Глава 2
Первая встреча
Рыся спала, беспокойно похрапывая забитым пылью носом, спрятав чумазое лицо на коленях Травы. Близнецы сопели рядом, просто растянувшись на полу и прикрывшись истерзанными куртками. Пард дремал, сидя у противоположной стенки, опираясь на ствол автомата, который он ни на минуту не выпускал из рук. Разговаривать с ним было пока бесполезно, так как кроме звона в ушах парень практически ничего не слышал. Трава, закутанная в просторную для нее новую камуфляжную куртку Парда, которую он специально берег для выхода в тоннели, автоматически гладила спутанные, белые от пыли волосы Рыси. Тир пристроился возле девочек. Он был растерян и ему нужно было быть рядом с кем-то, кто бы не оставил его наедине со своими мыслями. А мысли были не ахти какие жизнерадостные.
- Хоть убей не пойму что делать дальше, - пробормотал он так, чтобы не разбудить совершенно вымотанных друзей. - Продуктов Пард взял на одного и только на несколько дней. Ты сможешь найти плесень?
- А она здесь растет? Не на плантациях? Я не знаю…,- голос Травы как-то странно надломился. Тир еще никогда не слышал плачущих девчонок. Во-первых, повода на станции не было, а во-вторых, жизнерадостный нрав одной и философское отношение к жизни другой не склоняли единственных в молодом поколении представительниц слабого пола к истеричности. Но сейчас, внутренним чутьем, присущим многим слепым от рождения, Тир понял, что подруга на пределе и в таком отчаянии, что нужно что-то сделать. Еще бы знать что…
Тир подполз поближе, ощущая непривычную беспомощность, осторожно нащупал ладонями вздрагивающее плечо девушки, уткнувшейся в спящую у нее на коленях Рысю, провел по спутанным волосам и вдруг ощутил непереносимый спазм в горле, прервавший дыхание, не дающий выдохнуть беззвучно, несший за собой неизбежное рыдание. Не справившись, Тир всхлипнул, содрогнувшись всем телом. Внезапно остро проскочила мысль о Рексе, картинка, как тот руками роет заваленный проход, зовя его, Тира, во все горло, и его плечи сжались в немом отчаянном плаче, по мужски страшном и беззвучном, с сухими глазами и невыносимой болью в груди. Он попытался отпрянуть от Травы, чтобы не передать ей своего, такого внезапного, прорыва эмоций, но ощутил, как девушка уже уткнулась мокрым лицом в его плечо и отпрянуть не было никакой возможности, оставалось только гладить и гладить ее по голове свободной рукой, другой поддерживая все увеличивающуюся тяжесть наваливавшегося на него девичьего тела.
Так он и просидел несколько часов, не в состоянии уснуть, напряженно поддерживая наконец-то заснувшую Траву и не давая ей сползти на каменный пол. Почему-то не хотелось шевелиться и к пережитому отчаянию и усталости примешивалось какое-то новое теплое и радостное, острое чувство, которое он пока не мог определить, да и не пытался, наслаждаясь щемящим теплым потоком нежности, поселившимся в груди.
Пробуждение было безрадостным. Первым, тряся головой, проснулся Пард. Он, громко чертыхаясь, нащупал фонарик. Тот горел, пока не сели батарейки, поскольку от всех перепетий вчерашней ночи, никто не позаботился об экономии такой необходимой электроэнергии. Когда в найденном наощупь фонарике заменили батарейки и вспыхнул свет, Пард обнаружил четверых трущих глаза друзей, сидящими у противоположной стенки. Тира нигде не было. Понятно было, что не нуждающийся в свете подросток, подежурил около друзей, скошенных от усталости и отчаяния сном, и пошел на разведку.
Пард пережил вспышку раздражения. Выспавшись, он смотрел на трагедию теперь совсем другими глазами, чем вчера ночью. Теперь друзья превратились в помеху. Он был готов хоть сейчас помчаться вперед, наконец-то вырвавшись на свободу, но прекрасно понимал, что сейчас будут разборки, слезы и куча проблем. Проблемы начались первыми.
Пить хочется… - пробормотала севшим голосом Рыся, еле разлепляя пересохшие, спекшиеся от пыли губы.
Пард потянулся к фляжке. Близнецы не успели значительно подорвать запас воды, но на всех хватит только на один раз. Но делать нечего. Будущий диггер нехотя отвинтил колпачок. Ему стало стыдно при мысли, что в то же время он несколько секунд обдумывал план, как исчезнуть и оставить непрошеных спутников на произвол судьбы. О том, что еще несколько часов назад они спасли его от смертельного страха одиночества, он уже забыл. Рыся забулькала, судорожно вздыхая, потом к фляжке приложилась Трава. Насупленные Близнецы пока никак не проявляли свои намерения, и Пард отобрал фляжку, немного подумал и отпил сам. «Где же все-таки Тир и сколько его ждать?», - с внезапным раздражением подумал он.
Тир появился, как всегда, абсолютно беззвучно. Как потом выяснилось, он пришел со стороны свежего завала. Никто уже не помнил с какой стороны они выбрались из пылевого облака, давно осевшего не только на пол и стены, но и на них самих, но слепой подросток прекрасно ориентировался в любом пространстве, особенно в катакомбах. Тир устало прислонился к белесой кафельной стене.
- Бесполезно… там все глухо…,- сказал он извиняющимся тоном, будто в том, что завал такой безнадежный была его вина…
- Нужно уходить, - резко произнес Пард, глядя в сторону. - Нужно искать людей. У нас нет ни еды, ни питья.- При упоминании о еде, в чьем-то животе призывно и тоскливо заурчало, а Близнецы синхронно вздохнули.
- Ты что? - сорвалась Трава, - куда уходить? Они нас найдут, нас откопают, я никуда не пойду…
- Ну и сиди тут, как дура, подохнешь от голода и жажды. Ты что, не понимаешь, что не нас нужно откапывать, а их? Это они здесь закопаны, а мы можем идти, куда хотим. Они сами виноваты, Рекс же предупреждал…
- Заткнись…- голос Тира звучал приглушенно и очень устало. - Девчонки напуганы и растеряны. Имей совесть. Я понимаю, что ты как раз и собирался уходить, ну и уходи, тебя же никто не держит, только оставь немного еды, ты поохотишься по дороге. Мы не можем просто так оставить родных, мы должны попытаться найти другой проход. Я попробую найти.
- Да вы поймите, дебилы,- призрачный налет цивилизованности стремительно слетал с раздраженного Парда, который ощущал свою правоту, как никогда, и никак не желал прислушиваться к сантиментам остальной группировки. - Мы потеряем здесь кучу времени, выпьем всю воду и съедим всю еду и потом все равно будем вынуждены уйти, только выжить будет потом совершенно невозможно, потому что сядут батарейки в фонарике, потому что не останется безопасной пищи и воды, потому что у нас не останется сил.
Тут Рысю прорвало. Флегматичная девочка вдруг судорожно вздохнула и расплакалась такими по-детски безутешными слезами, что растерянный Пард сразу остыл. У всех тоже сперло дыхание, и некоторое время в напряженной тишине катакомб было слышно только, как тоненько подвывая, взахлеб рыдала двенадцатилетняя мутантка, только что осознавшая, что обратной дороги к привычной жизни нет. Нет пути к дерматиновой полке, застеленной стареньким спальником, к уютному сидению на папиных коленях по-вечерам, когда мама читает очередную книжку в тусклом свете масляного светильника, к запаху маминых волос, которые почему-то всегда пахли сладковато-нежным незнакомым запахом, присущим только ей, к шкрябанию летописей на стене за вагоном… Тихонечко начали сопеть носами и Близнецы. Вымотанный бессонной ночью Тир тоже ощутил предательское свербение в носу, но сейчас он понимал, что не может позволить себе реветь, как девчонка. А потом, до него начало доходить, что Пард не так уж не прав.
- Пард, давай отойдем…,- предложил Тир,- не надо нервировать девчонок, они ни в чем не виноваты, не ори на них.
В месте, где сидели подростки, коридор плавно изгибался и просматривался в обе стороны не более чем на 10 метров. Так что, сделав несколько шагов, ребята уже были вне пределов видимости. Зато слышно их было отлично. Полуоглохший Пард, независимо от своих стараний, говорил очень громко, почти орал, Тир отвечал ему тихим усталым голосом. От желания услышать о чем спорят мальчишки, общий плач постепенно прекратился. Через некоторое время было решено остановиться на том, что один день Тир и Пард ищут проходы и стараются как-то просигналить во-внутрь, что они живы, а остальные сидят и их ждут. А в случае неудачи, делают так, как предложил Пард, то есть пытаются найти людей и помощь. Когда парни, вернувшись обратно, объявили о своем решении, Трава напряженно спросила:
- А фонарик у нас один?
- Черт, я не подумал, что вам нужен фонарь, - чертыхнулся Тир, - а без фонаря вы не можете посидеть?
- А если на нас нападут мутанты? - впервые подал голос кто-то из Близнецов? Они все это время перешептывались друг с другом, никак не участвуя в возникшем конфликте, как будто это их совершенно не касалось.
- А потом, нужно взять хотя бы Рысю. Она будет писать на стенах, что мы живы. Вдруг они выйдут, хоть будут знать, что мы выжили…- голос Травы опять предательски задрожал, а притихшая было Рыся опять тоненько завыла.
- Ладно, пойдем все вместе,- подытожил Пард. Только поедим пока и попьем.
Ребята успокоились как то сразу, когда появился вполне определенный план, который подразумевал хоть какую-то отсрочку и надежду. Они деловито поели. Кривящуюся от боли Траву опять смазали волшебной мазью. Изодранную и вставшую колом от крови и грязи тунику признали негодной, и девушку переодели в тельняшку того же Парда, поскольку куртку он хотел во что бы то ни стало вернуть себе. Лицо Тира распухло и было украшено живописными синяками и кровоподтеками, но ничего более серьезного не обнаружили. Остальные отделались ссадинами локального значения. Когда беспокойство, нарастая постепенно, стало уж совсем нестерпимым, подростки двинулись за своим предводителем.
* * *
«Мы все еще идем. Сегодня нашли воду. Ребята говорят, что пить ее нельзя, она возможно, радиоактивная. Но пить очень хочется, наверное, попробуем. Еще закончилась еда, а нам никто не попадается. А мы еще мутантов и крыс боялись. Тир всегда знает куда идти и где наш дом, а Пард говорит, что это еще не факт, проверить то невозможно. А Трава говорит, что мы еще ни разу не наткнулись на собственные следы…». Рыся привычно ваяла на стене очередное послание. Она это делала на каждом привале, раздражая царапанием когтей по бетону даже терпеливого Тира. Но решили, что это ее успокаивает и, главное, она дает надежду, что если их будут искать, то смогут найти. По пути Рыся тоже оставляла глубоко врезанные в бетон стрелки, на всякий случай. Так вот этих стрелок они больше не видели. «А еще Пард вставил последнюю батарейку в фонарик. Тир сказал, что мы мутанты, а значит приспособлены выживать в трудных условиях, но мне кажется, что это он нас успокаивает. А Пард все время ругается и грубит, и мальчишки часто ссорятся».
Ребята шли уже второй день, пробираясь по бесконечным коридорам и не встречая ни души. Прошли они не много, поскольку выложенный кафелем коридор постепенно поднимался вверх и Тир сказал, что выше идти опасно, нужно спуститься на другой уровень. В свое время Рекс посвятил достаточно много времени, чтобы как можно более подробно просветить ребят по поводу подземелий московского метрополитена. Конечно, карты местных катакомб и коммуникаций ни у кого из них не было, однако у московских диггеров были свои секреты. А со способностями Тира к определению пустот и проходов и чувством направления, вообще проблем не должно было бы возникать. Но во многих местах проходы были обрушены, и ребятам приходилось искать другие ответвления бесконечной сети коммуникаций огромного города. Во многих круглых бетонированных тоннелях пролегали нетронутые кабели, только во многих местах погрызенные крысами. Крысы тоже пока не попадались, что вызывало беспокойство у старших. Еда кончалась, и отсутствие всяческой жизни в тоннелях могло стать для них губительным. Нетронутость кабелей тоже не вызывало оптимизма. Пока об этом не говорилось вслух, но Пард и Тир догадывались, что если бы здесь проходили люди, скорее всего они бы как-то распорядились таким добром. Можно было предположить, что здесь людей не было со времен взрыва.
Сейчас ребята отдыхали в очередном тоннеле, на сей раз тесном, переплетенном обвисшими проводами, кое где оборванными и свисающими до пола. Их охватили апатия и безразличие, которые продолжались с того самого момента, когда тянуть с уходом было некуда. Уже облазили все возможные подходы к станции, уже Рыся нацарапала несколько десятков посланий во всех уголках найденных тоннелей о том, что они живы и пошли за помощью, уже не дали результатов попытки простучать стены засыпанных ранее трещин. Ни одного звука не доносилось со стороны станции. Было такое ощущение, что там и не может ничего быть. Что нет там нескольких десятков людей, что не пытаются откопать завалы в поисках прохода обезумевшие от горя родители, что никогда и не жили эти шестеро где-то там, по ту сторону нескольких метров осыпавшегося щебня. И теперь только Пард и Тир упорно двигались и двигали остальных в выбранном направлении, надеясь, что это путь к людям, а не в другую сторону. Тоннели метро пока им тоже не попадались, а коммуникационные пути становились все заброшеннее и теснее.
Рыся прислушалась. Пард и Тир приглушенно спорили, остальные обреченно молчали. Рысе было проще - у нее была своя страна, по которой она и путешествовала. Страна волшебных фей и гоблинов. Каждый переход ей представлялся таинственным приключением. Она умела развлечь себя так, чтобы не думать о родителях и доме, о возможном окончании их пути. Вдруг девочка насторожилась. Что-то звучало не так. Вот и Тир замолчал и попросил Парда притихнуть. Сначала ничего, кроме падающих капель воды не было слышно. Эта гробовая тишина подземелья после никогда совершено не замолкавшей станции, больше всего убивала детей. Было страшно слышать часами только те звуки, которые они издавали сами. Оба парня уже сидели, напряженно вслушиваясь в тишину. Капли падали как-то не так, изменилась их частота, или нет, последовательность. Они звучали через раз, как будто в промежутках вода падала на что-то мягкое, что глушило звук. «Кап…Пауза…Кап,кап,кап…пауза…». Пард сжал руками автомат, выступив вперед. Высота коридора не позволяла рослому парню выпрямиться во весь рост и он стоял, пригнувшись, весь обратившись в слух.
Несколько мгновений спустя к звукам капель примешался новый, пока еле слышный звук. Это был то ли скрежет, то ли топот огромного количества крошечных костяных ножек. Таких животных на станции не слышали никогда. Определить направление и величину животного не представлялось возможным. Тир прошептал: «Быстро отходим». Ребята уже стояли на ногах, напряженно всматриваясь в поворот тоннеля и приглашать дважды никого не приходилось. Проблема была только в том, что Пард светил в противоположную сторону, туда, где слышались неприятные звуки, а остальным ничего не было видно. «Ну,»- поторопил шепотом побежавший было Тир. Он не понял причины заминки. И тут из-за поворота хлынуло что-то длинное, до нельзя противное, практически не имеющее формы, шевелящее бесчисленными то ли лапами, то ли усами, то ли еще какими-то выростами на теле, никто, собственно, разбираться не стал. Дети просто помчались по коридору, не разбирая дороги, хватаясь в потемках за свисающие кабели. Пард наконец-то повернул фонарик и сам проскочил расстояние, отделяющее его от остальных за какое-то мгновение. И тут за шиворот ему упало это что-то, мерзко извиваясь скользким холодным длинным телом. Дикий, неконтролируемый ужас заставил Парда, забыв про сжатый в руке автомат, рвануть с огромной скоростью в узкий боковой проход, запутаться в свесившимся кабеле, бить во все стороны руками, отшвырнув и фонарик и оружие, сдирать с себя куртку, одетую на голое тело и визжать каким-то неестественным бабьим голосом. Перекрывая визг Парда орали Близнецы и кто-то из девчонок. Наконец Парду удалось прижаться спиной к стене и раздавить эту гадость выпирающим ребром какой-то железяки. Сзади что-то хлюпнуло и по спине потекла липкая дрянь. Пард не мог в полных потемках выпутаться из кабелей и бился в них, запутываясь все больше, изнемогая от усилий выбраться, от отвращения, страха и стыда. К такому повороту событий он явно не был готов. Вспыхнул фонарик. Чьи-то руки, к стыду Парда девичьи, пытались распутать клубок, который парень успел намотать на себя. Потом послышался спокойный голос Тира: «Дай-ка я…», сильные пальцы ловко разобрались со сплетением проводов и ощупали Парда. Тот, чуть не плача, скинул руки товарища, с омерзением вытряхнул из куртки раздавленную тварь и постарался отойти в сторону, но проход был заклинен с двух сторон. С одной стороны Близнецами, один из которых держал автомат, а с другой - девчонками. Все они рассматривали что-то, лежащее посередине, у него под ногами. Это была зверюга, выпавшая из куртки Парда. Она еще слабо шевелилась, но убегать и нападать явно была не в состоянии. Фонарик держала Рыся. Гадина оказалась то ли сороконожкой, то ли мокрицей, только не как в учебнике биологии, а в руку длинной. По краям монстра шевелились бесчисленное количество мелких костяных ножек. Огромные глаза или что-то в этом роде тускло мерцали на голове, а сразу под ними щеточкой торчали то ли усы, то ли какие-то жвала, больше похожие на густой пучок крошечных щупалец. Тварь то пыталась свернуться в кольцо, то изогнуться вбок, а Пард не находил в себе сил даже раздавить ее каблуком.
Трава бесцеремонно развернула Парда к себе спиной.
- Ну-ка, дай я посмотрю, где это по тебе пробежало? Рыся, посвети - Пард почему-то не сопротивлялся, как обычно. Его колотила крупная дрожь, ставшая еще неумолимей при виде твари.
- Ну, что там? - севшим голосом спросил он, прощаясь с надеждой на жизнь.
- Ничего, несколько царапин. Не больно?- Трава провела пальцем по спине. Было щекотно и все. Еще противно стягивало спину там, где осталась слизь гигантской мокрицы. Но ничего не пекло и не жгло. Зато изнутри начал подниматься, заставляя полосами покраснеть даже спину, жгучий, нестерпимый стыд.
- Все в порядке, она не ядовитая, ничего, мы все перепугались. - Сказала Трава и подошла к уже переставшей корячиться твари. Возле нее присел Тир.
- Что это? - спросил юный диггер.
Трава привычно, как и дома, объяснила ему внешний вид «крокозябры» и поднесла его пальцы потрогать тварь, благо она оказалась совершенно безобидной. На Парда перестали обращать внимание. Грубо вырвав из рук близнеца автомат, красный, как рак, парень присел было возле стены, но тут же отскочил с руганью. Она тоже была покрыта слизью. Окончательно расстроившись, он отошел подальше от ребят, делая вид, что несет бдительную патрульную службу.
Встреча с неведомой тварью, как ни странно подняла всем настроение и вывела из ступора. Ребята оживленно обсуждали первое приключение, которое почему-то привело всех к твердой убежденности в том, что все закончится хорошо. Самое страшное в подземелье оказалось не мутанты, крысы и чужие, а гробовая тишина и полное отсутствие жизни. Теперь всем казалось, что выход недалеко, как бы ни абсурден был такой вывод. Мокрицу переворачивали, тыкали куском кабеля, подвернувшегося под руку, иногда косились на Парда, но трогать пострадавшего не решались.
- Я чуть в штаны не наделал, - возбужденно орал один из близнецов, с перепугу обращаясь не к брату, а к Траве. - Они как побегут, прямо по потолку. Я даже не понял сначала что это такое… Как побегу…
- Я думал, что это мутанты, уже решил, что нам конец… - тоже почему-то радостно и оживленно говорил Тир.
- А фонарик светит на них, а они с такой скоростью несутся… - второй близнец подключился к обсуждению.- Ничего себе у них скорость! Мы даже не поняли, что это такое…
- Ребята, она как-то странно пахнет,- пробормотала Трава, все это время продолжавшая принюхиваться к сдохшей мокрице и переворачивать ее то на жесткую членистую спину, то на покрытый мелкими щетинками живот.
Тир сразу насторожился и попытался тоже принюхаться. Даже Пард поддался общему настроению, тем более, что никто, по-видимому, не собирался его дразнить или вообще как-то вспоминать о его проколе, и подошел поближе. Тварь по-прежнему вызывала у него чувство омерзения, которое остальные по-видимому, не ощущали.
- Это похоже на плесень с четвертой плантации. Они точно пахнут плесенью, - растеряно и радостно сообщила, наконец, Трава.
- Может, они питаются ею? Судя по тому, что они не пытались напасть на нас, они не хищники, - предположил Тир, невольно подумав о Парде. Ребята переглянулись.
- Значит где-то рядом есть плесень, - констатировал невольно заинтересовавшийся Пард. - Нужно только идти по следам.
- Да я их где угодно найду, они сильно пахнут, - Трава поколупала пальцем слизь на стене, отчего Пард очередной раз содрогнулся от омерзения и подумал, что некоторые поразительно лишены чувства брезгливости.
Плесень нашлась не сразу. Пришлось пройти несколько часов по следам мокриц, причем следы иногда пропадали в щелях, куда ребята не могли пролезть и приходилось делать длительные обходы. Но Тир умудрялся выводить их точно на след многоножек. Переходы все меньше и меньше напоминали станционные и коммуникационные тоннели. Все чаще были проходы, не облицованные ни бетоном, ни кафелем, просто вырубленные в камне, или вообще не имеющие определенной формы. Наконец Пард догадался:
- Народ, мы, похоже, выбираемся из метро в подземные пещеры. Мы пошли как то поперек.
- Или слишком глубоко забрались, - задумчиво произнесла Трава. Тир уверенно произнес:
- Наша станция - там. Направление, по которому нужно идти, несколько левее, вон там. За мокрицами мы ушли вглубь. Нам нужно найти воду и пищу, а потом посмотрим. Травка, как ты там, нашла что-нибудь? Не очень хочется выбираться из метро, мы можем потерять проходы.
Трава как раз стояла, рассматривая что-то на стене.
- Пард, посвети,- попросила она. Вся стена от пола до потолка была покрыта какими-то наростами и потеками. По ее поверхности сочилась вода, и все внезапно почувствовали дикую жажду. Ведь последнюю воду они выпили еще до нашествия мокриц. Близнецы, не долго думая, полезли лизать влажные потеки на камнях, но Пард грубо отшвырнул их от стены.
- Сказали же не пить воду. Она может быть зараженной. А радиометра у нас нет.
- Вода нормальная, - вдруг подала голос молчащая до сих пор Рыся. Она, как всегда, что-то шкрябала когтем на камнях и мечтала о чем-то своем.
- Ты откуда знаешь?- опешил Пард.
- Просто знаю. Меня всегда просили проверить, если не знали радиоактивный предмет, или нет. - просто объяснила девочка, продолжая свое занятие.
- В смысле? - Трава от неожиданности опешила. Вот так всю жизнь проживешь рядом с подругой, а тут такое открывается.
- В прямом смысле. Я вижу, когда светится вокруг, тогда есть радиация, а эта вода - темная. Значит можно ее пить. Можно я тоже попью?
- А почему я не знаю? - в голосе Травы прозвучала обида.
- Ну, не знаю, просто мы об этом не говорили. Ты помнишь, я тогда сказала, что Чар скоро помрет, а ты смеяться начала и обозвала меня экстрасексом. А мама говорила, что лучше, чтобы никто об этом не знал, а то и так из-за когтей косятся некоторые.
- Но мы то не косимся, - пожала плечами Трава.
- Ты точно распознаешь радиацию, или опять сказки сочиняешь?-с недоверием переспросил Пард.
- А будто у нас выбор есть. Без воды мы погибнем быстрее, чем от радиации. Предпочитаю поверить Рысе. Кто за? - Тир, как всегда, предпочитал демократию.
Лишнего приглашения никому не понадобилось. Дружно прилипнув к стене ребята ловили языками сладковатую, незнакомо свежую воду, холодную и пахучую, до безумия вкусную и неожиданно густую.
- Опаньки…- Трава первая оторвалась от процесса. - Кажется, мы нашли еду. Посмотрите, под водой какая-то каша… Это не совсем плесень как с плантаций, но тоже есть можно. Это даже вкуснее.
- Ты уверена?- но в голосе Парда уже не было былой недоверчивости и строптивости. Просто хотелось верить, что они нашли еду и питье, что хоть что-то пошло на лад, что можно хоть немного расслабиться и отдохнуть. Похоже, что-то подобное почувствовал каждый.
- Привал,- почти в один голос выдохнули Тир и Пард. Друзья-соперники помогли друг другу снять небогатое снаряжение, распределенное между ними, и повалились на каменистый пол. Остальные без возражений сделали то же самое, только Близнецы еще какое-то время продолжали слизывать со стены вкусные натеки, пока Трава строго не сказала:
- Ну, хватит, а то животы заболят. Обгадите все подземелья, а нам, может быть, еще возвращаться тут придется. - Близнецы, вообще никого не слушавшие, Траву почему-то уважали и ее указания выполняли без промедления. Они, как всегда, устроились вдвоем, несколько поодаль от ребят и сразу засопели. Попытки предыдущей ночью заставить их дежурить, чтобы разгрузить старших парней, не привели ни к чему. Они просто выслушали инструкцию и тут же завалились спать, и никакие угрозы, упреки и увещевания их не касались. А отдохнуть нужно было обязательно. Тир, не спавший практически ни часа с момента катастрофы, и Пард, спавший урывками, буквально валились с ног. Сейчас дежурить нужно было обязательно, мало ли что. Погибнуть во сне никому не улыбалось. Но сил уже не было. Пард устало сказал:
- Я подежурю первым, спите…
- Давайте мы вдвоем посидим? С Травой. Мы не очень устали,- неожиданно подала голос Рыся. Парни сначала хором принялись протестовать, но девчонки им разложили, как дважды два, что им нужно кое-что для себя сделать, а парни мешают, и что слух у них не хуже, чем у Парда, а с перепугу они и лучше Тира услышат. Ребята взяли с них обещание, что при малейшем шуме их разбудят, и почти тут же уснули.
Девчонки болтали шепотом, наслаждаясь минутами спокойствия и отдыха, и действительно не очень хотели спать. Запах растительности вызвал у Травы такой прилив сил, что она заразила и подругу. Девочки хотели попытаться собрать и сохранить питательную массу. Постепенно в темноте раздалось хихиканье, и Трава успела мельком подумать: как быстро они привыкли к жизни вне станции. Воспоминания о доме отошли в глубину памяти, затянулись пережитым настолько, что казалось, что путешествие их длится не один месяц, а то и всегда они жили в этих катакомбах, а станция только приснилась им в уютном домашнем сне.
- Давай попробуем выключить фонарик,- предложила Трава. - Остались последние батарейки, а если будет сильно страшно, опять включим. Ты не боишься?
- А чего бояться? С фонариком, конечно, красивее, но и без него все прекрасно видно. - отмахнулась Рыся, втихаря отколупывая когтем побольше плесневой пленки, но очередной раз перестаралась и наскребла кучу песка и камешков, скрипевших на зубах и грозивших потерей оных. Трава повернула подругу за плечо.
- Ты хочешь сказать, что ты видишь в темноте?
- Ннну, я не знаю, я вижу все время, только по-разному.
Трава выключила фонарик.
- Вот так видишь?
- Ну да… А ты что, не видишь?
Трава подняла руку в сторону,
- Что я делаю?
- Ну, руку подняла, - уже с раздражением ответила Рыся, которой Трава мешала наслаждаться вкуснятинкой, поесть девочка любила.
- Слушай, а почему на станции мы этого не знали, ну, что ты видишь в темноте?
- Так на станции и темноты нет, я и сама не знала, а потом, темнота - это когда все светится, а когда фонарик или лампы, то все разноцветное.
- А ты знала, что видишь не так, как все? - Трава постепенно успокоилась. В конце концов, мало ли что было на станции такого, о чем сейчас трудно было вспомнить.
- Ну, родители говорили как-то, что я вижу радиацию. Папа тогда сильно спорил с Рексом. Он говорил, что радиацию видеть никто не может. Глаза приспособлены для других волн, что ли, не помню. А Рекс говорил, что мы - мутанты, поэтому то, что происходит с нашими организмами, никому не может быть понятно. Еще он говорил, что никакой институт не мог бы позволить себе столько умерших от неправильных опытов младенцев, зато кто выжил, тот приспособлен к новым условиям гораздо больше, чем их предки. Ну, еще многое они еще говорили, я все не помню. По-моему, Рекс так и не переубедил папу. Но меня просили проверять вещи на радиацию, а потом их замеряли радиометром. А еще, помнишь, я видела, когда человек сильно светится, то он быстро умирает. Ты сама сначала мне не верила, а потом все так и получалось, и мама сказала, чтобы я никому не говорила, а то люди не правильно все понимают.
Болтая, девочка не переставала отколупывать кусочки натеков и засовывать их в рот. Только немного погодя Рыся заметила, что Трава, как-то странно прищурившись уставилась на стену, по которой текла вода.
- Эй, ты чего?
- Блин, да ты не увидишь. Тут не темно. Эти грибы немного светятся, видеть я ничего не вижу, но вся стена зеленоватая, как в дальнем тоннеле, где папа ставил опыты с растениями.
- Почему грибы?
- Потому что. У мамы в книге такие описываются, которые растут в подземельях и светятся. Не помню, как называются. Эти, конечно, больше, и светятся ярче, наверное. Мама говорила, что на поверхности все было намного меньше, чем когда мутировали и растения и животные. Вот как мокрицы эти.
- Травка, а ты точно знаешь, что это безопасно есть?
- Ну, да…
- А откуда?
- Не знаю, запах съедобный, вкус, и про этих многоножек я тоже сразу знала, что они безопасные и ничего нам не сделают. Даже жалко ту, которую Пард пришиб.
Девчонки еще попромывали косточки грубияну Парду, похихикали и вдруг поняли, что усталость берет свое, что спать хочется просто нестерпимо, а парней будить ох как не хочется, они и вправду сильно вымотались. И со словами «Сейчас мы немножечко только полежим» девочки крепко уснули, сытые и довольные, крепко обнявшись во сне.