся — родителей в комнате не было.

Он встал, сунул ноги в холодные тапочки, подошел к двери и приоткрыл ее…

На станции вовсю кипела жизнь. Взрослые таскали какие-то огромные короба, складывая их у стены в торце платформы. Было видно, что коробки очень тяжелые, но люди работали с удовольствием, шутили и смеялись.

«Если что-то и случилось, то наверняка что-то хорошее», — подумал Саша.

— Тише вы, раскудахтались! Детей разбудите! — послышался чей-то голос.

«Что же там происходит?» — Саша залез на табуретку, чтобы лучше рассмотреть.

Среди тех, кто возился около стоящих в ряд коробок, он увидел маму. Она вместе с другими взрослыми доставала длинные пушистые ветки и крепила их к стоящему столбу.

— Не путать нумерацию! А то до утра не успеем! — услышал он голос отца.

«Что же это такое?» — мальчику было безумно интересно.

— Посторонись! Стекло пошло! — послышалось из зала.

К коробке с надписью «СТЕКЛО» подошла мама соседской девочки Юли. Осторожно разрезав верх коробки, она открыла ее, и… случилось чудо! В руках женщины вспыхнула ярким огнем звезда! По потолку и стенам станции забегали солнечные зайчики. Их становилось все больше и больше! Красные, синие, зеленые, желтые, оранжевые! Открыв рот, Саша смотрел на эту красочную метель и не верил своим глазам. Волшебный сон оживал! Да! Он верил и знал, что это обязательно случится… Из глаз мальчика потекли слезы. Впервые в своей жизни он плакал не от боли и страха, не от обиды или голода. Он плакал от счастья!

Саша слез с табуретки и сел на пол. Разноцветный снег кружился, заметая все плохое…

— Просыпайся, сынок, — услышал он голос мамы.

«Я спал? Это был сон…» Обида накатила волной. Мальчик открыл глаза, стараясь сдержать подступившие слезы…

Через открытую дверь он увидел: в глубине платформы стояла и сверкала огнями огромная елка! Она была увешана разноцветными шарами, гирляндами и игрушками, а ее макушку венчала огромная звезда!

— С Новым годом, сын! — улыбнулся отец.

Саша увидел, как открываются двери комнат, и на платформу выходят заспанные дети. Они терли ручонками глаза, щипали себя за кожу, не веря увиденному. А позади них стояли счастливые родители и плакали…

Пройдет еще немало лет, и эти девочки и мальчики, повзрослев и сами став родителями, выведут на поверхность своих детей. И там, так же, как и сейчас, их будут ждать настоящие новогодние елки! Будет падать пушистый снег, а на небе засияют волшебным светом золотые звезды! Сон обязательно станет явью! Надо только очень сильно и искренне в это верить!

Время быстротечно. Не хватает времени. Хоть бы немножко замедлить бег времени… Знакомые фразы?

Мы даже представить себе не могли, что когда-нибудь время закончится, остановится, перестанет течь. А оно вот взяло и остановилось… Проходят дни, недели, месяцы, годы, но ничего не меняется, все остается по-прежнему. Жизнь огорожена теперь не временными рамками, а имеет вполне реальные границы и очертания — стены станции и своды туннеля… Какой сегодня день? С утра был декабрь, а день… Не важно, какой теперь день.

Так было везде. И Фрунзенская, станция питерского метрополитена, не была исключением. Пока в один из вечеров время неожиданно не сдвинулось с места.

В небольшой комнатке, освещаемой керосиновой лампой, за столом сидела женщина и штопала одежду. Рядом с ней на кровати возилась девочка, разбиравшая свое нехитрое богатство: открытки, фотографии, картинки из старых журналов.

— Мам, а правда, скоро праздник? — спросила она.

— Праздник? Нет… Какой праздник? — смутилась женщина.

— Ну, как же? Вот! — удивилась девочка и показала матери открытку. На открытке были изображены новогодняя елка, Дед Мороз и пляшущие вокруг дети.

Женщина отложила свою работу.

— Вспомнила? Ну, ты и забывчивая! — с серьезным видом пожурила маму девочка.

— Забыла, — грустно улыбнулась женщина.

— А кто этот дедушка? — Аленка ткнула пальцем в открытку.

— Это добрый волшебник… Дед Мороз. Он всем приносит подарки, — механически ответила мать. И только потом поняла, что совершила ошибку.

— Подарки?! — обрадовалась девчушка. — Ура!!! Подарки!!! Всем-всем?

— Нет. Только тем, кто хорошо себя вел, и у кого хорошие оценки в школе…

— Ура!!! У меня хорошие оценки в школе!!! Дедушка Мороз принесет мне подарок!!!

— Аленка, успокойся! Ну что ты так? Спать пора уже.

— Мам, а что он мне подарит?

— Что попросишь у него в письме, то и подарит, — опять смутившись, ответила мать.

— Письмо-о-о? — удивилась Аленка.

— Да.

— Мам, я напишу письмо и сразу лягу спать. Мо-о-жно?

— Можно. Пиши, — улыбнулась мать.

Девочка взяла карандаш с листком бумаги, села за стол. Долго не могла начать — все думала о чем-то…

— Мама, я написала, — радостно сказала девочка и протянула листок матери.

— Ты моя умница! Ни одной ошибки! — растрогалась женщина и поцеловала дочку.

— А как мое письмо попадет к Дедушке Морозу?

— Мы отдадим его папе, когда он вернется с работы, а завтра утром он отнесет его в специальное место.

— В специальное место? — округлила глаза девчушка.

— Да! — улыбнулась мама. — А Теперь иди, ложись спать.

— Только не забу-у-удь! — пригрозила пальчиком девочка.

— Не забуду! Спокойной ночи! — рассмеялась женщина.

Увлеченная своими мыслями и предстоящими событиями, Аленка быстро заснула. Мать сидела рядом и смотрела на нее. Как же быстро пролетело время! Еще совсем недавно они с мужем принесли ее сюда маленькую — утонула в подушке, когда туда положили. Радовались ее первому смеху, первым шагам. Ждали первых слов. Наблюдали, как она открывает для себя окружающий мир, удивлялись и радовались вместе с нею. А потом все стало обыденно, буднично… Даже и не заметили, как она повзрослела…

Открылась дверь, и в комнату вошел мужчина в мокром комбинезоне. Положив шлем возле двери и стянув сапоги, он присел на стул.

— Устал? — обратилась к нему женщина.

— Есть маленько… Протечка в туннеле. Еле справились. Как Аленка?

— Аленка… — вздохнула женщина. — Проблемы у нас с тобой, Леша.

— Проблемы? — нахмурился муж.

— Вот, почитай.

Мужчина взял листок и начал читать. Дочитав до конца, он улыбнулся:

— Маш, как она узнала-то?

— Открытки…

— Ну, какая же это проблема? Завтра к Палычу схожу, что-нибудь придумаем.

Ты мне лучше чайку налей. Думать завтра будем. А сейчас чайку — и спать.

Рано утром, перед тем, как отправиться на объект, Алексей заглянул к своему старому другу. Николай Палыч был местным Кулибиным, Айболитом, психологом и просто золотым человеком. К нему все бежали со своими проблемами и всегда находили поддержку. Больше Алексею и обращаться было не к кому: если Палыч не поможет, никто не поможет.

— О, привет, бродяга! — обрадовался тот. — Что стряслось?

— Ничего от тебя не скроешь! — улыбнулся Алексей.

— В шесть утра-то? Ну да, скажи — пришел на кроссворд и пиво, — подмигнул Палыч.

Ну, выкладывай.

Алексей в двух словах объяснил ему цель своего визита и дал прочесть письмо.

— Радоваться надо! — довольно рассмеялся Палыч. — В Деда Мороза стали верить! В чудеса! Это же здорово!

— Беда в том, что если я ей теперь Деда Мороза не изображу, тут-то ребенок в чудеса верить и перестанет. Навсегда. А рано…

— Погодь. У меня знакомый есть с «Балтийского»… Они там недавно елку нашли огромную, с игрушками. Хотят ее к Новому Году собрать, детишкам сюрприз сделать. Время у нас с тобой еще есть. Так что я на днях доберусь до них, что-нибудь придумаем!

Прошел день, второй… Аленка по нескольку раз в день проверяла все углы комнаты в надежде найти подарок. Но ничего не находила. А мать с отцом не находили себе места. Палыча не было, и спросить было не у кого. И вот настало 31 декабря.

Был нерабочий день. Праздники из прошлой жизни особо не отмечались, и единственным подарком для взрослых в эти дни были выходные.

Аленка проснулась ни свет, ни заря. Пройдя по комнате и осмотрев все вокруг в очередной раз — даже за дверью — она вернулась и села на кровать. «Наверно, письмо не дошло до Деда Мороза. Или его похитили злые волшебники, — думала она. — Ничего, он обязательно их победит и придет».

И тут послышались прерывистые гудки электропоезда. Сигнал приближался, звучал все громче и громче. Кажется, кто-то хотел перебудить всех обитателей Фрунзенской, и ему это удалось! Вот зажглось освещение, за дверью послышались шаги, а потом и радостные возгласы.

— Что у них там стряслось? — вставая с кровати, пробормотал Алексей.

Аленка надела тапки и подошла к двери. Как раз в этот момент в нее громко постучали. Девочка открыла. На пороге стоял старик с длинной белой бородой, в красном кафтане, красной шапке и в сапогах. В одной руке у него была длинная палка, а в другой — большая коробка.

— Ты Аленка с Фрунзенской?! — громко, нарочито низким голосом спросил старик.

— Дедушка Мороз? — удивилась девчушка.

— Узнала! Умница! — рассмеялся тот.

— Урааа!!!! Я так ждала тебя!!! Я знала, что ты обязательно придешь!!! — Аленка прыгала, крутилась, хохотала.

— Получил я твое письмо. Ну, держи, — старик протянул ей коробку. Аленка открыла крышку и обомлела: кукла. Нет, КУКЛА! Огромная, кудрявая, в ярком платье, с бантами, сумочкой и туфельками! Та, о которой она мечтала!

— Спасибо! — прошептала девочка и обняла Деда Мороза за ногу.

— Давай, Аленка, собирайся. Зови своих друзей, всех зови. Мы отправляемся на елку!

— На елку-у-у?! — удивилась она.

— Да! На елку!

— Я сейчас, я мигом! — Аленка схватила куклу и выбежала на станцию. Следом за ней — отец:

— Ален, ты куда?

— А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, — услышал он за спиной знакомый голос.

— Палыч? Ты?!

— Богатым буду! — рассмеялся Дед Мороз.

— Дружище! Век не забуду…

— Да будет тебе, — смутился Палыч. — Аленке твоей спасибо за то, что верит в хорошее! Если бы не она, не заварили бы такую кашу, — сказал он, показывая в сторону туннеля.

В глубине платформы на путях стоял поезд, богато украшенный новогодними гирляндами и мишурой. Дети бежали к нему, поскорей занимали места. Несколько мгновений — и оба вагона состава были полны.

— Отправляемся на елку! — торжественно провозгласил Дед Мороз.

Прозвучали предупредительные гудки, и поезд двинулся в путь.

Аленка сидела у окна. Мысли в ее голове носились с той же скоростью, что и провода за окном вагона. Как же хорошо, что она успела написать Дедушке Морозу письмо! Теперь все исполнится, и родители будут здоровы! А потом можно еще столько желаний загадать! Надо только очень сильно верить, и все обязательно сбудется!

А пока Аленка вместе с другими детьми Фрунзенской мчалась к елке — встречать Новый Год!

Еще один день подземной жизни обитателей станции «Фрунзенская» подходил к концу. Вот уже и станционные лампы начали мерцать. Еще несколько минут, и они погаснут, а из громкоговорителя польется мелодия давно минувших дней: «Ленинградское время — ноль часов ноль минут». Послышался скрежет металла — начали свое движение гермоворота.

На Фрунзенской наступала ночь. Темнота и мрак медленно просачивались в помещение сквозь щели и вентиляцию, заполняя станцию ночными кошмарами. Начинали свое движение призраки, туда-сюда засновали стайки крыс. Так будет до тех пор, пока лампы, уже много лет заменяющие под землей солнце, не загорятся вновь, возвещая о начале нового дня, и из динамиков не польется до боли знакомая каждому питерцу песня «Город над вольною Невой…» А пока… Ночь…

В глубине станции виден едва различимый источник света, полоска, пробивающаяся из-под двери. За дверью, в небольшой комнате, сгорбившись над столом, сидит человек. Зовут его Николай Павлович Левченко, Палыч. Душа-человек. Тот, к кому за помощью приходят со всех окрестных станций.

Он что-то увлеченно чинит. Больше в комнате никого нет, за исключением кота Марсика, калачиком свернувшегося на кровати. Случайно встретившись когда-то, они с тех пор не расставались. Кот сладко спит, временами лапки его начинают загребать — словно он бежит куда-то.

— Ну-ну, понеслась охота, — улыбается Палыч.

Время идет. Вот стрелки перевалили за полночь. Два часа. Чай в кружке давно остыл, но мастер к нему так и не прикоснулся. Три часа.

Когда стрелки стали приближаться к трем сорока, Палыч бросил инструмент. Руки, а затем и все тело мужчины мелко задрожали.

Это началось давно. Каждую ночь воспоминания накрывали его грудой рухнувших обломков, накрывали с головой, мешая дышать. В такие минуты он, потеряв ориентацию, метался в темноте, наполненной стонами и криками о помощи. Каждую ночь…

Николай Павлович был человеком военным. Разное случалось с ним и его товарищами, и плохое, и хорошее. Хорошего, пожалуй, было больше, но лишь до поры до времени. Пока не вспыхнул в полную силу Кавказ.

Его группа должна была охранять спокойствие в районе Домбая, в то время, пока правительство с высокими гостями проверяло новую горнолыжную трассу. Не служба, а подарок! А потом наступила та ночь. Их накрыло плотным минометным огнем ровно в 3.40, когда все сладко спали, досматривая седьмой сон. Многие погибли мгновенно. Другие… Другие вместе с ним пытались организовать оборону, и гибли, гибли один за другим у него на глазах.

Сережа Симонов… У него была разорвана спина, и сквозь рану виднелось сокращающееся легкое… Жил после страшного ранения около часа, все просил позвонить домой и сказать, что у него все хорошо…

Гриша Гусев… Потеряв ногу, он, пока мог, продолжал бой и спас многих…

Андрей Белов… Меткий, зараза! Если бы не его прицельный огонь из пулемета… Скольких он спас тогда… Такого парня…

Атака была отбита к утру. Красное солнце, красный от крови снег. Кровавый рассвет…

После той ночи Палыч подал в отставку. «Звезду Героя», полученную за тот бой, он сразу же спрятал в карман.

Сережа, Гриша, Андрей. Десятки других. Молодых, не спасенных им. Изматывающие, жуткие видения…

Он уснет только под утро, прямо за столом. Все понимающий кот подползет и прижмется к хозяину всем телом, согревая… А наутро его разбудил Алексей с дочкиным письмом к Деду Морозу.

Разобравшись с делами, Левченко отправился на станцию Балтийский вокзал. Несмотря на глубокую ночь, жизнь на станции била ключом: кто-то развешивал мишуру и гирлянды на фонарях, кто-то вырезал из бумаги снежинки и расклеивал их на стены и колонны. А прямо посередине платформы, переливаясь всеми цветами радуги, стояла новогодняя елка. Атмосфера праздника, светлого, сказочного, забытого, казалось, навсегда…

Палыч так и стоял бы с открытым ртом, наблюдая за происходящим, если бы его не окликнули.

— Николай Павлович! Коля! — Захар Баженов, начальник «Балтийского», радостно улыбался.

— Капитан! — Левченко распахнул объятия.

— Рад! Рад видеть! Какими судьбами?

— Да вот… — гость замялся. — Дело у меня тут одно… Деликатного свойства…

Читая Аленкино послание Деду Морозу, начальник «Балтийского» улыбался в усы. Закончив чтение, он хитро, с прищуром, взглянул на гостя.

— Что ж, грешно не помочь. Только, — Баженов сделал многозначительную паузу, — есть и у меня одна просьба. Деликатного, — он больше не мог держать серьезную мину, — свойства.

— Проси, что хочешь! — решительно сказал Палыч.

— Дед Мороз нам нужен. Ты как?

Мужчина сделал вид, что раздумывает.

— А Снегурочка будет? — спросил он.

— Организуем.

— А кто? — начал привередничать Палыч.

— Зиночка с Литейного, — Баженов внимательно посмотрел на гостя: как-то тот отреагирует на его слова.

— Зи-иночка?! — удивился Палыч.

— Она. А что, тебя что-то не устраивает? — хитро глянул начстанции.

— Нет. Нет-нет. Все… Устраивает все. Ты… Капитан… Вообще-то праздник детский был… Но теперь он и для меня… Спасибо! — как-то вдруг совсем по-юношески разволновавшись, покраснел Палыч. — Устраивает!

Предпраздничная суета полностью поглотила Палыча, уходить с «Балтийского» он не торопился. Да и куда идти, когда здесь столько забот! Левченко со своими золотыми руками, был нарасхват. Времени на разучивание роли почти не оставалось. Но он был рад и, поручив Марсика заботам местной ребятни, полностью погрузился в работу. Задумка была грандиозной: привезти на праздник всех детей с соседней Фрунзенской. Как они старались, что только не придумывали! В результате уже к концу второго дня и вагоны, и собственно дрезина превратились из унылых, потрепанных временем средств передвижения в сказочные домики на колесах. Уставал он страшно, да и волновался не меньше. В ночь перед отправкой Палыч впервые за столь долгое время заснул почти мгновенно…

Встав утром пораньше, он облачился в костюм Деда Мороза, наклеил бороду, усы и еще раз произнес речь перед зеркалом. До Фрунзенской на поезде — всего ничего, не успеешь оглянуться. Сказать, что Левченко волновался — не сказать ничего: «Только бы все прошло хорошо! Многие дети даже не слышали об этом празднике. Нам было не до сказок, и мы перестали их рассказывать детям! А им так нужно верить в хорошее, в то, что добро победит зло. В то, что есть чудо. В то, что в этом мрачном мире осталось место для радости, для любви… Впрочем, только ли детям? Нет, сказка нужна всем. Не будет сказки, веры в чудо — и мы все точно вымрем…»

Машинист дал сигнал.

— Фрунзенская. Дед Мороз, на выход! — засмеялись бойцы сопровождения.

Палыч вышел из вагона и первым делом направился к комнате Алексея. Разбуженные сигналами поезда обитатели станции открывали двери и выглядывали наружу, а, увидев, что за чудо стоит на путях, выходили на перрон. Заспанные, ничего не понимающие, они тихо переговаривались, не решаясь подойти и расспросить прибывших о том, что же все это значит. А потом из поезда вышел Дед Мороз в шубе, с посохом, с бородой и усами, и их лица приняли такой вид, что Палычу стоило огромных усилий не рассмеяться.

Вот и нужная дверь… Палыч достал из мешка коробку с куклой и принялся еще раз повторять текст, но, услышав шаги за дверью, громко постучал.

Дверь открыла сама Аленка. Она была уже одета — как видно, ждала его.

— Ты Аленка с Фрунзенской?! — Палыч постарался изменить голос, а тот возьми и дрогни.

— Дедушка Мороз? — удивилась девочка.

Кто бы сказал Палычу раньше, что он будет волноваться куда больше, однажды изображая Деда Мороза, чем переживал маленьким мальчиком, когда заснеженный волшебник к нему пришел впервые, — не поверил бы. Но, глядя в глаза Лешиной дочке, он вдруг и сам начинал верить, что чудеса еще вернутся в этот выжженный мир.

Оба вагона новогоднего состава быстро заполнялись галдящей, веселой детворой. Они рассматривали сказочное убранство, подходили и пытались потрогать Деда Мороза, все еще не веря в реальность происходящего.

Взгляд Палыча упал на бойцов сопровождения. Молодые сильные парни, конченые циники… смешно, совсем по-детски шмыгали носами. Плакали?! Да он и сам готов был зареветь: в носу защипало, глаза увлажнились… «Стоять!» — приказал он себе, а вслух предложил:

— А, ну-ка, ребятки, давайте песни учить, новогодние! — и срывающимся голосом запел: «В лесу родилась елочка…»

Ему вдруг пришло в голову, что эти дети не знают, что такое лес, и никогда не видели елки. «Ничего. Все еще впереди! Будет лес. И елки, и березы!»…