Глава 12

«Поразительностей» станови–лось все больше и больше. Ночь принесла много ново–го, одно за другим, одно за другим…

Спрятавшись за углом дома, Оба услы–шал весь разговор этих двоих. Поначалу он был уверен, что они бросятся Латее на по–мощь. Конечно, огонь уже вряд ли можно потушить, но Обу охватил страх, что муж–чина и женщина вынесут старуху из дома – и таким образом станут свидетеля–ми убийства. Все могло сложиться так, что эта вредная колдунья вырвется из пламени, чтобы опять мучить его. И это после всех его трудов!..

Однако мужчина и женщина решили ос–тавить Латею в огне. Они тоже надеялись, что огонь скроет обстоятельства старухи–ной гибели. Даже голоса их звучали по-во–ровски. Кроме всего прочего, женщина го–ворила о деньгах своей матери и о деньгах, украденных мужчиной. Это звучало подо–зрительно.

Конечно, они могли случайно найти зо–лото или серебро и забрать найденное.

Но разве они прожили в тяжелом труде всю жизнь, как он, Оба? Разве их заставили всю жизнь страдать от кошмара, вызванно–го проклятыми зельями Латеи?..

Он, Оба, взял деньги, принадлежащие ему по праву. И те–перь его даже возмущало то, что он почти оказался в компании с обычными ворами. Этой ночью одна «поразительность» следо–вала за другой.

Удивительно, как однообразно текла его жизнь – день за днем, месяц за месяцем, год за годом… Все они походили один на другой как две капли воды. И за одну ночь все переменилось. Сначала в нем появилась неукротимость. И едва обнаружив, что в его венах течет кровь Рала, он тут же сбросил оковы со своей настоящей сути. И вот теперь случайно появившаяся парочка помогла ему скрыть подробности старухиной смерти. «Порази-тельность» шла за «поразительностью»!

Он все еще не мог оправиться от шока, вызванного этой оше–ломляющей новостью: он – сын Даркена Рала. Вот ведь как все повернулось! Он, Оба Шолк, стал отныне важной персоной, личностью голубых кровей, человеком благородного происхож–дения.

Он размышлял, сможет ли он воспринимать себя как Обу Рала. Получается, что он фактически оказался принцем!..

Эти размышления ставили его в тупик. К сожалению, мать воспитала его простолюдином, и он почти ничего не знал о том, какое положение или титул по праву принадлежат ему.

А еще он понял, что мать обманывала его. Она скрыла проис–хождение собственного сына, ее плоти и крови. И плоти и крови Даркена Рала. Она была злопамятной завистницей и не хотела, чтобы Оба узнал о своем величии. Как это было похоже на нее!.. Она всегда пыталась сломить его. Сука!..

Дым, выползающий из открытой двери, больше не пах мас–лом для ламп. Теперь оттуда несло горящим мясом. Глянув в дверной проем, Оба ухмыльнулся: рука Латеи, чернея в пламе–ни, торчала над шкафом, словно посылала ему последний привет из мира мертвых.

Оба прокрался по снегу к толстому дубу, за которым можно спрятаться, и проследил, как парочка торопливо бежит по тро–пинке меж деревьев по направлению к дороге. Когда они скры–лись из виду, он пошел по следам, оставаясь невидимым. Оба был слишком крупным парнем, чтобы прятаться за деревьями, но в темноте это было не трудно.

Он был озадачен и обеспокоен некоторыми обстоятельства–ми встречи. Его удивляло, что эта парочка, вместо того чтобы кинуться колдунье на помощь, сбежала. Женщине особенно не терпелось исчезнуть – похоже, смерть Латеи навела ее на мысль, что тут могут быть еще какие-то люди.

Кводы, сказала она. И это Обу тоже беспокоило.

Он имел неясное представление о кводах. Какие-то убийцы, выполняющие задания самого лорда Рала. Их подсылают к важ–ным людям. Или особо опасным. Теперь Обе казалось, что неиз–вестные были особо опасными людьми, а не просто обыкновен–ными воришками.

Оба услышал имя женщины – Дженнсен.

Новое воспоминание заставило его воспрянуть духом: у Ла-теи была сестра, которую звали Алтея. Еще одна вредная колду–нья!.. И эта Алтея могла видеть дыры мира. Вот и еще одно но–вое, еще одна «поразительность». Латея сама ему об этом сказа–ла. Покуда он тут предается раздумьям, старая волшебница уже общается с духами мира смерти, а возможно, и с самим Владете–лем подземного мира… Но если все так повернулось, то значит, старуха говорила правду.

Каким то образом получилось, что и Дженнсен, и Оба оказа–лись тем, что Латея называла «дыры мира». Звучало весомо. Дженнсен была чем-то похожа на него, Обу. Каким-то образом они были связаны, и это его завораживало.

Ему хотелось разглядеть ее получше. Их первая встреча про–изошла в темноте. Во второй раз он увидел ее в тусклом и мерца–ющем свете разгорающегося пожара. К тому же, она почти сра–зу отвернулась, поэтому ему пришлось довольствоваться этим кратким мигом. Но и за мгновение он успел увидеть, что она была замечательной и прекрасной молодой женщиной.

Он в очередной раз спрятался за деревом, прежде чем пе–ресечь открытое заснеженное пространство. Люди, такие как Дженнсен, как Оба… дыры мира… имели большое значение. За важными людьми посылали кводы, важные люди были осо–бенно опасны для лорда Рала. Латея сказала, что если бы тот узнал о существовании Обы, то обязательно захотел бы унич–тожить его.

Оба не знал, можно ли верить Латее. Старуха завидовала вся–кому, кого считала более значительным, чем она сама. Однако сейчас Оба вполне мог оказаться в опасности, сам того не подо–зревая: кто помешает кводам охотиться и на него?.. Конечно, подобная мысль любому показалась бы притянутой за уши, но в свете событий этой ночи такое вполне могло иметь место. Важ–ный человек, человек, страстно желающий узнать новое, не мо–жет пропустить столь важные сведения, не попытавшись дать им должного объяснения!..

И Оба старался связать воедино все, что узнал. Задача была достаточно сложной, и он хорошо понимал это. Чтобы сложить такую головоломку, следовало принять в расчет аб–солютно все.

Перебегая к следующему дереву, он решил: вероятно, стоит пойти в таверну и получше разглядеть Дженнсен и Себастья–на – мужчину, сопровождавшего ее.

Несмотря на то что парочка постоянно оглядывалась, в тем–ноте Обе было не трудно следовать за ними незамеченным. А когда они скрылись за домами, стало еще легче. Из-за угла дома Оба увидел поток света, вырвавшийся на дорогу из открывшей–ся двери, над которой раскачивалась на ветру металлическая кружка.

Смех и музыка неслись из-за двери, как будто там праздно–вали кончину колдуньи. Жаль только, никто не знал о том, что Оба – герой, освободивший всех от ужаса, отравляющего им жизнь. Если бы люди знали об этом, они бы поставили ему бес–платную выпивку.

У Обы никогда не было возможности зайти в таверну и про–пустить рюмочку-другую. Не было у него денег на это. А теперь были. Он провел очень тяжелую ночь, но за это время стал дру–гим человеком. Богатым. Он вытер нос рукавом куртки и подо–шел к двери. Вот и для него наступило время зайти в манящий уют и заказать выпивку. Если кто и заслужил подобное, так это он, Оба Рал.

Дженнсен подозрительно разглядывала лица в таверне. Ей все еще было не по себе от воспоминаний о том, что сделали с Латеей. Этой ночью Дженнсен везде мерещились чудовища. Ка–кой-то мужчина смотрел ей вслед, и в его глазах искрилась ра–дость, а не смерть. Но можно ли угадать свою судьбу прежде, чем станет слишком поздно?

Ей ужасно хотелось бежать, перепрыгивая через две сту–пеньки.

– Спокойно, – прошептал Себастьян, решив, похоже, что она на пределе. Возможно, так оно и было. Он потянул ее за руку: – Постарайтесь не вызывать подозрений.

Они пошли спокойно, ступенька за ступенькой, двигаясь размеренным шагом, как направляющаяся в свою комнату па–рочка.

Наверху Дженнсен прорвало: она заметалась по комнате, пе–ребирая вынутые из заплечных мешков вещи, перекладывая их, закрепляя ремешки и пряжки. Себастьян, который проверял оружие, казался совершенно безразличным к тому, что случи–лось с Латеей. Дженнсен в очередной раз убедилась, что ее нож свободно вылетает из ножен.

– Вы уверены, что не хотите поспать?.. Латея никому ниче–го не могла сказать – она не знала, что мы остановились здесь, в таверне. Лучше отправиться в путь завтра, после отдыха.

Она пристально посмотрела на него, закидывая за спину мешок.

– Хорошо, – согласился Себастьян и поймал ее руку. – Спускайтесь медленно. Если побежите, люди тут же заинтере–суются вами.

Он находился на вражеской территории. И, будучи профес–сионалом, знал, как надо поступать, чтобы не вызвать подозре–ний. Поэтому Дженнсен кивнула:

– Что я должна делать?

– Всего лишь спускайтесь по лестнице, как будто собрались немного выпить или послушать музыку. Потом идите к двери. Только не привлекайте внимание, не бегите. В конце концов, мы просто собрались навестить друга или родственника… Не нужно удивлять людей чем-то необычным. Люди не запоминают обык–новенного. Они запоминают только то, что странно выглядит.

Сконфузившись, она снова кивнула:

– Боюсь, что у меня плохо получится. Мне слишком сильно хочется бежать. Всю свою жизнь я бегала, пряталась, но ни разу не было, как сейчас, когда они оказались так близко. Я почти чувствую их дыхание у себя за спиной.

Себастьян улыбнулся своей теплой улыбкой, которая так шла ему.

– Вы не обучены навыкам поведения на вражеской терри–тории. Но я и не ожидал, что вы будете все знать. Я вам вот что скажу… Мне еще не приходилось встречать женщину, которая бы так хорошо держалась в такой ситуации. Вы все делаете пра–вильно, поверьте мне.

Дженнсен почувствовала себя чуть лучше, поняв, что не ве–дет себя как полная дура. Но это Себастьян умел придать ей уверенность, снять напряжение; при его поддержке она стано–вилась способной выполнить то, о чем даже не догадывалась. Он не лишал ее возможности принимать решения и всячески потом поддерживал их. Редкий мужчина мог так относиться к женщине!..

Спускаясь в последний раз по лестнице, она мимолетом гля–нула в сторону двери, ведущей на улицу, и вдруг почувствовала себя утопающей, жаждущей последнего глотка воздуха.

Несмотря на привычку считать людей опасными, она знала теперь, что это не так. И ей было не по себе от мысли, что она плохо о них думала. Там, где раньше ей представлялись воры и убийцы, теперь были фермеры, ремесленники, рабочие, собрав–шиеся за дружеским столом, чтобы отдохнуть после работы.

Однако этой ночью бродили где-то рядом и убийцы. После того, что сделали с Латеей, в этом не было сомнений. Дженнсен и в голову не приходило, что кто-то может быть столь жестоким. И теперь она знала, что если ее поймают, то сделают с нею то же самое, прежде чем позволят умереть.

При воспоминании об ужасной картине, которую пришлось сегодня увидеть, на Дженнсен навалился приступ тошноты. Она сдержала слезы, но ей немедленно надо было на свежий воздух, в пустоту ночи.

Пробираясь сквозь толпу, они наткнулись на огромного муж–чину. Взглянув в его красивое лицо, Дженнсен вспомнила: это человек, которого она видела сегодня на дороге, ведущей к до–мику Латеи.

– Добрый вечер! – Он приветственно поднял шляпу и улыб–нулся.

– Добрый вечер! – ответила Дженнсен и заставила себя улыбнуться в ответ.

Похоже, это получилось у нее правдоподобно, обыкновенно. Хотя ей самой вовсе так не казалось…

Тем не менее он уже не боялся ее, как было в прошлый раз. Его движения стали более уверенными. И Дженнсен с надеждой подумала, что на него так подействовала ее улыбка.

– Глядя на вас я решил, что вам стоит выпить. Дженнсен нахмурилась, не сразу догадавшись, о чем это он, и мужчина перевел взгляд на Себастьяна:

– У вас же носы красные от холода. Давайте я куплю вам эль, сегодня такая студеная ночь!

Опередив Себастьяна, готового было согласиться, она отка–залась:

– Спасибо, не надо. Нам надо идти… Нас ждут кое-какие дела. Но мы вам очень благодарны за приглашение. – Она за–ставила себя снова улыбнуться. – Спасибо!

Мужчина пристально смотрел на нее, и она занервничала. Самым странным было то, что и она с решимостью смотрела в его голубые глаза, сама не осознавая причины такого поведе–ния. В конце концов она отвела взгляд, кивком пожелала громи–ле спокойной ночи и продолжила свой путь к двери.

– Он не показался вам знакомым? – прошептала она Себа–стьяну.

– Показался. Мы видели его на улице, когда шли к дому Латеи.

Дженнсен оглянулась, всматриваясь в толпу:

—Так оно и есть.

Она была уже возле самой двери, когда мужчина, почувство–вав ее взгляд, обернулся. Их глаза встретились, и он улыбнулся. И как будто все люди в таверне исчезли. На лице громилы игра–ла улыбка вежливости, но Дженнсен бросило в холод, и все во–круг зазвенело, как бывало всегда, когда она слышала в голове тот мертвый голос. В чувстве, которое вызвал взгляд мужчины, было что-то пугающе знакомое. Как будто она видела его в глу–боком сне, который полностью позабыла, а сейчас моментально вспомнила. И это его появление в реальной жизни заставило ее вздрогнуть…

С облегчением она вышла в ночь. Они поспешили по засне–женной улице, и Дженнсен пришлось закрыть капюшоном пла–ща лицо, защищаясь от резкого ветра. Ее бедра обжигало холо–дом. Хорошо, что конюшня была недалеко, но Дженнсен знала, что там будет лишь краткая передышка. Им предстояла длинная холодная ночь, но выбора не было. Слишком близко были люди Ричарда Рала…

Себастьян пошел разбудить хозяина, а Дженнсен протис–нулась в конюшню. Фонарь, свешивающийся с потолка, давал достаточно света, и она направилась к стойлу, где эту ночь про–водила Бетти. Здесь не было ветра, от тел лошадей шло тепло, вокруг царил сладкий запах сена и опилок, и было уютно, как на небесах.

При виде Дженнсен коза жалобно заблеяла, как будто боя–лась, что ее здесь оставят одну. Дженнсен опустилась на одно колено и обняла Бетти, от чего та радостно завиляла смешным хвостиком. Дженнсен ласково поглаживала ее шелковые ушки, а Бетти стояла, прикрыв глаза. Лошадь из соседнего стойла по–ложила голову на перегородку, словно хотела лучше разглядеть свою соседку.

Дженнсен поглаживала жесткую шерстку на крутом боку Бетти.

– Хорошая девочка, – приговаривала она. – Я тоже рада тебя видеть, Бетти.

Дженнсен было десять, когда родилась Бетти. Коза была единственным другом ее детства и за время, проведенное вмес–те, терпеливо выслушала сотни историй обо всех страхах девоч–ки. А когда у козы стали пробиваться рожки, Дженнсен, в свою очередь, приходила к своей верной подруге почесать их. Бетти практически ничего не боялась, за исключением одного – рас–ставания.

Дженнсен рылась в своем заплечном мешке, пока ее паль–цы не нащупали морковку. Вечно голодная коза пританцовы–вала от нетерпения, а ее хвостик подрагивал в предвкушении угощения. И наконец, пожевывая морковку после тяжких мук непривычной разлуки, она потерлась макушкой о бедро Дженнсен.

Лошадь в соседнем стойле, глядя светлыми умными глазами, мягко заржала и помотала головой. Дженнсен улыбнулась и дала лошади морковку, похлопав по лбу, украшенному белой звез–дочкой.

С улицы донеслись голоса, и Дженнсен поняла, что пришел Себастьян с хозяином конюшни, оба притащили седла.

Они положили свою ношу на загородку стойла Бетти. Коза все еще побаивалась Себастьяна и беспокойно отступила на не–сколько шагов назад.

—Простите, помешал встрече подруг, – сказал хозяин, ука–зывая на козу.

– Спасибо за заботу! – Дженнсен почесала у Бетти за ухом.

– Невелика забота. Ночь-то еще не кончилась, – мужчина переводил взгляд с Себастьяна на Дженнсен. – Почему вы со–брались ехать ночью? И зачем вам покупать лошадей? Особен–но в такой час…

Дженнсен похолодела. Она не ожидала, что ей придется от–вечать на вопросы, и не приготовила заранее ответы.

– Это из-за моей матери, – спокойно ответил Себастьян. Его взгляд подтверждал сказанное. – Мы получили известие, что она тяжело заболела. Я не уверен, что мы успеем. И я не прощу себе, если… Нет, я думаю, мы приедем вовремя. Иначе и быть не может.

Подозрительное выражение на лице мужчины исчезло. Дженнсен поразилась, насколько убедителен был Себастьян. Она попыталась повторить его уверенный взгляд.

—Понимаю, сынок. Извини, не знал. Чем я могу тебе по–мочь?

—Каких лошадей вы можете нам продать?

Мужчина поскреб небритый подбородок:

– Козу оставите?

Себастьяново «да» и «нет» Дженнсен прозвучали одновре–менно.

Хозяин удивленно переводил взгляд своих больших темных глаз с одного на другую.

– Бетти нас не задержит, – сказала Дженнсен. – Она не будет отставать.

Себастьян моментально сориентировался:

– Я думаю, коза пойдет с нами.

С разочарованным видом хозяин показал на лошадь, кото–рую Дженнсен чесала за ухом.

– Расти уже познакомилась с вашей козой. Продам ее, она не хуже других. Ты высокая, она тебе подойдет.

Дженнсен кивнула в ответ. Бетти, будто понимая, о чем идет речь, проблеяла свое слово.

– У меня есть сильный гнедой конь, как раз для твоего веса. Хочу предложить его тебе вместе с Расти.

– Почему ее зовут Расти? – спросил Дженнсен.

– Здесь сейчас темно и плохо видно, но она целиком рыжая, с белым пятном на лбу.

Расти кивнула Бетти. Коза ответила ей, лизнув в морду, на что лошадь мягко фыркнула.

– Значит, Расти, – сказал Себастьян. – А другая? Конюх почесал щетину и кивнул головой в знак согласия:

– Пойду приведу Пита.

Когда они вернулись, Пит приветственно обнюхал плечо Ра–сти. Дженнсен это понравилось. В ситуации, когда опасность крадется по пятам, она совсем не хотела, чтобы ко всем прочим испытаниям добавилось еще одно – скакать на лошадях, враж–дебно настроенных друг к другу.

Все правильно: два человека торопятся по делам. Ведь при смерти мать…

К тому же скачка на лошади с закрытыми попоной коленя–ми обещала быть более комфортной, чем путешествие пешком. На лошади будет тепло, и ночь пройдет более сносно. Для Бет–ти, привыкшей постоянно отвлекаться по сторонам – есте–ственно, на все съестное, – у них была приготовлена длинная веревка.

Дженнсен не знала, сколько Себастьян заплатил за лошадей и упряжь, да это и не волновало ее. Это были деньги убийц, и ей хотелось от них отделаться. Единственное, что имело для нее значение – быстрее уехать.

Хозяин конюшни придержал тяжелую дверь, и они выехали в холод ночи. Лошади, обрадованные возможностью поразмять–ся, несмотря на позднее время, энергично двинулись по улице. Повернув голову, Расти удостоверилась, что Бетти бодро трусит за ними по обочине.

Прошло немного времени, и они оставили позади последний городской дом. Редкие облака ползли по небу, то и дело загора–живая восходящий месяц, однако он светил достаточно ярко, чтобы превратить покрытую снегом дорогу в шелковую ленту, скользящую меж темных деревьев.

Неожиданно веревка натянулась. Дженнсен посмотрела че–рез плечо, ожидая увидеть, что коза пытается дотянуться до мо–лодой веточки. Но все оказалось по-другому: Бетти сопротивля–лась дальнейшему движению, упиралась, пританцовывая, ее ко–пытца оставляли в снегу глубокие рытвины.

– Бетти, – грубо прошептала Дженнсен, – ну же, вперед! Что такое? Вперед!

Что такое для лошади – вес козы? И Бетти потащилась по заснеженной дороге, несмотря на все свои протесты.

В тот момент, когда лошадь Себастьяна, переступив, чуть толкнула Расти, Дженнсен поняла, в чем дело. Они догоняли шедшего по дороге мужчину. Его темная одежда сливалась с те–нями деревьев, поэтому они и заметили его не сразу. Лошади не любят сюрпризов, и Дженнсен похлопала Расти по шее, дав по–нять, что мужчину не стоит бояться. Однако Бетти ничто не убеждало, и она постоянно меняла направление движения, на–сколько позволяла веревка.

Дженнсен, наконец, разглядела путника. Это был тот самый крупный блондин, с которым они столкнулись в таверне, пред–ложивший угостить их выпивкой. Проезжая мимо, Дженнсен остановила на мужчине свой взгляд. Как бы холодно сейчас ни было, ей почудилось, будто приоткрылась дверь в бесконечно стылую вечную ночь преисподней.

Незнакомец и Себастьян на ходу обменялись кратким при–ветствием. Поравнявшись с мужчиной, Бетти ринулась вперед, натянув веревку и стремясь как можно быстрее увеличить рас–стояние между ними.

Дженнсен прерывисто вздохнула, как после приступа уду–шья, и обернулась, глядя широко раскрытыми глазами на муж–чину. Ей показалось, будто эти слова произнес он. Но это было невозможно: странные слова звучали у нее в голове.

Себастьян ничего не заметил, а она не стала ему рассказы–вать, чтобы он не принял ее за сумасшедшую.

С полного согласия козы Дженнсен пришпорила лошадь.

Перед тем как скрыться за поворотом, она в последний раз обернулась. В лунном свете было видно, как странный мужчина, глядя на нее, ухмыляется.