Глава 20
По ту сторону света
Вода была везде. Куда ни посмотришь — кругом одна вода. Ледяные парализующие волны накатывали одна за другой, захлестывая с головой. Ноги практически не ощущались. Все тело сковала ужасная вялость, а рот беззвучно разевался, как у рыбы, глотая вместо спасительного воздуха очередную порцию воды. Отяжелевшие от усталости руки в последний раз вытолкнули тело на поверхность, но особо ретивая волна предательски ударила в спину, и свет, пробивавшийся сквозь толщу воды, стал меркнуть.
Свет? Яркий сноп света. Маяк? Нет. Что-то другое. Затем чуть в стороне — еще один источник. И еще. Теперь уже всю поверхность заливали ослепительно белые лучи.
«К свету иду…»
Глеб рванулся, затрепыхался подобно раненому зверьку, рот его раскрывался в немом крике, а руки отчаянно потянулись к поверхности. Что-то темное зашевелилось рядом, потом крепко вцепилось в руку, выдернув тело на поверхность, к живительному воздуху Мальчик надсадно кашлял, изрыгая соленую воду Кашлял и хрипел, не в силах надышаться. Резь в груди понемногу стихала. Мутным взглядом Глеб различил рядом бледное лицо Тарана. Сталкер смеялся. Впервые на памяти мальчика. А прямо за ним сквозь туман медленно проявлялась циклопическая конструкция облепленная яркими огнями.
Мощные прожекторы шарили лучами по воде, на многочисленных палубах стояли люди. Много людей. Казалось, ими было заполнено все пространство гигантского корабля.
— Это он? Ковчег? — сипло проговорил мальчик.
— Больше похоже на плавучую буровую платформу! — отозвался Таран, отплевываясь. — Но пусть будет Ковчег! Я не против!
Дальнейшее плохо отложилось в памяти Глеба. Лишь отдельные фрагменты, словно кадры фоторепортажа, проносились перед глазами. Вот наставник ловит спасательный круг, подтаскивая мальчика поближе… Вот чьи-то руки вытягивают его на скользкий трап… Укутав в добротное байковое одеяло, несут по длинному коридору, а мимо проплывают изливающие уютный свет плафоны на стенах… Вот его внесли в отдраенное до белизны помещение, наполненное запахами лекарств… Потом силы окончательно истощились, в глазах стремительно темнело. Измученный разум отключился.
* * *
Родители стояли совсем рядом. Казалось, протяни руку и коснешься. Оба улыбались, обнявшись, и неотрывно смотрели на него. Из лучистых глаз матери катились крупные слезы. Слезы радости. Глеб попытался заговорить, но слова застряли в горле. Слова были лишними. То, что читалось в любящих взглядах родителей, не требовало пояснений. На душе вдруг стало легко и спокойно. Так бывало, когда они все вместе сидели вечерами у костра на Московской и глядели в огонь. Такие моменты были особенно дороги, и их хотелось переживать снова и снова… Но ничто не может длиться вечно. Медленно вскинув руки в прощальном жесте, дорогие сердцу силуэты начали таять. Мальчик помахал в ответ, с грустью сознавая, что больше их не увидит…
* * *
— Кто-нибудь, принесите еще спирта!.. Растирай сильнее, Ройне! Где грелка, в конце концов?!
Кто-то ужасно сердитый забористо матерился вполголоса. Кожа зудела. По телу разливалось приятное отупляющее тепло. Слипшиеся веки затрепетали, Глеб открыл глаза.
— Очухался, кажись…
Над головой завис расплывчатый силуэт человека в вязаной шапке и с куцей рыжей бородкой. Незнакомца не удалось толком рассмотреть, поскольку чья-то рука бесцеремонно оттолкнула его. В глазах тем временем постепенно прояснялось. Мальчик огляделся. Он лежал в удобной кровати, в просторном помещении с белыми, облицованными кафелем стенами. Взгляд Глеба опустился вниз, с опаской приметив иглу, торчащую из руки. Тонкая трубка, извиваясь, уходила к стойке с капельницей. Однако внимание мальчика привлекло нечто другое…
Надо же… Постельное белье… Старое, конечно, но свежевыстиранное и отглаженное. Практически белое. Воистину королевское ложе! Как-никак, о подобном он только слышал. С его продавленным матрацем и дырявым одеялом, оставшимися на Московской, даже сравнивать не приходилось.
Сбоку кто-то предупреждающе кашлянул. Мальчик повернул голову, встретившись взглядом с необычным стариком в медицинском халате. Лицом морщинистый, дед смахивал на Палыча, однако выглядел не в пример более энергичным и подтянутым. На носу доктора удобно устроились очки с тонкими металлическими дужками. В зубах застряла исходящая дымком самокрутка.
— Очень неосмотрительно с вашей стороны, молодой человек, купаться в такую холодную погоду!
Реплика старика была настолько неожиданна, что Глеб застыл с открытым ртом, не зная, как отвечать. Но тот вовремя пришел на помощь, протянув сухую старческую ладонь:
— Павел Всеволодович!
— Палыч? — на автомате выпалил мальчик.
— Точно! А как угадали? — Доктор удивленно замер с протянутой рукой.
— Э-э… Извините, как-то само вырвалось. — Мальчик пожал руку. — Глеб.
— Очень, очень рад знакомству! Отчество у меня, сами понимаете, длинноватое, поэтому все так и кличут… Вы даже не представляете, какая это удача, познакомиться с кем-то из метро! Столько лет под землей! С ума сойти! Знаете, у меня есть масса вопросов по физиологии жителей подземки, но прежде я бы хотел сделать несколько тестов…
— Где Таран? — прервал мальчик.
Старик осекся на полуслове, смешно уставившись на пациента поверх очков:
— Да вы не волнуйтесь, голубчик! Если вы про отца своего, то он сейчас у начальства. — Дед многозначительно показал пальцем куда-то вверх.
— Отца? — переспросил Глеб.
— Ну да… — Старик непонимающе воззрился на пациента. — Я, конечно, туговат стал на ухо, но не настолько, чтобы как-то иначе понять фразу: «Присмотрите за сыном»!
— Мне надо к нему. Сейчас же! — Глеб рывком приподнялся на кровати, запутавшись ногами в складках одеяла. В голове тотчас зашумело. Игла выскочила из руки.
Старик попытался вернуть неспокойного пациента на место. Из-за ширмы выскочил на подмогу рыжебородый здоровяк. Глеб в панике юркнул с кровати, прокатился по полу и замер в углу, походя своротив попавшийся на пути столик. Хирургические инструменты со звоном рассыпались, вызвав тем самым еще большую неразбериху.
— Ройне, держи его!
Доктор с ассистентом, неестественно улыбаясь, медленно приближались, но в руках мальчика вдруг угрожающе блеснуло лезвие скальпеля, заставив их остановиться на полпути.
— В сторону! В сторону, сказал! — Глеб ощерился, подняв руку со скальпелем повыше.
Незадачливые медики попятились к стене, когда дверь в комнату открылась. На пороге стоял Таран. Оценив ситуацию, ухмыльнулся, подмигнул Глебу. Тот бросил скальпель и кинулся к сталкеру, зашлепав по пластику босыми ногами. Подбежав вплотную, неловко обнял, зажмурился.
— Ну будет тебе. — Наставник скупо похлопал пацаненка по плечу. — Не люблю я эти романтические сопли.
Мальчик виновато отстранился, но глаза его радостно блестели.
— Я… — Мысли в голове бешено крутились. Хотелось сказать массу всего, выразить свои чувства, обсудить со сталкером пережитое, поделиться восторгом обретения второй жизни, вот только с чего начать…
— Пойдем! — Таран кинул Глебу ботинки, повернувшись к Павлу Всеволодовичу: — Вообще-то он мирный, если его не раздражать… Вы уж не берите в голову.
Миновав лабиринт переходов и лестниц, они вышли на галерею, вернее, на длинный мост, наведенный между огромными, высотой с дом, металлическими фермами, образующими три массивные вышки. Ниже, в котловине, между стенами многочисленных надстроек и жилых блоков, раскинулась небольшая площадь, по которой без конца сновал народ. Глеб поразился, насколько разными были обитатели этого рукотворного плавучего острова. Высокие, низкорослые, с раскосыми глазами, черноволосые, блондины, длинноносые, и даже попалось несколько диковинных индивидов с черной, как смоль, кожей!
— Ну как, нравится наша Вавилонская башня? — Рядом нарисовался тот самый рыжебородый ассистент Палыча.
— Какая башня? — настороженно переспросил мальчик.
— История такая есть, — подключился Таран, — библейская. Про то, как люди однажды перестали понимать друг друга и на разных языках говорить начали. Их Бог так наказал за то, что башню до небес решили выстроить.
— А эти за что наказаны?
Бородач заливисто рассмеялся.
— Да не в наказании дело! Просто тоже говорят на разных языках. Тут кого только нет — и русские, и норвежцы, и шведы, и эстонцы… Я вот финн, например. Кстати, меня Ройне зовут.
— Я знаю, — хором ответили Глеб и Таран.
— Эта платформа — самое ценное, что есть на Мощном.
— Мощном? — Мальчик оживился, переводя взгляд с наставника на финна и обратно.
— Ах да, ты же еще не знаешь! Остров Мощный. Тот, что в Балтийском море! Видел на карте когда-нибудь?
Мальчик снова посмотрел на Тарана. Тот покивал, соглашаясь:
— Слушай, слушай. Я-то в курсе уже, а тебе еще предстоит удивиться.
— Там у русских до Катастрофы погранзастава была, и секретная часть ПВО базировалась. — Ройне оказался весьма словоохотлив и теперь с удовольствием посвящал гостей в подробности. — Во время удара остров не пострадал. Гарнизон уцелел в полном составе. А чуть позже на связь Калининград вышел. Туда еще до войны эту самую буровую платформу пригнали. На ремонт. Аж с Северного моря. Выжившие на ней и подались к острову Поначалу много сигналов было. Народ отовсюду стекался. Со временем, правда, все реже…
— Значит, там, на острове, нет радиации и вода чистая? — Завороженно слушая, Глеб осмелился прервать финна.
— Конечно! Наша земля обетованная!
Глеб аж подскочил, до боли сжав руки на перилах. Похоже, сбывалась его заветная мечта…
— Я смотрю, ты уж больно хорошо для финна по-русски шпаришь… — подметил Таран.
— Так я с малолетства на острове! Русский для меня — второй язык.
— А работаешь на платформе, значит…
— Точно! — с энтузиазмом откликнулся Ройне. — Платформа эта для острова и пищу дает, и древесину, и горючку. То нефти подкачать, то за лесом на Большую землю смотаться, да мало ли хозяйственных нужд. А вчера идем — и прожектор из Кронштадта засекли. Решили поближе подобраться, разведать. Ну и на вас наткнулись. Между прочим, это я вас первый увидел. — Финн улыбнулся.
— В Кронштадт нельзя, там…
— Да знаем мы уже. Нам Таран рассказал вкратце. А начальству, как я понимаю, с деталями? — Ройне взглянул на сталкера.
— А почему же вы в Питер за все время ни разу не приплыли? — спросил Глеб.
— Плавает сам знаешь что, а мы ходим. — Ройне как-то помрачнел. — Никаких сигналов оттуда не было. Ни разу за все время. Рисковать не хотели. К тому же забираться в Финский залив, не зная лоции, — чистое самоубийство. Тем более для такой громадины. Я уж про Невскую Губу не говорю. Там вообще такие мели, что…
Глеб не дослушал. В мозгу словно переключатель сработал. Где-то он уже слышал это слово…
— Где вещи, что при мне были? — спросил он Тарана.
— Да вот они, в рюкзаке. — Сталкер протянул мальчику сверток с пожитками.
Глеб принялся судорожно рыться в ворохе одежды, вытащив, наконец, поддельную книгу «Исхода». Нетерпеливо открыл.
Финн кинул любопытный взгляд через плечо мальчика и вдруг обомлел. И лишь спустя несколько секунд воскликнул в крайнем удивлении:
— Не может быть! Это она? Лоция? Но откуда?
— Долгая история… — Глеб с напускной небрежностью протянул книгу финну.
Тот резво подскочил к мальчику, озираясь:
— Спрячь! Убери!
— А в чем дело? — Глеб сунул книгу обратно.
— Да вы не представляете, какое сокровище привезли! — горячо зашептал Ройне. — Насчет книжки этой вам лучше с капитаном потолковать. Информация в ней бесценная.
Финн снова осмотрелся и повел их к капитанской каюте. По пути Глеб все таращился по сторонам, в удивлении приоткрыв рот. Платформа кишела людьми подобно гигантскому муравейнику. Однако, если приглядеться, во всем происходящем наблюдались слаженность и четкая организация. Каждый занимался своим делом, казалось не обращая на гостей никакого внимания. Крепко сбитые мужики, лениво переругиваясь, сгружали в приемник трюма свежевыловленную рыбу. Несколько женщин в потертых ватниках споро чинили снасти. Чуть дальше, у огромного котла, орудовал черпаком тучный детина в поварском колпаке — местный кок. Где-то наверху раздавались ритмичные удары по железу — монтажники мудрили с блоками подъемника.
У входа в каюту их остановил часовой — строгий парень с винторезом наперевес. Коротко переговорив с финном, приказал ждать и скрылся за дверью.
— Только не продешевите, — зашептал Ройне. — Торгуйтесь крепче. Безопасный путь в Питер дорогого стоит!
— Мы не торгаши, — обрезал Таран. — В метро люди мрут как мухи. Голод, радиация, мутанты… Их спасать надо.
В этот момент дверь отворилась, путники прошли в каюту. Внутри оказалось довольно уютно. Видавший виды диванчик, стеллажи с картами, большой хронометр на стене… За внушительным столом сидел опрятно одетый мужчина лет шестидесяти и сосредоточенно записывал что-то в толстенный гросс-бух. Форменная фуражка и отутюженный китель выдавали в нем капитана плавучей платформы. Оторвавшись на мгновение от бумаг, капитан кинул быстрый взгляд на гостей, кивнув на кресла. Путники расселись. Воцарилось молчание.
— Ну выкладывайте, что у вас, — произнес он наконец.
Глеб вытащил «Лоцию Балтийского моря», положил перед капитаном. Тот непонимающе посмотрел на обложку, пролистал несколько страниц. От внимания мальчика не ускользнуло то, с каким интересом человек в кителе разглядывает испещренные пометками карты. Достав из портсигара самокрутку, капитан закурил, поднял взгляд на гостей:
— Что вы хотите за это?
Глеб покосился на Тарана, ожидая, когда тот заговорит. Но наставник, судя по всему, не спешил с ответом, пристально глядя на собеседника.
— Чтобы людей эвакуировали из метро.
Капитан промолчал. Затянулся, стряхнув пепел, посмотрел в иллюминатор. Выпустил струю сизого дыма.
— Видите ли, попасть на Мощный сможет далеко не каждый — на всех просто-напросто не хватит места. К тому же нам на острове не нужен абы кто. Больных и стариков у нас и так хватает. А вот от крепких и здоровых не откажемся. Тем более, с этой книгой, — он кивнул на лоцию, — переход к Питеру становиться реальным…
— И как же вы собираетесь отбирать… годных? — с нажимом спросил Таран.
— Вы, зря так к этому относитесь. Остров уже много лет выживает лишь благодаря жесткой дисциплине и тяжелому труду каждого, вы слышите, каждого жителя. У нас все при деле — и стар, и млад. А дармоеды и инвалиды нам не нужны.
Глеб вспомнил про хромоножку Нату… Это что же получается, ей путь на остров закрыт?
— У меня знакомая в подземке, — отважился Глеб. — Она здоровая, только хромает немного.
— Это не страшно, — заверил капитан. — Сделаем исключение. Нальчик немного успокоился, обдумывая, кто еще из его знакомых может не попасть на остров. — У тебя, Таран, ведь тоже хворь какая-то есть? — спросил вдруг человек в кителе.
Мальчик не успел испугаться за судьбу наставника, поскольку капитан тут же продолжил:
— Хотя, если она не заразна, то проблем с твоим переселением не будет. Нашей общине нужны опытные сталкеры, а ты, я слышал, весьма преуспел в этом деле…
— Вот только мне не нужна такая община, которая людей сортирует. За тех, кого переправить решите, спасибо, конечно, но я — пас.
— Ты уверен?
— Как в Питер соберетесь, меня не забудьте подкинуть. Там и разбежимся. Когда в Питер пойдете?
— Так сразу не отвечу. Мы, знаешь ли, не можем рисковать единственным плавсредством без веских причин. Один раз на мель уже садились — этого хватило, чтобы платформа на месяцы из строя вышла. С кондачка такие вопросы не решаются, сталкер. Да и не мне их решать. К вечеру на остров прибудем. Сам с начальством пообщаешься… — Капитан покосился на хронометр. — Не смею задерживать, Ройне, поможешь гостям устроиться.
* * *
Словоохотливый финн еще добрых часа полтора показывал достопримечательности «Вавилона». Как оказалось, это была не просто метафора их «гида» — название прижилось, правда, в сокращенном варианте. В любом случае звучало это гораздо лучше, чем скучное «плавучая буровая платформа».
Когда Ройне привел их в огромную рубку управления, из динамика старенького радиоприемника как раз доносился гнусавый голос далекого диспетчера, монотонно зачитывавшего метеосводку. Потом сквозь шипение помех пробился еще один голос. Какой-то остряк запел в эфире скабрезную песенку, от чего диспетчер взбеленился:
— Остров Малый, опять ваши шуточки! А ну очистили эфир немедленно!
Таран легонько толкнул Глеба в бок, мол, вот тебе и сигналы в «Раскате».
— А что, там у вас несколько островов? — решил уточнить Глеб.
— Недалеко от Мощного еще парочка. Поменьше, конечно. — Ройне мечтательно закатил глаза. — На Малом такие девицы есть, закачаешься!
В это мгновение над платформой раскатисто загудела сирена. Режущий, прерывистый рев заставил людей заметаться по палубам. Мальчик со сталкером выбежали наружу. Кто-то истошно голосил в рупор:
— Воздух! Воздух!
Паники не было. Женщины быстро попрятались в трюмах, мужики разбежались по огневым расчетам, вставая у турельных пулеметов. Глеб посмотрел в небо. Туда, где, заслоняя выглянувшее из-за туч солнце, стремительно неслась огромная тень. Одного взгляда на бесконечные крылья-экраны было достаточно, чтобы признать в пикирующем исполине старого знакомого.
Слаженно заработали, залаяли многочисленные спаренные пулеметы. Тень в небе дернулась, зарыскала и, окатив людей упругой воздушной волной, проскочила над платформой, едва не задев верхушки буровых вышек. С оглушительным лязгом выстрелила массивная гарпунная установка. Вслед за бестией устремилась длинная, с рядом острых крючьев стрела. Завизжал, стремительно раскручиваясь, барабан со стальным тросом. Исполин покачнулся, изогнул длинную шею, пытаясь в полете достать воткнувшееся в брюшину жало гарпуна.
— Врубай! — истошно заорали над ухом.
Глеб с любопытством посмотрел вниз. Какой-то мужичок в ватнике деловито подскочил к трансформаторной будке и дернул рубильник. Воздух загудел, заныл от напора энергии, устремившейся по тросу. Мутант задергался всей своей огромной тушей, крылья его поджались, сведенные судорогой.
Электрик отключил ток. Тварь беспомощным кулем обрушилась в море… Издырявленные в решето крылья забили по воде, окатывая людей солеными брызгами. Пулеметы замолотили прямой наводкой по бьющейся в агонии туше. Вода у борта вспенилась, стремительно розовея. Охотники столпились у края нижней палубы. В дело пошли багры, сети, крючья.
— К борту, к борту его! Цепляй! Вяжи!
Над краем платформы показалась уродливая голова исполина. Люди заохали, заахали, порскнули в стороны. Вновь залаяли спарки, вспахивая оскаленную морду длинными очередями. Мутант оглушительно взревел в последний раз, задергался в предсмертных конвульсиях и, наконец, обмяк. Перебитая бронебойными пулями голова монстра тяжело рухнула на палубу, лязгнув напоследок окровавленными челюстями.
Охотники радостно завопили, обнимаясь и хлопая друг друга по плечам. Подобно муравьям, люди выныривали из убежищ, вливаясь в толпу у борта. Всем хотелось поглазеть на побежденного хищника. Ажиотаж, впрочем, довольно быстро спал, уступив место рабочей суете. Люди разбрелись по палубам, занявшись прерванными делами, и лишь несколько человек остались возле борта, чтобы покрепче при-вязать тушу мертвого исполина к платформе.
— И часто у вас такое? — поинтересовался Таран.
— Бывает… — неопределенно отозвался финн. — Только все реже с каждым годом. Просекли пернатые, что себе дороже… А остров так и подавно стороной облетают. На Мощном одних только вышек понатыкано — не подберешься. Пулеметы, огнеметы. Защита серьезная.
Глеб попытался представить всю эту мощь и невольно содрогнулся.
— Да, удачная охота сегодня! — Ройне следил за суетой на борту. Глаза его горели. — Ничего не попишешь. Человек — хозяин мира! Таково его предназначение — крошить, перемалывать, потреблять… И в этом деле нам нет равных!
Глеб покосился на собеседника:
— А если все-таки есть?
— Что есть? Равные? — Ройне отмахнулся. — Ерунда. Это наш мир. А если какая тварь этого еще не поняла — наше оружие умеет убеждать. Право сильного, парень. Так-то.
— Однажды мы уже использовали право сильного. — Сталкер вздохнул. — Может, не стоит снова наступать на те же грабли?
Финн собрался было возразить, но тут его вызвали по каким-то срочным делам. Махнув рукой на прощание, бородач убежал.
— Хвастун… Я бы посмотрел на него рядом с Кукловодом… Или Блокадником… Один на один. — Мальчик зябко повел плечами. — Да им просто посчастливилось уцелеть после Катастрофы и найти клочок чистой земли. По-моему, маловато, чтобы называться «хозяевами мира»…
— Не бери в голову. Человеку свойственно считать себя сильным, и в этом его слабость.
Таран с Глебом выбрались на верхнюю палубу, устроившись у самого борта. «Вавилон», величаво вспарывая водную гладь, на всех парах шел к острову. На горизонте уже проступили неровные очертания далекой земли. С замиранием сердца мальчик смотрел вперед… Туда, где среди бескрайних морских просторов затесался небольшой клочок земной тверди, подаривший людям избавление и надежду, пищу и кров, новую жизнь и веру в будущее.
Чем ближе «Вавилон» подбирался к Мощному, тем отчетливее просматривались ряды двух- и трехэтажных домишек, из окон которых струился уютный свет. Будет здорово прогуляться по острову вдвоем, как ему представлялось в мечтах. Но на этом месте почему-то его фантазии всякий раз обрывались. О том, что будет дальше, Глеб не задумывался.
* * *
Шум прибоя приятно ласкал слух. Одна за другой волны неторопливо накатывали на пологий, покрытый галькой берег и так же степенно отступали, оставляя за собой шлейф густой белоснежной пены.
У полосы прибоя в молчании сидели две одинокие фигуры. Небо розовело в преддверии близившегося рассвета. Утренний ветер легко передвигал массы воздуха над огромным водным пространством. Глеб был совершенно заворожен этим великолепным зрелищем. Вот уже несколько дней подряд они с Тараном приходили на берег рано утром, чтобы не пропустить восход солнца.
Неделя пребывания на острове пролетела незаметно. В диковинку здесь было все — смех снующей повсюду детворы, аккуратные обжитые дворики, вымощенные булыжником улицы, клумбы с цветами, многочисленные забегаловки с дразнящими запахами еды, вечерние гуляния на центральной площади, уютно освещенной и принаряженной…
Мальчик вздохнул. Гуляя по острову вдвоем, они с Тараном провели несколько замечательных счастливых дней. Однако теперь, когда эйфория прошла, Глеб вдруг понял, как он соскучился по своей Московской.
— Па, я ведь у тебя жить буду когда в Питер вернемся?
Сталкер еле заметно улыбнулся, глядя вдаль.
— А как же земля обетованная? Ты же мечтал найти ее?
— Я ее нашел. Но сидеть на острове… Скучно! Ведь сам же говоришь… бойся бездействия. — Глеб залез в карман ветровки и вытащил наклейку с изображением далекого Владивостока. Прищурившись, сравнил картинку с панорамой острова. — К тому же… Ведь должны же быть и другие неотравленные земли, куда можно переправить больных из метро. Или стариков.
Сталкер не спешил с ответом. Грустно было разбивать иллюзии этого повзрослевшего ребенка. Как объяснить ему что мир изменился? Изменился непоправимо. Что надеяться на лучшее в этой новой реальности не просто глупо, но и опасно? Что человечество не имеет больше никаких прав на оставшиеся нетронутыми уголки этого мира… Ведь человек уже испортил все, до чего смог дотянуться…
— Знаешь, Глеб, отравленный мир — полбеды. Гораздо страшнее — отравленные души. Поэтому начинать стоит не с чистых территорий. Людей чистых искать надо. Таких, как ты.
