Глава 14
Джунгли

– Стоять!

Единственное нормальное слово, остальное – поток брани и оскорблений, за которые на Святошине отрезали бы то, что мешает плохим танцорам. Но на чужую станцию со своими понятиями не ходят. Че жестом остановил Мышку – тот нехотя убрал ладони с револьверов.

Спасатели повстречали патруль Вокзальной.

– Сдать оружие!

Покачав головой, мол, что ж вы, волки позорные, делаете, Фидель таки кивнул своим, чтобы не дёргались. Спасатели подчинились.

– Упасть мордой в пол! Я сказал! Руки за голову!!!

Очередь из автомата хлёстко ударила поверх голов, заставив пригнуться.

Не упали, но легли. Сайгону наступили на поясницу, взлохматили затылок стволом – испортили причёску. Да, волосы у него короткие, но всё-таки! На прочих станциях ему тоже оказывали «тёплый» приём, но тут пока что «теплее» всех. Не выдержал, хихикнул.

– Ты чё, сука, скалишься?! – И удар прикладом по почкам. Больно. Очень больно. И второй удар.

«Если ещё хоть пальцем…» – подумал Сайгон. Словно услышали – экзекуция прекратилась, ногу убрали с поясницы, давление на затылок ослабло.

– Встать!

– Ты глухой, что ли? Чего так кричишь? – не выдержал Че.

И тут же рухнул – его ударили по затылку обрезком кабеля. Били вполсилы, без фанатизма, не было такой задачи – провалить череп, иначе растаман досрочно отправился бы на поселение в райские кущи Джа.

– Ты чего, совсем охренел?! – приподнялся на четвереньках Че. – Да Лёнчик тебя…

Его зубы клацнули, столкнувшись с носком ботинка.

Свирепствовал здоровенный детина, лысый и бородатый. Подчинённые с трепетом называли его Саидом. Родился он, похоже, перед самой войной – то есть всю сознательную жизнь провёл в метро, но всё равно разговаривал с заметным акцентом – чтобы отличаться от коренного населения Киева, не иначе. Небось пообщался с аборигенами Сечи. На крюке отдохнул или просто гимн заучил?..

Саид красовался в отличной куртке из толстой кожи. Турция, довоенная. Сайгон давно хотел заиметь такую же – коричневую, потёртую на стыках, надёжную. Вообще-то он довольно просто относился к одежде – лишь бы она была и была удобной. Но тут… Змейка жёлтоватого металла, карманы с нашивками – куртка была, блин, харизматичной. Её обладатель просто обязан быть человеком успешным. Мало того, что армейский прикид Сайгона за годы поизносился, так ещё и прожжён теперь насквозь – десятка полтора дыр, не меньше. Последствия битвы с иржой.

– Я хочу эту куртку! – шепнул Сайгон на ухо Мышке.

Тот понял по-своему. Окинув взглядом Саида, покачал головой и сказал:

– Не-а, я лучше по старинке, с бабами.

Сайгон хотел было объяснить, что он имел в виду, но передумал – не до того стало.

Спасателей заковали в кандалы.

Пацюки, жирные, откормленные, рвались с цепей. Урки хохотали, давая слабину, чтобы мутанты еще на десяток сантиметров приблизились к пленникам. Клыки блестели у самых щиколоток, летели хлопья зелёной слюны – мутантов дёргали назад, сдавливая поводками шеи. И всё это за миг до того, как клыки должны были вонзиться в людскую плоть. Рычание, визг, хохот. Какофония судного дня.

С каким удовольствием Сайгон поймал бы пацюка, который ярился у его ног, и свернул бы ему шею. Но нельзя. Со всеми мутантами не справиться, даже если урки не будут мешать, а уж это вряд ли. К тому же сделай он резкое движение – и Гильза, идущая впереди, упадёт. И Мышка сзади вряд ли устоит на ногах.

Кто-то умный сказал, что свобода измеряется длиной поводка. Очень в тему: у каждого спасателя на запястье одним кольцом защёлкнут «браслет», а второе пропущено через звено ржавой цепи. Надо быть очень слаженной командой, чтобы передвигаться в такой тесной связке.

Слава Хозяину Туннелей, спасатели теперь уже именно такая команда.

Урки вдруг затянули:

Видать, это у них коронная шутка. Заржали так, что пацюки легли на пол, лапами обхватив длинные морды и закрыв глаза. Реакция мутантов встревожила Сайгона – такого ему еще видеть не приходилось… Что же должно стрястись, чтобы пацюкам стало жутко?

– Добро пожаловать на Вокзальную! Вешайтесь, суки!!! Это Зона Строгого Режима!!!

Урки завыли, как бешеные псы. Саид, который до этого выглядел относительно респектабельно, присоединился к всеобщему безумию. Он вытянул губы трубочкой и выдал душераздирающий вой.

Ничего людского в этом звуке не было.

Зверьё – вот кто обитает на Вокзальной.

Заросли конопли впереди возвышались стеной, упиравшейся в свод станции. Сайгон слыхал о плантациях урок, но одно дело – рассказы караванщиков, а другое – увидеть самому. Зрелище впечатляло. Джунгли. Полумрак. Только обезьян в ветвях и не хватает. Обезьяны внизу ходят в кожаных куртках.

А на пятачке перед «лесом» стоял… танк. Блоки динамической защиты, пушка, спаренный с ней пулемёт, люки открыты, гусеницы целы. Всё в отличном состоянии, если судить по внешнему виду. Что внутри – неизвестно, но всё-таки… И большими буквами надпись на башне – белым по камуфляжу: СЛОН.

– Что это?! – выпучила глаза Гильза. Она впервые видела бронемонстра из прошлого, и её можно было понять.

Ей не ответили. Мужчины в шоке. Увидеть боевой танк на платформе Вокзальной – это было, мягко говоря, неожиданно. Так неожиданно, что Сайгон застыл на месте и получил удар по почкам за нерасторопность.

А чем, собственно, он надеялся тут полюбоваться? Растерзанными трупами? Танцующими стриптиз скелетами? Или же мечтал встретить господа бога, сидящего на белом унитазе? Нет? Так почему его смутил самый обычный Т-72, виданный им уже на поверхности? Значит, конопля в десяток метров высотой – это нормально, а танк…

– Откуда он в метро? Как такое возможно? – Байда оглядывался по сторонам, будто ожидая увидеть ещё пару-тройку бонусов типа БМП-2, БТР и ракетного тягача.

– Разговорчики в строю!!! – рявкнул Саид.

Да мало ли на что способны аборигены Вокзальной, подумал Сайгон. Танк по винтику раскрутили наверху, внизу собрали. Разве можно чему-то удивляться после того, что он увидел за последние дни?

Нет, Серёженька, нет у тебя такого права. И тем более нельзя впадать в ступор, паниковать и даже слегка опасаться. Светка. Сын. Святошин, в конце концов. И прочие станции. Если не ты, Серёженька, то кто спасёт метро от войны? А что, если угнать этот танк и на нём двинуть к Днепру, а?..

– Нравится? – Саид заметил интерес Сайгона.

– Еще как. Круче только твоя куртка, – ухмыльнулся фермер.

Спасатели шли в густом дыму по тропе, петляющей среди стволов гигантской конопли. Корни растений взломали камень платформы. Удивительно, что свод ещё цел. Че улыбался так блаженно, будто не в ад, а в рай попал.

Саид тащил на себе добро спасателей: рюкзаки, сумки, оружие, прочее. Один тащил, не доверяя своим «быкам». Знал, видать, что после их участия спасателям не избежать убытков. А раз бригадир так щепетильно относился к вещам задержанных, то… Есть надежда получить рюкзаки-колчаны обратно? Не всё потеряно для спасателей, да? Их ведь просто пригласили на дружескую беседу или на экскурсию по станции. Да?

Сайгон воспрянул духом. И тут же подумал: а если Саид просто не захотел делиться добычей, вот и волочет на собственном горбу? Покраснел урка, но дышал ровно. Мутант он, что ли, такой вес легко брать? Сайгон с досадой плюнул на лист конопли размером с человека и только потом заметил под ним десятка два грибов. Шляпки их светились, словно обмазанные фосфором. Страна чудес, блин.

Везде между ветвями конопли были натянуты гамаки, на которых отдыхали покрытые татуировками мужские и женские тела. Людьми назвать эти овощеподобные организмы язык не поворачивался. Сайгон старался дышать через раз. Дым одурял, голова кружилась. Как они здесь вообще живут? Бесконечный сон разума?..

И вдруг всё пришло в движение. Резко.

Мгновение – и гамаки опустели.

А всё потому, что откуда-то из джунглей прилетела крохотная стрелка – и вонзилась Лектору в горло. Нигериец упал на колени, захрипел и завалился на бок, на губах выступила пена.

Сбросив с себя поклажу, Саид дал пару длинных очередей в тёмно-зелёную чащу, окутанную дымом, затем присел рядом с Лектором. В руках у бандита появился одноразовый шприц, явно не единожды побывавший в деле. «Быки» тем временем рассредоточились так, чтобы прикрыть собой пленников. Стволы автоматов уставились в джунгли, но в пределах видимости были только пустые гамаки.

Игла шприца впилась в чёрную, как смола, кожу. Лектор выгнулся коромыслом, замычал так, будто вот-вот душу богу отдаст, но через минуту задышал и открыл глаза. В его зрачках плескалась боль.

– Я опять здесь. Я же домой вернулся – и опять… Зачем я здесь?! – Затем, что Космос велел этих двоих, – Саид кивнул на Фиделя и Че, – и тех, кто с ними будет, к нему привести. Живьём. Так что потерпи еще немного, брат.

Закинув ногу на ногу, Лёнчик Космос сидел на кожаном диване. Косуха поверх застиранной майки, «семейные» трусы – несолидно, зато удобно. Обут он был в пляжные тапки из белой резины. Ногти у него были давным-давно не стрижены, и пахан, видно, этим кичился. Странный это был человек, удивительный: вроде бы древний старик – лет восемьдесят ему с виду, а крепкий и гибкий, словно на шарнирах. Тапки и неряшливость-то первыми бросились в глаза. А уж только потом гость обращал внимание на возраст – столько в метро не живут, и прищур пахана – ткнешься в него взглядом, словно в ледяную воду окунешься.

Сайгон поёжился. Кожаные куртки, кожаные диваны. С кого кожу содрали, интересно?

– Кто такие? Зачем здесь? – медленно, будто напевая, произнёс Лёнчик и улыбнулся так ласково, что стало понятно: от этого хорошего не жди. Вот кто настоящий людоед-то…

На одной морщинистой щеке у старика была татуировка – взлетающая в языках пламени ракета; на второй – луна и две звезды.

Саид робко пожал широченными плечами. Он не смел взглянуть своему хозяину в глаза – и вообще не поднимал взгляда выше Ленчикова серебряного щетинистого подбородка. Вроде бы забавно: такой бугай чуть от страха не трясется перед щупловатым седеньким старичком. Но нет, не забавно. Жутко.

Взгляд Лёнчика задержался на лицах Фиделя и Че. Сайгону показалось, что пахан узнал их, но почему-то сделал вид, что они незнакомы. Улыбка на лице команданте померкла.

Рядом с диваном стоял журнальный столик. Две ножки у столика отсутствовали, и вместо них конструкцию удерживала в равновесии понуро стоящая на четвереньках обнаженная девушка: столешница покоилась на ее… в общем, здорово Ленчик устроился. Блондинка, грудь вполне, хотя у Светки-то получше будет. На лакированной поверхности протянулась белая дорожка, аккуратно выложенная формой карточного трефа. Внутри креста лежала засаленная карточная колода. Может, Ленчик играл с «ножкой» на раздевание? Азартный, видимо, человек.

– Хочешь? – Лёнчик улыбнулся Сайгону, указуя на порошок. – Я и моя молодая команда… – он звонко хлопнул розовую несущую часть конструкции, – ценим лучшее из того, что было в довоенной жизни. Как хорошо, что я еще тогда организовал в метро склад. До две тысячи сто тридцать третьего хватит. Будешь? – Он заботливо подравнял белую фигуру опасной бритвой.

«Не верь, не бойся, не проси». Кажется, так у этой братии заведено?

– Я самогон уважаю. Или перцовку – Крыга угощал, тоже ничего. А это, – Сайгон кивнул на «дорожки» на столе, – не по моей части, извини.

Пахан Вокзальной мгновенно потерял интерес к святошинцу. Зря, наверное, Сайгон козырнул знакомством с гетманом.

– Девочка, а, девочка, тебя как зовут?

Амазонка не сразу поняла, что обращаются к ней.

– А?

– Ты дура, девочка? Я спросил, как тебя зовут.

– Меня?.. Я… Гильза меня…

Пока амазонка вспоминала имя, Сайгон осматривался. Больше всего в чертогах Космоса его поразила вовсе не «ножка стола», не пентаграммы и прочая каббалистика на стенах, не диван в отличном состоянии, не тигриная шкура под ногами и не двухъярусные нары в углу, выкрашенные в салатовый цвет. Нет! Сайгона словно током ударило, когда он увидел фикус по левую руку от Космоса. Рядом стояла бочка из-под краски, наполненная колотым льдом, изо льда выглядывали бутылки с шампанским – это круто, да. Но фикус куда круче!

– Отлично, девочка, отлично. Ты не слишком умна, это хорошо. Я и моя молодая команда… мы не очень-то любим умных девочек.

Точно такой же фикус рос в комнате Серёжи Кима – давно и далеко, годы и километры земли назад. В большой деревянной кадке. Листья зелёные. Корни погружены в чёрное и влажное, которое забивается под ногти, стоит только прикоснуться.

– Ты ведь рыжая, девочка моя…

– Я не твоя!

– О? Моя молодая команда и я… мы любим строптивых девочек.

Выбраться отсюда с боем нереально. Вдоль стен застыли по стойке десятка три «быков». Плюс Саид. Этот за пятерых будет…

И всё-таки, откуда на Вокзальной фикус? Пусть конопля пятнадцати сортов – радиация и бактериологическое оружие, как известно, за каким-то дьяволом благотворно сказались именно на этой культуре. Пусть галлюциногенные грибы со светящимися шляпками. Мухоморы и псилоцибе любую катастрофу переживут. Но фикус?!..

– Ты – рыжая. У меня есть блондинки, и я их очень люблю. – Шлепок по розовому в иллюстрацию сказанному. – Есть чёрненькие. Я и моя молодая команда… мы любим чёрненьких. Но у меня нет рыжих! Как так получилось?

Последний вопрос был адресован Саиду. Бригадир затрясся, не зная, что ответить. Он подскочил к Гильзе и толкнул её – а заодно и всю сцепку спасателей – к Космосу.

Сайгон упал на колени и тут же вскочил.

– Я и моя молодая команда… мы считаем, что эта девочка достойна украсить наш гарем. Как тебя зовут, напомни?

Сцепка остановилась метрах в трёх от Космоса. С этого расстояния ногти пахана казались просто отвратительно длинными.

– А остальных куда? – Саид всё ещё дрожал, отстёгивая Гильзу.

– Пусть поиграют. – Лёнчик удивлённо наморщил лоб. Мол, что за глупые вопросы, это же само собой подразумевается.

Саид непроизвольно отступил на шаг, но всё-таки указал на Фиделя и Че:

– Этих тоже?

– А чем они хуже товарищей? – С помощью жёлтой трубочки, корпуса от маркера, Космос втянул в нос порошок и закряхтел от удовольствия.

А потом уселся на столешницу с ногами.

Пахан Вокзальной Лёнчик Космос очень скучал. Хронически. Всегда.

Оно и понятно: как быть, когда все есть? Приходилось вот все искать какие-то способы себя занять. О развлечениях Космоса ходили слухи – один другого кошмарнее. Рассказывали, что Лёнчик весьма изобретателен в плане того, чтобы взбодриться тем или иным способом, но непременно с членовредительством.

Обычно в его игрищах задействовались чужаки, попавшие на Вокзальную по глупости. Редко – добровольцы, желающие заработать. Надо ли говорить, что караванщики бывали на Вокзальной лишь транзитом и в сопровождении не менее двух десятков хорошо вооружённых бойцов. Правда, частенько и это вовсе не являлось гарантом безопасности.

Пленникам и добровольцам Лёнчик устраивал различные испытания. Он стравливал их подобно римским гладиаторам. Пытал, уподобляясь средневековому инквизитору. А если совсем уж одолевала хандра – экстравагантным способом казнил. К примеру, заливал в бедолагу керосина но самые гланды и заставлял помочиться на горелку. В этом смысле фантазия у авторитета была богатейшая, в киевском метро аналогов не имеющая.

Когда Космос сообщил, что все, кроме Гильзы, попадут на ближайшие игрища, Сайгон огорчился за себя и возрадовался за амазонку – им-то всем наверняка помирать, а девчонка хоть подольше протянет. Если будет похитрей да помудрей, не станет сразу отталкивать мерзкого старикана, а придумает, как его охмурить… Бабы, они же все это умеют, у них же это в крови спокон веков, и радиация состав бабской крови не изменила… Сможет Гильза?

– Да пошел ты, козёл старый!

И плюнула еще в пахана. Вот такая, мол, я! Сама неприступность. Зина, блин, Портнова.

Интересно, что для неё придумает Лёнчик? На его месте Сайгон заставил бы девушку приготовить жаркое из собственной руки и накормить им пацюков с ложечки, салфеткой вытирая длинные мордочки. Но у Космоса на Гильзин счет, наверное, и свои собственные фантазии имеются.

К слову, меткость рыжей соперничала со снайперскими способностями Болта, обитавшего на Святошине. Плевок амазонки угодил вовсе не в ракету или на луну на щеках «старого козла», а в личико несчастной «ножки». Кряхтевшая под тяжестью стариковского тела блондинка в голос зарыдала. Лёнчик, на всякий случай увернувшийся, соскользнул со столешницы, та перевернулась, и порошок игрушечным снегопадом накрыл тигровую шкуру.

Ей-богу, лучше бы Гильза попала Лёнчику в морду.

Сам Зевс из книжки Куна метал громы и молнии значительно тише, чем буйствовал сухонький человечек с Вокзальной.

Мышку контузило. Че с восхищением внимал перлам Космоса. Фидель побледнел, а Лектор и Байда от переизбытка храбрости едва не грохнулись в обморок. Сам же Сайгон испытывал настойчивое желание опростаться. Держался только потому, что боялся, увлажнив штаны, испортить заодно и без того уже пострадавшую шкуру. Это было бы уже совсем неуместно.

Теперь понятно, почему Саиду не комфортно в присутствии Космоса: даже без молодой команды, только за счет своих языковых способностей, пахан умел внушить страх и трепет.

Воровская харизма не проняла только Че.

Зацепившись заинтересованным взглядом за рассыпавшуюся по полу карточную колоду, он невозмутимо врезался:

– Хорош воздух гонять – в ушах звенит. Давай реальную игру замутим. На что катаешь?

И извлек из-за пазухи свою собственную колоду – ничуть не менее засаленную, чем у Космоса. Карты запорхали в его пальцах, как птахи с Берестейской. Пахан загипнотизировано уставился на вытертые и побуревшие от жира и копоти картонные квадратики. Рыбак рыбака видит издалека, так?

– Короче, Лёнчик. Я хочу Гильзу.

– И остальных, включая меня самого, – подсказал Сайгон.

– И остальных. – Че важно кивнул святошинцу. – Вместе со мной.

– И фикус, – добавил Сайгон.

– И фикус, – послушно повторил Че и, лишь сообразив, что именно он ляпнул, покосился на фермера.

– Фикус? – Космос прищурился. – Фикус?!

– Да. Фикус. – Че понял, что нащупал болевую точку пахана.

– А что ты поставишь на кон? – заперхал Космос. – Ты же весь, с потрохами, мой!

С каждым словом из ноздрей его вылетали облачка белой пыли, словно он был по самый затылок наполнен ею.

Че вмиг прервал его веселье.

– Моя ставка – душа.

Лицо Космоса окаменело, резко обозначились морщины. Только теперь Сайгон понял, как много этому человеку лет. Значительно больше, чем всем прочим старикам, которых он знал. Может, все девяносто. Может, тысяча.

– Душа? – напевно произнёс Космос и облизнулся, попробовав слово на вкус. – Ду-у-у-ш-ша-а-а…

Че развёл руками – и карты исчезли:

– Душа. Но если ты не хочешь…

Пахан подался вперёд, сделав челюстями жующее движение, словно не желая выпускать из пасти еще рыпающуюся добычу.

– Годится. На душу буду играть. Мне и моей молодой команде… лишняя душа не помешает.

Че знал, на что играть. Может быть, бывал на Вокзальной раньше, а может, умел прочесть странные знаки, которые испещряли стены логова пахана. Или слышал, что нанятые Космосом мародеры поднимались в мертвый Киев в поисках книг по магии, по оккультизму. Сам пахан ни с кем свои увлечения не обсуждал, а с кем откровенничал в дурмане – придя в себя, отрезал язык по корень, чтобы дальше не трепались. Но все равно трепались… Болтали, что собственную-то душу Ленчик давно уж продал.

– Во что катаем? – подмигнул пахану Че. – В дурака?

Космос проигнорировал оскорбление. Улыбнулся:

– С тебя-то душа, а что с остальных взять? Давай так. Если проиграешь, я заставлю этого каннибала сожрать их живьём – по очереди. – Он подмигнул Лектору. – Я помню тебя, мой вечно голодный мальчик. Решил вернуться к папочке? Твоя клетка всё ещё ждёт тебя.

Нигерийца передёрнуло, он сжал кулаки. Но Космос уже потерял к нему интерес.

– Этого, – он указал на Че, – расковать и ко мне. Остальных прочь. Не хочу, чтобы заглядывали в карты… Нет, оставь! Пусть смотрят, как этот лох проигрывает их жизни!

– Приступим? – натужно-весело предложил Че.

Вместо ответа Космос нырнул в кучу порошка на шкуре. Секунда, две, три… Движения его стали резче, в глазах появилось осмысленное выражение.

Сайгон скрестил пальцы растаману на удачу. Она ему пригодится.