Когда Даша Кружевницына убедилась, что космонавт опять потерял память, она поняла: разведке конец. Оставалось только возвращаться, чтобы взять вождя или Проху, а лучше обоих, и отправиться на поиски снова. Так они хоть и теряли кучу времени, но зато была надежда скрыться от преследователей. Даша слегка успокоилась. Спустя мгновение, однако, от спокойствия не осталось и следа.

– Ага, щас. Если к вечеру не выберусь, придется домой за лестницей бежать! – сплюнула Кружевницына сквозь стиснутые зубы.

Долго и безуспешно разыскивала она фонарь, шарила в кромешной тьме по полу, проверила все трещины и щели. Поиски были бесплодны. Единственный источник света исчез бесследно.

Даша встала, попыталась дотянуться до края расщелины, но ее роста для этого оказалось недостаточно. Дарья Сергеевна подпрыгнула раз, второй. В какой-то момент пальцы ее зацепились за верхний край ямы. Если бы не тяжелый скафандр, возможно, она и смогла бы выбраться из ловушки, но пальцы женщины соскользнули. Кружевницына упала обратно на дно расщелины прямо на неподвижно лежавшего Германа.

– Осторожнее, пожалуйста, – произнес космонавт.

Терпение Дарьи лопнуло. Тихий, спокойный голос товарища окончательно вывел ее из себя. С яростным ревом Дарья Сергеевна вскочила на ноги и от души пнула Лыкова. Она не видела, куда попала, но, судя по тому, что космонавт глухо охнул, удар вышел болезненным.

– Ой, простите! Ой, виновата! – кричала она, нанося Герману удар за ударом.

Но всплеск гнева уже прошел. Мгновение спустя Даша смогла взять себя в руки. Более того, она поняла, как извлечь выгоду из ситуации.

– Больно, – тихо произнес Герман.

– Будет еще больнее, если не встанешь и не поможешь мне. А ну вставай! Или до смерти забью.

Дарья Сергеевна застыла, не смея дышать. От того, как поведет себя сошедший с ума Герман, зависело все. Если так и останется лежать – им конец. И всему племени тоже. К счастью, Лыков, точнее, тот, кто раньше был им, закряхтел, завозился в темноте. Поднялся на ноги.

– Что делать надо? – спросил он.

– Становись у стены, – приказала Даша, – и подсади меня. Как только окажусь наверху, подам тебе руку.

Воцарилась тишина. То ли вторично потерявший память Герман не мог понять приказ, то ли не знал, что ответить.

– Нелогично, – услышала она его спокойный, как будто отстраненный голос.

– Что-что?! – Кружевницына почувствовала, что гнев опять клокочет в ее душе. Нынешний Герман нравился Даше еще меньше, чем прежний.

– Нелогично, – повторил тот, – я намного тяжелее тебя. Ты меня отсюда не вытащишь. Зато если наверху окажусь я, точно смогу вытянуть тебя. Черт возьми, Даш, это же элементарно.

У Дарьи отлегло от сердца. Радость и облегчение были так велики, что Кружевницына даже не стала обижаться на глупую шутку Германа. Просто не нашла сил злиться, да и не было на это времени. Она лишь проговорила со смехом:

– Браво, друг мой! Это была самая идиотская шутка в истории человечества. Школа клоунов отдыхает. Браво!

– А никто не думал шутить, – отвечал Лыков таким тоном, что Даша мигом прикусила язык. – Я в самом деле был где-то… Не здесь. И кое-что видел…

Герман говорил, и женщина не верила своим ушам. Это был вроде бы он, но в то же время совсем не он. Дарья Сергеевна слышала тот же голос, но звучал он так, словно его обладатель повзрослел лет на десять. Пропала легкая нервозность, исчезли нотки неуверенности. Теперь с ней говорил человек, лишенный сомнений. Ехидные, обидные слова так и не сорвались с ее языка. На душе Дарьи стало вдруг спокойно и легко. Она не столько поняла, сколько почувствовала: теперь все будет хорошо. Кружевницына даже не напомнила Герману о потере фонарика, чувствуя, что сейчас его не остановит и это.

Спустя десять минут Герман и Даша с грехом пополам выкарабкались из расщелины. Они обвязались веревкой, которую предусмотрительно дал им с собой Афанасий, и двинулись дальше сквозь мрачные, темные залы пещерной системы имени Окроджанашвили.

Герман шагал впереди спокойно, уверенно, словно уже совершал этот путь сотни раз. Казалось, ноги его сами находят дорогу, или путеводная звезда, невидимая для Дарьи Сергеевны, ведет за собой преобразившегося космонавта. Лыков не простукивал пол, не проверял каждый камешек, прежде чем на него наступить. Он шествовал вперед и вперед, рассекал пучину тьмы, точно океанский лайнер, и Даше не оставалось ничего иного, кроме как торопливо идти за ним след в след, не отставая.

Каждый шаг приближал их к цели путешествия. К таинственным, манящим и пугающим Большим пещерам…

Дикий, истошный, полный нечеловеческой боли вопль огласил пещеры. Спустя долю секунды крик повторился, достиг предела громкости и так же резко оборвался. Но тишина, пришедшая ему на смену, была еще оглушительнее.

Всполошились люди. Вскочил на ноги Афанасий, одним могучим рывком высвободивший свой разум из оцепенения. Наталья, похолодевшая от ужаса, прижала к груди кричащего сына. Перекрестился и зашептал молитву Алекс.

«Опоздал!» – страшная мысль пронзила сердце вождя, точно удар копья. Не разбирая дороги, бросился он туда, откуда раздался вопль. Следом за ним зашуршали по камням десятки ног. Со всех концов «крепости» спешили пещерные обитатели в сторону дальнего поста. Приковылял, превозмогая боль, даже Арсений Петрович.

Там нашли они два тела: успевшего окоченеть Проху и его убитую горем супругу. Лада лежала, обхватив руками окровавленное тело Проши. Не двигаясь, не шевелясь.

– Молчать, все молчать! – зарычал Афанасий на обливающихся слезами соплеменников. – Наташа – возьми на себя Ладу. Остальные – прочь, на свои посты! Я кому сказал?! Бегом по местам!

Ослушаться не посмел никто. Падая и спотыкаясь, разбежались люди с места кровавой драмы. Но Афанасий долго еще стоял, бессильно опустив могучие руки. Потом вождь опустился на колени рядом с телом помощника, молчаливой тенью стоявшего у него за спиной все эти годы, обнял пробитую камнем голову и зарыдал так, как не рыдал никогда в жизни.

Через час был объявлен всеобщий сбор.

– Мы прочесали каждую ямку. Посторонние сюда не проникли, – успокоил Афанасий людей, – а Прошку, светлая ему память, убил упавший с потолка камень. Вопрос один: что заставило сорваться кончик сталактита? Что? – повторил вождь. – Я не смотрю на вас, но я вас всех вижу. Всех и каждого. И я чувствую: вы что-то скрываете. Что-то недоговариваете. Это так?

Афанасий ощущал смятение и страх, охватившие племя. Сомнений не оставалось: случилось что-то, о чем он не знал. А они знали.

Наконец Федя решился:

– Был какой-то шум. Он раздался оттуда, из зала Апсны. Не знаю с чем и сравнить. Как будто рухнуло что-то.

– Подробнее, – потребовал вождь. Мальчик замялся, подбирая слова.

– Я тоже слышала что-то такое, – подала голос Рада, – но, по-моему, это сущий пустяк.

– Что пустяк, а что нет, решаю я! – зарычал на младшую Бушуеву Афанасий.

Тут же всех точно прорвало. Люди принялись наперебой описывать загадочное происшествие. Афанасий внимательно слушал. Ситуация не прояснялась. В одном свидетели были единодушны: что-то случилось в зале Апсны, это «что-то» одни называли обвалом, другие землетрясением. Алекс вообще предположил, что это взрыв гранаты. Его версия не на шутку всполошила всех.

– Это они, солдаты, – бормотала Ханифа, – они пришли, чтобы уничтожить, взорвать наш мир…

– Едва ли, – пыталась успокоить ее Наташа. – Зачем им взрывать пещеры, если они сами тут? Чтоб скалы на головы рухнули? Чай не дураки.

Ханифа ничего не ответила. Она сидела, раскачивалась из стороны в сторону, и тихо напевала. Все племя затихло, внимая грустному, заунывному напеву старушки. Афанасий не замечал пение Ханифы. Он стоял у того самого завала, где нашел свою смерть Прохор, и внимательно прислушивался. Тихий шорох, похожий на шепот или эхо прибоя в ракушке, звучавший пока на пределе слышимости, насторожил вождя. Что-то приближалось к ним со стороны зала Апсны.

Наташа осторожно подошла к мужу. Она пока не ощущала надвигавшуюся угрозу.

– Все говорят, надо заняться похоронами Проши, – сказала Наталья. Афанасий шикнул в ответ.

– Прислушайся, – приказал вождь. – Слышишь? Ты это слышишь?

Ната напрягла слух. От ее спокойствия мигом не осталось и следа.

– Идет кто-то, – прошелестел над ухом Афанасия голос жены. – Или нет, скорее ползет. Что-то живое приближается…

То же самое казалось и Афанасию.

Воображение, которое вождь всю жизнь старался держать в узде, зная, как это вредит холодной логике, тут же разошлось не на шутку. Вождь представил толпу крохотных человекоподобных существ. Они шли, шурша ступнями по камням, по глине, а следом возникали из мрака новые и новые легионы, и не было им конца и края. За этой картиной пришла другая. Вождь увидел гигантских слизней, выползающих из озера Анатолия. Колышась и вздрагивая, студенистые тела взбирались на берег…

Афанасий с трудом отогнал наваждение.

– Назад, – приказал он. – Отходим к остальным. Готовимся к схватке.

– С кем? – голос Наташи дрогнул.

– Со всем.

– Следуй за мной, – время от времени командовал Герман Даше.

В приказе не было нужды. У Дарьи Сергеевны другого выхода просто не оставалось. Лыков несся вперед со скоростью крейсера, тараня все препятствия, что встречались на его пути. Даша, накрепко привязанная к Герману веревкой, послушно мчалась следом. На ее окрики Герман не отвечал, и отвязать веревку на такой скорости Кружевницына тоже не могла.

Сколько раз за это время Даша порадовалась, что на ней скафандр. Иначе ноги женщины давно превратились бы в кровавую кашу.

А возможно, и не только ноги: Герман, хоть и не попал ни разу в действительно опасные ловушки, на дорогу не смотрел вообще. Все, что встречалось на пути, он просто сметал. Иногда осколки того, что проламывал Лыков, летели на Дашу.

Безумная гонка продолжалась минут десять. А потом Герман замер так же резко, как стартовал. Даша, у которой от тряски кружилась голова и ум заходил за разум, не успела среагировать и на полном ходу врезалась товарищу в спину. Миг Герман балансировал, пытаясь удержаться на ногах, но не сумел и рухнул на пол. Судя по тому, как он застонал, досталось Лыкову крепко. Даше, упавшей на него, повезло чуть больше – тело космонавта смягчило падение.

– Давай, держись, – Даша нашарила в темноте руку космонавта и стала тянуть его на себя. Но снова не удержалась на ногах – ступни ее заскользили, и Даша опять придавила Германа. Тот, как ни странно, не только не застонал, даже не охнул. Это не на шутку встревожило Дашу.

– Живой? Все в порядке? – шепнула она.

Ответ космонавта поверг ее в шок. Конечно, Кружевницыну радовало, что новый Герман превосходил себя прежнего смелостью. Но такой прыти не ожидала.

– Снимай скафандр, – потребовал он.

Даша так и застыла с приоткрытым ртом. С одной стороны, ситуация как никогда располагала к близости. Темнота, тишина, племя далеко… С другой стороны, Дарья Сергеевна не забывала ни на миг, что люди, и Арс в том числе, находятся в смертельной опасности, на счету каждая минута. На периферии сознания возникла и другая мысль: не преобразился ли Герман снова, ударившись головой?

– Что, прямо тут? – осторожно проговорила она. – Слушай… Сейчас не самое удачное время.

– Блин, ты достала уже! – отвечал космонавт с раздражением, бесцеремонно отталкивая Дашу, вставая на ноги и начиная стаскивать с себя «Спарх». – Впереди туннель сужается и превращается в кротовью нору. В костюмах не пролезем. Помоги мне снять этот гроб с рукавами, а потом я тебе помогу.

Даша покаянно опустила голову.

«Дура озабоченная», – сделала она короткий, неутешительный для себя вывод. Выполнять приказ Германа и следовать его примеру она, однако, не спешила.

– Ты предлагаешь бросить костюмы тут? – Даше казалось невероятным, что они вот так просто расстанутся с чудесными костюмами, дававшими пусть и мнимую, но уверенность.

– Думаешь, кто-то украдет? – мгновенно парировал Герман.

– Нет! Но в них как-то теплее. И безопаснее… – едва сказав это, Кружевницына поняла, какую глупость сморозила. От падавших на голову камней шлем бы ее не спас. И вообще, в том месте, в которое они угодили, смешно и глупо было говорить о безопасности.

Герман фыркнул:

– Ясно. Хочешь, чтоб задницей рисковал я один? Без проблем.

Даша готова была сквозь землю провалиться.

– Да нет же, нет! – закричала она, окончательно поняв: с новым Германом шутки плохи, лучше ему не перечить.

Спустя пять минут скафандры валялись на полу. Даша, снова накрепко привязавшись к Герману веревкой, продолжила путь.

Вскоре стало ясно, что таинственный помощник, указывавший Лыкову дорогу, снова не ошибся. Туннель, по которому раньше можно было идти свободно, начал сужаться.

Племя отступало в глубь лабиринта в полном порядке, без паники и спешки.

В арьергарде шли, поддерживая друг друга, Арс и Алекс. Рада разведывала дорогу. Афанасий и Наташа тащили сильно ослабевшую Ладу. Федя и Ханифа шли следом, стараясь не отставать.

Следовало, конечно, делать завалы на пути у преследователей, чтоб задержать, отсрочить неизбежное столкновение, но на это у беглецов не было сил. Шелест и шорох за спинами отступавшего племени все нарастал. Враг приближался.

– Кто это? Кто гонится за нами? – шепотом вопрошали люди своего предводителя. Афанасий отмалчивался. В сотый раз напрягал он слух и в сотый раз сдавался, так ничего и не поняв.

Источник шума приближался медленно, неумолимо. Не ускорялся, но и не останавливался. Завалы, оставленные людьми в туннелях, не задерживали таинственную силу, гнавшуюся за ними по пятам. Афанасию не доводилось слышать о живых существах, которые были бы способны на такое.

«Кто это? Что это? Почему оно двигается так странно?! Как сумело пробиться через завалы? Господи, помоги!»

Племя отступало еще некоторое время, замедляя и замедляя ход. Потом бегство пришлось прекратить. Афанасий готов был двигаться дальше, но соплеменники его уже выбились из сил, вождь чувствовал это. Слышал, как тяжело дышит Наташа, как ругается Рада, сбившаяся с пути, но не желающая это признать. Да и сколько можно было идти вслепую, наугад?

«Лучше схватка», – решил Афанасий и подозвал Раду и Алекса.

– Ребята, вы хоть примерно представляете, где мы? – спросил вождь.

Кто-то зашипел на него, но Афанасий лишь отмахнулся и продолжал говорить в полный голос. Он больше не собирался прятаться и таиться. В преддверии неминуемой схватки предосторожности становились лишними.

– Понимаю, что темно, как у слона в жопе, – продолжал Афоня. – Но вы одни знаете эти края. Только вы забредали сюда. Есть же какие-то метки.

– Есть, – отозвался Алекс не очень уверенно, – только хрен их найдешь…

– А вы найдите! – резко отвечал вождь. – Нам много не надо. Было бы место, удобное для обороны.

Молчание было ответом Афанасию. Желанием сражаться никто не горел.

– Идем, Рада, – произнес Алекс.

Сделав пару шагов, он замирал, шарил во тьме, отыскивая ему одному известные ориентиры. Вождь прислушивался, ни на миг не ослабляя слух. Пока таинственный враг был далеко, у них имелась небольшая фора во времени. Пока…

– Здесь! Нашел! – крикнул Алекс из темноты минут через десять, когда шум стал уже отчетливо слышен, и Афанасий был на грани паники. – Но склон крутой, подняться будет тру…

Последние его слова вождь не расслышал из-за нарастающего рокота. К нему примешивались бульканье, шипение, грохот сдвигаемых с места камней. Леденящие кровь звуки доносились уже из соседнего грота, только что покинутого племенем.

– Алекс, Рада – шум для ориентира! Остальные – бегом, марш! – зарычал Афанасий.

Несколько ног зашаркали по камням. Прочие не двигались с места. И тогда вождь бросился вперед, раздавая налево и направо затрещины, хватая людей, толкая их.

– Марш! Вперед! Шевелись! – надрывался Афанасий.

Он чувствовал: еще миг – и будет поздно. Вождь не видел и не понимал, кого – мужчину, женщину, а может, своего же сына – заставлял он мчаться вверх. Кого хватал за волосы. Кому отвешивал пинки. Это не имело значения. Все члены племени стали для него равны.

В какой-то момент Афанасию показалось, что все усилия напрасны. Измученные люди едва переставляли ноги. Кто-то падал, кто-то замирал на месте, пытаясь восстановить дыхание. К ним тут же коршуном подлетал Афанасий и, не тратя слов, гнал вперед. Рывок. Еще рывок. И вот – цель достигнута. Подъем кончился. Вождь следом за соплеменниками ворвался на вершину холма.

– Копья к бою, круговая оборона! – крикнул Афанасий, развернувшись и напрягая глаза в тщетных попытках разобрать хоть что-то в непроглядной тьме. Никто не выполнил его приказы, да и не смог бы – все оружие было брошено во время отступления. Копье сохранил только сам Афанасий. Алекс, хромающий теперь на обе ноги, громко сопя, последним взобрался на вершину.

– Там м-мокро, – произнес он, отдышавшись, – у меня ноги м-мокрые. Не знаю, что за х-хрень…

И тут Афанасий понял наконец, что за враг преследовал их, легко сметая все преграды. Понял, от кого они удирали, разбивая в кровь ноги.

– Черт возьми! Ну конечно. Вода-а-а… – прошептал вождь.

– Да, – грустно вздохнула Наталья, – у нас нет ни воды, ни еды…

– Нет. Вода, – шелестел во мраке голос Афанасия, зловещий и как будто безжизненный, утративший всякое выражение. – На-вод-не-ние.

Там, где еще совсем недавно простирался усыпанный валунами зал, теперь плескались воды огромного озера.

Озера Голубое и Анатолия в зале Апсны и Безымянное в зале Нарта выходили из берегов и раньше. Вода заполняла пещеры, подтапливала карстовые полости, принося никому не вредившие разрушения, и потом возвращалась назад в привычные берега. Так продолжалось из века в век, снова и снова.

А потом был построен слив, через который лишняя вода выводилась за пределы пещер. Появились и другие сооружения, регулирующие уровень пещерных озер. Много лет, даже после того, как некому стало обслуживать водосброс, он работал. Племя, поселившееся там, где раньше слонялись туристы, нашло трубам свое применение: через них из пещер вымывало нечистоты.

Так продолжалось долго. Но так не могло быть всегда. Сливная система забивалась, засорялась. И вот началось наводнение невиданной силы. В него влили свои воды все четыре озера. И все прочие родники и потоки пещер. Да еще начала просачиваться в пещеры мощная подземная река, русло которой проходило рядом. Водосброс оказался бессилен.

Потоп был необычный, странный. Вода не рвалась вперед голодным зверем, отвоевывая утраченные много лет назад просторы. Она поднималась медленно, величественно, словно знающий свою силу полководец, дающий врагам возможность убежать, укрыться. Прекрасно зная, что рано или поздно он доберется до всех.

Наступление стихии продолжалось часа два, и, наконец, закончилось. Пещеры, туннели, станции метрополитена оказались скрыты под многометровой толщей воды. Вся пещерная система стала одним гигантским озером. Под водой исчезли и могила капитана Николаевой, и высеченный в скале крест, и последние остатки туристической тропы, еще напоминающие о временах до Катастрофы.

Лишь одинокий холм возвышался над спокойной водной гладью.

Холм-ковчег.

Называя путь в Большие пещеры «кротовьей норой», Герман не сильно погрешил против истины.

В самом начале узкого прохода Дарья почти не касалась стенок лаза. Потом стены коснулись ее плеч. Потом она начала стукаться головой. Создавалось ощущение, что это не она движется вперед по сужающемуся туннелю, а стены сжимаются, норовя раздавить Дашу, превратить ее в лепешку. Ужас охватил женщину.

– Может, вернемся? – крикнула она в темноту.

Герман не отвечал. Зато натянулась веревка, и Дарья Сергеевна вынуждена была продолжить путь. Лаз слегка расширился, это немного успокоило ее. Потом стены опять начали сдвигаться. Так повторялось много раз.

В какой-то момент ей показалось, что время отныне навсегда замедлит свой ход. Что пройдут года, а она все так же будет ползти по узкой норе, не в силах ни на миг остановиться. Даше почудилось, что они вовсе не продвигаются вперед, а ползут по кругу. Она увидела себя словно бы со стороны, заключенную в гигантский лабиринт без выхода и входа. Им дали проникнуть внутрь, приоткрыв на миг потайную дверцу, а потом снова наглухо замуровали.

– Герман, остановись! Умоляю, остановись! – закричала Даша опять, голос ее едва не срывался на визг.

– Спокойно, – донесся до ее слуха его ровный, почти равнодушный голос; Лыков не замедлил движения, но все же снизошел до ответа. – Все в порядке. Мы почти на месте.

И добавил как бы между прочим:

– Впереди свет.

Даша выдохнула. Чудовищное напряжение, навалившееся на нее, ослабло. Гора свалилась с плеч. Стены узкого лаза все еще давили, но только на тело, душа же ее освободилась.

Сначала Кружевницына думала, что Герман соврал насчет света, чтобы успокоить ее. Потом глаза женщины уловили впереди слабое мерцание. Оно становилось ярче, усиливалось. Пахнуло свежим воздухом. Сомнений не оставалось: впереди открытое, освещенное пространство.

– Врешь, не возьмешь! – шептала приободрившаяся Даша, мысленно грозя кулаком темноте, тишине и скалам. – Еще повоюем.

Наводнение, превратившее карстовые пещеры в карстовый океан, закончилось. Вода больше не прибывала.

Беглецы, укрывшиеся на вершине холма, заметили это не сразу.

С ужасом ожидали пещерные люди, что скоро накроет и их последнее убежище. Наташа, каждую минуту сползавшая по склону, чтобы проверить уровень воды, снова и снова подтверждала худшие опасения. Люди уже готовились к смерти… И тут наступление стихии прекратилось.

Радостные крики огласили пещеру. Люди ликовали.

Но веселье их было недолгим.

Да, вода больше не лизала им пятки, но она и не уходила. Очень скоро стало ясно, что люди полностью отрезаны от мира. В том числе и от разведчиков, о судьбе которых племя не имело никаких вестей.

– Кошмар только начинается, – сказал товарищам Афанасий. – Природа не смогла одолеть нас в бою и перешла к осаде. Долго мы тут не протянем.

– Что же нам остается? – тихо, но твердо спросила Рада.

В эти страшные минуты, самые скорбные и самые черные из всех, выпадавших когда-либо на долю племени, не нашлось никого, кто бы кинулся на вождя с упреками. Никого, кто впал бы в панику.

– Нам остается, – отвечал вождь, – сесть плотнее, чтобы не терять тепло. Надеяться, что Герман и Даша что-то придумают и придут на выручку. Если узнают, что тут случилось, конечно. И молиться.

Этот план действий, единственное, что мог сейчас предложить соплеменникам Афанасий, не устроил Раду. Девушка вскочила, топнула ногой и закричала:

– Нет! Оставаться тут нельзя! Мы все сдохнем здесь, понимаете?! Как они узнают, если Лада без сознания? А если и узнают, что они сделают?!

– Что предлагаешь? – устало спросил вождь.

– Уплыть отсюда!

– Ты спятила? Ни Алекс, ни Лада, ни старушка двух метров не проплывут. Не гони волну, Рада! – простонал Афанасий.

– А никто не предлагает вплавь. Есть идея получше. Нашли в твоем тайнике, Афоня, рюкзак миротворцев. А там… Лодка. Надувная.

Разочарование. Жгучее, мучительное разочарование – вот, что испытал я, оказавшись по другую сторону узкого лаза.

Спроси меня кто-то в этот момент, а что же я хотел увидеть, не ответил бы. Ей-богу, не ответил бы. Я себе эти Большие пещеры никак не представлял. Даже примерно, даже в общих чертах. Но я не сомневался, что там нас ждет что-то большое… И прекрасное. Я был готов ко встрече с чем-то невероятным, пугающим, зловещим… А вижу какую-то ерунду.

Даша реагирует иначе. Она стоит, приоткрыв от восхищения рот, выпучив глаза, и шепчет:

– Смотри, видишь?! Ты видишь?

– Вижу. И что? По-моему, ничего особенного, – пожимаю плечами я.

Загадочные Большие пещеры, в которые мы так долго стремились и в которые наконец попали, выглядят точно так же, как и привычные пещеры Нового Афона. Размеры зала, конечно, впечатляют. Метров двести квадратных, не меньше. Когда Алексея полушутя спрашивали, почему он называет плод своего воображения именно Большими пещерами, тот лишь огрызался: «Не знаю я, блин горелый. Звучит круче!»

Но вышло так, что название, возникшее случайно, как нельзя лучше подошло к этому месту.

Мы стоим на небольшом уступе. Совсем маленькая каменная площадка. Человек пять тут еще поместится, а больше вряд ли. Вокруг отвесные скалы. До земли метров пять. Позади тесная, узкая дыра, из которой мы вылезли. А вокруг… А вокруг до боли знакомый вид.

Смыкаются над головами величественные своды; замыкают пространство отвесные стены, испещренные трещинами и разломами. Я вижу озеро, спокойные воды которого имеют привычный изумрудный цвет. Маленькое озерцо. Не намного больше нашего. По берегам возвышаются странные рощи, состоящие, судя по всему, из грибов. У одних шляпки широкие, раскидистые, а ножки тонкие и длинные, у других наоборот, маленькие шляпки крепятся сверху к массивным, толстым ножкам. Встречаются и иные сочетания. Одно объединяет эти забавные местные «растения»: они светятся. Именно грибы, растущие группами и отдельно по всей пещере, и освещают подземный зал холодным светом. Фактически они выполняют работу светлячков. На этом отличия заканчиваются.

Между тем Даша, если и заметила, что я не разделяю ее восторг, не подает виду:

– Подумать только: светящиеся грибы! Это просто чудо. Вождь объяснял. Слово какое-то страшное называл. Фосфо… Фосфо… Вспомнила! Они фо-сфо-ре-сци-ру-ют! Чудеса да и только!

– Слушай, – перебиваю я ее, – ты не обижайся, но это же самое унылое место на земле! Глина. Камни. Озеро. Грибы. Больше ничего.

– Вот именно! – всплескивает руками Кружевницына.

– Что «вот именно»? То же самое, что в зале Апсны. Только все раза в два больше.

– Да! Да-да-да! – Даша едва не пускается в пляс. – Ты уловил самую суть!

Я смотрю на подругу с недоумением. Может, тут из недр на поверхность какой-нибудь газ веселящий выходит?

Ой. Кажется, последние слова я произнес вслух. Нехорошо… Улыбка исчезает с лица Даши. Она поворачивается ко мне, хмурится и тихо произносит:

– Дурак ты, Герман.

– Что?!

– Что слышал. Неужели ты не врубаешься?! Здесь, как и в зале Апсны, тепло, светло и сухо. Так?

– Так.

– И воздух свежий, и ядовитого газа нет, верно?

Я на всякий случай сначала глубоко вдыхаю. Тут с Дашей согласиться сложнее. Черт его знает. Яды, они разные бывают. Но пока мы живы и здоровы, уже хорошо.

– Ну… Допустим.

– И вода есть. И пища наверняка. Здесь можно жить. Здесь. Можно. Жить, – повторяет Дарья с нажимом. – Понимаешь? А теперь представь, что мы попадаем в Большие пещеры, а тут… Вообще ничего нет. Темнота и холод собачий. Или что мы выходим, а тут удильщиков штук сто, облизываются, человечиной свежей полакомиться желают. Представил?

– Ну… Представил.

Я начинаю понимать, куда клонит Дуся. Надо признать, логика в ее словах есть. Ошибались и оптимисты, и пессимисты. Тут не рай и не ад. Тут… То же самое.

– Представил? Молодец. И как, спрашивается, выживать в таких условиях, умник? А тут хоть какой-то шанс есть.

Я молчу. Спорить глупо. Дашка права. Сто раз права. Большие пещеры оказались точно такими же, как наши. И это, черт возьми, хорошо. Скучно, но хорошо. Сдаваться так просто, однако, тоже не хочется. Надо ответить в ее духе.

– Ладно-ладно, полегче. Понял я все. А спустимся как? – ехидно спрашиваю я, прищурившись.

Вокруг гладкая ровная скала без единого уступа. Высота приличная. Прыгать чревато, можно без ног остаться.

Дуся хлопает глазами:

– Зачем спускаться? Мы проход нашли? Нашли. Теперь назад, за остальными. Вместе и спустимся.

И снова мне остается лишь скрипнуть зубами от досады. Права Дашка. Задача выполнена. Цель обнаружена. Пора возвращаться. Общими усилиями что-нибудь придумаем. Не тут же жить останемся.

– Твоя правда. Идем назад, – говорю я.

Немного жаль покидать это, в общем-то, довольно милое местечко и возвращаться назад, во мрак и холод. Хочется надеяться, что остальных мы отыщем быстро.

Даша начинает первой протискиваться обратно в узкий лаз, соединяющий систему Окро и Большие пещеры. В этот момент я слышу какой-то странный звук. Откуда он раздается – не ясно. Сверху? Или снизу? Вот опять. Да что за звук такой вообще? Треск? Скрежет?

Что-то странное происходит с уступом, на котором я стою. Он движется. Скала пришла в движение!

Черт возьми… Он. Сейчас. Обломится.

Прежде, чем я успеваю что-то понять и предпринять, опора уходит у меня из-под ног. Дико закричав, бросаю тело вперед, в жерло узкого лаза, из которого с ужасом смотрит на меня Дарья. Она кричит. Протягивает мне руку. Бесполезно. Не дотянуться. Слишком далеко. Пальцы скользят, ноги пытаются нащупать опору. Тщетно.

Уступ все быстрее и быстрее оседает вниз вместе со мной.

Мне конец.

Еще мгновение, и эта махина рухнет. Лучше приземлиться на песок, чем быть раздавленным каменной глыбой. Сгруппировавшись, я прыгаю назад.