Глава VI

     Молодожены и Леонид Страхов

  Мы продолжали идти за Власом в одному ему известном направлении. Пока что цель нашего посещения парка аттракционов оставалась неясной. Наемник зашел, взял ключ у давно мертвого сантехника, открыл им дверь кассы и поднял с пола только желтый листочек в клеточку, да еще и довольно грязный. Теперь он вел нас по тротуару вдоль главной дороги города. Впереди была видна пятиэтажка, верхние этажи которой поглотил густой туман. А мы тем временем проходили мимо маленького одноэтажного здания, на верхушке которого осталось два оплывших кольца, соединенных вместе. Это же загс!

  Каким же было мое удивление, когда Влас повел нас прямо в это здание. То, что мы там увидели уже на самом входе, было ужасно.

  Коридор был завален скелетами. Почти на всех одежда сгорела или выцвела до предела, но оставалось два мертвеца, от которых действительно становилось не по себе. В самом конце зала, перед обуглившимися двойными дверями. На первом был оплавлено-выцветший костюм. Праздничный пиджак угадывался весьма смутно, но зато легко можно было сказать, что одето на втором скелете. Белая кружевная ткань сгорела и теперь стала черными узорами пепла на груди у скелета. На голове висело какое-то тряпье, приклеившееся к расплавленному обручу. А ниже живота начинался поплывший каркас.

  И у обоих скелетов на безымянных пальцах были маленькие лужицы расплавленного золота.

  Власу, казалось все равно. Он лишь бросил через плечо:

  -Не мешай молодоженам проводить первую брачную ночь.

  Я оглянулся. Сказано это было Костру, который стволом автомата пытался отодрать от пальца скелета золотой кругляш. Вот ведь… нехороший человек. Мое мнение об Алексее все падало и падало. А ведь такой паренек был, когда на Площади Ильича жили!

  Наемник тем временем открыл двойные двери и вошел в зал бракосочетания. Красная ковровая дорожка сгорела и лежала кучей темно-серой золы, старательно разметанной по полу. Невысокая тумба в конце зала сгорела только на половину, а оставшаяся часть обуглилась, как и все в зале. Влас прошел и этот зал и вошел в маленькую комнатку за тумбой. Раздался щелчок закрывающейся двери. Я подошел и постучал:

  -Занято.

  У меня вытянулось лицо, Костер прыснул. Кукуцапль глянул на меня и ухмыльнулся в бороду.

  Влас не подавал признаков жизни еще какое-то время, и я уже начал беспокоится, когда изнутри донеслось торжествующее «Есть!!! Не сгорела!!!». Снова щелкнул замок и наемник вышел. Лицо серьезное, но глаза все еще сужены. Влас явно рад.

  -Ладно, народ. А теперь с песней, соответствующей атмосфере, идем на Рейхстаг! Тьфу ты… в последнее место!

  И местный житель запел. Звучным басом, но явно гримасничая и кривляясь. Скажем прямо, до хора Турецкого из Полиса ему было очень далеко.

-Здесь птицы не поют,

Деревья не растут,

И только мы плечом к плечу

Врастаем в землю тут.

Горит и крушится планета,

Над нашей Родиною дым.

А значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех, мы за ценой не постоим!

  Несмотря на свою дурашливость в исполнении Власа, песня и правда как нельзя кстати подходила к тому, что происходит вокруг.

  Неожиданно лицо Власа побледнело. Он схватил Костра за руку и резко выдернул ее из кармана штанов. В руке он сжимал кольцо, снятое с трупа.

  -Ты пи… - начал орать наемник, но его перебили. Из соседнего помещения, коридора, донесся такой же звук, каким совсем недавно (а кажется, что прошла целая вечность!) Влас отпугивал летяг. С улицы ему вторил такой же, только громче. В зал, повалив двери и выбив осколки окна, хлынули бесы.

  Я молниеносно снял автомат с предохранителя, передернул затвор, но нажать на курок я не успел – лавина отвратительных телец затопила и меня, и Алексея, и Власа с Кукуцаплем. Толпа топталась по нам, автомат у меня вырвали, чуть не откусив вместе с пальцами. Один из бесов вскочил мне на грудь, уперся твердыми копытцами в поясницу и заверещал прямо в лицо. Мелкие коготки впились в плечи, зубастая морда понеслась на меня. Я зажмурился, будто сжатые веки могли остановить эти щербатые треугольники зубов…

  На лицо резко брызнуло чем-то теплым, даже горячим. Слюни у него что ли такие? Я открыл глаза. На животе у меня лежал труп беса, с начисто снесенной половиной головы. Вся моя грудь была залита вязкой, тягучей черной кровью. Я с отвращением сбросил беса с себя, но встать не смог, меня повалило уже несколько мутантов. Один вцепился в ногу, второй воткнулся коготками в руку и распахнул пасть.

  Я стряхнул беса ногой, он съехал вниз и был раздавлен тяжеленным ботинком. Второго я приподнял над полом и со всей силы ударил им об бетонную плиту. Хрустнули кости и бес с визгом распластался на полу. Когда на меня бросилось уже штук двадцать этих уродцев, я не мог сдержать их и… мне несказанно повезло. Стена загса взорвалась, разлетелась на кирпичи, заыпав меня строительной крышкой. Там, где только что была стена, теперь зияло огромное отверстие, заваленное останками бесов. Сквозь пыль и туман снаружи просматривался силуэт человека.

  Большинство бесов с меня смело взрывной волной, парочку сшибло летящими во все стороны кирпичами. Я вскочил, благо, меня так не ранили. Рядом лежал невозмутимый Кукуцапль, судя по всему выпавший из тачки. Власа не потрепало вообще, он со спокойным видом перезаряжал калаш. А на Костра было страшно смотреть. Его многострадальную, простреленную и обожженную руку просто-напросто оторвало. И почему никто не делает попыток помочь ему? А потом я увидел – ему уже помогли. Рука была плотно забинтована желтым эластичным бинтом и густо обмазана зеленкой. Хотя стонал он страшно. Влас увидел, как я смотрю на Алексея и довольно просипел:

  -Ничего, до свадьбы заживет. Он уже и колечко припас, – и Влас вернулся к перезарядке автомата.

  А человек тем временем вышел из тумана и пошел к нам. На нем была толстовка с капюшоном, затертые джинсы и некое подобие бронежилета. Но подойти и завести хоть какую-то беседу ему не удалось – с десяток бесов навалилось на него и… я ожидал рек крови, клочков мяса, но ничего не было. Бесы схлынули и человек упал, весь искусанный, покрытый узорами из следов зубов.

  Влас невозмутимо подошел к трупу, кинул мне его ружье, довольно много связанной в пачки картечи на медведя и продолжил обыскивать, изредка перекладывая вещи из его карманов в свои.

  Я снова положил старика в тачку и подошел с Костром к наемнику.  Тот повернулся к нам:

  -Есть хорошая новость и плохая. Хорошая – если прямо сейчас пойдем дальше, то на следующую ночь будем уже в Тэце. Плохая – рассвет уже очень скоро. Пара минут.

  -Как так?! – возмутился я, - мы же почти ничего за ночь не сделали! Да и зима сейчас!

  -Я бы на твоем месте не болтал, а то в котлету по-киевски в раз превратишься. Ты часом не заметил, что рассвет назревает за несколько часов до восхода солнца. То есть свет уже есть. Столбов огня не будет, но мы просто сваримся. А голыми по городу лучше не ходить.

  -А почему мы тогда к вам так просто прибежали за пару минут до рассвета?

  -Твою мать! Пошли в убежище, там все вопросы!

  -Зачем?

  -Надо, Федя, надо!!! – Влас буквально схватил меня за шкирку и потащил за собой. Мы пошли в сторону той самой пятиэтажки. Звезды уже исчезали с неба, сами небеса голубели, причем довольно-таки стремительно.

  Местный житель затащил нас в ближайший подвал у подъезда. Там обнаружилось несколько трупов, уже порядком высохших. Никаких полезных вещей у них не оказалось. Зато прямо за ними была хиленькая жестяная перегородка, закрытая на несколько щеколд и задвижек. Влас стал неторопливо открывать их все. Воздух не теплел.

  -Э, Влас, а жарче-то не становится.

  -Так подвал же. Туман весь наверху. Он, как это… статичный, не заползает никуда.

  -А зачем тогда за перегородку?

  -Так когда наверху будет фаершоу, мы все равно в подвале без перегородки какой-нибудь в пельмени превратимся.

  -А чье это вообще убежище?

  -Чье-то… по закону оно обязано быть открытым для всех.

  Тут Влас наконец откинул последнюю щеколду и отворил квадратную дверь в перегородке.

  Открывшийся нам вид начисто отбивал желание дневать в этой жестяной коробке.

  Когда-то комнатушка была обставлена на манер тюремной камеры. На стенах висела пара нар, больше похожих на снятые с поезда верхние полки купе. У стены стояло два стула и чернильница.

  Но на все это было страшно смотреть. Полки были выпотрошены (явно не хватало целой горы наполнителя) и искусаны, но не клыками монстров, а обычными человеческими зубами. Цепочки старательно погрызены, как и крепления. Стулья покусаны еще больше, а чернильница, вся в слюнях, лежит на полу пустая. Вся комнатка завалена костями, чистыми, будто мясо срезали бритвой и еще пошлифовали, а ведь среди этих костей были и человеческие руки, ноги и даже головы. Но самое главное – в центре всего этого полусидел-полулежал человек.

  Он страшно исхудал. Живот присох к позвоночнику, руки стали совсем узкими и костлявыми. Щеки впали, под глазами огромные круги. Волос у человека не было, только редкие клочки на макушке. Одежды на нем тоже не было, только уродливая пародия на ботинки лежала чуть поотдаль.

  Человек сперва не отреагировал на нас, но вскоре поднял голову и с диким хрипом бросился на Власа. Нападавшего встретил выставленный вперед кулак. Человек отлетел, упал на пол и ударился головой. Но сознание не потерял. Он застонал:

  -Ы…э…ыэ…ды-и….эды…еди…еды!

  Влас закрыл дверь за собой. Я уже чувствовал, что становится теплее. Затем наемник наклонился к сумасшедшему (а это несомненно).

  -На вопросы ответишь?

  -Ыды… еды! – Требовательно хрипел человек, не обращая на вопрос никакого внимания.

  -Ладно, дадим мы тебе еды, но на вопросы ответишь.

  Человек немного помолчал, а потом, будто вспомнив что-то, закивал, жадно глядя на Власа.

  Наемник достал из кармана кусок галеты, которой уже было лет пятьдесят, и кинул его голодающему. Тот жадно схватил еду и с наслаждением ее проглотил, практически не размусоливая.

  -Ну что… - начал Влас, но человек внезапно захрипел, схватился за горло, за грудь, за живот, выпучил глаза и упал на пол с глухим стуком. Наемник подошел к нему и взял за руку.

  -Сдох наш абориген… наверное на самом деле давно не ел. Что ж, простит мне бог грешок…

  Наемник стал обшаривать комнату. Никаких вещей он не обнаружил. Потом снял с мертвеца ботинки, и из правого выпала маленькая облезлая коробочка. Я присмотрелся…

  -Влас! Это ж диктофон!

  -Без тебя вижу.

  Местный житель взял коробочку в руки и нажал пару кнопок.

  -Так, трек называется «Последняя запись». Символичненько. Послушаем-с.

  Влас нажал еще на одну кнопку. Неожиданно громко из коробочки пошел звук.

  «Сволочь Стрельников захлопнул дверь! Мы с ребятами пытались ее выбить, но она, гадина, крепко держится. В общем, надо подождать, пока сюда доберется кто-нибудь переждать» - в диктофоне мелькнул звук, как будто положили рацию. Началась следующая часть записи, голос стал заметно более уставшим. – «Припасов осталось не очень много, дня на четыре. Никто не пережидает, хотя вчера перед самым рассветом что-то довольно сильно ударилось об дверь. Дежурим по очереди, все чаще хочется спать». – Следующая запись. Голос начинает слегка хрипеть. – «Блин. Одно слово – блин. Запасы практически кончились, остался один сухарь и полбутылки воды. Надо растянуть как можно на дольше». – Запись снова переключилась, но на этот раз слов долго не было. Я уже решил, что их так и не будет. Но нет, голос. Полностью охрип, уставший до предела. – «Припасы кончились четыре дня назад. Приходится пить эту жижу, которая течет из трещины в стене, под правой койкой… дозиметр показывает, что от нее фонит порядочно, но что делать? Штельман съел свои сигареты. Теперь сидит и срет в углу». – Новая запись началась мгновенно, будто и не было паузы. Голос стал запинаться. – «Мы… с Гармашем съели и свои сигареты… пузу хреново, вкус поганей некуда… жижа перестала течь, мы день без воды. Штельман уже второй день вылизывает пол и… блин, как сказать то… короче жрет свои… нет, лучше вам не знать». – Следующая запись. В голосе появились те завывающие нотки, которые мы слышали от человека совсем недавно. – «Сегодняа-а…. Штельман бросился… на нас… мы его убили… нечьяа-а-аны… нечаянно. Он лежит… скоро мы не выдержим и… мы же его съедим!». – Следующая запись началась с того, что кто-то нажал несколько лишних кнопок, а затем прорезался воющий голос. – «Наверна-а-а-а… эыэ-та-а-а… па-а-аследняя моя за-апиыэсь… уф. Я… могу сказать пару слов норма-а-ально… позавчера я съел Гармаша и выпил его кровь… а-а-а… сейчас еэ-эм наполниытеэ-э-э-эль нар… это моя последняя запись. С вамиы-ы-ы был Леонид Страхов. Прощайте». – Запись кончилась.

  Мы все стояли, слегка ошарашенные тем, что только что прослушали. Молчание прервал Влас:

  -Стрельников.

  -Что?! – Костра будто неожиданно разбудили.

  -Стрельников. Знакомая рожа. Он начальник одного очень интересного местечка. Надо будет заскочить к нему. А это возьмем с собой. – Он положил диктофон в тот карман, в котором еще недавно лежала галета.

  Он подошел к двери и закрыл ее на все внутренние замки. Дневать в одном подвале с трупом не хотелось, но пришлось.

  Я лег на кровать и попытался уснуть. Неожиданно мне это удалось. Да, по сравнению с этим городком жизнь в метро – просто рай. С мутантами, радиацией, но рай.