Глава 10
КАПКАН
Глава общины станции Научная пребывала в ужасном унынии и упадке духа. Только-только, казалось, обрела долгожданное дитя, и вот, нá тебе, почему-то должна с ним расстаться. А ведь уже почти привыкла, прикипела душой к этому маленькому беленькому созданию. Такому на вид хрупкому и беззащитному, что хотелось огородить его от любых неприятностей, заступиться, спрятать…
Не один час продолжались ее переговоры с шаманом. Она приводила один довод за другим в пользу того, что ребенок должен остаться среди мутантов. И каждый раз старый учитель разбивал ее «железные» аргументы всего несколькими фразами.
Заражение? Да, понятно, будь оно проклято! Но ведь можно же дать малышу столько средств защиты, что он практически не будет чувствовать его пагубного воздействия.
Сколько ему придется таскать на себе кучу специальной одежды, которую время от времени желательно обеззараживать? Да сколько понадобится, столько и будет! А обеззараживать… Зачем, если в запасе полным-полно новой амуниции? Поносит, поносит и выбросит, а мы другую дадим.
Враги? Так и что, что следуют за ним по пятам? Разве нет оружия? Отобьемся. Лишь бы малыш с нами остался. Война, грозящая уничтожением всей общины? И пусть! Надоело влачить жалкое существование!
Будущее ребенка?..
Вот тут Аня споткнулась и сдалась. Не сильна она в такого рода дискуссиях. Да и нельзя спорить с предначертаниями Судьбы.
— Собирайся! — хмуро велела Аня вернувшейся с охоты Рыжей. — Отведешь мальчика в безопасное место. Поближе к людям.
— Если можно, на Университет, — робко встрял Данька. — Там живет друг моего отца, сталкер Зулус. Он должен помочь отыскать папу…
— Слыхала? — покосилась на заместительницу Аня. — На Университет. Только в обход Госпрома. А то снова его в жертву принести захотят… Спасай потом… Подберите-ка ему экипировку получше. И оружие не забудьте. Всякое может случиться…
* * *
Макнейли вернул Джейку оружие и, как только над городом занялось утро, сходил вместе с Кордом в гостиницу, чтобы забрать из конюшни его лошадь. Из седельной сумки Пустынный Лис достал шесть новеньких блестящих патронов сорок пятого калибра, которые перекочевали в карман штанов. Подниматься в номер не было смыла, поскольку личных вещей он там не оставлял, хотя и оплатил пребывание на несколько дней вперед.
— Когда это произойдет? — забираясь в седло, спросил Макнейли.
— Около полудня, — ответил Корд.
— Сколько людей нам потребуется?
Джейк пожал плечами:
— Полагаю, с десяток будет достаточно.
— Городские и так уже набегались за ночь, — шериф задумчиво рассматривал пустые утренние улицы. — Отсыпаются по домам, толку от них, если что, будет немного. На такое дело лучше идти с ясной головой.
— Тогда, может, нам помогут ковбои с ранчо? — предположил Джейк.
— Я тоже об этом подумал, — усмехнулся Макнейли, — хотя уговорить их мне будет нелегко.
До «Белой совы» добрались, когда солнце уже вовсю пылало на горизонте. Ранчо оказалось богатым. Огромный табун лошадей мирно пасся невдалеке под контролем пятерки умелых всадников.
— Ты подожди здесь, — спешившись, проговорил шериф, — а я переговорю пока с владельцем. Старик довольно упрямый, боюсь, мне придется туго.
Облокотившись о деревянный столб ограды, Корд меланхолично наблюдал за пасущимся табуном, пожевывая сорванную у обочины травинку. Солнце палило нещадно. Пустынный Лис надвинул шляпу на глаза, затем вытащил из кобуры кольт и, раскрыв барабан, принялся вытряхивать на землю патроны, заменяя их теми, что лежали в кармане штанов.
Зверь был уже на ранчо.
Табун вдалеке заволновался. Первыми не выдержали те лошади, что паслись ближе всего к дому. Небольшая группа в десяток голов ринулась вниз в долину, увлекая за собой тревожно ржущих собратьев.
Из огромного дома, сложенного из вековых сосен, выбежало несколько мужчин, в одном из которых Корд узнал шерифа. Макнейли махнул Джейку рукой, после чего быстро переговорил о чем-то с высоким стариком, по всей видимости, хозяином ранчо.
Через пару минут шериф вернулся к Корду.
— Старый упрямец даже не захотел меня выслушать, — Макнейли злобно сплюнул в сухую выжженную солнцем траву. — Говорит, что это все индейские бредни. Людей, разумеется, отрядить отказался, а тут еще табун как специально взбесился. Сейчас все поскачут его собирать, промаются, наверное, до самого вечера.
— Зверь уже здесь!
— ЧТО?!! — шериф резко повернулся, пристально глядя на Пустынного Лиса. — Ты же уверял, что он нападет около полудня.
— Я ошибался, — спокойно ответил Корд. — Лошади почувствовали его присутствие.
— Боже правый! Да ты вообще понимаешь, что это означает?
— Нет.
— Мы остались одни. Мы и семья Гибсона, две дочери и молодая жена.
— Они в доме? — быстро спросил Джейк, запрыгивая на лошадь.
— Ну, разумеется…
Пустынный Лис пришпорил коня. Макнейли поспешил следом. У самых дверей Корд спешился и, выхватив револьвер, забежал в дом. Шериф крался сзади, сжимая в руках заряженную картечью двустволку.
Неожиданно Джейк кинулся в сторону:
— Шериф, стреляйте!
Макнейли инстинктивно надавил на спусковой крючок. Метнувшаяся от двери тень проскользнула мимо окна, в облаке раздробленной выстрелом штукатурки.
— Промазали, — Пустынный Лис сокрушенно покачал головой.
— А почему ты не стрелял? Ведь ты шел первым? — спросил шериф, перезаряжая оружие.
— Мои патроны на вес золота… буду бить только наверняка.
— Господи, как я теперь объясню Генри Гибсону дыру в стене?
— Эй, кто там? — сверху по лестнице спускалась хорошенькая молодая девушка с винчестером в руках. — Предупреждаю, я вооружена.
— Все в порядке, миссис Гибсон! — Макнейли доброжелательно улыбнулся жене владельца ранчо. — Можете ни о чем не беспокоиться.
— Шериф, это вы? Но… я слышала выстрел… и кто этот человек рядом с вами.
— Это… гм… мой напарник, мэм.
Молодая женщина опустила ружье:
— Скажите, почему вы стреляли? Дети напуганы, да и я не знала, что и думать.
— Мэм, в ваш дом проник грабитель, — не моргнув глазом, соврал шериф. — Мы выслеживали его от самого города, но, к счастью, нам удалось его спугнуть.
— Грабитель? Какой ужас. А где Генри, чем он занимался в этот момент?
— Ваш муж сейчас в долине с остальными ковбоями… Что-то напугало лошадей, и они все туда ускакали.
— Странно… Надеюсь, этот человек сюда больше не вернется.
— Можете быть в этом уверены, мэм.
— Я бы не давал ей таких обещаний, — тихо проговорил Пустынный Лис, когда они вместе с Макнейли вышли из дома.
— А что я должен был ей сказать, черт побери?
— Ну не знаю… Хотя бы посоветовать держать ружье под рукой.
— Да она его и так держит, неужели не ясно… Да и чем оно ей поможет: я стрелял в этого гада картечью с трех шагов, а ему хоть бы что!
Корд благоразумно промолчал.
— Где теперь его искать? — шериф нервно сворачивал сигарету.
— Зверь не уйдет далеко.
— То есть как?
— Он уже наметил следующую жертву. Эта семья умрет, если мы не успеем снова ему помешать.
— Когда?
— На этот раз ночью.
— Ну, кончено, любимое время суток всякой нечисти! — язвительно скривился Макнейли.
— Тьма — идеальная маскировка, для любых черных планов, — невозмутимо парировал Корд. — Я бы поступил на его месте точно так же.
— А ты уверен, что тогда в доме был именно тот, кого мы ищем?
— Абсолютно!
— А можно спросить, на чем основана твоя уверенность?
— На моем профессиональном чутье, которое еще ни разу меня не подводило.
— Ну, дружище, все мы можем иногда ошибаться.
— Но только не я… Видите тот амбар?
— Тот, что у самого леса?
— Именно! Там мы с вами и схоронимся до наступления темноты.
— Следует предупредить хозяина ранчо.
— Судя по всему, он вернется домой не скоро.
— Тогда хотя бы его жену.
— Да бросьте, шериф! Кто в здравом уме сунется в амбар в такую-то жару?
— Ладно… — сдался Макнейли. — Пусть будет по-твоему, дождемся темноты…
* * *
По туннелю шли быстро и молча, чтобы не привлекать нежелательного внимания. В метро вообще следует держать ухо востро. Потому как неведомо, с кем или с чем встретишься через минуту.
Фонарей или каких других осветительных приборов мутантам не требовалось, они и так прекрасно ориентировались в темноте. Даньку поставили в середине цепочки. Двое обитателей Научной во главе с Рыжей шли впереди его и еще двое — сзади.
Сначала мальчик почти на каждом шагу спотыкался, ничего не видя под ногами, но затем как-то незаметно приноровился. Тем более, что в туннеле царила не кромешная тьма. То там, то здесь на стенах попадались светящиеся пятна — то ли мох, то ли еще какая растительность. Особой иллюминации они не давали, однако рассмотреть, что находится «под носом», при желании можно.
Вскоре маленький отряд добрался до участка, где туннель расширялся. Справа от рельс мальчик неожиданно увидел большую нишу, в которой темнела неясная фигура. Он дернул за руку идущего впереди мутанта, но тот отреагировал странно: резко повернулся к Даньке и приложил к губам палец, дескать, молчи. Затем мутант сделал три шага вперед, к фигуре, и неожиданно опустился на колени. Его примеру последовали остальные, не исключая и Рыжей.
Что происходит?
Когда один из мутантов зажег свечу, паренек различил то, чему поклонялись обитатели Научной.
Огромный, в три Данькиных роста, длинноухий каменный заяц неестественного темно-зеленого цвета сидел на задних лапах, умиротворенно сложив на груди передние. Так вот кто запечатлен на фресках в жилищах! Но каким образом он попал сюда? И как сохранился? Вряд ли сами мутанты, обожествившие гигантскую статую, знали об этом. Или все-таки знали? Спросить? Неудобно как-то.
Помолившись недолгое время и положив к ногам изваяния нехитрые подношения в виде сырых овощей, мутанты повели мальчика дальше.
Данила с опаской поглядывал на многочисленные щели и дыры в стенах. Вот откуда могла в любую минуту прийти беда.
Вон то, например, отверстие, затянутое паутиной. Уж больно толстая она, будто из веревок сплетена. И эти два запутавшиеся в ней крысиных скелета наталкивают на неприятные мысли. Что ж это за паук такой, что с приличных размеров грызуном справился?
Видно, и командир отряда была того же мнения, потому как, проходя мимо дыры, шепотом призвала всех к особой осторожности. Мутанты и Данька пошли медленней.
Все равно не помогло. По паутине прошла легкая рябь, крысиные кости застучали. И тут же за сеткой зажглись два больших красных пятна.
— Вперед! — скомандовала Рыжая. — Не смотрите туда!
Данька почувствовал, что ноги налились свинцовой тяжестью. Он не мог сойти с места. Смотрел, не отрываясь, на приближающиеся алые пятна и ничего не соображал.
Звонкая затрещина привела его в чувства. Чья-то рука, схватив мальчика за шиворот, поволокла прочь от заколдованного места.
За спиной послышалось громкое шуршание.
Тащивший Данилу мутант вдруг споткнулся и упал. Паренек ощутил, что его ноги чем-то оплетены. Пощупав, понял, что это веревка. Липкая и скользкая. Да нет, не веревка. Паутина! Паук выстрелил по ним и захватил в плен. Сейчас подтащит к себе, и конец…
Надо что-то делать. И немедленно.
Ребенок лихорадочно зашарил по карманам. Нащупав подаренный Серым нож, щелкнул лезвием и принялся ожесточенно кромсать оплетшие ноги путы. Кажется, поддаются. Но жуткое шуршание уже совсем рядом. Не успеть.
— Пригнись! — раздался крик Рыжей.
И вслед за ним прогремело два выстрела.
Шуршание смолкло.
Нечто тяжелое и дергающееся придавило Данькины ноги. Он с содроганием ожидал, что последует дальше. Но судороги навалившегося на него тела вскоре затихли, а затем гнет пропал, и мальчику помогли подняться.
— Ну, как ты? — отряхивая его от налипшей паутины и грязи, справилась командир отряда.
— Вроде, все в порядке.
Данька попробовал пошевелить руками и ногами. Кажется, ничего не повредил.
— Все, да не все, — покачала головой Рыжая и сплюнула. — Некстати Туннельный Призрак подвернулся. Ох, некстати… Плохое предзнаменование… очень плохое… Жди теперь беды.
— Какой беды? — заволновался паренек, но через пару минут и сам понял, что она имела в виду.
* * *
Изрядно потрепанный, но все-таки уцелевший отряд работорговцев возвращался из рейда на базу.
Поход можно было считать провальным. Хотя все начиналось самым лучшим образом. На них вышел один из разведчиков Толкачей и предложил выгодное дельце: напасть на остановившихся на Южном вокзале загнанных в метро несчастьем беженцев. Отвлекающие маневры мутант брал на себя. Рейдерам оставалось взять живой товар, что называется, тепленьким и без проволочек доставить его на Алексеевскую. В уплату за свои услуги Толкач потребовал лишь одного-единственного ребенка из тех, что будут захвачены. Какового он выберет сам.
Нападение прошло идеально. Работали по четко отлаженной схеме. Сначала устранили всех, способных оказать сопротивление, затем пустили в расход больных и слабых, которые, скорее всего, не смогли бы добраться до конечного пункта. Сковав пленников, их погрузили на две мотодрезины и отправились обратно, оставив несколько боевиков и Толкача прикрывать тылы.
«Улов» выдался отменный: десятка полтора молодых здоровых женщин и почти столько же детей. Причем, среди захваченного товара попадались такие экземпляры, что, прикидывая, сколько за них можно выручить, глава рейда по кличке Стылый уже заранее представлял тяжесть оттягивающих карманы патронов. Особенно его заинтересовал один из мальчишек — симпатичный такой, со светлыми волосами. За одного такого паренька любители нетрадиционных сексуальных развлечений не торгуясь дадут две, а то и все три сотни патронов.
Но тут случился гон. И надо же было на него нарваться! Обе дрезины накрылись к такой-то матери. Пришлось, бросив пленников, разбегаться в разные стороны, спасая собственные шкуры. Потом отсиживаться по темным углам, ожидая, пока отряд Торговой Конфедерации проведет плановую зачистку.
Когда конфедераты, наконец, убрались, рейдеры повыползали из дыр и щелей и принялись подсчитывать убытки и потери. Из всего отряда осталось меньше половины — восемь человек. Хорошо хоть, оружие и экипировка уцелели.
Пошарив по «закоулкам», обнаружили в дальнем туннеле трех полуживых от страха женщин и четверых мальчишек, не найденных мутантами. Какая ни есть, а добыча.
Двинулись к Алексеевской. Маршрут выдался на редкость тяжелым. Часть пути пришлось пройти по поверхности. Несколько раз сталкивались с небольшими группами хищных тварей, но все обошлось. По известным одним только рейдерам техническим туннелям спустились в перегон между станциями Госпром и Научная, чтобы уже оттуда добраться к Ботаническому саду, где должна была ждать резервная мотодрезина. По традиции ее посылали навстречу возвращающимся из похода рейдерам раз в двое суток. На всякий случай. Вдруг товара много или еще какая помощь потребуется. Но прежде всего дрезина нужна, чтобы благополучно миновать опасные Ботанический Сад и 23 Августа — необитаемые станции-ловушки, превратившие базу работорговцев в неприступный подземный форт.
* * *
Луч фонаря ослепил глаза.
— Обалдеть, юнга, неужели это ты?! — раздался знакомый насмешливый голос. — Какая встреча! Вот уж не чаял снова с тобой свидеться.
Одноногий рейдер. И этот, как его, Карбид, вместе с ним. Голова обмотана окровавленной повязкой, глаза недобро смотрят на Даньку и сопровождающих его мутантов. Еще пятеро бандитов выставили перед собой автоматы.
— Цирк шапито, да и только, — издевался «Сильвер». — Ты где отловил этих уродцев, мелкий? Решил попробовать себя в качестве дрессировщика? Или собственный зоопарк организовать удумал? А что, дело прибыльное. Люди на развлечения падки. Особенно сейчас, когда вокруг так мало хорошего. Эй, мартышка, — обратился он к Рыжей, — ты чего это в руки ружье взяла? Оно ж стреляет. Отдай лучше знающему дяде по-хорошему…
Рейдеры засмеялись. Пятеро низкорослых мутантов, двое из которых вооружены старыми ржавыми винтовками, а остальные — заостренными палками, не представлялись им серьезной угрозой.
— Заткнись! — прошипела предводительница отряда, щелкнув затвором.
— О, гляди, — притворно изумился Карбид. — Оно еще и говорить умеет! Да, мелкий, цены твоему зверинцу нет. Озолотишься!
Этого Рыжая стерпеть уже не смогла.
Молниеносным движением вскинув винтовку, она нажала на спусковую скобу. Раздался выстрел. Бандит схватился за грудь и с хрипом осел на рельсы.
— Мать-перемать, — выругался одноногий. — Мочите уродов, братцы!
Рейдеры открыли огонь.
— Только заденьте мне мальца! — рычал «Сильвер». — Самих в зверинец отдам. Бейте только по мохнатым!
Крепкая рука Рыжей швырнула Даньку на землю, чтобы не путался под ногами. Командир успела сделать еще один прицельный выстрел, прежде чем вражеская очередь отправила ее в иной мир. Один из мутантов сумел попасть в одноногого. Правда, пуля, угодив в протез, не причинила Стылому никакого вреда.
Гораздо действеннее оказались, как ни странно, те самые «заостренные палки», которыми были вооружены прочие мутанты. Одна из них прикончила убийцу Рыжей, насквозь пробив человеку горло. Но силы оказались неравными.
Тяжело дыша, искусанные и исцарапанные люди с отвращением глядели на поверженных звероподобных врагов. Даже искромсанные в лохмотья, тела их продолжали упорно цепляться за жизнь. Казалось, вот еще немного, и мутанты вновь поднимутся на ноги, целые и невредимые. Но чудес не бывает.
Перешагнув через труп Рыжей, лицо которой застыло в предсмертном яростном оскале, одноногий проковылял к Даньке, протянул руку, чтобы схватить за шиворот. И не удержался на ногах, когда глухо зарычавший паренек прыгнул на него, вцепившись руками в горло.
— Ах, ты ж… — захрипел полузадушенный бандит.
Его глаза широко распахнулись при виде летящего прямо в лицо кулака с зажатым блестящим лезвием. Дернув головой, одноногий увернулся от удара. Однако за первым последовал новый, доставший левую ключицу Стылого.
Завершить начатое Даньке не дали — могучий удар сшиб его с оседланного врага, отправив во тьму беспамятства.
* * *
Пришел в себя Данила оттого, что в лицо ему брызнули холодной водой. Попробовал пошевелиться, но не смог. Ага, кажется, связали.
Вскоре паренек понял, что его на чем-то везут.
— Вовремя ваша дрезина подоспела, — услышал он хриплый голос «Сильвера». — Дальше идти своим ходом мы бы уже не смогли. Почти все ранены, да и товар…
— Да уж, — согласился с ним кто-то невидимый, — сильно вам досталось…
— Чуть у самого дома не отдали душу, — скорбно вздохнул одноногий. — Еще этот волчонок, чтоб его… Если бы не ты, Пестрый, гнить бы мне нынче в темном туннеле вместе с Карбидом и этими вонючими мутантами.
— Может, проучим их? — предложил Пестрый. — Как раз к их логовищу на Научной подъезжаем. Пару гранат, три-четыре залпа из огнемета, и долгая память на долгие годы…
Наступила пауза. Видимо, одноногий раздумывал над заманчивым предложением товарища.
У Даньки замерло сердце от ужаса. Неужели его новые друзья сейчас подвергнутся кровавой бойне? И невольным виновником этого будет он сам! Отплатит черной неблагодарностью за гостеприимство.
«Джейк! — воззвал он мысленно к своему другу и хранителю. — Пустынный Лис, где ты?»
В ответ тишина.
Все тщетно.
— Нет, — наконец ответил «Сильвер». — Не сегодня. Слишком уж риск велик. Ты не видел их в деле, Пестрый. Так просто они с жизнью не расстанутся. А нам еще Сциллу с Харибдой проходить…
«О чем это он?» — облегченно выдохнув, удивился мальчик. Слова показались знакомыми, но точного их смысла он вспомнить не мог.
— Может, ты и прав, — задумчиво ответил второй рейдер. — С этими Ботсадом и Двадцать Третьим Августа каждый раз, словно в первый. Никогда не знаешь, какой сюрприз они тебе преподнесут… Твое здоровье, Стылый…
Послышалось бульканье и жадный глоток. Данила тоже ощутил сильную жажду, но продолжал притворяться спящим.
— А что там у тебя за сокровище такое? — вдруг полюбопытствовал Пестрый. — Я и рассмотреть этого шмаркача толком не успел. Как двинул ему кулаком…
— Дурень! — зло бросил одноногий. — Чуть всю коммерцию мне не сорвал. Ну-ка, дай ему глотнуть из фляги. Пора его в чувство приводить.
— А ему можно крепак-то? — усомнился рейдер.
— От пары глотков уж точно не помрет.
— Ну, дело твое…
К Данилиному рту приложили что-то металлическое, от которого в нос ударил сильный дурманящий запах. Губы и гортань обожгло огнем. Мальчик закашлялся и открыл глаза. Чтобы тут же их закрыть из-за бьющего в лицо яркого фонаря.
Когда луч отвели, он смог, наконец, рассмотреть склонившегося над ним Пестрого. Совсем молодой бледнокожий парень. Всего-то лет на пять, ну, семь максимум, старше Даньки. И надо же, уже занимается работорговлей.
Бандит тоже внимательно изучал лицо пленника, и в его глазах читалось подлинное восхищение с примесью алчности.
— Да, — вздохнул он, — повезло тебе, Стылый. Такое сокровище не часто попадается в руки. Надо с умом им распорядиться.
— А я о чем, — самодовольно усмехнулся одноногий. — Сотни на три как пить дать потянет.
— Думаю, не меньше четырех. Вон, какая славная мордашка. Ангелочек, да и только. Кстати, похожий малолетний прыщ, говорят, наделал сильного переполоха среди «белых братьев». Чуть самого Навуфея не угробил. Не он ли это, часом?
— Потом разберемся, — скривился «Сильвер», дотрагиваясь до свежей повязки, наложенной на плечо.
— Стылый! — прозвучал голос кого-то третьего. — К Ботсаду подъезжаем!
— Так, ладно, отставить разговоры, — в сильном волнении изрек одноногий. — Готовность номер один! Тормозим. Доставайте «гель».
* * *
Мотодрезина со скрежетом остановилась.
Даньку поставили на ноги. Пестрый при этом сунул ему кулак под нос: не дури, мол. Мальчик хмуро кивнул. Хотя, признаться, была мыслишка, боднув бледнолицего в живот, спрыгнуть вниз, на рельсы, и задать стрекача. Но куда он убежит, связанный?
По команде Стылого рейдеры извлекли из вещмешков десяток блестящих банок-контейнеров. Когда их начали откупоривать, в нос Даниле сразу ударила волна жуткой вони. Описать, чем именно пахло, он бы не смог. Никогда еще не приходилось нюхать чего-либо подобного этой мерзости. А Стылый, словно в насмешку, зачерпнул из контейнера полную пригоршню зловонной массы белого цвета и, поднеся к самому лицу юного пленника, вывалил все это прямо на Данькину грудь, после чего принялся старательно размазывать.
Мальчик едва не заплакал с досады.
— Дурачок ты, юнга, — усмехнулся «Сильвер». — Оно для твоей же пользы! Посмотри на других.
Действительно, остальные рейдеры проделывали над собой те же манипуляции, что и Стылый с Даней. Причем, делали это быстро, энергично и со смешками.
— Это специальный состав, — пояснил, подмигнув, Пестрый. — Он хищников отпугивает.
— Каких хищников? — удивился мальчик.
— А сам скоро увидишь, — не стал вдаваться в подробности молодой рейдер.
Когда с комбинезонами покончили, каждый из пассажиров дрезины, включая и пленников, получил противогаз, который тотчас же подвергся той же процедуре, что и одежда.
«Хорошо хоть, стекла не замазали», — недовольно подумал Данила.
Дрезина тихонько тронулась с места. Двигались вперед на малой скорости, словно боясь поколебать сам воздух.
Пространство вокруг расширилось, и они оказались на станции.
Стылый загодя отдал приказ выключить фонари. Но свет и не понадобился, поскольку иллюминации и без того хватало.
Настороженно оглядываясь по сторонам, мальчик не понимал, откуда льется свет. Ясное дело, что и на Ботаническом Саду, как и на большей части станций Харьковского метрополитена, центральное освещение давно не работало. Однако продолговатые лампы на расчерченном на квадраты потолке мерцали тусклым свечением. Равно как и отделанные плиткой стены.
— Всем внимание! — выкрикнул Стылый. — Не делайте резких движений, если, конечно, не хотите быть сожранными заживо.
Название полностью оправдывало сущность станции. Высокие колонны, покрытые мелкой керамической мозаикой, обвивали длиннющие лианы. Данила сразу отметил, что эта остановка сохранилась хуже, чем Госпром. Плитка со стен практически обвалилась, белая штукатурка с потолка полностью осыпалась, обнажив мрачный серый бетон. Данькино внимание привлек огромный бледно-розовый цветок с пятью лепестками, вьюнком обнявший одну из колонн. Полуметровое соцветие медленно покачивалось на длинном толстом стебле из стороны в сторону в такт сквозняку. Цветок был красивый, раньше такие парнишка видел разве что на картинках в книжках, которые когда-то с таким трудом доставал ему отец. Округлые листья, обрамлявшие его, покрывали длинные ворсинки, по которым густыми каплями стекал зеленоватый сок.
— Смотри, малый, пора цветения началась, — тихо проговорил Пестрый, указывая на растение. — Упаси бог столкнуться с этой мерзостью без нашего «геля» — даже костей потом не найдешь. Это цветы — симбионты. Внутри бутонов обитают опасные плотоядные твари. Сейчас их здесь, к счастью нет, потому что с началом весны они уходят на поверхность и возвращаются на станцию лишь осенью. Поэтому с началом осени Ботанический Сад становится на время непроходимым вплоть до следующей весны. Так что зимой мы сидим у себя на базе безвылазно.
Даня присмотрелся получше. Пол и стены покрывал плотный зеленый ковер из растений, на котором яркими пятнами выделялись гигантские цветы.
Мальчишка встал на ноги, надеясь рассмотреть диковинные создания флоры подробней. Вдруг что-то громко щелкнуло прямо перед его носом. Толстый стебель растения оторвался от стены и резко дернулся в сторону людей в надежде достать легкую добычу.
— Твою мать, я что, неясно выразился? Никаких резких движений на территории Сада! — сплюнул под ноги Стылый, больно стукнув Даньку по затылку.
Паренек судорожно сглотнул — ему почему-то резко расхотелось любоваться этими диковинными цветочками. К тому же внимание привлекло нечто совершенно другое. Огромная крыса-переросток стремительно бежала по рельсам, стараясь поскорее проскочить пролет с агрессивными растениями. Но не тут-то было — желтый цветок медленно потянулся к грызуну, будто предлагая себя понюхать. Крыса неожиданно остановилась, впав в странное оцепенение. Длинный стебель с молниеносной скоростью кинулся к зверьку, обвивая его тушку кольцами, словно удав, с такой силой, что послышался хруст ломаемых костей. Подняв беспомощного грызуна в воздух, лиана поднесла его к соцветию. Мгновение, и брызнувший на мохнатое тельце сок растворил задушенную крысу без остатка.
Ничего себе! Теперь многое в поведении рейдеров становилось понятным. Меры предосторожности, принятые ими, уже не казались странными. Наоборот, вдруг захотелось вылить на себя дополнительную порцию вонючей дряни. Как понял мальчик из разговоров бандитов, состав «геля» являлся главным военным секретом алексеевцев, и разглашение его каралось смертью. Ботанический Сад с его растениями-убийцами играл роль надежного заслона на пути тех, кто вздумал бы добраться до Алексеевской через туннели подземки.
Данька вспомнил недавно виденную чудовищную паутину со скелетами крыс. Там хоть кости остались, а эти цветочки даже их переваривают. Может, потому и вымахали такими огромными?
Дрезина снова нырнула в туннель, оставив позади страшную станцию.
— Ну вот, почти дома!.. — с нескрываемым облегчением выдохнул Стылый, снимая противогаз.
Рейдер достал большую флягу и разлил содержимое в протянутые работорговцами стаканчики.
Выпив по одной, бандиты захотели повторить, но одноногий решительно завинтил пробку.
— Впереди еще Харибда, мать ее. Рано расслабляться.
И суеверно сплюнул три раза через левое плечо.
* * *
Чем именно страшна станция 23 Августа, Данька так толком и не понял. Если Ботсад, оккупированный чудовищными растениями-хищниками страшил, но, в общем, укладывался в представления мальчика об окружающем мире, то со следующей точкой Харьковского метро все обстояло несколько иначе.
Бандиты утверждали, что станция способна менять облик. То есть, всякий раз, минуя ее, нельзя предсказать, чем она тебя удивит. То вдруг, откуда ни возьмись, появится огромный провал, и хорошо, если успеешь затормозить на краю пропасти. Или разверзнется потолок и загремит, зашумит гигантский ледяной водопад, смывая все на своем пути. Куда потом девается такая прорва воды, никто не знает. Будто кто-то открывает пробку в исполинской бочке.
А то извернутся по-хитрому змеи-туннели, и путники оказываются в таком месте подземки, куда и не думали попасть.
Как-то раз отряд рейдеров забросило на Площадь Восстания, в зону, контролируемую ваххабитами. И угораздило же алексеевцев попасть туда в пятницу, в священный для мусульман день. Туннель-перевертыш выплюнул ушедших на промысел работорговцев прямо посреди подземной мечети, где правоверные совершали торжественный намаз. Что тут началось… Из двадцати охотников за живым товаром выбрался из кровавой мясорубки лишь один. Звали этого счастливца Стылым, и на той злополучной станции он оставил оторванную взрывом гранаты ногу.
А все, говорят, августовский хозяин шалит. Железный Солдат. До Катастрофы стояло себе колоссальное чугунное изваяние на перекрестке улицы 23 Августа и проспекта Ленина, пугая харьковчан своим жутким видом и огромным, не по фигуре автоматом ППД.
Правда или нет, но каждую ночь гигант сходит с пьедестала, спускается в метро и обходит дозором подземные владения. Поэтому в районе полуночи на 23 Августа лучше вообще не соваться — живым не уйдешь. Потому что как раз на эту пору суток приходился пик «чудес», творящихся на станции.
«Сильвер» нервно поглядывал на светящийся циферблат хронометра, показывающий начало двенадцатого. Вроде, еще успевали проскочить. Но кто его, Железного Солдата, знает? Взбредет в чугунную башку какая блажь, и сойдет он под землю раньше времени.
Если честно, то Данька не очень-то верил во все эти страшилки. Реальная жизнь, как он успел понять за свой короткий век, гораздо жестче и ужаснее любых сказок. Ему просто было любопытно. И, в принципе, он бы не прочь хоть одним глазком взглянуть на этого металлического монстра.
Стоящий на «носу» мотодрезины и выполняющий роль впередсмотрящего Пестрый предупреждающе поднял вверх руку. Рейдеры и пленники притихли.
Прямо по курсу показался свет. Минута, и дрезина выкатилась на станцию.
Та же архитектура, свойственная почти всем станциям самой молодой и меньше всего финансировавшейся Алексеевской линии: широкая полупустая платформа и два ряда колонн, поддерживающих рифленый потолок. В отделке преобладали нежно-коричневые и светло-красные цвета.
Все это удалось рассмотреть благодаря тусклому освещению, льющемуся из-под потолка. Почти все лампы работали. Но почему? Кто их менял и кто продолжал подпитывать их энергией?
— Успеваем, успеваем… — глядя на часы, нервно твердил Стылый. — Ну давай… давай… еще немного…
До конца платформы оставалось каких-то двадцать метров, как вдруг мощный толчок сотряс землю. За ним второй. Дрезина замедлила ход.
— Спускается, мать его! — ругнулся Пестрый и до крови закусил губу.
Данька сначала не понял, но потом до него дошло. Эти толчки не что иное, как… шаги исполинских ног. Так что же это получается? Выходит, все байки о Железном Солдате не просто жуткая сказка?!
Пятнадцать метров.
Еще одно сотрясение. Облицовочная плитка на стенах пошла трещинами. Колонны задрожали, посыпалась штукатурка.
Десять метров.
Новый толчок.
Рифленый коричневый квадрат, сорвавшись со стены, упал на мотодрезину, разбившись вдребезги о ржавый поручень.
Пять метров.
Толчок.
Жуткий скрежет сминающегося металла, будто и впрямь изгибалась пополам огромная, полая внутри статуя, медленно спускающаяся по тесному шурфу подземного перехода. В воздухе клубилась известковая пыль. В дальнем конце станции прямо из белой завесы появилась огромная черная рука, но в следующую секунду дрезина покинула станцию.
— Прорвались! — нервно перекрестился бледнолицый бандит. — В туннели он не сунется… слишком тесно… побоится застрять…
— Что это было? — перед глазами Даньки по-прежнему стояла жуткая уродливая рука с квадратными черными пальцами.
— Морок! — утирая взмокшее лицо, ответил Стылый. — Морок, способный убивать… Он не взял с нас плату на этот раз, значит, в следующий потребует двойную…
— Плату?
— Да, плату. Человеческими жизнями.
Данька подавленно молчал, хорошо понимая, что путь к возможному бегству для него окончательно отрезан. Сунуться на жуткую станцию в одиночку он теперь ни за что не отважится. Ничего страшнее ожившей металлической статуи он в своей жизни еще не видел.
Капкан окончательно захлопнулся.
Данька достиг конечной станции Алексеевской линии.
Тупик.
Бесславное завершение с таким трудом пройденного пути.
