— У меня остался всего один шоколадный батончик, — жалобно проговорила Лена.

— Поделим на троих, — вздохнул Руслан, кивая и поглаживая волосы девочки.

— Нельзя этого делать, — резко возразил Саня.

Одноклассники устало взглянули на него. В тусклом свете догорающей свечи в глазах Лены поблескивали слезы.

— Почему, Сань?

— От шоколада еще сильнее пить захотим. А воды у нас нет, и не известно, сколько нам тут еще ходить.

— Но мы давно не ели. Ленка есть хочет! — нахмурился Руслан.

— А еще у нас обезвоживание! Нельзя! Без еды можно протянуть больше, чем без воды! — продолжал злиться Загорский.

— Ну, можешь не есть! — крикнул Махеев. — Твою долю отдам Лене!

— Не ешьте вы это, блин!

Но все было зря. Обертка батончика полетела на пол. Руслан протянул подруге больший кусок, и девочка с жадностью на него накинулась.

Потом они нашли дверь. Массивную, железную, с запорным механизмом, с которым пришлось возиться почти час, прежде чем он поддался. Руслан и Саня сильно пропотели, теряя еще больше драгоценной влаги из организма. И за дверью их ждал жуткий шок: глухое помещение. Изможденные усталостью, все просто повалились на пол в отчаянии и безысходности.

Но нет. Саня не отчаивался. Ему хватило нескольких минут. Он встал на ноги отправился исследовать другие ответвления и помещения поблизости. Выход должен быть. Обязательно должен быть. Он нашел какой-то коридор, откуда, как ему показалось, потянуло легким сквозняком. Это шанс. Быть может, последний, но шанс на спасение. И он побежал обратно. Искать то злополучное помещение пришлось долго. Саня забыл делать пометки на стене. Да и мел уже почти кончился. Но можно было царапать каким-нибудь обломком бетона. Все же он нашел ту большую комнату, где оставались его одноклассники. И когда вошел в нее, его ждал страшный удар… Да, он знал, что Лена и Руслан вместе. Он знал, что девчонка по уши влюблена в самого высокого и спортивного парня в их классе. Но он, Саня Загорский, всегда любил Лену. И он сгорал от ревности, когда видел, как она смотрит на Махеева. Его испепелял жуткий деструктивный монстр, когда он видел, как они держатся за руки.

Но сейчас… Они целовались в свете декоративной свечи. Страстно. Совсем по-взрослому. И срывали с себя одежды. Юная влюбленная парочка, видимо, уже решила, что им не спастись, и решила сделать то, чего никогда не делали. Они решили расстаться со своим детством. С невинностью. Расстаться со всем этим до того, как их настигнет неминуемая смерть. Они решили умереть именно так, пока еще есть хоть немного сил. И они совсем его, Саню, не замечали. Им было наплевать. И Лене наплевать. А ведь она-то знала, как он к ней относится. И ведь именно он, Саня Загорский, пытался их спасти! Что сделал Руслан? Он только болтался рядом с Ленкой и сюсюкался с ней. Он ведь не предпринял ничего для того, чтобы выбраться из подземного плена. А Саня не отступал. Не сдавался. Он продолжал держаться и искать выход. Ведь если он их спасет, у него появится шанс стать для Лены Бергер настоящим героем. Стать тем, кто спас ее едва начавшуюся жизнь. Он должен был ее спасти и заслужить ее этим… Но они решили по-своему.

Чудовищная ненависть, лютая злоба, всепожирающая ревность обратила разум Сани Загорского, молодого паренька, во что-то потустороннее. Дьявольское. Он ненавидел их всеми фибрами своей души. Все его естество, вся его жизнь была сейчас посвящена ненависти к Руслану и Лене…

И тогда он захлопнул дверь и опустил рычаг. А уже мгновение спустя осознал, что никогда больше не сможет открыть эту дверь снова. Нет на это уже никаких сил. Ведь они со спортсменом Махеевым почти час возились с рычагом. А теперь… Он один. Он приговорил их.

И Саня Загорский бросился бежать…

— Тут какое-то убежище было. Или лазарет, — Тигран неторопливо осматривал помещение. — Черт, как же здесь воняет!

— Что же нам теперь делать? — обреченно вздохнула Рита.

— Не знаю я…

— Ну так придумай что-нибудь. Ты же мужчина, в конце концов.

— Зашибись! — всплеснул руками Баграмян. — Мне что теперь, своим мужским признаком эту дверь расколотить?

— Ну и грубиян же ты… Постой, у тебя ведь есть взрывчатка!

— Ну да. Есть. Но здесь замкнутое помещение. Стены бетонные. Только вон та отдушина, дюймов на пять, видимо, для вентиляции. Я, конечно, могу заминировать петли, но в лучшем случае мы с тобой навсегда потеряем слух. Представляешь, как взрыв сожмет здесь воздух?

— Ну что тогда делать? Умирать здесь медленно, как два этих бедных подростка?

— Не волнуйся. У меня есть автомат. Так что медленная смерть нам точно не грозит.

— Отличное решение, черт возьми!

— Успокойся, — вздохнул Тигран, подходя к двери. Он снова принялся стучать прикладом по ней. — Саня! Ты еще там, козел упоротый?! Я знаю, что ты сделал тем летом, гаденыш! Открой, я все прощу!

— Н-да. Умеешь ты уговаривать…

Тигран махнул рукой и отошел от двери. Присел рядом с Ритой и выключил фонарь.

— Совсем темно, — послышался ее тихий голос. — Кромешный мрак. Может, лампу масляную зажжем. Или свечку?

— Здесь и так мало воздуха. Огонь будет пожирать последнее.

— Может, оно и к лучшему? Чего ждать?

— Ты только что возражала против пули.

— От недостатка кислорода мы потеряем сознание. А пуля… Это больно.

— Рано еще отчаиваться, Риточка, — он приобнял женщину за плечи. — Может, этот ишак одумается в конце концов.

— А если нет? — голос ее стал совсем тихим, однако Тигран слышал его уже совсем близко. Даже чувствовал ее дыхание на своей шее. И вдруг он ощутил, как она поцеловала его. Прямо под ухом.

— Может, если нам суждено прожить всего какой-нибудь час, мы не будем мучительно ждать, а умрем в блаженстве? — страстно шептала она, осыпая его шею поцелуями почти через каждое слово.

— Рита! — выдохнул он, прикрыв глаза. — Что же ты делаешь…

— М-м-м… разве ты не об этом всегда мечтал?..

— Не совсем… Ты… Ты просто отчаялась. Ты думаешь, что больше не будет в твоей жизни мужчины, да и жизни той осталось чуть-чуть… А я теперь единственный вариант… Ты это делаешь не от каких-то чувств… Если бы не Крот запер нас, а я запер тебя и Крота… То…

— Что, «то»? — резко и громко спросила женщина.

— То он был бы сейчас на моем месте.

Рита резко отстранилась и стряхнула его руку со своего плеча.

— Господи… Дура! Ну какая же я дура! — проворчала она куда-то в сторону.

— Зачем ты так? Может, это я дурак? — усмехнулся Тигран.

— Что, уже пожалел о сказанном? О том, что так сильно ударил меня по рукам?

— Не в этом дело, милая. Я бы не хотел, чтобы ты потом жалела о том, что сейчас могло произойти.

Гжель вскочила и, схватив его за воротник, с силой встряхнула.

— Да не будет никакого «потом», понимаешь?! Мы в ловушке, из которой не выбраться! Всё!

Тигран безошибочно обхватил ее невидимое во мраке лицо ладонями и с силой притянул к себе. Впился губами в ее губы. Она тяжело задышала, зло сопя и покусывая его. Тиграну показалось, что она вырывается, но он не хотел ее отпускать. Однако Рита не вырывалась. Она просто судорожно искала ладонями на его теле застежки куртки, чтобы снять ее с него как можно скорее…

И вдруг по роковой железной двери что-то сильно лязгнуло.

Он и она вздрогнули и замерли. Не показалось ли в порыве страсти?

Не показалось. С той стороны стали раздаваться ритмичные стуки. Похоже, кто-то бил чем-то железным по рычагу, чтобы поднять его и отпереть дверь.

— Блин! — сокрушенно вздохнул Тигран. — Не мог он этого сделать чуток пораньше? Ну или через пятнадцать минут…

— Пятнадцать минут?! — возмущенно воскликнула Рита.

— Прости. Двадцать. Конечно, двадцать.

— Ну ты…

— Тише, родная. Стуки прекратились.

Стучать действительно перестали. Видимо, тот, кто был за дверью (а никто не сомневался, что это Загорский), прислушивался к звукам, которые просочились на ту сторону. Особенно — резкий голос Риты.

Стуки возобновились через несколько секунд. И стали они чаще. Похоже, Крот торопился открыть дверь. Тигран включил фонарь, примотал его скотчем из вещмешка к цевью автомата подошел к двери и направил оружие в сторону стука.

— Тигран! Ты же не собираешься его убить? — тревожно прошептала Рита.

— Только чуть-чуть. Не насмерть, — прошипел Баграмян.

Он вспомнил тот момент, когда Лена Бергер сделала снимок, так напугавший Александра совсем недавно. Собственно, тогда она и не собиралась фотографировать. Это была ее форма мести за то, что Егор Хрусталев постоянно светил фонарем на ее зад. Лена просто развернулась и щелкнула цифровой «мыльницей», слепя Егора фотовспышкой. Но снимок получился. Физиономия Хруста засвеченная, на весь экран, и…

Александр хорошо вспомнил тот момент. Он тогда находился в стороне. Держался особняком, впрочем, как и всегда, в силу своего характера. Он держался особняком в школе. На внеклассных мероприятиях. Во время турпоездки всем классом в Закопане. Во время походов с друзьями, которых у него было не так уж много.

И в тот раз он держался особняком. Стоял в темноте позади Егора Хрусталева, и вспышка запечатлела лишь призрачный, едва различимый силуэт. Именно это так напугало Загорского, когда он включил фоторамку. ОН НАПУГАЛ САМОГО СЕБЯ!

Значит, и то страшное лицо, всплывавшее из колодца, в котором утонул один из его обкуренных помощников… Не было никакого монстра. Это было лишь его искаженное отражение.

— Нет здесь никакого монстра, — скривился Загорский, обезумевшим взглядом сверля мрак манящего его идти дальше коридора. — Нечего здесь бояться. Я — МОНСТР…

И он зашагал вперед, забыв совершенно обо всем. Об оставленных в ловушке друзьях. Ведь это было в прошлой жизни. Об оставленных там же недавно попутчиках. Ведь сейчас уже не жизнь.

Он просто шел вперед просто потому, что пути назад для него теперь не существовало…

Стуки за дверью прекратились, и их сменил неприятный лязг. Рычаг поддался и вытянул запоры из пазов. Дверь со скрипом раскрылась, и кто-то, открывший ее, вдруг вскрикнул, попав под прямой и яркий луч фонаря. Вскрикнул громко и как-то жутко. Почти не по-человечески. Хотя что-то в этом возгласе заставило и Риту и Тиграна сразу понять, что кричавший был женского пола.

— Ахтыж…! — выругавшись скороговоркой, Баграмян буквально отпрыгнул, едва не сбив Риту с ног.

Тот, кто открыл дверь, не был Александром Загорским. На полу, ослепленное непривычно ярким светом фонаря, корчилось какое-то существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Бледное и грязное. В лохмотьях из мешковины и в шлепанцах, похоже, сделанных из мотоциклетных покрышек, на грязных босых ногах. С большой брезентовой сумкой через плечо и с массивным молотком, которое существо при падении выпустило из рук. Из сумки выкатились жестяные колбы. Из одной выплеснулось масло. Выпали также какие-то инструменты: разводной ключ, какой-то крюк… А на полу, чуть в стороне, стояла керосиновая лампа.

— Господи! Кто это?! — воскликнула Рита, бросившись к двери. — Тигран! Выключи фонарь! Ты ее ослепил!

— Ее?! Это она?!

— Выключи!!!

Он повиновался.

Лежа на полу, существо жалось к стене и зажимало лицо ладонями, издавая какие-то полузвериные стоны.

— Это вообще что за на фиг такое?! — выдавил Баграмян. — Рита, не приближайся к нему! К ней… к этому… Может, оно кусается!

— Перестань сейчас же!

Гжель осторожно присела рядом с существом и тронула его за плечо. Существо вздрогнуло и жалобно вскрикнуло. Да. Определенно это что-то вроде молодой женщины. Она стала испуганно отползать, продолжая закрывать лицо ладонями.

— Кто ты? — как можно ласковей проговорила Рита.

Нежный женский голос, возможно, сумел хоть немного успокоить перепуганное нечто. Незнакомка перестала отползать и всхлипнула.

Рита осторожно обняла ее и помогла сесть, но не настаивала на том, чтобы та убрала ладони от глаз.

— Господи, да кто же ты? Ты можешь говорить?

Существо не отвечало. Только тихо постанывало.

— Блин, Тигран, для нее, наверное, самый яркий свет в жизни был от этой керосинки. Ты же ее ослепил!

— Да я знал, что ли? — фыркнул он в ответ.

Баграмян внимательно осматривал инструменты. Похоже, что им уже много лет. На каждом небольшое фабричное клеймо: маленькое, утрированное изображение железнодорожного вагона и орел со свастикой. Он собрал все, что рассыпалось, и осторожно, чтобы не тревожить неизвестную оборванку, отправил инструменты обратно в ее сумку. Понюхал жестяную масленку.

— Рита, похоже, это то же самое масло, которым смазан тот рельсосипед.

— Чего? — поморщилась Гжель. — Кто смазан?

— Ну дрезина на рельсах.

— И что?

— Что если он… она на ней и приехала? Давай ее отнесем туда и поедем на этой дрезине. Может, выедем к ее жилищу?

— Хорошо. Давай.

Тигран осторожно взял неизвестную оборванку на руки. Она была совсем легкая, что и неудивительно. При ее невероятной худобе и при том, что в подземной жизни есть проблема нехватки кальция, у нее наверняка кости тонкие и хрупкие, как у птицы. Рита взяла ее вещи, лампу и пошла следом.

— Еще бы обратный путь до той развилки найти, — прокряхтел Тигран. — Черт, Рита, поверить не могу, что ты меня пыталась соблазнить рядом с двумя трупами!

— Господи, ну зачем сейчас уже вспоминать об этом? — отозвалась Гжель.

— Вот! Я же говорил! — воскликнул Баграмян, отчего незнакомка испуганно вздрогнула.

— Прекрати уже…