Глава 11
СТРАНА ЧУДЕС
Нет, мы не умерли.
Мы ни о чем никого никогда не просили.
Не мы выпустили чудовищного джинна из недр проклятой лампы, которую никто никогда не должен был найти.
Некому загонять его обратно, потому что огненный монстр уже пожрал всю землю. Те, кто остались, — лишь дотлевающие угли под проливным дождем.
Мы не загадываем желания, потому что у живых мертвецов их нет. Но даже если бы мы и посмели, наши желания никогда бы не сбылись. Но кто-то когда-то нашел ту самую лампу? нашел и потер ржавый, покрытый вмятинами бок…
Алчный жадный ублюдок.
Он захотел уничтожить весь мир.
Смерть для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным…
И мир погиб прямо у него на глазах.
Так пусть душа этого выродка никогда не упокоится с миром.
Аминь.
* * *
Ледяной ветер безжалостным упырем впивался в лицо, пытаясь сорвать светозащитные очки. Харон прикрылся рукой. Холодная колкая крупа срывающегося снега обжигала кожу.
— Верните хотя бы респиратор!
— Не положено! — глаза бойца «Красной капеллы» безразлично смотрели из недр противогаза, внутри которого поселился холодный злобный спрут. — Скажи спасибо, что очки тебе оставили.
Заунывно постанывали ржавые великаны-опоры ЛЭП. В такт порывам ветра раскачивались жалкие остатки разорванных проводов.
— Чего мы ждем? — апологет обернулся к застывшим за спиной солдатам.
— Тебе оказана честь, мутант, — презрительно проговорил один из конвоиров. — С тобой хочет увидеться сам товарищ председатель совета народных комиссаров.
«Как странно, — подумал Харон. — Зачем я ему понадобился?»
Снег усилился, повалив сплошной стеной. Бойцы «Красной капеллы» мгновенно превратились в жутких снеговиков в противогазах. За белой пеленой апологет пытался рассмотреть облицованное темно-зеленой плиткой здание с крупной надписью на крыше «Турбоатом». Там, у одного из забранных решетками окон, притаился его враг. Враг наслаждался зрелищем. Враг желал видеть, как Харона уводят в то место, откуда нет возврата. Черный билет в один конец.
«Аномальная зона» располагалась недалеко. Еще до того, как повалил снег, апологет успел рассмотреть металлический двухметровый забор, перегораживающий пополам Московский Проспект. Конечно, забор не мог сдержать опасных тварей, но те редко пересекали отгороженный периметр, строго соблюдая свою охотничью территорию. Несколько метров земли рядом с забором тщательно заминировали на случай серьезных прорывов, о чем говорили предупреждающие об опасности таблички.
Наконец со стороны ТЭЦ-3 появилась небольшая процессия. В сопровождении трех суровых телохранителей к Харону шел Андреев в неизменном кожаном пиджаке, перепоясанном портупеей. Лицо лидера харьковских коммунистов скрывал респиратор, глаза прятались под черными стеклами поляризованных очков.
— Не держите на меня зла, Глеб!
— Не держу.
— Жизнь — лишь короткая поездка между двумя затерянными во тьме станциями.
— Я слышал об этом, — усмехнулся апологет. — Мы все постоянно балансируем на грани, слепо блуждая в туннеле между станцией «Жизнь» и станцией «Смерть». Это не ваши слова, председатель, их когда-то написал в одной очень непростой книге один мудрый человек из далекого мирного прошлого. Он оказался прав. Он все предвидел. Но мир уже было не спасти.
— Оттуда, куда мы вас отправляем, нет возврата. Это одна из самых опасных аномальных зон города. Она до сих пор не исследована. Никто не знает, что творится там на самом деле.
— Что ж, пожалуй, мне придется это выяснить. Стану первопроходцем.
— Завидую вашей выдержке и хладнокровию. Вот решил лично проводить и сделать маленький прощальный подарок.
Андреев кивнул одному из телохранителей, и тот передал заинтригованному Харону брезентовый рюкзак. Внутри апологет с удивлением обнаружил CD-плеер, коллекцию компакт-дисков и блестящую «Гюрзу».
— В боковых карманах рюкзака коробки с запасными патронами, — добавил председатель. — Прощайте, и — удачи!
— Спасибо! — поблагодарил Харон.
Что это? Проявление жалости? Сочувствие? Искупление? Попытка снять с себя часть вины? Воистину непредсказуемы лабиринты темной человеческой души.
Солдаты подняли автоматы, наставив стволы на апологета. Вбитые в землю металлические стержни с привязанными красными лоскутками обозначали узкий проход по минному полю.
— Пошел! — хрипло распорядился один из бойцов.
— А как же я преодолею забор?
— Мы тебя подсадим.
Нелепость за нелепостью.
Еще раз взглянув на застывшего у блокпоста Андреева, Харон медленно побрел навстречу смерти.
* * *
За забором начинался совершенно другой мир.
Апологет поначалу даже не поверил глазам, потому что здесь царило лето. Море яркой зелени волновалось на теплом ветру. Были видны только верхушки густых деревьев, а все, что ниже, скрывал клубящийся белый туман, начинающийся в пяти метрах от ржавого забора. Но ведь он точно помнил, что со стороны ТЭЦ-3 аномальная зона выглядела совершенно мертвой. Черные стволы усохших деревьев, перекошенные опоры ЛЭП, бетонные фонарные столбы, изъеденные ржавым мхом. Сейчас же ничего этого не было.
— Я — долбаная Алиса в долбаной стране долбаных чудес, — зло пробормотал Харон, не решаясь входить в туман.
Что-то подсказывало — делать это без средств дыхательной защиты не стоит.
Апологет пошел вдоль забора, по узкому коридору чистого воздуха. Разглядеть, что творится по ту сторону, где, по идее, должна находиться теплоэлектроцентраль, было невозможно. Мутное марево горячего воздуха плотной завесой скрывало заснеженный город.
Под ногами зеленела сочная трава. Иногда попадался мелкий мусор: смятые пластиковые бутылки, пачки от сигарет, надорванные картонные упаковки. Обычное дело в Парке Артема.
«В том парке, который существовал до Катастрофы», — тут же мысленно поправил себя Харон, заряжая вселяющую некоторую уверенность «Гюрзу».
Мертвеца он заметил, когда обо что-то споткнулся. Апологет посмотрел под ноги, с удивлением обнаружив в густой траве мертвое тело. Человек в сталкерской экипировке вытянул вперед правую руку, словно пытаясь дотянуться до спасительного забора. Значит, он спокойно прошел через туман, погибнув только здесь, в достаточно безопасном, на первый взгляд, месте? Присев рядом с трупом, Харон рассмотрел в спине бедолаги пулевые отверстия. Это означало только одно — аномальная зона не такая уж и необитаемая. Лидер коммунистов зачем-то соврал ему.
— Ну вот он, мой призрачный шанс, — проговорил апологет, стягивая с мертвеца противогаз.
Тот оказался что надо: ИП-2М, изолирующий, с клапаном для питья. На гладко выбритом затылке покойного темнела татуировка — перевернутая сатанинская пентаграмма. Труп казался свежим, неизбежного запаха разложения не было.
Харон надел противогаз строго по инструкции: просунув вовнутрь ладони, широко раздвинул пахнущее резиной нутро, натянул защитную маску на подбородок и лишь затем — на лицо. Средство индивидуальной защиты плотно прилегало к скулам. Малейшая ошибка в размере, и он труп. Апологет осторожно вдохнул, затем медленно выдохнул. Дыхательный мешок функционировал нормально, регенеративный баллон тоже был в норме.
— Спасибо, друг!
Харон еще некоторое время постоял рядом, собираясь с силами, и затем, решившись, медленно вошел в туман.
* * *
Завеса тумана оказалась еще одной иллюзией. Понадобился всего лишь один короткий шаг сквозь плотное клубящееся нечто, чтобы выйти из непроницаемой белизны на узкую пешеходную дорожку. Слева — длинный бетонный забор, справа — проезжая часть, за которой простирается густое переплетение неестественно буйной зелени. У дороги отлично сохранившийся рекламный щит — мужчина в зимней куртке, расслабленно попивая пиво, любуется заснеженными пиками далеких гор. Надпись вверху гласит: «Будь-яка подорож починаэться з першого кроку». Лучше и не скажешь. Гениальный идиотизм!
Камни на противоположной стороне не внушали доверия, уж очень сильно походили на «менгиров» — неподвижных тварей, часто маскирующихся под бесформенные обломки. Большая часть тела хищника пряталась под землей, на поверхности оставалась лишь похожая на обломок бетона голова, из которой в подошедшую слишком близко жертву выстреливала парализующая липкая дрянь.
Серые плиты забора пятнали черные граффити, но когда Харон подошел ближе, то понял, что это не рисунки, а силуэты сожженных людей. Тех, кто проходил здесь, когда произошла Катастрофа. За мгновение превратившиеся в пепел, тела навечно въелись в бетон, продолжая вышагивать к неведомой цели уже «по ту сторону». Особенно неприятно поразили две идущие рядом фигурки — совсем маленькая и немного побольше. Та, что побольше, держала маленькую фигурку за руку. Мать с ребенком? Брат с сестрой? Теперь этого уже никогда не узнать.
Апологет осторожно шел вдоль забора, стараясь держать в поле зрения разбросанные в беспорядке обломки камней. В какой-то момент что-то заставило обернуться. Странное чувство, будто кто-то изучающее смотрит тебе в спину. Холодный кинжал враждебного взгляда вошел точно под правую лопатку.
Одного из жуткого «граффити» на заборе не было. Того самого, с двумя маленьким фигурками. Харон выругался, ускорив шаг. Затем, не выдержав, снова обернулся, заметив в дальнем конце улицы две черные фигуры, медленно скользящие под деревьями. Апологет побежал, на ходу вытаскивая из рюкзака пистолет. От кого он собирался отстреливаться? От давно сожженных адским крематорием призраков? Нет. Пистолет нужен для другого. Пустить пулю в висок, когда станет совсем невмоготу. Единственный правильный выход. Но не присоединится ли он к местным неприкаянным теням, если погибнет в этом жутком противоестественном месте? Может, «кто-то» как раз и хотел, чтобы он так поступил?
Бетонный забор закончился. За ним открывался поросший березами парк. Краем глаза Харон заметил странное изумрудное свечение, просматривающееся среди деревьев. Опасность он почувствовал слишком поздно. Невидимые руки тисками сдавили виски. Апологет покачнулся, падая на колени. Изумрудный свет сделался ярче. Харон пытался отвести взгляд, но не смог, с ужасом понимая, что отныне собственное тело уже не принадлежит ему.
* * *
Что-то настойчиво желало затащить его поглубже в парк. Апологет изо всех сил сопротивлялся неведомой силе, пытаясь отползти по асфальтированной дорожке ближе к проезжей части. Каждое усилие, противное воле неведомого кукловода, вызывало приступ страшной испепеляющей разум боли. После того, как его вывернуло прямо на асфальт, Харон сдался, расслабив мышцы. Невидимые ладони бережно обхватили лодыжки и медленно потащили человека к березам. Апологет не сопротивлялся. Рука с зажатым пистолетом безвольно ползла по асфальту. Следовало прицелиться и выстрелить в проклятое зеленое свечение, но он откуда-то знал, это ничего не даст: тварь, поймавшая его в ловушку, не имела материального тела. Вспомнились слова председателя совета народных комиссаров, произнесенные напоследок. Вот она, станция «Смерть», всего лишь в нескольких метрах.
— Дошел… — прошептал Харон, глядя в далекое светло-голубое небо. — Все-таки дошел… старый дурак…
Апологет расхохотался. Смех прозвучал настолько неуместно, что тянувшая его за ноги тварь неожиданно ослабила контроль. Этого вполне хватило, чтобы успеть поднести к виску холодное дуло, сулящее блаженное успокоение. Палец скользнул по спусковому крючку. «Гюрза» приготовилась к решающему броску, броску милосердия для отчаявшегося хозяина.
— Не стоит это делать!
Человеческий голос прозвучал откуда-то со стороны проезжей части. Лежащий на спине Харон увидел идущего к нему человека. Человека, которого просто не могло существовать. Человека, чье присутствие в одночасье рушило всю страшную картину окружающего мира.
— Этого просто не может быть, — апологет снова расхохотался. — Это безумие… я сошел с ума… я умер…
Приближающийся незнакомец дружелюбно улыбался.
Наверное, так бы могла улыбаться сама смерть, выбрав для своего появления один из самых диких образов, какие только могли существовать в издыхающем мире.
Харон оценил шутку и, закрыв глаза, принялся тихо читать всплывшую из глубин изувеченной памяти старую молитву. Что-то в ней было про долину смерти и зло, которого не следует бояться. Ломающаяся соломинка для нахлебавшегося ледяной воды утопающего.
* * *
— Давай руку!
Апологет открыл глаза, глядя на нависшего над ним незнакомца.
— Тебя нет.
— Скорее!
— Я брежу.
— Хочешь погибнуть? — незнакомец с интересом рассматривал Харона, в широко раскрытых голубых глазах застыло искреннее удивление.
— Станция «Смерть»… близко… совсем… уйди… не мучай меня…
— Дай мне свою руку. Важно, чтобы ты это сделал сам, по собственной воле. Тогда она тебя отпустит.
— Кто она?
— Смерть!
— И когда пойду я долиной смертной тени…
— Руку!
— Не убоюсь я зла…
— Ну скорее же…
— Зачем ты искушаешь меня, дьявол?
— Потому что ты нужен мне.
— Зачем?
— Чтобы спасти невинную жизнь.
— Дьявол не может никого спасать…
«Будь что будет», — промелькнула безумная мысль, и Харон протянул руку, уверенный в том, что зависший над ним призрак не имеет тела. Но произошедшее вслед за этим окончательно сбило с толку. Крепкий мужчина с силой потащил апологета прочь от берез, прямо на середину проезжей части. Еще пара секунд, и Харон уже крепко стоял на ногах, очумело озираясь по сторонам. Изумрудное свечение в парке померкло, съежившись, а неожиданный спаситель возвышался рядом и белозубо улыбался из-под широких полей старомодной шляпы. Теперь апологет мог рассмотреть его во всех подробностях. Перед ним в небрежной позе стоял здоровенный широкоплечий американский ковбой, словно сошедший с экрана какого-нибудь допотопного вестерна.
Пожевывая длинную травинку, ковбой лукаво подмигнул Харону:
— Твоя станция «Смерть» еще далеко… но ты не беспокойся, ты обязательно до нее доберешься… просто не все туннели ведут к ней напрямик… есть много объездных путей… нужно знать, где вовремя повернуть, и как раз сейчас ты попал именно в такой туннель.
Остроносые сбитые сапоги с блестящими колесиками шпор, запыленные кожаные штаны, грубая куртка, на поясе — кобура с револьвером. Мужественное, обожженное солнцем лицо. Трехдневная щетина. Потрескавшиеся губы. Откуда он пришел? Может, прямо из мексиканской пустыни?
— Кто ты? — спросил, наконец, апологет, понимая, что если он сошел с ума, то любой, даже самый безумный, ответ его не удивит.
— Называй меня Локи, — ответил ковбой. — Был у вас в прошлом такой двуличный бог, чем-то похожий на меня. Хотя, если хочешь, можешь звать Пустынным Лисом.
— Почему ты так… странно выглядишь?
— Тебе лучше не знать, какой я на самом деле. Мое настоящее лицо… может здорово напугать тебя.
«Очередная мутировавшая тварь! — с облегчением подумал Харон. — Значит, я не сошел с ума. Слава тебе, Господи!»
— Ты… безликий!
— Так назвали нас ваши сталкеры.
— Я слышал странные истории… — апологет присел на асфальт, с удивлением обнаружив в правой руке тяжелую «Гюрзу». — Под видом людей вы приходите к поселениям, а потом пропадают дети.
— Да, приходим… иногда, — не стал отрицать мутант. — Но вот насчет похищенных детей — это придуманная напуганными дураками ложь.
— Зачем же вы к нам приходите?
— Чтобы изучать.
— Для чего?
— Мы не можем понять, кто вы.
— Когда-то мы владели всем миром.
— В это очень трудно поверить.
— Но это так.
— Нет, просто вам кажется, что это так. А на самом деле все обстоит совсем по-другому.
— Может, откроешь мне глаза на страшную истину?
Опустившись рядом на корточки, ковбой с сожалением покачал головой:
— Прости, но не в этот раз.
— И все-таки, почему ты выглядишь как человек из далекого забытого всеми прошлого?
— Иллюстрации в книжке, — пожал плечами Локи.
— В какой книжке?
— Которую читает мальчишка.
— Какой еще мальчишка?
— Из-за которого я пришел вывести тебя из этого проклятого места.
Поигрывая пистолетом, Харон тупо рассматривал пористый серый асфальт:
— Я ничего не понимаю…
* * *
— Пойдем, я объясню тебе все по дороге… — предложил Локи. — Во всяком случае, попробую объяснить…
— И куда же ты меня отведешь? — апологет поднялся с асфальта, пряча за пояс так и не выстрелившую «Гюрзу».
— Здесь недалеко, — улыбнулся ковбой. — Ты спрашивал, почему я так странно выгляжу. Ответ очень прост: так меня хочет видеть мальчик, которого ты ищешь. Я незримо следую за ним по пятам. Я могу одновременно находиться в нескольких местах.
— Ты его ангел-хранитель?
— Не только его, но и твой… Разве ты не заметил, что слишком часто выходишь сухим из воды, и дело вовсе не в твоем даре… Но я не могу все время вмешиваться. Нам… запрещено вмешиваться… Можно только… наблюдать.
— Кем запрещено?
— Тебе не понять.
— Какая же в таком случае от тебя польза?
— Я подталкиваю других… тех, кто может помочь… хороших людей… таких, как ты. Вас осталось очень мало, к огромному сожалению. Исчезающий вид… Хотя ты… не совсем человек. Мы даже чем-то похожи. Те, кого вы называете безликими, не могут общаться с людьми. Я же могу с тобой разговаривать только потому, что ты «иной». Не такой, как все. Благодаря своему изъяну, ты можешь со мной говорить, простые люди — нет. Апологеты — мутанты, такие же, как и мы.
— Так значит, ты знаешь об апологетах?
— Да, знаю. Кстати, тебе только кажется, что мы разговариваем. На самом деле мой голос существует исключительно в твоей голове.
Все происходящее отдавало чистейшим безумием. Харон шел по зеленой летней улице в начале марта. Здания вокруг не были разрушены войной. Рядом вышагивал пропахший конским потом ковбой, по какой-то совершенно нелепой причине говоривший на чистом русском языке. Вокруг страна сомнительных чудес. Главное, не остаться здесь навеки.
Перейдя трамвайные пути, они оказались рядом с семиэтажным зданием, облицованным бежевой и светло-голубой плиткой.
«Вулиця Плеханiвська 126/2», — прочел Харон вывеску на углу. На противоположной стороне дороги за железным забором виднелись детская площадка с ярко выкрашенными качелями и турниками.
Парадный вход облицованного разноцветной плиткой здания украшали большие зеркальные буквы, складывающиеся в надпись «Харкiвобленерго». На стеклянной двери белеет бумажка: «Перерыв 12.00–12.45». Где все люди? В отпусках? На загородных дачах? Сейчас апологет был готов поверить даже в это.
— Ты должен защитить мальчика, — неожиданно заявил Локи, резко останавливаясь прямо посреди тротуара.
— Почему именно я? — удивился Харон.
— Потому что больше это сделать некому. Среди всех апологетов меньше всего темного именно в тебе.
— Ну, спасибо…
— Нет, не благодари меня. Ты — просто «белая ворона», которую рано или поздно заклюют свои же сородичи.
— Это предупреждение?
— Скорее, красивая аллегория.
— Ты слишком складно выражаешься для нечеловека.
— Это очень просто. Я беру все слова, образы и понятия прямо из твоей головы.
— Зачем мне защищать какого-то мальчишку?
— Потому что его гибель обернется катастрофой для всех людей.
— Почему?
— Сейчас ты не готов к правде. Пока не готов. Когда я решу, что время пришло, то открою все карты.
— Как в дешевом бульварном романе!
— Думай, что хочешь.
Теперь они шли вдоль каменного забора, обнесенного поверху колючей проволокой. Забор, как помнил Харон, огораживал огромную территорию завода имени Малышева, закрывшегося еще задолго до Катастрофы.
— Приготовься, — предупредил ковбой. — Сейчас мы выйдем из безопасной зоны…
— Что? — удивленно переспросил апологет, неожиданно увидев, как яркие краски вокруг стремительно меркнут.
Вместо сочных насыщенных цветов разливалась унылая серость. На окружающий пейзаж словно излился едкий растворитель. Зеленые деревья превратились в обуглившиеся головешки, ближайшие здания лежали в руинах, у обочины гнили остовы изувеченных временем автомобилей.
— То существо, которое пыталось подчинить тебя своей воле, генерирует особое поле. Все, что находится в его пределах, выглядит так, как выглядело до Катастрофы. Разумеется, это касается только неодушевленных предметов. Сейчас мы вышли из зоны его действия.
— Почему же оно напало на меня? — Харон протер перчаткой запотевшие стекла противогаза — вокруг резко похолодало.
— Ему было скучно, — ответил ковбой. — Хотело поиграть. Это не хищник в обычном понимании слова. Скорее уж глупый, опасный ребенок. Смотри, там невдалеке у линии электропередачи…
Апологет посмотрел, заметив нескольких затаившихся худых существ на длинных кривых ногах.
— Кто это?
— Пришли по наши души.
— Твой револьвер может стрелять?
Локи рассмеялся:
— Может, но он нам не понадобится. Ты сам легко справишься с тварями.
— И можно поинтересоваться, как?
— Помнишь, недавно ты потерял целые сутки своей жизни?
— Помню, — помрачнел Харон. — Даже слишком хорошо помню. Это случилось в туннеле метро в районе Маршала Жукова. Неведомая аномалия уничтожила целую станцию свихнувшихся сектантов.
— То была не аномалия, — ковбой внимательно следил за быстрыми перемещениями худосочных тварей. — То сотворили люди.
— ЧТО?
— Скорее, они сокращают дистанцию. Слишком голодны и оттого особенно безрассудны. Видишь квадратное здание на перекрестке?
— Вижу, это кафе супермаркета «Рост».
— На его крыше гнездо летунов. Разбуди одну особь.
Апологет непонимающе уставился на ковбоя:
— И можно поинтересоваться, как я это сделаю? Старый верный будильник я оставил в Тринадцатом форте.
— Тебе не понадобятся никакие механические устройства, — спокойно проговорил Локи. — Ты можешь все сделать, не сходя с места.
— Сумасшествие какое-то… Где эти оголодавшие ублюдки… почему я их не вижу…
— Они близко. Боятся. Слышат запах оружия. Но голод сильнее. Буди летуна.
— Но как?
— Ты умеешь!
— Что за чушь?
— Я инициировал тебя тогда в туннеле, пока ты лежал без сознания…
— Что ты со мной сделал?
— Искусственно ввел в состояние глубокой комы, — как ни в чем не бывало признался Локи. — Только так можно было добраться до твоего дара. Я кое-что поменял внутри тебя, и теперь ты можешь управлять некоторыми видами мутантов, как это делает Смотрящий. Ты стал сильнее. И ты поможешь мальчику.
— Господи, да как же я ему помогу, если даже себя спасти не в состоянии?! — закричал Харон, заметив промелькнувшие между ближайшими автомобилями серые тела.
— А ты попробуй!
Казалось, в голове взорвалась световая граната. Рухнув на колени, апологет обхватил противогаз руками.
«Это страна чудес… — словно мантру, мысленно повторял он, — страна безумных чудес… Нужно всего лишь пожелать… правильно пожелать, и тогда все сбудется… Дорога из желтого кирпича выведет к свету… к спасительному белому свету… за которым надежда… раскаяние… прощение… новая жизнь».
И тогда это произошло. За спиной выросли огромные могучие крылья. Окружающий мир сделался черно-белым. Крепкие лапы с загнутыми вовнутрь когтями понесли тяжелое тело к краю заснеженной крыши. Мощный толчок, и вот Харон уже в небе. Цели подсвечены красным. Те, что поменьше, светятся алым, те, что застыли невдалеке на двух ногах, — темно-багровым.
— Нет, двуногих не трогать!
Летающий монстр безропотно подчинился. Харон наслаждался полетом, плавно взмахивая перепончатыми крыльями, вооруженными острыми роговыми наростами. Он чувствовал себя всесильным. Впервые в жизни. Ведь раньше все было по-другому. Ему никогда еще не удавалось наладить даже малейший контакт с опасными тварями. Да, они сторонились апологета или становились ручными, но ему ни разу не удавалось влезть в их головы или, что еще удивительней, в их тела. Он был слепым беспомощным пугалом, но сейчас все изменилось. Харон получил в дар страшное разрушительное оружие, которое обязательно употребит против своих врагов. Но есть ли у него сейчас эти враги? Внизу, на земле, — несомненно. Но то были безмозглые голодные твари. А как быть с людьми?
— Убей!
Короткого приказа хватило, чтобы летающая смерть продемонстрировала все, на что ее запрограммировала неузнаваемо изменившаяся, изувеченная Катастрофой природа.
* * *
Он и сам не понял, как ему удалось снова вернуться в собственное тело. Когда Харон открыл глаза, то увидел падающую откуда-то сверху огромную стремительную тень, разрывающую в кровавые клочья прыгнувшую из-за мертвых деревьев тварь. Перевернув ржавый остов легковушки, летающий монстр ударил длинным хвостом еще двух истошно визжащих хищников, неистово ревя и обдавая горячим дыханием затаившихся неподалеку людей. Людей? Нет, они только выглядели как люди. Два новых биологических вида, один из которых, более совершенный, не знал, что делать со вторым. Уничтожить? Или, быть может, помочь завоевать новый строптивый мир? Завоевать его вместе, а после насмерть сцепиться друг с другом. Ведь конфликт неизбежен. Кажется, неизбежен. Или был один компромиссный вариант?
Локи внимательно следил за побледневшим, скорчившимся на асфальте получеловеком. Ничего, этот справится. Окрепнет. Сейчас он слаб, но со временем поймет, какой разрушительный дар получил безвозмездно. Понимание придет нескоро, но к тому времени он изменится. Станет совсем другим человеком. Прежний Харон умрет, а на смену ему придет жестокое прагматичное существо, способное не только прощать смертельных врагов, но и безропотно жертвовать ни в чем неповинными собратьями ради лучшего будущего. Того будущего, которое сам он никогда не увидит.
Страшная метаморфоза.
Мертвец в мертвеце.
Рождающееся из жалкого слизня смертельно опасное, способное рационально мыслить чудовище.
* * *
Летающая тварь унеслась прочь, оставив после себя растерзанные тушки и глубокие рваные борозды в асфальте.
— Матерая особь! — Локи с интересом изучал следы от могучих когтей. — Ты смог разбудить старого альфа-самца. Пожалуй, ты даже сильнее, чем я думал. Хотя перед самой атакой и упустил инициативу, потеряв контакт с ведомым. Но это нормально для первого раза.
Апологет застонал, с трудом принимая вертикальное положение.
— Что это было?
— Твое боевое крещение!
— Я чуть не умер…
— Ерунда! — ковбой подошел ближе, помогая Харону встать. — Тебе только так показалось. Ты слишком сильно «открылся». Впредь нужно вести себя осторожней. Не беспокойся, все придет с практикой. Дальше пойдешь один. Тут недалеко до станции метро. Она единственный выход из аномальной зоны.
— Почему ты не идешь со мной?
— Дальше мне нельзя. Запретная зона. Старый договор, который не следует нарушать. Прощай!
* * *
Апологет еще долго не двигался с места. Все глядел в широкую спину мутанта, удаляющегося в сторону жилого массива, который возвышался над зданием безымянного банка с изрешеченной пулями вывеской. Он так рассчитывал, что проклятый ковбой растворится в воздухе, оказавшись всего лишь шизофреническим плодом воображения. Но, похоже, этот Пустынный Лис и впрямь реален, как и весь окружающий, окончательно сошедший с ума мир.
Когда Локи, наконец, завернул за угол, Харон поправил за спиной легкий рюкзак и двинулся к входу в метро. Он благополучно миновал здание отдела кадров завода с окнами, забранными решетками. Немного задержался перед мраморным постаментом с бюстом сурового мужчины, увешанного многочисленными наградами.
Над главным КПП завода гордо тускнели гигантские советские ордена. Символы дважды мертвой эпохи. Как ни странно, стекла в вестибюле уцелели, и за ними апологет увидел… обнаженную молодую женщину, сидящую прямо на полу рядом с пропускными автоматами. Женщина тоже заметила его.
— Помогите! — громко прокричала она. — Пожалуйста, не бросайте меня здесь одну!
— Что с вами случилось? — апологет ринулся вперед. — Как вы здесь оказались?
— Меня изнасиловали! — донеслось сквозь истошные рыдания. — И бросили умирать!
— Кто?
— Вы их не знаете… Пожалуйста, не уходите, молю вас!
Харон и не думал уходить, игнорируя бьющуюся глубоко в подсознании полузадушенную мысль: «Что-то здесь не так».
— Сейчас, я только открою дверь…
На стеклянных дверях почему-то отсутствовали ручки. Обдирая перчатки, апологет принялся искать, за что бы зацепиться.
— Наза-а-а-а-ад!!!
Харон оглянулся. Со стороны входа в метро бежали вооруженные люди. Четверо. Тот, что несся впереди, отчаянно размахивал руками.
— Не открывай дверь!
— Это они! — в ужасе закричала женщина. — Они вернулись, скорее!
И все-таки с ней было что-то не то.
Апологет присмотрелся. Как же он сразу не заметил? Прямо из бледной спины несчастной вырастали извивающиеся темно-серые отростки, уходившие куда-то во тьму узкого холла.
— Что за…
Договорить Харон не успел, потому что женщина неожиданно перестала кричать. Ее миловидное личико, обрамленное длинными черными волосами, неожиданно перекосила гримаса нечеловеческой злобы.
— Глеб, падай!
Но апологет не двигался, зачарованно глядя на женщину. Тьма в жутком холле ожила, выстрелив градом извивающихся тонких щупальцев. Толстые стекла дверей остановили их, покрывшись брызгами слизи. Вторая атака оказалась намного мощнее. Стекла пошли трещинами.
— Пада-а-а-ай!!!
На этот раз Харон подчинился, и тут же за его спиной рявкнули автоматы. Горячая смерть свинцовой волной прошла прямо над головой. Лопнувшие стекла обдали лежащего апологета веером мелких осколков. Теперь автоматные очереди рвали на куски извивающиеся щупальца. Харон немного приподнял голову, успев увидеть, как обнаженная незнакомка, судорожно дергаясь, отползает на спине вглубь холла. Несколько пулевых отверстий в груди и полностью развороченная пулями правая часть лица не убили неведомую тварь. Вместо крови из чудовищных ран сочилась дымящаяся черная жижа.
— Ты что же это творишь, старый идиот?! — один из бойцов грубо схватил апологета за шиворот куртки. — Полковник с меня три шкуры спустит, если ты погибнешь!
— Жданов?
— Отступаем, парни, она уже регенерирует!
Бойцы «Лимба», словно мешок с картошкой, подхватили ничего не понимающего Харона и стремительно поволокли в сторону трамвайных путей.
— К супермаркету, быстро, пока она не выбралась наружу!
Апологет вскочил на ноги и теперь бежал вместе с маленьким спасательным отрядом.
— Ребята, что это такое?
— Лилит! — коротко бросил оглядывающийся Жданов.
— Та самая легендарная тварь? Но ведь никому не удавалось уйти от нее живым!
— Проклятье, она уже выбирается на улицу!..
— Товарищ майор, нам бы огнеметы…
— Планы меняются, отходим в метро!
— Но ведь там…
— Это приказ!
— Второй вход намного ближе…
— Он завален, бежим к тому, что рядом с супермаркетом!
Клубок змеящихся темно-серых отростков изливался потоком прямо на растрескавшийся тротуар улицы. Гигантская тварь медленно выбиралась с территории завода.
— Быстрее! Она не посмеет сунуться в метро следом за апологетом!
Люди стремительно пробежали мимо низкого здания супермаркета с синей надписью на фасаде «РОСТ». Вход в метро располагался рядом с тремя угрюмыми четырнадцатиэтажками.
Харон обернулся.
Живая шевелящаяся масса уже заполнила почти всю улицу.
Но люди все же успели, и метро жадно поглотило их, благосклонно пуская в свою непредсказуемую смертельно опасную тьму.
