Глава 22
О ЧЕМ УМОЛЧАЛ НАТУРАЛИСТ
Длинная лестница вывела в круглый зал полуразрушенного наземного вестибюля. Кассы и все служебные помещения давно были разграблены, даже двери сняты. Поживиться здесь явно нечем, как и в окрестностях, — люди утащили вниз все, что им могло пригодиться. Здесь решено было остановиться, чтобы отдышаться после быстрого изматывающего подъема, а заодно заняться снаряжением и проверить оружие. Если люди Панкратова пойдут за ними следом, то времени оторваться у беглецов будет мало, это понимали все.
Олег сбросил рюкзак на мраморный пол, усыпанный полусгнившей листвой, которую сюда год за годом заносил ветер, и приказал:
— Возиться с «химзой» времени нет. Надевайте респираторы, этого будет достаточно. Здесь недалеко есть подходящее место, там и оденемся как следует.
Анюта молча последовала примеру Натуралиста, достала из рюкзака респиратор, затем надела темные очки, полностью закрывавшие глаза. Проверила оружие — видавший виды, весь в потертостях и царапинах, но все еще надежный АКМ. В том, как действовали санитары — деловито, без лишних слов, — чувствовалась давняя сноровка. Пол-лица Олега уже закрывали совершенно черные, непроницаемые для взгляда очки, делавшие его совершенно неузнаваемым. Судя по снаряжению, этим двоим не привыкать путешествовать днем или в сумерках.
Болезненно щурясь от яркого света, Димка бегло осмотрелся, держа «бизон» на изготовку. Сталкеру и его опыту он доверял, но и самому осторожность не помешает. Бауманец отлично помнил, что выходить на поверхность в дневное время — почти верная смерть: солнечный свет может убивать не хуже зверья, рыщущего по округе в поисках пищи. И пусть сейчас уже наступал вечер, опасности это не уменьшало. Хотя бы с погодой им повезло — в широкие проемы выбитых окон вестибюля, ощерившихся осколками стекла, было видно хмурое небо поздней осени, затянутое настолько тяжелыми плотными тучами, что солнечный диск был не в силах сквозь них пробиться.
И все равно свет слепил. Это тебе не искусственнее освещение в метро, которое уже через несколько десятков шагов от источника рассеивается и сдается под натиском первозданной тьмы, и уж тем более не узкий луч слабого фонарика с ограниченным радиусом действия. Здесь, на поверхности, свет всегда был всеобъемлющим, всепроникающим. Настоящим.
Спохватившись, Димка тоже присел и заглянул в рюкзак, который им передали вольные. И, не удержавшись, выругался вслух.
— Олег, тут только один костюм, а респираторов вообще нет! Это не помощь, а подстава!
— Забудь. Если доберемся до берлоги, там будет все необходимое. Натка, держи, — Сталкер протянул девушке, которая стояла, беспомощно закрыв лицо ладонями от яркого света, свой респиратор. — Я обойдусь, здесь недалеко.
— Не могу, — сдавленно сказала Наташа, снова закрыв глаза ладонями. Респиратор сделал ее голос неразборчивым. — Ничего не вижу. Голова кружится.
— Жаль, но лишних очков нет. Мне они нужнее, так что не обессудь.
— Я понимаю, — глухо сказала Наташа, не отрывая ладоней от лица.
— Анюта, веди ее, сама не сможет, — распорядился Олег. — Дмитрий, я впереди, ты — замыкаешь. Никаких разговоров без крайней необходимости. На небо не пялиться, если не хотите окончательно ослепнуть. Натка, тебя это особенно касается, ты здесь впервые. Бояться зверья не надо — с Анютой мы здесь пройдем, как по чистому перегону, но все равно смотреть в оба и зря не шуметь. Все поняли? Тогда выдвигаемся.
Закончив скупой инструктаж, Олег вывел их из вестибюля наружу. На выходе сразу свернули налево, где располагалось пустое пространство, разлинованное асфальтовыми дорожками. О том, что здесь когда-то находился сквер, напоминали пеньки от вырубленных деревьев и прелый лиственный слой на асфальте. Быстрым шагом прошли мимо какого-то приземистого чашеобразного сооружения, со странной скульптурной композицией в центре — внизу столба, увенчанного огромным ажурным шаром, на корягах сидели, глядя друг на друга, две фигуры — обнаженные мужчина и женщина, державшая на вытянутой руке какую-то круглую штуку. Вся композиция — из какого-то черного материала, испещренного мутными пятнами окислов и загаженного птичьим пометом. Димка понятия не имел, что символизирует это сооружение из древнего прошлого человечества, а отвлекать Олега дурацкими вопросами не стоило.
От скульптур свернули направо, вышли на улицу и дальше уже двинулись по ней. Испещренный рытвинами асфальт, кое-где просевший и потрескавшийся, ржавые остовы машин. Облезлые стены зданий, настороженно взирающие на путников темными провалами окон с двух сторон. На одной из вывесок Димке с трудом удалось прочитать «Пятницкая». Название улицы ему ни о чем не говорило, он здесь никогда не был.
К своему удивлению, бауманец совершенно не ощущал враждебности окружающего мира. Напротив, появилось такое чувство, будто он возвращается в давно забытый дом. То ли Анюта с ее уникальным даром так воздействовала на их настроение, чтобы убрать лишнюю тревогу, то ли он сам уже настолько изменился. Что удивительно, самого парня это нисколько не тревожило. Беспокоило его другое — состояние Наташи. Анюта, придерживая ее под руку, старалась выбирать дорогу поровнее, и все равно, шагая с закрытыми глазами, девушка часто спотыкалась на ровном месте. Слишком яркое, слепящее для жителя метро освещение причиняло ей боль больше, чем остальным. А если не дай бог разойдутся тучи и проглянет солнце… Плюс еще боязнь пространства — многие из тех, кто родился и вырос с метро, так и не смогли преодолеть этот страх, из-за чего было много отсева на курсах сталкеров.
— Быстрей! — оглянувшись, тихо бросил Олег. — Нам нужно оторваться как можно сильнее.
Звуки шагов здесь, на поверхности, разносились совершенно иначе — не отражались от стен со всех сторон, как в туннелях, а быстро рассеивались, терялись в глубине переулков или уходили слабым эхом по стенам окружающих домов к хмурым небесам. Промозглый осенний ветер шевелил на выщербленном асфальте улицы пожухлые листья, взбивал пылевые смерчики, поднимал в воздух мусорный хлам. И все же Димка с удовольствием ощущал на лице, разгоряченном ходьбой, его насыщенное влагой и необыкновенной, первозданной свежестью дыхание.
Как же здесь странно… Эти необычные, сумасшедшие, пугающие просторы, в которых терялся взгляд. Приходилось то и дело силой воли сосредотачивать внимание на ближайших деталях, просто чтобы не спятить, не дать лишней пищи для фантазии. На языке сталкеров, родившихся в метро и никогда не видевших поверхности, — зацепиться за реальность. Поминутно оглядываясь, он напряженно ожидал увидеть людей Панкратова, выходящих из вестибюля метро, но, к счастью, беглецы успели свернуть на перекрестке раньше, и теперь стены зданий защищали их от чужих взглядов. Учитель сдержал слово — задержал ганзейцев.
Вывеску названия улицы разобрать не удалось, время и ржавчина уничтожили половину букв, оставив только «К…им…ето…кий …еулок».
И тут Димка едва не открыл огонь.
Слева от перекрестка тоже оказалось что-то вроде сквера, и там, вокруг бетонной чаши клумбы, по обнимавшему ее асфальтовому пятну кружил кошмарный хоровод. Сперва он даже решил, что ему показалось, но нет. Все это было наяву.
Десятка два совершенно жутких существ почти бесшумно носились вокруг клумбы. Плотный, замкнутый круг, голова к хвосту. Твари лишь отдаленно напоминали собак, от которых, видимо, и произошли, выглядя гораздо внушительнее своих предшественников. Серая лоснящаяся кожа без шерсти, крупные головы, поджарые, перевитые мускулами торсы, массивные лапы, увенчанные впечатляющими когтями.
«Клыканы, — вспомнил Димка. — Ворчун рассказывал о них». Он стал свидетелем редкого явления — редкого, потому что мало кто уносил ноги, увидев такое. Существа, расплодившиеся на поверхности после того, как человек ее покинул, уступив среду обитания, имели иной раз весьма причудливый вид и весьма необычные повадки. Никто точно не знал, почему клыканы это делают, но имелись предположения, что таким образом у них выявляется сильнейший — после многосуточного, на износ, кружения без остановки. Звери выбирали вожака стаи, и пока они это делали, все остальное их попросту не интересовало.
Откуда-то с соседней улицы донесся тоскливый вой неведомой твари, заставив Димку вздрогнуть и выйти из секундного ступора. Не сбавляя шага и не оглядываясь, Олег поднял к плечу левую руку, сжав пальцы в кулак, — «вперед».
Опустив ствол автомата, Димка заторопился, обнаружив, что уже отстал от своей группы на несколько шагов. И они спокойно прошли мимо — чудовищные твари не обратили на людей ни малейшего внимания. Олег не мог не заметить опасности, а раз не отреагировал, значит, не стоит поднимать панику и ему. Сжав зубы и еще пару раз оглянувшись, Димка заспешил вслед за товарищами.
Справа по-прежнему стояли низкие двухэтажные здания, а вот слева уже проплывала какая-то полуразрушенная громада. Замок? Нет, кажется, это была церковь. Из чистого любопытства Димка поднял взгляд, пытаясь рассмотреть верхушку уцелевших куполов, но тут же, едва не охнув, торопливо опустил голову и уставился в асфальт. Прав был Олег, так и ослепнуть недолго! Небо только кажется темным, непроницаемым, давящим, а на самом деле сквозь тучи пробивается целая пропасть света. Как это пугающе непривычно — не ощущать над головой никакой надежной тверди, лишь зыбкое нечто. Так и кажется, что все это в любой момент рухнет на голову, погребет под собой. Раздавит. Но лучше не поддаваться таким страхам, иначе они захватят тебя целиком.
Хотя клыканы людьми не заинтересовались, бауманца все время сопровождало неуютное гнетущее ощущение, что их вылазка не осталась незамеченной, что за маленьким отрядом внимательно наблюдает множество глаз притаившихся где-то рядом невидимых существ. И с каждым шагом это ощущение нарастало. Очень хотелось верить, что это просто паранойя — вечная болезнь сталкеров, о которой ему рассказывали наставники.
Они прошли еще метров пятьдесят вдоль кирпичных столбов разрушенной ограды, когда-то охранявшей территорию храма. Теперь большая часть чугунных решеток отсутствовала — явно была выломана на хозяйственные нужды и благополучно утащена в метро. На очередном перекрестке Олег свернул в узкий проулок. Здесь дома вздымались уже на пять и выше этажей, стискивая улицу с обеих сторон облезлыми, осыпающимися, но все еще мощными каменными ладонями.
Наташа уже шла с трудом, и Димка с нарастающим беспокойством вдруг понял, что ветер казался приятно прохладным только ему, а для девушки он был ледяным, пронизывающим до костей — простая хэбэшная одежда и старая кожаная курточка ее не спасали, она заметно дрожала. Сразу же захотелось, наплевав на приказ, догнать Олега, узнать, сколько еще идти, но тут выяснилось, что здание за территорией храма оказалось конечной точкой маршрута. Пришли…
* * *
Через несколько минут они уже расположились в одной из комнат квартиры на втором этаже, за надежно запертой металлической дверью, ключ от которой оказался у сталкера. Здесь путников ждали невозможные для поверхности удобство и уют. Благодаря уцелевшим окнам дыхания наступающей зимы почти не чувствовалось, но даже больше, чем это, удивила небольшая стальная «буржуйка», стоявшая у стены. Причем явно рабочая — труба дымохода уходила в вентиляционное отверстие в стене, а сбоку на полу были сложены аккуратной кучей обломки мебели. Также в комнате имелись широкая кожаная тахта, стол и несколько офисных стульев — старые, потрепанные временем и непогодой, но в сносном состоянии.
В остальном — совершенно пустое помещение. Голые стены с отслоившимися ошметками давно сопревших обоев, покоробленный ламинат на полу, который местами провалился до основания бетонного перекрытия, и никаких следов индивидуальности обитавших здесь когда-то людей. Вся эта «индивидуальность» — личные вещи и предметы обихода — или давно растащены новыми владельцами, или спеклись в нераспознаваемую массу и догнивали в кучах мусора по углам.
— Располагайтесь, где понравится, — гостеприимно махнул рукой Олег. — Только громко не разговаривайте и к окну не подходите. Огонь, увы, тоже разжигать опасно, нужно затаиться до темноты.
— И многие знают об этой берлоге? — поинтересовался Димка, бросая рюкзак на пол. — Не понимаю, как ее не разграбили.
— Разграбили. — Анюта, тоже освободившись от своей ноши, стянула с лица очки, усадила спутницу на тахту и плюхнулась рядом, ласково обняв девушку за талию. — Здесь Третьяковская метров через двести, так что все давно растащили. Эти вещи мы с Олегом уже позже собирали и принесли.
— Кроме тахты, конечно. Такую дуру по улицам переть — просто нарываться, — усмехнулся сталкер, тоже снимая очки и аккуратно кладя на стол рядом с рюкзаком и оружием. Затем подтащил поближе к тахте один из стульев с блеклой, продавленной обивкой и уселся напротив девушек. — На нее мы случайно наткнулись в одной из квартир этого же здания.
— Никогда не думала, что так страшно ходить вслепую, — Наташа, все еще болезненно щурясь, обвела всех взглядом. Ее веки дрожали, под глазами залегли темные круги. — Даже сейчас мало что вижу.
— Это у тебя с непривычки, — успокоила Анюта. — Подожди немного, и зрение восстановится.
— Ладно! Какой план действий? — с немного наигранным энтузиазмом спросил Димка, хлопнув себя ладонями по коленям и с трудом отведя сочувственный взгляд от девушки.
Иногда чужая боль задевает больше, чем своя собственная… Особенно когда нет возможности помочь.
— Дождемся темноты, потом наведаюсь на Третьяковскую, посмотрю, все ли там спокойно, — ответил Олег. — Если да, то будем думать, как вернуть вас обоих на Бауманку. Я ведь обещал, значит — буду стараться сделать. — Сталкер замолчал, а затем нехотя добавил, хмурясь: — Да и затея с отдельной базой, как я уже говорил, у нас провалилась. Видно, и впрямь придется договариваться с властями, не все же такие оголтелые, как Панкратов. Тот же Шрам, например. Он, конечно, тоже не сахар, но с ним хотя бы можно разговаривать. Да и в руководстве Ганзы, думаю, найдутся благоразумные люди, способные выслушать, не хватаясь за оружие. А пока будем наводить мосты, наверное, попросимся к вам на Бауманку. Примете нас с Анютой?
— Конечно, Олег. Хорошим сталкерам у нас всегда рады.
Взгляд Димки, рассеянно блуждавший по комнате, ненадолго задержался на печке. Где-то он такую уже видел. А ведь и верно! Димка вспомнил — точно такую же «буржуйку» они год назад тащили из подвала типографии. Только у этой в дверце не зияла дыра, пробитая шилоклювом. Все-таки другая. Но мысли, коснувшись шилоклюва, невольно перекинулись на то, что его волновало больше, чем что-либо другое. Да и то сказать, как может не тревожить собственное ближайшее? Если оно у него вообще есть…
— Олег… Так что теперь делать… с прививкой? В Полис нам теперь точно не добраться. Что за животные нам нужны? Как их ловить?
— Не волнуйся, поймаем, — успокаивающе отмахнулся Натуралист. — Главное, что деги в этом районе еще не перевелись, я по пути приметил парочку.
— Деги?! — поразился Димка. — Те самые мелкие твари, которые шпионят для шилоклювов? И Наташу… тоже один из них… пробовал? — Он вопросительно уставился на девушку, но та покачала головой, зябко кутаясь в курточку:
— Да не видела я, Дим, чем меня… лечили. Олег же тебе говорил.
— Угу. — Олег переместился со стула на тахту, улегся на свободное место, подложив руки под голову, и умиротворенно вздохнул: — Хорошо-то как после всей суеты ноги вытянуть! Главное, что по дороге не протянули, да, Дим?
— Не томи человека, рассказывай, — ткнула ему кулаком в бок Анюта. — Они давно имеют право знать все, что знаем мы.
— Верно. Значит, деги. Ловить их несложно, особенно с Анютой. Они к ней сами идут, как ручные. К сожалению, деги не выносят подземелий, поэтому каждый раз приходится приручать новых, а затем отпускать после «прививки». Честно говоря, именно из-за этого занятие довольно сложное и кропотливое. И не всегда, к сожалению, можно избежать непредвиденных задержек и успеть оказать помощь.
— Но как ты узнал, что именно они…
— Да, интересный момент. Помнишь, я рассказывал тебе в Убежище про мутаген и про свою теорию? Ну, что он, возможно, давно присутствует в крови у всех людей без исключения?
Димка кивнул.
— Так вот, имеется он не только у людей, — Олег усмехнулся. — Просто животные научились справляться с мутагеном раньше нас. Не все, но многие. Понимаешь, к чему я веду? Кстати, тебе ведь на курсах сталкеров приходилось слышать от Ворчуна о периодических сменах популяций животных на поверхности?
— Теория ускоренных эволюционных скачков? Да. Но Ворчун в эту теорию не особенно верил. Просто положено было говорить по программе, вот и говорил.
— Ворчун всегда был недоверчивым типом, и наблюдательности ему не хватает. Хотя наставник он неплохой. Но тут еще другое. Теория популяций — тоже моя, хотя мало кто об этом сейчас знает. Я вообще генератор массы любопытных теорий. А мы с Ворчуном, как ты знаешь, не очень любили друг друга по глубоко личным причинам. Так вот, согласно моим наблюдениям, шилоклювы приходят на смену стигматам, вытесняя их с привычной территории. Тех я уже давненько не встречал, может, они вообще вымерли. И у меня есть догадки, почему. Мутаген. Естественный отбор, который стигматы не пережили. Очередной скачок, и…
— А деги? Они тут при чем?
— Дегустаторы появились одновременно с шилоклювами, и этот факт, — Олег выдернул руку из-под головы и на секунду прикоснулся пальцем к виску, — засел в моей голове занозой. Ведь шилоклювы — крайне опасные прожорливые твари, с которыми даже вичухи предпочитают лишний раз не сталкиваться. Они должны были не просто вытеснить дегов со своей территории, но и охотиться на них, как и на всех остальных животных. Однако мы видим совсем другую картину: везде, где замечены шилоклювы, рано или поздно появляются дегустаторы, и наоборот. Я не верю в случайные совпадения. Поэтому провел немало часов в наблюдении за районами обитания шилоклювов. И вскоре обнаружил весьма любопытную особенность — шилоклювы дегов не трогают. Вообще. Трусливые зверьки вполне спокойно расхаживают в непосредственной близости от хищных тварей, которые могут их убить одним движением, но почему-то этого не делают. Постепенно я выяснил, что у шилоклювов есть серьезные недостатки — недоразвитое зрение и обоняние, побочный результат мутации, некогда превратившей этих животных в опасных хищников. И пришел к выводу, что дегустаторы выискивают им дичь, чтобы спокойно полакомиться останками, а взамен пользуются покровительством могучих созданий.
— Не вижу связи с мутагенами, — нетерпеливо встрял Димка.
— Погоди, не перебивай. Дело оказалось куда сложнее, чем виделось на первый взгляд. Деги — не просто поводыри шилоклювов, а их доктора. Укус этих созданий — своеобразная сыворотка, которая нейтрализует вирусный мутаген, вызывая ремиссию. Это симбиоз. И я познакомился с ним на своей шкуре.
На поверхности я всегда сама осторожность, но рано или поздно наступает день, когда и для предельно осторожного человека обстоятельства складываются фатально. В тот день я еще не знал, что во мне пробудился мутаген. Чувствовал себя скверно, но списал это на простуду и все же пошел на поверхность. И нарвался на стаю шилоклювов. Выжил только благодаря активной стадии «быстрянки» — в ней даже эти стремительные твари оказались медлительнее меня. Но все же меня подранили, и до рассвета в метро я попасть никак не успевал. Кстати, аккурат здесь и отлеживался, пережидая день и думая, что вряд ли доживу до следующей ночи. Правда, тогда это была абсолютно пустая квартира со сломанным замком. Я настолько паршиво себя чувствовал, что не сумел даже как следует закрыть дверь, прежде чем вырубился.
А потом ко мне пришел дег. Теперь я понимаю, что они чувствуют обострение сознания в любом живом существе. Только симбиоз с более сильным, чем он сам, покровителем позволяет выживать этим мелким тварям, а согласись, человек — серьезный хищник, способный за себя постоять. Подробности опустим, не в них суть. Главное — я не только выжил, но и стал замечать в метро многое из того, на что раньше не обращал внимания. Я обнаружил, что не один такой… Другой.
— И вскоре встретил меня, — подхватила Анюта, широко улыбаясь. — Я была первой, кого он обратил в свою веру.
— Спас, — поправил Олег, тоже улыбнувшись. — Мне нравится называть это «спасением».
— Ну да, а себя — спасителем, — хмыкнул Димка.
— А что? Хорошее занятие для хороших людей!
— Сам себя не похвалишь, целый день ходи как оплеванный. — Он уже двое суток не видел Федора, а перлы напарника до сих пор сами собой возникали в сознании — очень уж много он услышал подобных высказываний за год совместной работы. — А что там насчет общности, о которой ты рассказывал?
— Ну, он мне потом еще свои руку и сердце предложил, — улыбнулась Анюта еще шире.
— Что-то я начинаю бояться этой общности, — осклабился Димка. — Ты мне, Олег, конечно, нравишься… Теперь. Но все же…
— Извините, но что-то я никак не согреюсь, — пожаловалась Наташка, вмешавшись в разговор. — Наверное, простыла.
Ее и в самом деле заметно знобило. Димка чертыхнулся: так увлеклись разговором, что не заметили, как девчонке стало хуже!
— Сейчас? — обеспокоилась Анюта. — Это плохо, совсем не ко времени… Может, просто от стресса?..
— Придумал! — Димка торопливо вытряхнул из рюкзака увесистый сверток, встряхнул, разворачивая костюм химзащиты. — Одевайся, Наташ!
— Хорошая идея, — одобрил Олег. — Надо было раньше сообразить.
Вдвоем с Анютой они помогли девушке облачиться в непривычный и жутко мешковатый, на несколько размеров больше, чем нужно, костюм из прорезиненной ткани.
— А как же ты, Дим? — девушка тяжело вздохнула, и от ее вымученной улыбки у Димки защемило сердце.
— А я совсем холода не чувствую, — отмахнулся Димка, всем своим видом показывая, что беспокоиться не стоит.
— Так-так, — Анюта с Олегом обеспокоенно переглянулись, и бауманцу это совсем не понравилось. — Что же ты молчал?
— Усталости тоже нет? — уточнил Олег, посерьезнев.
— Ну… Да.
— И есть не хочется?
— Да, то есть нет. Не хочется. Я вообще на удивление отлично себя чувствую. Что все это значит? — Но Димка уже и сам понял, едва задав вопрос. — Обострение? Эта… как там ее… активная стадия?
— Хуже. Посмотри на свои руки. Ничего странного не замечаешь?
Димка повернул к себе ладони и недоуменно уставился на них.
— А что я должен заметить?
— Посмотри внимательнее. Пальцы не кажутся длиннее и более худыми, чем раньше?
— Да, — похолодев, ответил Димка и медленно поднял полный смятения взгляд на Олега. — Оборотень на Курской… Шрам сказал, что он был болен «быстрянкой». Это правда?
— Такое случается, — Олег быстро кивнул, о чем-то усиленно размышляя. Затем нехотя добавил, поднимаясь на ноги: — Крайне редко. Но у тебя вообще все идет как-то неправильно, слишком неожиданно, слишком быстро. Прямо как у меня когда-то. Ладно, не дрейфь. Мы этого не допустим. Анюта, собирайся! Выходим немедленно!
— Пришла беда — отворяй ворота, — покачала головой женщина.
Оба санитара споро, без лишних слов, облачились в «химзу», подтянули, где необходимо, ремешки, подгоняя комбинезоны под фигуру. Сверху нацепили жилеты разгрузок с дополнительным боезапасом, проверили оружие.
— А мне что делать? — растерянно спросил Димка.
— Останешься здесь, — сказал Олег тоном, не принимающим возражений. — Возможно, ты уже на последней стадии, за которой могут начаться необратимые изменения. В таком состоянии лучше никуда не выходить, да и Натку нужно кому-то охранять.
— Я и сама могу о себе позаботиться, — голос Наташи подрагивал, и чувствовалось, что она лишь храбрится, не желая быть обузой. — Если Дима вам нужен, то…
— Не будем спорить, хорошо? — мягко оборвал ее сталкер. — Вдвоем нам с Анютой сделать это будет проще и привычнее. Дверь никому не открывать. Все, ждите, мы быстро.
Они надели очки и респираторы, а затем двинулись к комнатной двери, ведущей в короткий коридор.
— Удачи, и… спасибо вам, — тихо сказал Димка им в спину. — За все.
Но уйти санитары не успели.
