3. ПАРТИЗАНЫ

3.1.

Когда великие державы сели за стол переговоров, казалось, что всё идёт на лад. Президент Валерий Иванюк поддался на просьбы жены и детей и отпустил их на неделю на президентскую дачу в Беловежскую пущу.

Но через два дня во время переговоров между парламентерами произошел неожиданный конфликт. По дипломатическим каналам связи негативные эмоции передались в дома правительств и президентские дворцы и далее – в военные ведомства этих держав. Теперь уже не важно, кто отдал фатальный приказ.

Заревели сирены. Президент, Правительство и ряд высших чиновников по переходам спустились в бункер под Домом Правительства. Через пять минут после объявления тревоги вертолет с семьей Президента взлетел в Беловежской пуще. Иванюк хотел дождаться семью, но офицеры из службы охраны почти насильно увели его в бункер.

Электромагнитный импульс вывел из строя навигационные системы вертолета. Не смотря на это, опытный лётчик довёл машину до окрестностей Минска и искал место для посадки в рушащемся и пылающем городе. Запоздалая боеголовка упала как раз под пролетавшим вертолетом, вызвала взрыв, который в долю секунду превратил вертолёт в оплавленный кусок металла.

Уцелевшие члены Правительства, высшие чиновники силовых ведомств собрались в зале совещаний бункера. Электронная система сбора и информации и слежения, камеры наружного наблюдения, дипломатические каналы связи, которые функционировали еще несколько часов после начала удара, свидетельствовали о чудовищных разрушениях в Минске и во всём мире. Надежды на то, что удар будет дозированным, не осталось – стало ясно, что великие державы выпустили или выпустят в ближайшие часы весь арсенал, которым обладают.

На следующий день, по системе туннелей, соединявших бункер с метро и иными коммуникациями подземного Минска, входившими в подведомственность МУОСа, были направлены разведчики. Вернулись, по пока непонятным причинам, лишь часть из них. Ситуация оказалась удручающей. В системе МУОСа скопилось огромное количество людей, однако в результате позднего оповещения тревоги, многие попали в убежища уже после взрыва – с тяжелыми или смертельными травмами, ожогами, поражениями радиацией. Число тяжелых составляло около 15 процентов. Медиков не хватало. Подземные склады медикаментов и продовольствия были заполнены менее чем на треть, хотя Президенту уже давно было доложено, что они заполнены полностью.

Уровень радиоактивного загрязнения на поверхности значительно превышал прогнозный, а установленные гермошлюзовые системы явно были бракованными. В метро уровень радиации несколько превышал допустимый, а верхних помещениях вообще был критическим. При этом нижние помещения не могли вместить всех попавших в метро.

Разрушения на поверхности были катастрофическими, все наземные коммуникации и техника были разрушены, оставшиеся там в живых люди получили летальный уровень радиации. Они сбивались в группы и пытались любыми судьбами прорваться в метро.

Системы внутренней связи в МУОСе, опять же вопреки довоенным докладам, не были приведены в готовность, жизненно необходимые генераторы, другое оборудование в полной мере доставлено в метро не было.

Выслушав докладчиков, Валерий Иванюк поднял нескольких министров, которые допустили очковтирательство, и приказал их взять под стражу. В их число попал и особый управляющий МУОСа Виктор Удовицкий. Председатель КГБ месяца три назад докладывал Президенту о наличии в отношении последнего оперативной информации о злоупотреблениях, связанных со взяточничеством при осуществлении тендеров на заказы и работы в пользу МУОСа, а также в хищении отпускаемых на это средств. И, якобы, по непроверенной информации на имя родственников главы МУОСа были открыты счета в Эмиратских банках; а любовница последнего выкупила остров в Карибском море. Но информация, по признанию самого главы госбезопасности, была ещё недостаточно проверенной, и он только рекомендовал под благовидным предлогом заменить главу этого ведомства. Валерий Иванюк решил тогда не спешить с выводами. Теперь было уже поздно об этом жалеть.

После выступления докладчиков и обсуждения вопросов было принято ряд управленческих решений: по поводу налаживания связи внутри МУОСа, административного деления МУОСа, назначения глав соответствующих убежищ, переписи спасшихся, охраны складов.

Уже поздно ночью все разошлись. Президент остался в зале заседаний. Монитор, установленный в этом зале, передавал картинку с одной из последних уцелевших камер системы видеонаблюдения города, установленной на площади Якуба Коласа. Здания были разрушены, театр пылал, на проспекте скучились автомобили, большей частью тоже горящие. Листьев на деревьях почти не осталось, стволы многих были обуглены. Десяток людей толпились у входа в метро – их силуэты были видны в отблесках пожара. И кругом лежали трупы, много трупов – тех, кто бежал в метро и не успел. Маленькая девочка, годика четыре, в светленьком платьице (совсем как его дочь – Валерия), сидела возле трупа женщины и трогала его за лицо, видимо что-то говоря, наверняка плача. Девочка уже получила смертельную дозу радиации и скоро упадёт рядом со своей мамой. Этот ребёнок – один из его народа, она умирает, и он ей не помог. Он не смог защитить десять миллионов, которые погибли, гибнут или мучительно умрут в ближайшее время. Он даже не смог спасти свою семью. Умирает его родина. Всё что он делал последние три года после инаугурации – всё блеф, всё не стоит ничего. Он сам зарыдал без слёз. Ему захотелось умереть.

– Господин Президент!

Валерий поднял голову. Рядом с ним стоял Семён Тимошук – майор из службы безопасности – уже старый мужик. Это был единственный человек, с которым он мог поговорить по душам, и выпить по сто грамм, не боясь сказать лишнего. Он сам просил Тимошука называть себя на «ты», когда они общались один на один, тот соглашался, но никогда так не делал. Никогда, но только не сегодня:

– Валера. Там тоже твой народ (он указал рукой в сторону выхода из зала). И ты им нужен. Сегодня, как никогда. Без Президента будет хаос. А сейчас надо поспать. Впереди у тебя – тяжёлый день.

Не смотря на призывы к панибратству, в другой бы раз от такого обращения Президент бы скривился. Но только не сегодня. Тимошук напомнил ему отца, который вечность назад его, корпевшего над учебниками перед поступлением в университет, загонял спать. Он устало ответил старому майору:

– Да, Семён. Нам надо поспать. Впереди у нас много тяжёлых дней.