ГЛАВА 3,
в которой у Кая появляется девушка
— Здорово это ты вставил про анал, Слепой! — ухмыльнулся Бекмес по дороге в казармы. — Этот тощий хохлатый, э-э… Тач, чуть со смеху не обоссался!
Кай не знал, что сказать на такуютрактовку его слов, и, в конце концов, решил никак ее не комментировать: у него складывалось впечатление, что Бекмес был по-своему прав, и все они оказались в глубокой заднице.
— Здорово и очень разумно! — покачал головой Аркон, укоризненно глядя на Кая. — Фанг тебе было мало? Будешь продолжать в таком духе, и Скавр выполнит свою угрозу, он мужик серьезный. И что это на тебя нашло?
— Приступ смертельной и плохо поддающейся лечению болезни, — сымпровизировал Кай.
— Это что еще за болезнь?
— Аллергия на власть.
— И с каких это пор ты ею страдаешь? — подозрительно скосился Аркон.
— Кажется, с рождения, — вздохнул Кай.
— Да ну! — хмыкнул Бекмес. — С золотых дел мастером, как помнится, ты был куда почтительнее.
— У мастера — как это выразился Яра? — было много лекарств в запасе.
Аркон с Бекмесом переглянулись:
— А на спине у тебя — не мастеров ли рецепт?
— Его, — нехотя буркнул Кай. На этом его оставили в покое.
Танцующая школа вызвала у парня сосущее чувство под ложечкой, которое всегда появлялось у него в присутствии опасности. Ему не понравились ни речь Скавра, в которой было слишком много громких и не раз повторенных слов; ни то, что висело в раскаленном воздухе над усыпанной песком площадкой и читалось в лицах потеющих на ней людей… Кай уже решил, что уйдет отсюда до принесения клятвы, не решил только еще, как ему быть с Токе. Его порадовало, что их накормят и отведут в баню: ведь не будут же они, в самом деле, мыться в цепях? И, может быть, тогда…
Тревожные мысли прервал веселый, немного нагловатый голос:
— Ну и когда нас поведут на убой?
Говорил парень с дико-вишневыми волосами, причем на языке тан.
— А ты разве не слышал? — не слишком дружелюбно отозвался Кай.
— Слышать-то слышал, только не понял ни шиша. Я по-церрукански знаю только «хават» — сука и «камсо» — давай.
— Самые важные слова. А как ты догадался, что я говорю на тан?
— У тебя на спине написано.
— А-а, ну да… — Мастерово наследство и тут не давало забыть о себе.
— Кстати, клевая татушка!
— Чего?
В свое время Кай не слишком прилежно учил тан. Знать бы тогда, что владение этим языком ему действительно пригодится…
— Классная, говорю, татуировка.
— Издеваешься? — Парень резко повернулся лицом к ухмыляющемуся Вишне. Улыбка у того мгновенно поблекла.
— Ладно-ладно, расслабься, старик. Иероглифы колоть у нас сейчас последний писк. Конечно, именно этотиероглиф я бы навряд ли выбрал…
— Ты идиот или притворяешься? — приподнял бровь Кай, но тут его плечо сжали стальные пальцы. Яра! Ну конечно, доктор следит, чтобы пациенты друг другу костей не переломали.
Молча повернувшись, Слепой подхватил миску и отправился за своей порцией одуряюще вкусно пахнущей каши. Остальные пятеро новобранцев уже сидели за длинным некрашеным столом и с энтузиазмом очищали посуду. Кай занял свободное место рядом с Бекмесом. Вишне не оставалось ничего другого, как усесться напротив. Проглотив первую ложку каши, он глянул на соседа:
— Слушай, не лезь в бутылку. Я уже понял, что ты крутой. Я просто хочу узнать, что этот напыщенный индюк от нас хотел.
Прошло несколько минут, прежде чем Каю удалось на это ответить: так его рот был набит едой:
— Я шам… сам виноват. Половину не понимаю из того, что ты говоришь. Ты, наверное, не имел в виду ничего плохого. А индюк хотел, чтобы вечером мы принесли гладиаторскую присягу.
— Что еще за присягу?
В кратких словах северянин пересказал Вишне содержание Скавровой речи. По лицу собеседника Кай видел, что все сказанное нравится парню не больше, чем ему самому. Все-таки идиотом странный тип, видимо, не был.
— И что ты думаешь делать? — спросил Вишня, когда переводчик закончил рассказ.
— Кашу есть, — ответил Кай, соскребая остатки бурого месива щербатой ложкой.
— А потом?
Кай пожал плечами: рот его был полон горячего ячменя.
— По-моему, так надо когти отсюда рвать при первой же возможности.
Слепой непонимающе поднял брови.
— В смысле делать ноги. Бежать.
Проглотив здоровенный комок каши, Кай вопросил:
— И откуда же ты такой умный взялся?
— Из чудесной страны ОЗ.
Казалось, парень немного обиделся.
— ОЗ? Объединенная Зеландия? — В памяти зазвонил знакомый колокольчик. — А ты случайно не из… Тиаго-Раи?
— Случайно из него, а что? — насторожился Вишня.
— Мужчины Тиаго-Раи сильны и отважны, женщины Тиаго-Раи мудры и горды. Никогда враг не слышал от нас мольбы о пощаде! В нашем флаге зеленое и лиловое, — цитировал Кай. — В нашем флаге…
— Изумрудная зелень полей и прочая патриотическая лабуда. Откуда ты это знаешь? Ты что, бывал в ОЗ? — удивленно уставился на собеседника Вишня.
— Нет. Но мне довелось встретить одну чар… э-э, очаровательную девушку из Тиаго-Раи.
— И что, она была мудрой и гордой? — усмехнулся тиагораец.
— Настолько же, насколько ты силен и отважен, — серьезно ответил Кай, глядя в карие глаза озиата.
Казалось, тот несколько смутился. Он как раз собирался что-то сказать, но в этот момент пустая прежде столовая наполнилась шумом и разгоряченными, голодными гладиаторами. Видимо, у них был перерыв на обед. Стол с новичками тут же обступили. Бойцы искали своих земляков в надежде выведать у них новости из дома. Вскоре возле хохлатых толпились гор-над-четцы, около Аркона, Бекмеса и Токе — выходцы с Вахтенных Гор; даже у Вишни нашелся земляк-озиат. Только вокруг Кая оставалось маленькое пустое пространство. Та же дистанция, которая отделяла его от людей в караване, в городе и на рынке. Но парня это вполне устраивало: все лучше, чем насмешки или камень в плечо.
— Эй, гляньте-ка, кто это у нас тут? — раздался из-за спины новичка уверенный и презрительный голос. — Конечно, раб, но зачем же заявлять об этом так громко?
«Началось, — устало подумал Кай. — Даже поесть не дадут спокойно».
Он сделал вид, что ничего не слышит и всецело занят своей кашей.
— Видите это клеймо у него на спине, братья? — Голос теперь звучал громче, перекрывая обычный столовский шум и привлекая внимание. — Этот иероглиф тан означает «раб». Никогда не видел такогоклейма. За что твой хозяин на тебе так расписался, раб? Может, за глухоту? Отвечай, когда с тобой говорит ветеран! — Смуглая рука легла на плечо новичка и зло рванула, разворачивая лицом к ее владельцу. За столом вдруг стало тихо.
Кай увидел перед собой великолепно сложенного церруканца, молодого, красивого, с короткими смоляными кудрями, не скрывающими жженое клеймо во лбу, изображавшее букву М. Зрачки ореховых глаз гладиатора на мгновение сузились при виде глаз, в которых вовсе не было зрачков:
— Так этот у нас не только глухой, но и слепой! — оскалился клейменый, схватив Кая за волосы и развернув его лицом к свету, выставляя на показ странное уродство новобранца. Грянул смех: за спиной клейменого стояла небольшая группа его товарищей, собравших на своих лбах почти весь церруканский алфавит. У Кая жутко чесались кулаки, но он заставил себя реагировать на все холодно и отрешенно. После сегодняшнего эпизода с Буюком еще на одну драку Скавр сквозь пальцы не посмотрит. И прощай тогда все его планы на побег. Не делая попыток вырваться, новобранец улыбнулся:
— А кто расписался на ваших лицах, ребята? Церруканский мне не родной, но, думаю, вот это «К» означает «козел», «Е» — «евнух», «Т» — «трус», «П» — «придурок», а «М», конечно, «мудак»!
Теперь тишина в зале была гробовая. От неслыханной наглости «мудак» впал в ступор, даже хватка на белых лохмах ослабела. Кай дернул головой, освобождая волосы и готовясь в случае нападения нырнуть под стол, но тут между ним и клейменым возникла высокая тонкая фигура.
— Что, Кумал, не надоело еще на новичках злобу срывать? Они ведь еще даже присягу не принесли! — прозвучал над головой новобранца звонкий голос, явно принадлежавший девушке, причем хорошенькой: женственные формы угадывались даже под мешковатой униформой новобранцев.
— А что ты лезешь не в свое дело, Лилия? Этот раб, видно, считает себя умнее других, надо его проучить. — Кумал попытался оттолкнуть девушку в сторону, но она твердо стояла на месте:
— Убери руки, Кумал. Я — гладиатор и твоя сестра! А это… — просто глупый мальчишка, к тому же мой земляк. Так что отойди, дай лучше с ним поговорить. Я давно не была дома.
— Ладно, сестра. — Клейменый опустил руки и склонил голову чуть набок. — Теперь я знаю, откуда ты родом. Из зоосада Феерианды. — Вокруг послышались смешки, атмосфера в столовой разрядилась. — Общайся со своим уродом. Пошли, братья.
Группа поддержки клейменого начала проталкиваться вслед за лидером по направлению к каше, бросая на Кая не обещающие ничего хорошего взгляды. Лилия плюхнула свою миску на стол рядом с Каевой и заняла последнее свободное место на скамье.
— Тут ведь никто не сидит, верно? — подмигнула она новичку.
Тот озадаченно покачал головой. За столом снова ожили разговоры, но Кай чувствовал, что взгляды собеседников то и дело скользят по его соседке. Еще бы! Девушка была потрясающе красива. Очень белая, гладкая кожа. Зеленые кошачьи глаза. Изогнутые, как концы лука, чувственные губы. И копна густых, огненно-рыжих кудрей, спадающих до пояса, несмотря на стягивающую их на затылке ленту.
— Ну что, давай знакомиться, земляк. Я — Тигровая Лилия. Новобранец. — Девушка протянула ему навстречу сжатый кулак. Не очень себе представляя, что от него ожидается, Кай повторил движение Лилии:
— Слепой. Новобранец.
Девушка улыбнулась, легонько стукнув его кулак своим:
— Вот и познакомились, Слепой. Только ты не новобранец. Пока. Вот принесешь присягу и станешь моим братом.
— А жаль… — вырвалось у Кая.
Девушка прыснула:
— Да нет, это мы, гладиаторы, так друг друга называем в семье: братья и сестры. Только у нас тут всего девять сестер. Вместе со мной.
— Лилия, прости, но… с чего ты взяла, что я твой земляк? И вообще, почему ты ввязалась? Может, нажила теперь врагов. Из-за меня.
— Врагов нажил ты, а не я, — поправила Лилия, запихивая в рот полную ложку каши. Даже это движение выглядело в ее исполнении изящным. — Да еще каких! Лучше нельзя было найти, даже если постараться. Кумал — убийца, видел клеймо? Хотя и мудак, конечно, каких поискать. Он из армейских, бывший офицер. Убил человека, которому был должен. Приговорен к Игре. Он — восходящая звезда арены, надежда Скавра. Ему тут многое прощается. Дружки у него — все осужденные преступники, как на подбор. Вор, растлитель, мошенник, поджигатель… Вот что означают клейма у них на лицах. Хотя и все то, что ты о них неосмотрительно сказал, верно.
Лилия налила себе в кружку розоватой жидкости из стоящего на столе кувшина и залпом осушила ее.
— Хочешь?
— А что это?
— Вино, разведенное водой. Кисло, но жажду утоляет.
Кай взял стоявшую перед ним кружку:
— Ты не ответила на мои вопросы.
— Угум, — Лилия проглотила набившую рот кашу. — Ладно. Про земляка я так сказала, чтобы отвязались. У гладиаторов землячество — это святое. Так они друг за друга держатся: церруканцы за церруканцев, гор-над-четцы за гор-над-четцев, северяне за северян… А я пока своих тут никого не нашла. Они знали об этом… А ты на самом деле откуда?
— С севера, — уклончиво ответил Кай. Его вовсе не радовала перспектива встретить тут кого-нибудь из заградских, особенно из последнего каравана. Что он тогда скажет Токе, Аркону и Бекмесу? — А ты, Тигровая Лилия?
— А я с юга, — засмеялась гладиатрикс. — Кстати, можно просто Лилия, без формальностей. Это был ответ на первый вопрос. А на второй… — Лилия пристально посмотрела на Кая, сузив кошачьи глаза. — У тебя есть девушка, Слепой?
Кай ожидал чего угодно, только не этого.
— Что ты имеешь в виду? — Он сразу почувствовал, как по-дурацки прозвучали его слова, и покраснел бы, если б мог.
— Ну, там, на воле, у тебя осталась девушка? Подруга, которая тебя ждет? — как маленькому, объяснила ему Лилия.
Кай помотал головой и отхлебнул большой глоток из своей кружки.
— Тем лучше, — удовлетворенно кивнула гладиатрикс. — Я буду твоей девушкой.
Кай поперхнулся разведенным вином и закашлялся, привлекая внимание окружающих. Лилия похлопала его по спине:
— Да все нормально, не волнуйся. Это только так, для отвода глаз. Мне просто нужно держаться кого-то, другого эти скоты не понимают.
— Держаться? — переспросил северянин, чувствуя себя еще более глупо.
— Ну да! Понимаешь, — очень деловым тоном начала Лилия, — я в школе всего несколько дней, но все это время мне от мужиков покоя нету. Хорошо, хоть я сплю с сестрами и двери на ночь запирают. А днем! Эти масляные глазки, грязные намеки, блудливые пальцы… Брр! Ну, по пальцам-то я сразу надавала. Но все равно… Это отвлекает от дела. Девчонки говорят, так будет продолжаться, пока я не выберу кого-то одного. У сестер у всех кто-то есть, две спят со всеми подряд. А я… Ну не хочу я ни с кем спать просто ради того, чтобы жить нормально!
— Даже со мной? — ляпнул Кай и тут же зажмурился, ожидая пощечины. Вместо этого его руку, мертвой хваткой вцепившиеся в спасительную кружку, накрыли тонкие пальцы.
— Тем более с тобой. Ведь я надеюсь, мы станем друзьями.
«О, нет, не опять, так снова!» — подумал Кай и осторожно открыл глаза:
— Вот как? И что тебе подсказывает, что я согласен быть твоим другом или, вернее сказать, сторожевым псом?
— Ну почему сразу псом, — поморщилась Лилия. — Не нравится слово «друг», замени «товарищем», «партнером»… Будем держаться друг друга, прикрывать друг другу спину — без этого здесь пропадешь. Я — хороший воин, была телохранителем важной шишки в Гор-над-Чета. Так что обузой не буду…
— Ты опять не ответила на вопрос, — прервал Лилию Кай.
Девушка вздохнула и улыбнулась:
— Ну, ты мне просто понравился. Сидел тут такой загадочный, одинокий. Не побоялся бросить вызов Кумалу и его своре…
— Вызов на словах. Что, если я на самом деле трус и слабак, который поджал бы хвост, как только дошло бы до драки?
— Это парень, который голыми руками убил гайена с ножом? Точнее, голыми ногами…
Лилия сообразила, что проговорилась, но было уже поздно.
— У меня на ногах сапоги были, — буркнул Кай. — Как ты об этом узнала?
— Поговорила с офицером охраны. Солидный такой мужчина, только брови у него…
— Ясно. Значит, братья мечами болванов лупили в поте лица, а ты бровастого охмуряла?
— Ничего я его не охмуряла! Он сам все рассказал. — Глаза девушки горели зеленым огнем праведного гнева. — И вообще, у тебя свои способы выживать, у меня — свои!
Она сделал движение подняться из-за стола, но Кай удержал ее:
— Погоди! А как же наш уговор?
— Так ты согласен? — В голосе Лилии звучала надежда.
— Если честно скажешь, почему выбрала меня. Среди гладиаторов есть воины и покруче, уверен.
Девушка немного помялась.
— Ладно, ты сам напросился. Я заранее ничего не просчитывала, все решил случай. Я помогла тебе, отшила Кумала, а долг платежом красен. Если бы ты с ним сцепился, ему бы ничего не было, он любимчик. А тебя бы выпороли да в колодки засадили, — Лилия замолчала было, но пристальный взгляд Кая заставил ее нехотя продолжить: — И потом, я подумала… Эти жеребцы меньше всего ожидают, что я выберу такого, как ты. Подумают, что у меня странный вкус, что я психопатка, со мной лучше не связываться… Понимаешь?
— Понимаю, — спокойно кивнул Кай. — Мы оба — из зоосада Феерианды.
— Точно! — облегченно рассмеялась девушка. — Вот видишь, как у нас много общего, земляк! Так что, теперь я — твоя девушка?
— Нужно сделать официальное объявление?
— Нет, достаточно этого, — и Лилия, обхватив Кая руками, впилась в его губы своими, мягкими и пахнущими кашей.
На несколько мгновений парень перестал сознавать происходящее. Когда девушка отстранилась, и он смог наконец снова дышать, Кай заметил, что в зале заметно прибавилось враждебных глаз.
— Мило, — прокомментировал он. — И сколько из этих головорезов теперь желают мне мучительной смерти?
— Процентов восемьдесят. Остальные — гомики, — невозмутимо оповестила Лилия, полоща рот вином.
— И что теперь? Я должен вызвать их на поединок: по очереди или всех разом?
— Зачем? Сегодня вечером ты принесешь присягу. Законы чести запрещают гладиаторам сражаться и убивать друг друга вне арены. А в Минере противника тебе будет определять жребий…
Последние слова Лилии заставили Кая позабыть, где он и с кем.
— Ты сказала, — тихо произнес он, — в Минере… Ты знаешь, где она находится?
— Конечно, — удивилась девушка. — Это все знают. То есть сама я там еще не была, но мы все туда попадем, рано или поздно. Минера, амфитеатр для гладиаторских боев, находится в паре кварталов отсюда, неподалеку от Садовой стены.
В этот момент со двора поплыли чистые глубокие звуки гонга: обеденный перерыв был закончен, и гладиаторы поспешили на плац. Для убедительности Лилия на прощание чмокнула Кая в щеку и исчезла. Яра собирал новичков, чтобы отвести их в баню.
