Когда я думаю о деньгах, мне всегда представляется озеро, полное лотосов. Они растут из тины и все же невыразимо прекрасны. Поистине чудо, сотворенное природой. Хотя лотос рождается в грязи, питается ею и в ней же умирает, он считается олицетворением чистоты. Он поднимается над тиной такой девственный и безупречный, что никто не вспоминает, откуда он появился. Поэтому буддисты боготворят лотос. С деньгами то же самое. Откуда бы они ни взялись и в чьих бы руках ни побывали, на них не остается следов. Мы не знаем, кто владел ими прежде и на что шли люди, чтобы их заполучить. Они всегда выглядят одинаково, и один их вид приводит людей в счастливое волнение.

Я никогда не гналась за деньгами, даже в молодости. Японцы вообще довольно равнодушны к деньгам. Поэтому мы не особо успешны в бизнесе. Для японца деньги не могут быть смыслом существования. Но и среди нас есть такие, для кого они со временем становятся целью. Когда человек осознает, что он (или она) ради денег способен на все, он вступает на путь, который делает его подобным лотосу — чистому и девственно прекрасному, но безнадежно увязшему в грязи.

С покупкой кимоно я снова оказалась в долгу у банка и компании «Восход». Ткань для кимоно обошлась мне в 760 000 иен. С учетом пошива и всяких дополнений набежал почти миллион. Значит, надо снова выпрашивать кредит у компании «Восход», который бы позволил мне расплатиться с банком. Другого выхода не было.

Наше сознание подчас играет с нами злые шутки. Когда я в первый раз пришла в компанию «Восход», то поклялась никогда не возвращаться в это страшное место. Теперь же с нетерпением ожидала встречи с ужасным господином Ямаситой. Даже сама мысль о нем приносила мне облегчение, казалось, что якудза не предаст меня. Там тоже простые люди, и они хорошо понимают людские проблемы. Насчет банка у меня такой уверенности не было. У банкиров свои правила, и они молятся на свои бухгалтерские книги. Я даже почувствовала странное удовлетворение от того, что мой отец, наделав долгов, предпочел обратиться к якудза, а не к банкам.

Во второй раз я пришла к ним уже под дождем. Дверь мне открыла та же женщина и, похоже, не узнала меня. Проводив в офис, она указала на тот же стул, что и в прошлый раз. Господин Ямасита точно так же разговаривал по телефону. Однако, увидев меня, разговор не прервал. Вид у него был рассерженный и, глядя на дождь за окном, он недовольно хмурил брови. В комнате было влажно и тепло. Стекла запотели, и струйки дождя оставляли на них длинные следы. Я так внимательно следила за ними, что совершенно не заметила, как господин Ямасита положил трубку и уставился на меня.

— Как вы сюда попали? Откуда у вас наш адрес? — грубо спросил он.

— Я… разве вы не помните, господин Ямасита? Я брала у вас кредит чуть больше года назад. Меня послал к вам господин Маруяма из банка Синсэй, — запинаясь, ответила я.

Лицо его прояснилось, он перевел взгляд на мою грудь и улыбнулся:

— Ах да, господин Маруяма. Да-да, конечно. Как он там?

— Не знаю. Я не бываю в банке.

— Понятно.

Он выжидающе посмотрел на меня.

— Я пришла, потому что мне нужен еще один кредит, — выпалила я.

С господином Ямаситой можно было говорить без обиняков.

— Еще один кредит? Вы опять влезли в долги?

— Так уж получилось.

— Только не говорите мне, что у вас заболел ребенок. Я такое сто раз слышал.

— Мне нужен один миллион иен, — отчеканила я, вскинув голову.

— Миллион! В прошлый раз было пятьсот тысяч. Вам что, муж денег не дает?

— К моему мужу все это не имеет никакого отношения, — сухо сказала я. — Это целиком моя вина, и расплачиваться за нее буду я сама. А в прошлый раз я брала четыреста тысяч, а не пятьсот.

К моему удивлению, он рассмеялся:

— Вы мне нравитесь, госпожа Накаяма, или как вас там. Я вижу, вы честная женщина, хотя и скрыли от меня свое настоящее имя. Ладно, вы получите деньги, хотя у меня правило: никогда не давать нового кредита, пока клиент не выплатит старый. Но для вас я сделаю исключение. И знаете почему? — Он наклонился над столом, приблизив свое лицо к моему: — Потому что я вам доверяю и надеюсь, что вы меня не подведете.

Я молча кивнула, не отваживаясь отвернуться.

На этот раз я тоже ушла с деньгами в кошельке. Там было немного, всего двадцать восемь тысяч, поскольку все остальное сразу же отправили в банк. Но я радовалась даже такому пустяку. На душе было легко и радостно. Когда я шла к метро, мне на глаза попался кружевной жакет. Он был выставлен в витрине крошечного магазинчика, одного из тех, которые держат незамужние женщины, живущие в родительском доме и торгующие всяким хламом. Но этот жакет сильно выделялся на общем фоне — белый, элегантный и совсем европейский. Не хуже, чем все мои фирменные тряпки. Я подумала, что дети вернутся из школы только через час, время у меня есть и почему бы не зайти и не примерить жакет, просто так, для разминки. Покупать его я, естественно, не собиралась.

Когда я зашла в магазин, хозяйка (которая оказалась вовсе не увядшей старой девой, как я ожидала, а модной девицей в шортах, с накладными ресницами и длинными, тщательно завитыми осветленными волосами) приветствовала меня как старую знакомую и сразу же дала примерить жакет и симпатичное желтое платье в белый цветочек. Она хорошо знала свое дело — платье прекрасно подходило к жакету. Я взглянула в зеркало и не узнала себя. Еще минуту назад я выглядела, как невзрачная домохозяйка, а теперь на меня смотрела молодая женщина, почти девчонка. Постучавшись в примерочную, хозяйка спросила, можно ли и ей посмотреть. Я отдернула шторку и вышла наружу.

— Превосходно! — воскликнула она. — Вас просто не узнать. Честно говоря, когда вы вошли, мне показалось, что это платье не для вас, слишком молодежное. Но теперь я вижу, что интуиция меня не подвела. В ансамбле вещи смотрятся на вас шикарно.

Я постаралась взглянуть на себя ее глазами. Странное дело, когда красивая женщина говорит заурядной, что она выглядит прекрасно, та всегда верит, даже если красивая явно кривит душой. Таково обаяние красоты. Заурядным женщинам почему-то кажется, что красота неотделима от добродетели, и они подпадают под ее влияние. В общем, я отмела все сомнения и стала прикидывать, как бы купить жакет вместе с платьем.

Запах новой одежды на того, кто был лишен его долгое время, действует, как алкоголь на пьяницу. Он наполняет сознание пузырьками радости, затуманивает мозг и делает невозможное возможным. Мой муж всегда говорил, что, идя в ресторан с клиентами, надо быть начеку. «Осторожность тонет в стакане. Ты не представляешь, сколько рискованных кредитов было выдано под мухой», — частенько повторял он.

Моим алкоголем был запах новой одежды. Я не вдыхала его с тех пор, как залезла в долги. И сейчас была бессильна ему противостоять. Я купила и жакет, и платье, сняв немного с карточки Рю, а остальное заплатив из хозяйственных денег и того, что у меня осталось от кредита.

Ужин поверг мое семейство в уныние. Громче всех возмущалась Харука:

— Рис с овощами? И это все? Как мне прикажете учиться на рисе с овощами?

К моему удивлению, Рю встал на мою защиту.

— Не смей так разговаривать с матерью! — оборвал он дочь.

Харука растерялась — она всегда была любимицей Рю.

— Овощи полезны для здоровья. Только американцы едят мясо каждый день. И посмотри, какие они толстые. Пузатые, как редиски.

— На самом деле они большие и сильные. Потому и победили нас в войне, — огрызнулась Харука.

— Завтра у нас будут бифштексы, — поспешила успокоить ее я.

Харука расцвела благодарной улыбкой.

Вечером в спальне Рю неожиданно заметил:

— Ты сегодня какая-то счастливая.

Я сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, думая о чудесном желтом платье и белом жакете, еще не вынутом из целлофановой упаковки.

Звук его голоса заставил меня виновато вздрогнуть.

— О ком ты думаешь? — спросил Рю.

Конечно, надо было сказать, что о нем, но он вряд ли бы этому поверил. Слишком давно мы были женаты. Я только пожала плечами.

— Ни о ком.

К моему удивлению, чувство счастья не покидало меня целую неделю. Всякий раз, когда я видела желтое платье, висевшее у меня шкафу, мне казалось, что передо мной открывается прекрасный новый мир и, стоит мне только надеть обновку, как он окажется у моих ног. Долги и скудная еда, которой я кормила мужа и детей, больше меня не смущали. Но вскоре аромат новизны рассеялся, сменившись привычным затхлым душком, чем-то похожим на запах прокисшей капусты с луком. Я стала надевать свое желтое платье все реже и реже, потому что в нем я чувствовала себя какой-то нечистой. Вскоре я возненавидела и его, и жакет настолько, что снесла их в магазин подержанной одежды в Синдзюку, где мне дали две тысячи иен, хотя обошлись они мне тысяч в пятьдесят. Но мысль об освободившемся месте в шкафу наполняла меня радостью, и я поклялась, что больше ни за что не стану разоряться на тряпки.

Однако через несколько дней, выйдя со станции «Кисидзози», я увидела другую вещицу — шикарное черное коктейльное платье, на вид простое, но удивительно элегантное. Оно было не дизайнерским, но выглядело именно таким. Во мне опять вспыхнуло неукротимое желание покупать. Чувство наполняло меня неизъяснимым блаженством. Возможно, это и есть настоящая любовь. Сопротивляться было бесполезно. Цена была довольно высокой, но я жаждала его купить. Снова пришлось воспользоваться кредиткой Рю и изъять часть хозяйственных денег. В этот раз меня уже не мучила совесть. Я просто жить не могла без этого платья, а об остальном даже не хотела думать. Меня охватывало блаженство от одной мысли, что я опередила всех и сумела схватить такую вещь первой. Оно было сбившимся с курса кораблем, а я спасительной гаванью. И мы наконец обрели друг друга.

Спустя несколько дней в парикмахерской я наткнулась на статью в журнале. Там утверждалось, что для того, чтобы оставаться молодой, надо постоянно ощущать внутреннее счастье. Статья была написана американским врачом и переведена на японский нашей известной писательницей. Смысл ее заключался в том, что любая женщина, даже совсем молодая, должна ежедневно получать свою порцию положительных эмоций. Это может быть хобби, спорт, йога, еда или что-то еще, но именно таким образом женщина способна продлить свою молодость.

Вообще-то подобные статьи никогда не вызывали у меня интереса, но, переворачивая страницу, я подняла глаза и увидела в зеркале свое лицо. В безжалостном неоновом свете обозначились все приметы надвигающейся зрелости. Возраст уже нанес непоправимые потери моим щекам, лбу и шее, празднуя победу над поверженной юностью. Я отвела глаза и увидела в зеркале клиентку, сидящую сбоку от меня. Она была настолько старой, что ее морщинистое лицо уже ничто не могло спасти. И все же она кокетливо улыбалась молодому парикмахеру, склонившемуся над ней с феном. Я была шокирована. Что эта старуха забыла в салоне красоты? Ей надо дома сидеть и никуда не показываться. Но в то же время я подумала, что все женщины в этом салоне уже не первой молодости. Я снова стала изучать свое лицо, на этот раз более пристально. И что же? Глаза потускнели, на шее появились три тонкие морщинки, по сторонам носа и губ залегли глубокие складки.

В тот день я увидела перед собой лицо врага. И жизнь моя резко изменилась. Я почувствовала себя воином, сражающимся с безжалостным временем. Счастье любой ценой — вот отныне мой девиз, потому что это единственный способ продлить молодость. На первый взгляд статья, прочитанная в салоне красоты, никак не может перевернуть нашу жизнь. Но на самом деле это не так. Новая идея застает нас врасплох, открывая горизонты, о которых мы не подозревали. Во всяком случае, со мной все произошло именно так. В тот день я решила, что больше ни дня не проведу без шопинга. В нем я находила радость, не сравнимую с той, что дает любое хобби, спорт или гурманство. И радости этой хватало надолго, так что посещение магазинов обходилось дешевле, чем спортклубы, увлечения или рестораны.

Дело оставалось за деньгами. Рю никогда не запрещал мне пользоваться его кредиткой, но я решила этого избегать. Оставалось одно — найти работу с неполным рабочим днем и зарабатывать самостоятельно. В будни дети приходили из школы не раньше семи вечера, так что я свободно могла распоряжаться своим временем. Все равно, чем заниматься, но самым лучшим вариантом была бы работа продавщицы. Поэтому я отправилась в большой универмаг, заполнила анкету в трех экземплярах, прикрепила фотографию и стала ждать ответа. Наконец он пришел, четкий и лаконичный, с факсимиле вместо настоящей подписи.

Потом я обошла все кафе на Дзюгаока и Ден-эн-Кофу. Но им требовались люди с опытом работы, а у меня его не было. Наконец я попробовала толкнуться к врачам и дантистам, но их интересовали лишь молодые девицы на полный рабочий день.

И вот, возвращаясь после очередных поисков работы, я, как всегда, проходила мимо игрового зала «Розовый пеликан» с его искусственными пальмами у входа. Но на этот раз я там задержалась. У дверей курили двое мужчин, являвших собой полную противоположность: молодой панк с длинными фиолетовыми волосами, весь увешанный цепями, и мужчина под семьдесят с редеющей седой шевелюрой и озабоченным лицом. Они уставились на меня, и я сразу же выпрямилась, слегка выставив вперед грудь. Войдя в игорный зал, поднялась на второй этаж и без стука вошла в офис. После шума улицы с беспорядочно сигналящими и гудящими машинами тишина в офисе показалась мне гнетущей. В аквариуме бесцельно кружили все те же золотые рыбки. У стен стояли те же черные кожаные диваны, а черно-белые мониторы все так же бесстрастно следили за игроками. В комнате находились трое: две кореянки, с которыми я уже была знакома, и какой-то мужчина, коротенький и дурно одетый, из тех, кого вряд ли заметишь, даже если он будет стоять прямо перед тобой. Я решила сконцентрироваться на девушках, которые меня явно не узнали.

— Здравствуйте. Вы меня не помните? — решительно спросила я.

Они беспокойно переглянулись.

— Меня чуть не переехал ваш босс, и вы отпаивали меня чаем в этой самой комнате, а потом дали поиграть. — Повернувшись к одной из девиц, я добавила: — Это было в конце зимы, и вы еще восхищались моим черным пальто «Берберри».

Их лица прояснились, и на губах заиграли профессиональные улыбки.

— Вам тогда здорово повезло, кучу денег выиграли, — вспомнила та, что была пониже.

— Да, мне обычно везет, — с напором сказала я. — Сейчас я ищу работу. Вы можете мне чем-то помочь?

Девицы молча уставились на меня и тут же покосились в сторону мужчины.

— Помните, вы еще сказали, что я шикарно одеваюсь и могу привлечь клиентов. Может быть, я смогу работать вместе с вами? — с отчаянием спросила я, делая шаг в их сторону.

Молчание. Золотые рыбки беспокойно сновали в аквариуме, ловя ртом воду.

Более высокая девушка первой подала признаки жизни и, шагнув ко мне, заявила:

— Мы, конечно, рады, что вы хотите у нас работать, но тут всегда очень шумно и вообще слишком нервная для вас обстановка.

— Ничего, нервы у меня крепкие.

— Но нам сейчас не нужны работники. Если хотите поиграть, я провожу вас к свободному автомату.

Та, что пониже, тоже подошла поближе, и они встали передо мной как стена.

Вся моя решимость разлетелась в прах. Я отступила, готовая признать поражение.

— Один момент.

Мужчина, до того молча наблюдавший за нами, вдруг поднялся и вышел из-за стола. Я повернулась к нему, как цветок, тянущийся к солнцу. Голос у него был спокойный, добрый и очень приятный:

— Какую именно работу вы хотите найти?

— Любую, но только не на целый день.

Девицы разом захихикали, и низенькая, которая уже не скрывала, что хочет поскорее избавиться от меня, сообщила:

— Тогда уж точно здесь для вас ничего нет. Мы нанимаем только на полный рабочий день.

Вторая, прыснув, утвердительно кивнула.

— Да помолчите вы, — приказал мужчина. — Кто здесь хозяин, вы или я?

Обе тут же попятились, покорно склонив головы.

— Идите вниз и займитесь делами. И принесите даме чаю, — распорядился он.

Вот так я получила работу, которой занимаюсь до сих пор. Когда девицы ушли, мужчина извинился за их дурные манеры и предложил мне присесть на диван.

— Вам повезло, что я сегодня здесь. Сейчас в Японии трудно найти работу, особенно на неполный день. После кризиса многие остались не у дел. — Он вынул карточку и вручил мне. — Разрешите представиться — господин Пак, генеральный директор компании «Пеликан груп».

Мужчина был очень учтив, и я решила, что он японец, а корейское имя выбрал для маскировки. Или это японец, родившийся в Корее.

— Рада с вами познакомиться, — застенчиво проговорила я. — Думаете, у вас что-нибудь найдется для меня?

— Все зависит от того, что за работу вы хотите, — ответил он, близко наклоняясь ко мне. — Можно задать вам один вопрос? Почему вы ищете работу?

Я в панике взглянула на него. Раньше никто не задавал мне такого вопроса.

— Лучше скажите правду. Я сразу чувствую, когда люди лгут.

Пришлось признаться, но только частично.

— Мне нужно отдавать долг.

— Кредит в банке?

— Да, — приврала я, но он почему-то этого не заметил.

— Вы хотите расплатиться, пока об этом не узнал муж?

Я молча кивнула.

— Прекрасно.

Вам, конечно, интересно, как все было в первый раз? Но в такой работе перед первым разом всегда бывает кастинг.

— Снимите блузку, — скомандовал господин Пак.

Я в ужасе застыла.

— Снимите блузку, — повторил он. — Я хочу посмотреть на вашу грудь.

Вот это было самое трудное. Хотите знать, как я справилась? Просто представила, что я снова девчонка, снимающая блузку перед Рю. Мистер Пак был таким же неприметным и тощим, как мой муж, поэтому все прошло как по маслу.

Моя грудь произвела впечатление. Взглянув на свои огромные белые полушария, я невольно испытала гордость. Представив, сколько всего я теперь смогу купить, я сразу же перестала смущаться. Наконец господин Пак разрешил мне надеть бюстгальтер и блузку.

— Вы, конечно, уже не первой молодости и на особо высокую цену не рассчитывайте, во всяком случае, поначалу, но с таким богатством за пазухой у вас отбоя не будет от клиентов. Скоро будете купаться в деньгах.

С этими словами он проводил меня к выходу.

— Я вам позвоню, и мы обговорим время. Только не забывайте каждый месяц отдавать мне половину заработанного. И не пытайтесь хитрить, у нас хорошо налажен учет.

— Я не буду, — не очень уверенно пообещала я.

Господин Пак не звонил целую неделю, и я решила, что он про меня забыл. Прикосновения его холодных рыбьих рук почти стерлись из памяти, и мне стало казаться, что все прошло, как страшный сон. Я постепенно выплачу долг, обойдусь без новых платьев, стану послушной женой и образцовой матерью.

А потом раздался звонок. Это был господин Пак.

— Это Пак, — коротко бросил он. — Вы не передумали?

Мне вдруг показалось, что он опять щупает мою грудь. Я заколебалась. Сколько еще рук будет блуждать по моему телу, если я сейчас соглашусь? Я уже хотела отказаться, но тут представила, как вхожу в магазин с кучей денег в руках, и страсть к потребительству вновь захлестнула меня. Но я все не решалась ответить.

Господин Пак потерял терпение:

— Послушайте, вы же сами клянчили у меня работу, а теперь юлите. Я человек занятой…

— Д-да… — быстро ответила я. — Я согласна.

Господин Пак сразу осекся и дальше продолжал уже совсем другим тоном:

— Вот и умница. Голова у вас работает. У меня для вас потрясающий клиент, один из наших лучших. Молодой, интересный, высокий. Настоящий босс, а не какая-то там мелкая сошка с карманными деньгами, полученными от жены. Вы понимаете, о чем я?

Пока он говорил, я мысленно перенеслась в центр Токио — Гинза, Маруноути, Омотэзандо-дори. Я представила, как буду гулять там, элегантная и беззаботная, под руку с интересным бизнесменом.

— Эй, что вы там молчите? Разве вам не нужны деньги? Скоро разбогатеете, — сказал господин Пак, внезапно переходя на чудовищный английский.

— Ага, — согласилась я, и перед глазами у меня возникла Томоко в костюме от Шанель, такая, какой я ее увидела при нашей первой встрече. Только лицо у нее было мое.

Голосом, полным соблазна, господин Пак продолжал:

— Он живет на Кюсю, но пару раз в месяц приезжает в Токио. Оденьтесь поэлегантнее, он хочет дорогую токийскую женщину.

— Это я дорогая токийская женщина? — с сомнением спросила я.

— Теперь да.

Через несколько часов он снова позвонил:

— Все в порядке. Встречаемся на «Сибуя» у памятника Хатико во вторник в половине третьего.

Когда я приехала на место встречи, там толпилась молодежь, среди которой я чувствовала себя пришельцем из космоса. Их нелепая одежда и дурацкие прически привели меня в раздражение. Разве они думают о своих матерях, этих несчастных затворницах, заточенных в четырех стенах тесных домишек? Они вообще о ком-нибудь думают, кроме самих себя? А вдруг среди них и мой сын? Что, если он смотрит на меня в этот самый момент?

Я чуть не бросилась обратно в метро, но тут объявился господин Пак. Услышав мое фальшиво-бодрое приветствие, он ободряюще сжал мне руку.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо, — шепнул он.

Слова эти были совсем не к месту, но из его уст прозвучали очень убедительно.

Не отпуская моей руки, господин Пак провел меня сквозь путаницу улиц Догендзака и остановился перед голубым четырехэтажным зданием. Отель по-французски назывался «Au Claire de Lune», что означает «лунный свет».

В Догендзака не проникает солнечный свет, и днем там всегда сумерки, так что вывески на домах свиданий светятся неоном круглые сутки.

Господин Пак отпустил мою руку.

— Идите к стойке и попросите ключ от комнаты номер 504. Клиент вас уже ждет.

Ко мне снова вернулись все мои страхи. Я с ужасом взглянула на него, как бы умоляя отпустить меня домой. Но господин Пак уже отвернулся, чтобы идти.

— А сколько я там должна пробыть? — проговорила я ему вслед.

— Зависит от вас, — бросил он, не оборачиваясь.

«Лунный свет» был очень приличным домом свиданий с солидной стойкой, лифтом и даже небольшим ресторанчиком и икебаной в вестибюле, совсем как в настоящем отеле. Место не из дешевых — цена за номер начиналась с 10 000 иен за пять часов. Подойдя к женщине за стойкой, приезжей по виду, я попросила ключ. Она вручила мне его молча. Я поднялась на лифте на пятый этаж. Вы, вероятно, недоумеваете, откуда в четырехэтажном доме пятый этаж? Но дело в том, что там еще имелся подвал. Сейчас в домах свиданий делают по два подземных этажа. В «Лунном свете» был только один, что говорило о том, что это вполне респектабельное заведение. Я терпеть не могу подвальные этажи. Там снимают номера самые мерзкие клиенты.

— Да ты и вправду шикарная, — прозвучал мужской голос, когда я вошла в номер.

На мне было черное платье «Дольче & Габбана». На этот бренд всегда можно положиться, если вы хотите иметь пристойно-сексуальный вид. Мужчина стоял у телевизора и курил. Сильный акцент выдавал в нем жителя Кюсю.

Я так перепугалась, что боялась поднять глаза и разглядывала его ботинки. К моему удивлению, они не были ни французскими, ни итальянскими — на ногах у него была всего лишь дешевая японская подделка. Я сразу же почувствовала превосходство. Может, он и важный босс, но на мне-то были туфли от Луи Виттона.

— Иди разденься и почисти зубы, — скомандовал он.

Памятуя слова господина Пака, я безропотно повиновалась.

— И не закрывай дверь в ванную, — добавил он.

Занимаясь чисткой зубов, я пыталась разглядеть его в зеркале. Но в номере было темновато, и его лицо терялось в полумраке. Мне стало как-то не по себе.

Раздевшись, я легла на кровать, молясь, чтобы все поскорее кончилось. От страха я так одеревенела, что мужчина никак не мог в меня войти. Потеряв терпение, он со злостью бросил:

— Я просил опытную женщину, а ты лежишь тут, как бревно.

Я была оскорблена его словами. Так пренебрежительно со мной еще не разговаривали. Вероятно, я зажалась еще сильнее, и после нескольких неудачных попыток мужчина грубо оттолкнул меня и встал с кровати.

— Пожалуйста, не уходите, — отчаянно взмолилась я.

Не обращая на меня внимания, он принялся натягивать брюки.

Выскочив из постели, я обхватила его ноги, бессвязно повторяя:

— Нет, нет… пожалуйста… не надо…

Наконец он сбросил брюки, и, схватив меня за голову, прижал к своему медленно опадавшему мужскому достоинству. Потом он заставил меня раскрыть губы и довести его до состояния полной боевой готовности. Добившись успеха, я хотела отвернуться, но он опять схватил меня за голову и, крепко сжав ее, начал резко двигать тазом, все глубже проникая ко мне в рот. В голове у меня загудело, словно по ней били, как по барабану. Я стала задыхаться. Внезапно напор ослаб, я судорожно отвернулась, чтобы глотнуть воздуха, и он кончил прямо мне на голову, оросив волосы и уши.

— Простите меня, простите, — залепетала я, подползая на четвереньках к тумбочке, где лежали бумажные салфетки.

Он рассмеялся и потрепал меня, как собачонку, по голове:

— Для первого раза сойдет.

В тот первый раз я заработала 50 000 иен, и еще 10 000 он дал мне сверху, велев пообещать, что я всегда буду к его услугам. Я с готовностью согласилась, радуясь, что сумела справиться с задачей.

Вас интересует, как он выглядел? Был ли он молод и хорош собой? Но этого я не помню, хотя мы встречались не один раз. Лицо его совершенно не сохранилось у меня в памяти, впрочем, как и лица всех остальных моих мужчин. Помню только, что они со мной творили. Вот этого забыть нельзя. Но мне хорошо платили, и я была готова на все, умела удовлетворять любые желания, оказалось, на меня большой спрос, и я зарабатывала кучу денег.

Было наплевать на лица мужчин, с которыми я спала, или на их руки, касавшиеся моего тела. Я научилась, словно ластиком, стирать их из памяти. Как мне это удавалось? Когда я с мужчиной, думаю только о деньгах и всегда представляю одну и ту же картину. Передо мной озеро, заросшее лотосами, и я один из них. Мои ноги погружены в вязкий ил, а тело приобретает форму прекрасного цветка, открытого ветру и дождю. Руки мои обнимают мужские тела, ноги обвивают их бедра, словно корни, прорастающие в липкую грязь. И я превращаюсь в лотос, чистый и прекрасный. Я кричу и еще крепче сжимаю объятия.