Кондрат Филиппович однажды сказал ученикам, собравшимся на урок:

– Если вы вдруг попадете в новое, незнакомое место, первым делом надо его исследовать. Обнаружить источники воды и пищи либо убедиться в их отсутствии. И, самое важное, выяснить, не угрожает ли вам опасность.

Даша Кружевницына тогда съехидничала:

– Что вы говорите, учитель? А почему тогда мы про большую часть пещер ни черта не знаем?

– Как это? – нахмурился Кондрат Филиппович. Он любил, когда с ним спорили, но в то же время терпеть не мог, когда его слова называли чепухой.

Наставник совершил большую ошибку. Кружевницына к схватке с учителем готовилась давно, ждала лишь подходящего случая. Вопросы градом посыпались на Кондрата Филипповича. Даша вошла в раж и щадить старика не собиралась.

– Система Окро где кончается? Боковая галерея в зале Анакопия куда ведет? Геликтиты откуда взялись? А кораллиты? Кристалл в зале Гиви Смыра кто-нибудь изучал? Откуда у него эти загадочные свойства? Куда днем исчезают москвичи? Снарки откуда появились?

Кондрат Филиппович к такой массированной атаке оказался не готов. Он начал было отвечать, но растерялся, сбился, и в итоге, сильно раздосадованный, распустил учеников.

На Дашу все, кроме Алекса, смотрели с осуждением. В этом отчасти была виновата она сама. Многие вопросы, поднятые девушкой в тот день, действительно нуждались в решении. Но Кружевницына так сильно испортила себе репутацию, что проблемы, которые она подняла, все пропустили мимо ушей.

«Ну и пошли вы в жопу», – сделала для себя вывод Даша относительно соплеменников и больше эти вопросы не задавала. Для девушки важнее было то, что она посадила в лужу учителя. Какое-то время Даша упивалась триумфом, но потом ей стало немного совестно, что она поставила старика в неловкое положение и опозорила перед всем племенем. Застать его врасплох можно было и с глазу на глаз.

И вот сейчас, едва Дарья Сергеевна проснулась в объятиях Германа, в сознании ее тут же всплыли слова Кондрата Филипповича: «Незнакомое место надо исследовать».

– Надо исследовать, – повторила Дарья, усилием воли заставляя себя встать на ноги.

Германа будить она не стала. Ограничилась тем, что написала пальцем на песке «записку»: «Ушла осматривать соседние залы». После этого Дарья натянула на себя то, что осталось от куртки, а из оставшихся лохмотьев (часть стащила у Германа) соорудила набедренную повязку.

Не помешало бы и оружие. Второй нож Лыкова бесследно исчез, остался один. Брать его без спроса Даша не хотела, но больше ничего, пригодного для самообороны, в пещере не нашлось. Потом Кружевницына немного подумала и аккуратно сняла с шеи Германа свисток, грозное ультразвуковое оружие Афанасия. Со свистком на груди и клинком в руке она почувствовала себя увереннее.

– Ну, а теперь смело вперед, – приказала себе Дарья Сергеевна и двинулась в ту сторону, где «их» пещера соединялась с соседней.

С самого начала Кружевницына не сомневалась: зал, в который они попали, лишь маленькая часть Больших пещер. Она отлично знала, что карстовые полости состоят из множества гротов и лабиринтов, соединенных вместе. А значит, следовало найти место, где «прихожая» (так она назвала про себя первый зал), соединяется с «гостиной».

Выход из «прихожей» нашелся почти сразу. Выходом, впрочем, это назвать было сложно. Просто один зал плавно переходил в другой. Отличались они друг от друга мало: тот же песчаный пол, те же светящиеся грибы, нагромождения камней и скал. Разве что никаких водоемов во второй пещере не оказалось. В итоге второй зал Дарья прошла за несколько минут, а за ним ее ждал третий, брат-близнец двух предыдущих. Если здесь и водились какие-нибудь животные, они никак не давали о себе знать. Возможно, людям, попавшим в Большие пещеры, и стоило чего-то опасаться, но Даша эту опасность пока не видела. Кроме одного момента: продолжив путь, она рисковала заплутать и не найти дорогу назад. Это значило, что «экспедицию» надо сворачивать.

«Еще один зал!» – дала себе слово Дарья.

Без труда обнаружив проход в пятый зал, отличавшийся от остальных разве что размерами (светящиеся грибы тут росли на стенах, поэтому Даша могла составить представление о размерах пещеры), Кружевницына поняла: в разведке надобности нет. Пещеры, в которые столько лет искал дорогу Алекс и куда пробивалось племя, спасаясь от пуль миротворцев, оказались унылым, скучным местом. Пригодным для жизни – да, но не более. Теперь Дарья Сергеевна лучше понимала Германа.

– Можно топать назад, – подвела итог Дарья. – Постепенно, съев все грибы в первом зале, мы переберемся во второй. Да-а… Тепличная, растительная жизнь ждет нас. Это лучше, чем смерть, конечно. Но не намного.

Даша присела на корточки возле забавного гриба: края шляпки у него были нелепо загнуты, на ножке – бахрома, похожая на воротник. И светился он немного ярче, чем остальные.

– Местный модник, да? Золотая молодежь? Ну, здравствуйте, сударь, – обратилась Даша к грибу, и принялась рассуждать вслух: – Вот смотрю я на ваше грибное царство и думаю: а какого лешего вы светитесь? Не, реально. Все в мире должно иметь какой-то смысл. Кроме наших бабских скандалов, разумеется, но это – особая история. Природа ничего не делает просто так. Согласен, Модник? Но зачем нужен свет в мире, где никто не живет? И зачем вам самим надо светиться?

«Вот умора, – подумала про себя она, – хорошо, что Герман не видит. Взрослая баба беседует… с грибом».

Но остановиться Дарья Сергеевна уже не могла. Она хотела выговориться. Ей нужно было кому-то излить душу. И женщина заговорила снова, глядя на фосфоресцирующий гриб, как гадалка на магический шар:

– Может, ты скажешь, чё мне делать? Как теперь саму себя уважать? Оправданий я могу придумать миллион. Подойдет любое. Можно убедить себя, что секс – это так, форма досуга, ничего серьезного. Подумаешь, отдалась два раза другому. Делов-то. А на душе спокойнее не становится, хоть тресни. Можно свалить все на Германа. Просто. Легко. Но не прокатит. Сама сделала первый шаг. Оба раза, между прочим. Ни в чем Лыков не виноват. Ты во всем виновата, Дашка.

Она устало закрыла глаза. Помолчала, глядя на светящуюся шляпку гриба, словно надеясь увидеть там ответы на мучащие ее вопросы.

– И самое главное. Прикол в том, что я люблю Германа, – продолжала говорить в пустоту Даша. – Люблю, черт возьми! А Арс… А кости Арса лежат сейчас где-то в системе Окро. Под слоем воды. Давно он погиб? Давно погиб тот, кому я много лет подряд говорила: «люблю»? Суток не прошло. Вот так вот. И я уже его забыла… Сволочь ты, Дашка, вот ты кто. Делать уже нечего, все уже сделано. Послать Германа к чертям не получится. А прогоню – куда сама денусь? Одна тут жить буду, сама по себе? Смешно. Короче, хватит самоедства! – Даша вскочила и пнула гриб так, что шляпка слетела с ножки и откатилась на десяток метров. – Буду жить дальше. Буду, куда я денусь. Но все равно, я – сволочь. И жить с этим будет непросто.

Прежде, чем поворачивать назад, Даша еще раз окинула взглядом пятую пещеру. Только тут заметила она на песчаном полу какие-то следы. Они вели вдоль дальней стены пещеры, местами теряясь среди камней.

– Вот оно! – выдохнула Дарья. Рукоять ножа легла в ладонь. Тело женщины, совсем было расслабившееся, мгновенно напружинилось, готовое к бою или к бегству.

Ступая на песок так, словно вокруг было минное поле, стреляя глазами по сторонам, чтобы не оставлять вокруг «слепых зон», Дарья приблизилась к следам. Несколько секунд стояла, глядя себе под ноги, после чего сорвалась с места и кинулась в первую пещеру. Будить Германа.

Лыков рассматривал следы очень внимательно. Он прошелся вдоль цепочки отпечатков в одну сторону, потом в другую. Пощупал следы, даже понюхал их.

– На вкус проверь! – подсказала Дарья и зашлась нервным смехом.

С того момента, как она увидела следы, спокойствие Даши улетучилось. Она вздрагивала при каждом шорохе и не расставалась с ножом, в который вцепилась мертвой хваткой.

– За нами кто-то наблюдает, – повторяла она снова и снова. – Клянусь, Герман, я чувствую чье-то присутствие…

Лыков был мрачен и серьезен. Пустые пещеры, «населенные» только грибами, – одно дело, чье-то обиталище – совсем другое. Закончив осмотр следов, оставленных местным жителем, Герман двинулся в ее сторону. Он шел неторопливо, сложив руки за спиной и нахмурив лоб.

– Ну, не томи. Кто это, что это? – почти закричала женщина.

Герман мрачно пожал плечами:

– Документы он не обронил и не подписался, знаешь ли. Могу сказать одно. Это человек.

– Че-ло-век?! Как это человек?! – выпучила глаза Дарья. – Разве у людей бывают такие следы? Они же… Прямоугольные.

– Правильно. Потому, что шел человек в обуви. Ботинки от скафандра помнишь? Они оставляют похожий отпечаток.

– Так это что, космонавт, что ли? – совсем запуталась Дарья Сергеевна.

– Почему космонавт? Откуда тут космонавтам взяться? Скорее кто-то из ваших друзей миротворцев.

Даша сглотнула. Подобная мысль даже не приходила ей в голову. А ведь предположение Германа не было лишено оснований. Сослуживцы старшины Игнатьева вполне могли найти дорогу в Большие пещеры раньше, чем племя.

«Это же хорошо! Значит, саперы сумели выжить!» – пыталась убедить себя Дарья. Сердце ее затрепетало от радости, но разум восторга не разделил. «Если пещеры населены солдатами, вам тут делать нечего. Вас отсюда прогонят. В лучшем случае», – нашептывал рассудок.

Дарья смотрела на огромные следы, исчезавшие вдали, и чувствовала, как ужас пробирает ее до костей. Она пыталась заставить себя улыбаться, пыталась отогнать зловещие мысли. Получалось плохо.

«Человек – не зверь! С человеком можно договориться!» – пыталась она убедить себя.

«Правильно, – тут же отвечала сама себе Дарья, – человек не зверь, человек хуже. А насчет договориться… Смешно. Мы вот с миротворцами шика-а-арно поговорили пятнадцать лет назад».

Она огляделась. В полумраке тут и там возвышались груды камней и скалы, изрезанные расщелинами.

Даша представила, как на один из дальних холмов медленно, осторожно вползает человек с ружьем. Один из хозяев пещерного мира. Караульный, охраняющий покой товарищей. Они с Германом не видят его, тьма надежно скрывает своего сторожа, зато он видит их великолепно, ведь пришлые стоят рядом со светящимися грибами. В первый момент караульный испытывает радость, увидев других людей. Он улыбается, он хочет броситься к ним навстречу. Но почти сразу улыбка исчезает с его лица. У него приказ, простой, внятный, не допускающий разночтений: никого сюда не пускать. Человек колеблется, ружье дрожит в его руках. Он прицеливается. Опускает оружие. Снова целится. Какое решение примет стрелок?..

Видение оказалось настолько живым, настолько ярким, что Даша не выдержала. Горько разрыдавшись, она кинулась на грудь Герману. Слезы женщины потекли по обрывкам одежды, по груди, по животу Лыкова, последнего, единственного человека, которому она могла доверять…

Лыков молчал.

Не пытался утешить Дашу. Не говорил: «Я с тобой», «Все будет хорошо» или что-то в этом духе. Он просто крепко-крепко обнял любимую женщину, прижал ее к себе, смахнул ладонью слезы, что градом катились из ее раскрасневшихся глаз.

Постепенно Даша успокоилась, перестала всхлипывать и дрожать. Тепло Германа, его ласка сделали свое дело.

– Значит так, – заговорил снова космонавт, – нам пора действовать. Хватит торчать тут на виду. Найдем укромный уголок и спрячемся. Постараемся узнать больше об этих людях. – Потом он вздохнул, прикрыл утомленные глаза и добавил: – Мы попали в рай, милая. А за место в раю надо платить.

– Той цены, которую мы заплатили, мало? Мало? – заскрежетала зубами Дарья.

– Я не знаю, – поник Лыков, – не знаю… Будьте вы прокляты, чертовы пещеры!!!

– Ну-ну-ну… Полегче, коллега. Зачем же сразу «чертовы»? Очень милые пещеры, хе-хе, – раздалось из темноты у них за спиной.

Герман и Даша обернулись.

Перед ними стоял мужчина огромного роста, облаченный в красный скафандр. На груди его, заметные издали, красовались большие, черные буквы.

– Пе-ли-кан. «Проект «Пеликан»! – с замиранием сердца прочитали Герман и Даша.