Он шел, не оборачиваясь и не поднимая головы, только по сторонам смотрел, выискивая что-нибудь похожее на люк или бункер с лестницей, ведущей вниз, в подземный город. Но ничего похожего не попадалось.

После пережитого потрясения он испытывал острое чувство голода, и, несмотря на ливень, его мучила жажда.

Филипп уже собирался присесть на какой-нибудь стул возле дома и распечатать последнюю банку пива, когда над головой раздалось оглушительное шипение и клацанье.

Усилием воли беглец заставил себя найти подходящее место, присел, скинув в грязь какой-то небольшой скелет в драной гимнастерке и галифе, вынул из сумки хлеб и колбасу, распечатал пиво. Только после этого он повернул голову и посмотрел на источник шума.

Беглец из прошлого чуть не подавился. Ячменный напиток застрял у него в горле. Пиво побежало по губам и, смешиваясь с дождевой водой, залило колени. Банка выпала из поднятой руки и покатилась по земле.

Он смотрел, не в силах закрыть рот. Голод и жажда сразу прошли. Он даже о головной боли забыл. На половину неба, закрывая солнце, раскинулся огромный двойной рисунок. Гигантский колышущийся узор. Узор был полупрозрачный, и сквозь него можно было разглядеть желтый тяжелый шар солнца.

Потребовалось несколько минут, чтобы осознать: это создание Ахана — невероятных размеров бабочка. Меж двух трепещущих крыл повисало неприятной жирной сигарой ее тело, а сверху, как два чуть тлеющих красных прожектора, смотрели бессмысленные жестокие глаза.

От взмаха гигантского крыла образовался ветер. По мокрой грязи потянуло рябью. Филипп не раздумывая бросился на землю и упал рядом со скелетом.

Вовремя. Следующий порыв ветра оказался ураганным. Воздух наполнился мусором и летящей горизонтально водой. Орудийные раскаты пропали за шорохом и щелчками. Филипп встал на колени. Одной рукой вцепившись в какой-то железный прут, намертво вонзившийся в землю, а другой отмахиваясь от мусора, он смотрел на разворачивающуюся жуткую картину.

Батальная сцена мало походила на отражение атаки, значительно больше она напоминала избиение младенцев.

Поднятые полупрозрачным гибким крылом тяжелые танки летели по воздуху, как сброшенные со стола пустые спичечные коробки. Все вперемешку: стены домов, скелеты, трупы, гранитные глыбы, ракетные установки. Он видел, как на большой высоте скользнул мимо, будто по горке, быстро перебирающий ногами человек в синем мундире и серебряной каске, но не проследил: офицера вместе с ракетной установкой завернуло в водяной вихрь, как в прозрачный саван.

Фантастическая бабочка — павлиний глаз. По рисунку на крыльях Филипп Костелюк опознал ее, именно павлиний глаз. В прошлое воскресенье, гуляя с Земфирой в центральном парке Победы у Поклонной горы, он получил триста монет, точно проставив в народной лотерее 2036 года нужное слово и цифру.

Бабочка павлиний глаз! Если бы не эти триста монет, он не смог бы построить машину времени, просто не на что бы было, и вряд ли остался бы в живых.

Видение удачи! Он смотрел сквозь Воду и, кажется, улыбался. Бабочка будто бы отступала назад, уплывала в высокое небо, как цветное пятнышко в чашу с голубой водой. Она становилась все меньше и меньше. Крылья ее забили чаще. Водяные вихри улеглись.

И вдруг внизу прямо под развернутыми крыльями обворожительного фантома возникло еще одно гигантское существо. Упершись одной ногой как раз в тот холм, на который опустилась машина времени, а другой — в начало дороги-ручья, будто из ничего вырос темнокожий великан. По пояс голый, босой, в золотых шелковых шароварах, подпоясанных алым поясом, он держал в руке длинный сверкающий меч. У великана были золотые волосы и голубые выпуклые глаза. Острие меча ринулось вверх и поискало в воздухе бабочку.

Но павлиний глаз увернулась, порхнула в сторону. Великан повторил попытку. Опять мимо.

Воющий короткий звук и раздавшийся вслед за ним тяжелый удар отвлекли Филиппа от волнующей картины. Оказалось, что один из танков, поднятый потоком воздуха, взлетел над пустыней и хлопнулся совсем рядом. Бронированная машина раздавила большой каменный дом в каких-то десяти метрах от путешественника. Танк встал точно на гусеницы. Гусеницы продолжали крутиться, и из-под них с хрустом летели кирпичные осколки.

Открылся люк. Из машины с трудом выкарабкался солдат без шлема. Лицо солдата было окровавлено. Он увидел Филиппа, прошел несколько шагов, взял с земли шипящую и брызгающую пеной пивную банку и приложил ее к своим сухим губам.

— Твое пиво? — неуверенно покосившись, спросил он.

— Мое.

— Это нормально. — Солдат отбросил пустую банку. Дождевые потоки падали опять вертикально и быстро смывали кровь с его худого лица, — А то за поедание и распитие продуктов из зерен, сам понимаешь, трибунал. Расстрел на месте!

Дождь иссякал. Солнце опять начинало жарить. Наблюдая за поединком гигантов, Филипп позабыл про бинокль и козырьком приставил к глазам ладонь.

Бабочка павлиний глаз на большом расстоянии выглядела не больше развернутой детской тетради. Бабочка уворачивалась от ударов длинного меча, но почему-то не спасалась бегством. Поединок происходил уже на таком расстоянии, что ни шелест, ни пощелкивание почти не долетали до слуха. Филипп загадал: «Если победит павлиний глаз, все будет у меня хорошо. Это значит — теперь же безболезненно я попаду в рай. Если победит великан в золотых штанах, все будет плохо, но я останусь жив и в течение ближайшего месяца смогу купить себе новую жену».

Из груди беглеца даже вырвался вздох облегчения, когда бабочка оказалась наколотой на сверкающий меч, будто на длинную булавку. Черное тельце судорожно свернулось. Звук напоминал увеличенный вздох прорванного барабана. Брызнули наружу кипящие внутренности, и белой яркой вспышкой заволокло все вокруг — все небо.

— Может, у тебя еще чего-нибудь в рот положить найдется? — спросил солдат. Судя по нашивкам, рядовой принадлежал к той же танковой бригаде. — Дай куснуть!

Покончив с бабочкой, великан развернулся и зашагал в их сторону, на глазах увеличиваясь в размерах. Филипп представил себе, как гигантская босая нога простым движением раздавит его, и пальцы отбросили тугую пуговку кобуры.

— Не стоит, — сказал танкист, сам без разрешения вынимая из сумки Филиппа бутерброд и принимаясь его жевать. — Большие долго не живут. Он сейчас сам кончится. Наш противник — только средний размер и мелочь всякая. — Танкист отряхнул рукав от каких-то налипших вместе с грязью черных жучков. — Обычно такого размера они и разродиться из зерна даже не могут. — Он не без удовольствия еще откусил. — Но видишь, иногда случается — родятся.

Танкист был прав. Так же как и павлиний глаз, гигант в золотых штанах, не сделав еще и десяти шагов, растворился в белой вонючей вспышке.

А уже через сорок минут они вошли в бетонный бункер, где была лестница, ведущая вниз, в подземный город. Солдат поднял тяжелую железную крышку люка. Филипп Костелюк наклонился и посмотрел. Внизу колебалась жирная темнота. Темнота, как настоящая преисподняя, была наполнена миллионами огоньков.