Книга: Война кротов
Назад: Глава 12 Слово Гетмана
Дальше: Глава 14 Джунгли

Глава 13
Ненависть

Он должен ненавидеть этих людей.
Людей, которые уничтожат его станцию.
Всех инородцев они считают быдлом, вторым сортом, недоумками, годными лишь на удобрения для кукурузы. Он, Сергей Ким, должен их ненавидеть! Он точно знал, что должен. Он честно пытался.
Но не мог!
Даже презирать не мог. Они же чистят и рыхлят почву, тяжким трудом добытую на поверхности. Они растят злаки и морковь, чеснок, грибы и много чего, что потом уминает за обе щеки всё метро независимо от веры, языка и половой принадлежности!
Сайгон сделал последний глоток и аккуратно, чтобы не разбить, поставил бутылку под ноги.
Нож в руку. Пистолет в другую.
Ненавидеть он их не мог. Но помыкать собой больше не даст. И в этом нет ни капли ненависти. Просто людская потребность в свободе. Очень уж он, зараза, привык к свободе на Святошине. Трудно отвыкать.
…Точно так же он не мог ненавидеть женщин с Нивок, считающих мужчин скотами.
…И новых христиан с Житомирской, сжигающих еретиков.
…И странных детей Шулявской, стирающих память путникам.
…И Бориса, нового императора Берестейской, труса и кровавого убийцу.
Казаки рядом. Приклады автоматов упираются в плечи. Сайгон поднимает пистолет. В глазах всё двоится. Отличное пойло делают сечевики!
Это ведь нехитрое занятие – ненавидеть. Много ума для этого не надо. Раньше у него получалось, он даже наслаждался эти умением. А теперь…
Длинные усы, растрёпанные оселедцы, испуганные глаза. Готовы стрелять. Вот-вот. Прямо сейчас. Что ж, Сайгон не будет дожидаться, он начнёт первым.
То чувство, что поселилось в его душе, нельзя назвать любовью. Вовсе нет. Это другое. Он… он простил их всех. Всех, кто желал ему смерти только потому, что он чуть-чуть отличался, верил в иные идеалы и подчинялся другой морали.
Он простил, честно. Это получилось как-то само собой.
Если бы все люди метро поняли и простили других, не таких, как они, войны бы не было. Это точно. Сайгон уверен в этом на все сто с конкретным довеском. Но чтобы научиться прощать, надо столько всего пережить, столько пройти…
Многим это не под силу.
Ненавидеть проще.
Сайгон нажал на спуск.
* * *
– Да он же пьяный в зюзю! – услышал он рядом и очнулся. Или очнулся, а потом услышал. – А мы ещё переживали за него. А он тут бухает с местными…
Сайгон открыл глаза. Всё плыло и раскачивалось, падая по спирали в бездонную воронку. Организм требовал очищения.
– Вот же сволочь! Прям на мой ридикюль! Специально небось целился! Вовек не прощу! Что ты пил? Признавайся, скотина!
– Пампушки, – только и смог выдавить Сайгон. Вновь спазм.
– Сволочь!!! Лучше б казаки тебя в туннеле похоронили, алкоголика несчастного! Слушай, а как у тебя получилось? Ну, иржу эту… Ох и развезло тебя от пампушек!
Сайгон сконцентрировался на лице Гильзы. Для этого пришлось зажмурить один глаз.
– Лектор? Здесь?
– Нету с нами Лектора, – послышался голос Фиделя.
– Как нету? – Сайгон вмиг протрезвел. Сумел даже подняться на локтях. – Гетман на Библии поклялся, что если я…
– То он отпустит всех в целости и сохранности. Мы в курсе. Но…
Сайгон откинулся назад, ожидая продолжения. Хороший матрас, мягкий. Только почему-то мокрый.
– Крыга сказал: «Пусть негр станцует в центре платформы гопак и споёт гимн Украины. А не умеет петь – пусть с выражением продекламирует». Только тогда нас отпустят. Дополнительное условие. А пока мы тут гости… Ты не в курсе, у Лектора есть способности к языкам?
Оценив шутку гетмана, Сайгон рассмеялся.
– Я посплю пока, устал очень. Разбудите меня потом, лады?
* * *
Одетый в свитку и алые шаровары Лектор выглядел забавно, факт.
– Ну ещё разок! Ну давай! Ну что тебе стоит? – веселился Байда.
Лектор тяжело вздохнул и в очередной раз выдал:
– Ще не вмерла Україна і слава, і воля!
Спасатели рухнули от хохота. Сайгон веселился со всеми. Да, он легко мог представить, что пережил нигериец. Но это вовсе не умерило его пыл.
– Крестили? – поинтересовался Байда уже без иронии.
– А то, – кивнул Лектор. – И чарку поднесли. Я теперь полноправный казак. Как ты.
Байда протянул ему руку.
Всё на редкость удачно получилось. Не обманул гетман, выполнил своё обещание. Правда, кое-кому пришлось не единожды вспотеть от страха, зато теперь Лектор из безродного бродяги превратился в настоящего сечевика, которому всегда рады на Политехе. С каннибализмом покончено. Завязал. Крестился и завязал.
Мало того, в честь победы над иржой Крыга велел устроить празднование. Всем казакам и гостям станции надлежало веселиться и пить горилку так, чтоб не только по усам текло, но и в рот попало изрядно. Под это дело выкатили четыре пятидесятилитровых бака из личных запасов Крыги.
Всякий норовил похлопать Сайгона по плечу. Как же – герой дня!
Не прошло и часа, как плечи его покрылись синяками, а желающих лично поблагодарить не убавилось. Поэтому, когда престарелый сечевик в синем жупане возжелал тот жупан подарить герою, Сайгон отнекивался очень недолго. Накинув новую одежду, он стал похож на местного, разве что без усов. Так ведь усы были только у воинов, у крестьян другая мода – стрижки «под горшок». Никем не узнаваемый Сайгон бродил по станции, прикладываясь к кружке с горилкой.
Остальные спасатели держались вместе, от матрасов не удаляясь. Сайгона-то аборигены насильно вытащили на всеобщее обозрение – Гильза даже обиделась на кошевого, который почему-то не обращал на неё внимания. Сайгон не стал объяснять, кого за это надо благодарить.
Впервые у него появилась возможность со стороны понаблюдать за своими новыми друзьями. Странно, но с некоторых пор эти люди стали дороги ему ради них он готов был рисковать жизнью, что-то изменилось в самом фермере. Вот только Фидель…
Фидель всё портил отказом рассказать о судьбе губной гармошки. «Малыш, только после того, как мы прибудем на Днепр и найдём проходческий щит. Наберись терпения, малыш!..»
Он же должен понимать, что Сайгон с ним не только ради гармошки! Святошинец проникся идеями команданте! Гуляя по Метро-Сечи, он убедился, что на станции сконцентрировано большое количество оружия, что здесь много воинов, готовых стрелять по первому приказу гетмана. И бандюг с Вокзальной, свободно разгуливающих по платформе, Сайгон тоже заметил. А обилие лозунгов? Да тут просто смердит войной! Вся станция пропиталась этой вонью. Если раньше Сайгон мог ещё сомневаться, то теперь – вот оно, собственными глазами увидел, ручками пощупал!
Ну почему команданте темнит? Ведь он знает, как важно Сайгону узнать о своём отце!
Поговорить бы с Фиделем по душам. Наедине. Разочек двинуть кулаком в живот – для откровенности – и поговорить. Жаль, Фидель отчего-то не стремится предоставить ему такую возможность…
Сайгон лишь на мгновение отвлёкся на шинок, где пировали галдовники. Но команданте и того хватило, чтобы исчезнуть без следа. Мышка и Байда озирались по сторонам, самоволка Фиделя оказалась для них сюрпризом, ну а Че лишь отмахнулся – мол, не волнуйтесь, скоро явится.
Вот он, шанс уединиться с Фиделем! Сам Хозяин Туннелей благоволит тебе, Серёженька. Нужно действовать!
Кивнув самому себе, Сайгон отправился на поиски команданте.
Пробираться сквозь толпу выпивших казаков – занятие не для слабака. Если постоянно вертишь головой, неприятностей не избежать: обязательно наступишь на мозоль воину, толкнёшь старца или плеснёшь из кружки на дорогую свитку. К счастью, после Сайгонова подвига местные жители были настроены гостеприимно – извинения принимались с улыбками, за оружие никто не хватался. Сайгон как раз в очередной раз расшаркивался, когда заметил Фиделя буквально в нескольких шагах, возле бака с горилкой.
Захотелось команданте выпить на дурняка? Но зачем же топать в другой конец платформы, если у стоянки спасателей точно такой же бак, да и народу меньше?
А вот зачем.
Команданте вовсе не на прогулку вышел. У него деловая встреча.
…Пожал руку обнажённому по пояс сечевику, одному из тех, кто водил Сайгона на приём к гетману… Интересные у Фиделя знакомые. И зачем было рисковать жизнью, сражаясь с иржой, если команданте за всех спасателей мог замолвить словечко?
Что-то тут не то. Чем больше Сайгон наблюдал за Фиделем, тем меньше ему всё это нравилось. Неспроста командир спасателей покинул стоянку. Вместе с сечевиком он, оглядываясь, удалился за ближайший пилон. Сайгон поспешил вслед за парочкой и даже успел заметить, как мешочек – надо понимать, не с пуговицами – перекочевал из-под рубашки Фиделя в необъятные шаровары казака.
Сунув руку в карман, казак некоторое время простоял с весьма задумчивым видом. При этом он шевелил губами, вращал глазами и причмокивал. Если бы Сайгон не знал, что у него там лежит, то подумал бы о сечевике дурное.
Наконец казак закончил подсчёт и что-то шепнул на ухо команданте. Они расстались, довольные друг другом. Казак ушёл, а Фидель нет. Он кого-то – чего-то? – ждал.
Двое аборигенов вышли из соседнего портала. Озираясь по сторонам, словно задумали нехорошее, они подтащили к ногам Фиделя весьма увесистый рюкзак.
Стрёмные какие-то… Сайгон извлёк из кармана шестерню – на случай, если казаки нападут на команданте. Но у тех подобного и в мыслях не было: сделав дело, они поспешили отбыть. Да что там – они едва сдерживались, чтобы не сорваться в бег.
Рюкзак? Что в нём? Именно там причина расторопности носильщиков.
Фидель присел и, развязав рюкзак, извлёк из него коричневый цилиндр, внутри которого были – Сайгон это знал точно – опилки, пропитанные нитроглицерином. Ведь это динамитная шашка. Раритет. В СССР динамит не применяли со второй половины двадцатого века, но Сайгон не единожды видел подобные игрушки в лагере мародёров. Майор обнаружил стратег-запас в метро. Но на кой шашки понадобились команданте?..
Продажа взрывчатки запрещена повсеместно. Даже урки не торгуют ею, считая подобный бизнес слишком опасным. Лишь мародёры используют взрывчатку – но только на поверхности. Если ты не мародёр и тебя поймают с таким – тут же вздёрнут, чтобы другим неповадно было. Может, поэтому Мышка в команде спасателей?..
Фидель – силён! – закинул рюкзак за спину и медленно, словно гуляя, двинул по боковому залу от пилона к пилону. Направление – стоянка спасателей.
То ли гетманская горилка закончилась, то ли ещё почему, но праздного народу с кружками в руках стало в разы меньше. А в боковой зале – вообще ни души, даже крестьян у кукурузных растяжек и тех не было. Никому не хочется по пьяни скормить руку жукам. Технику безопасности соблюдать надо неукоснительно…
Галдовника Сайгон заметил, лишь когда он атаковал Фиделя со спины. Сайгон сразу узнал этого коренастого мужчину – видел в том шинке, который обычный люд обходил стороной.
Всё произошло очень быстро. Бесшумный шаг, нож в руке и… Раз! – меч Фиделя, будто сотканный из воздуха, отсёк кисть галдовника. Два! – обезглавленное тело застыло на месте, не зная, то ли двигаться дальше, то ли лечь и больше не вставать. Алый фонтан. Фидель ловко уклонился, на рубашке брызг не осталось.
Сайгон в раздумье: стоит ли выбивать из команданте правду о губной гармошке?..
Стоит! Вряд ли вопрос решится полюбовно.
Он двинулся за Фиделем, но тот словно испарился. Только что ведь был здесь – и нет его. Сайгон смешался с последними гуляками в центральном зале. По всей платформе ставили кровати. Перед празднеством их разобрали, чтобы организовать площадку для мероприятия. Со свободным пространством в Сечи беда. Даже на Святошине не так тесно. Завтра рабочий день, людям надо хорошенько выспаться, так что лишку хватить никто не спешит. Вот что значит дисциплина!
Сайгон косился по сторонам. Фидель убил гражданина станции, и не просто гражданина, а галдовника. Чёрт и ещё раз чёрт! Это грозит спасателям большими неприятностями. Надо убираться отсюда, пока труп не обнаружили и не закрыли станцию на время расследования, которое будет очень быстрым.
Те, кто подослал галдовника, сумеют догадаться, кто отсёк ему голову.
* * *
– Где ты бродишь? Мы уходим. – Сказано было так, будто ничего из ряда вон не случилось.
Движения Фиделя неторопливы, он улыбается. Рюкзак стоит рядом с его ногой. Гильза запихивает в ридикюль свои нехитрые пожитки. Мышка поглядывает на свою шляпу у неё на голове. Че теребит мешочек с травой – в Сечи наркотики запрещены, а растаману хочется пыхнуть. Лектор? Этот всё ещё возбуждён: ведь он теперь казак! Белым человеком стал буквально… Губы его беззвучно повторяют первые строки гимна Украины. Байда уже собрался, топчется на месте – ему не терпится покинуть станцию. С чего такая резвость, ведь родина же?
На блокпосту в туннеле, ведущем к Вокзальной, Лектору велят станцевать гопак. Перепили горилки, панове? Ум за разум зашёл?
– Да пошли вы! – цедит Лектор.
И так красные, лица казаков багровеют. В свете прожектора улыбки превращаются в хищные оскалы.
– Нападёт иржа, зовите! – Сайгон на прощание машет сечевикам.
Намёк понят, стволы опущены, счастливого пути. Вряд ли гетман похвалит вартовых, если те завалят героя, избавившего станцию от мутантов.
Поразмыслив, Сайгон решает молчать о том, что видел, – о сделке, мече и галдовнике. Это личное дело Фиделя, кровь только на нём, спасатели ни в чём не виноваты.
Но с языка само срывается:
– Эй, команданте, ты чего такую тяжесть сам тянешь? Давай помогу!
Фидель внимательно смотрит на Сайгона. Очень внимательно. Не мигая.
На лице Сайгона улыбка. Искренняя, честная.
Фидель улыбается в ответ, отшучивается:
– Я турист правильный, привык свой спальник сам таскать. Спасибо, малыш.
Сайгон понимает: спалился, выдал себя. Теперь Фидель знает, что тайна рюкзака – вовсе не тайна. О, чёрт! Или ничего страшного?
Да кто он такой вообще, этот Фидель? Откуда у него старинный самурайский меч? Где он научился им так ловко управляться? Сайгон в детстве видел фильм о кодексе бусидо, о воинах далёкой Японии. Гора Фудзи и сакэ, гейши и бонсай. И люди в чёрных одеждах, лица закрыты масками – тени скользят сквозь ночь, в прыжке преодолевают каменные заборы, мгновенно взбираются на самые высокие стены. А называли этих воинов… ниндзя или… синоби? Кажется. Неужто Фидель один из таких?!
Сайгон смотрит в затылок команданте.
Команданте оборачивается и со значением подмигивает.
Назад: Глава 12 Слово Гетмана
Дальше: Глава 14 Джунгли