25

В замке де Виндов пара оставалась до вечера. Дед ни за что не хотел отпускать внука и с такой любовью смотрел на него, что становилось ясным: хозяин замка просто боится, как бы тот не исчез из его жизни.

Карея и Алексу познакомили с охотниками. Молодые люди, живущие поблизости от замка де Виндов, оказались здесь частыми гостями. Хозяин скучал без молодёжи и, как только наступали выходные дни, приглашал всех или поохотиться на своих землях, или отпраздновать какое-нибудь торжество. Правда, сейчас молодые охотники ненадолго задержались, едва-едва познакомившись с внуком хозяина: все слишком хорошо видели, как Бранд де Винд старается подольше побыть с Кареем.

Чуть оставшись один на один с внуком и его невестой, де Винд энергично предложил им справить свадьбу прямо здесь, в замке. Рассмеявшийся Карей остановил его, расписывавшего преимущества замкового празднества:

— Дед, то, что мы обручились, ещё не значит, что свадьба не за горами. Я думаю об осени. Мы с Алексой должны привыкнуть друг к другу.

— Но зачем ты сделал ей предложение так быстро? — удивился дед.

— Чтоб не сбежала, — лаконично ответил парень.

Алекса приподняла бровь, но, потупившись, чтобы скрыть улыбку, промолчала. Только взяла себе на заметку: приехав домой, не забыть спросить у мамы, что же она ответила отцу, который сделал ей предложение на второй день знакомства?

Дед Карея устроил гостям небольшую ознакомительную прогулку по замку, по главным его помещениям. И так получилось, что Алекса отстала от мужчин, которые (особенно хозяин замка) очень энергично общались. Правда, Карей минуту спустя заметил, что девушка оказалась позади, но Алекса замахала на него рукой:

— Идите-идите! Мне хочется посмотреть побольше на всю эту красоту, а вам хочется поговорить. Не обращайте на меня внимания.

Карей, успокоившись, кивнул ей и повернулся к деду. А девушка теперь на относительной свободе могла подумать о том, что её озадачивало.

Почему мать Карея постоянно грозилась выгнать его сюда? Она же должна понимать, что, увидев замок и деда, Карей узнает, что здесь отнюдь не захудалое поместье, да и дед на несчастного старичка, доживающего здесь свои годы из милости, не тянет — вон какой крепкий, да и ходит уверенно и пружинисто, как молодой. Объяснение поведению мадам Тиарнак может быть только одно. Женщина, несмотря на дар непредсказуемости Карея, неплохо изучила характер своего младшего сына. Пугая ссылкой в обнищалое владение и преувеличивая его дряхлость, мать знала, что упрямый сын наверняка останется в городе, чтобы доучиться в университете. Во-первых, у него есть свои деньги — учится отлично, получая повышенную стипендию, да ещё зарабатывает на городских соревнованиях по огненному баскетболу. А значит, найти жильё в городе и доучиться ему нетрудно. Поэтому она не удивилась, увидев его в доме Коллумов. Во-вторых, что бы там ни думала мадам Тиарнак, но об отношении младшего сына к старшему знала. Знала, что Карей не бросит Ферди в отчаянной ситуации. В-третьих, она учитывала здоровые амбиции младшего сына, запугивая его ссылкой в глушь и зная о его устремлениях найти хорошую работу.

Трудно запомнить сразу расположение бесчисленных помещений и коридоров в огромном здании. Алекса, очнувшись от дум, обнаружила, что вся их маленькая компания снова оказалась в галерее. Она подошла ближе к стене, чтобы разглядеть того де Винда, который оказался прямо перед ней. Карей, в тяжёлых старинных одеждах, улыбался ей с портрета так привычно, но в то же время так обаятельно, каким она ещё не видела. Здесь он был раскрепощённым, свободным — кажется, влюблённым во весь мир. И Алекса вздохнула: будет здорово, если её любимого тоже нарисуют! И хорошо, если его нарисуют сейчас, когда он становится уверенным в себе.

Тёплые ладони легли на её плечи.

— Тебе нравится этот портрет?

Она усмехнулась.

— Пока нет нового, сойдёт и этот.

— А тебе бы хотелось, чтобы меня нарисовали? — с сомнением спросил парень. Судя по голосу, он поднял голову, тоже изучая портрет.

— Конечно.

— Если это и случится, на нём нас нарисуют вместе, — уже задумчиво сказал Карей, мягко, за плечи прислоняя её к себе.

Алекса снова улыбнулась, благо стояла спиной к нему и он не видел её лица. Интересно, теперь она всегда будет гадать, почему он её обнимает? Потому ли, что ему это просто нравится, или потому, что он взбудоражен и боится потерять контроль над самовыбросом огня? Впрочем, он давно укрепил свой самоконтроль, а она, Алекса, не собирается доводить его до состояния вспышки, как это было, когда он сидел на совещании с нею и с Региной в сквере. И, продолжая улыбаться, вспомнила: надевая на его палец обручальное колечко, она заметила на его указательном пальце сплетённое ею кольцо с заклинанием для огневика. Карей давно не боится непроизвольного огненного выброса, но её кольцо носит.

Он тихо выговорил в её макушку:

— Здесь, конечно, здорово стоять, но пора возвращаться в город. Да и дед заждался.

Карей взял её за руку и повёл по коридору. Сначала девушка шла рядом, жалея, что он убрал горячие руки с её плеч, а потом удивилась: он так уверенно шёл по этому коридору, словно не по второму, а сотому разу. Она-то так и не запомнила даже, где у этого коридора лестница, по которой они поднялись сюда!..

В замковом дворе, провожая внука и его невесту, де Винд вздохнул:

— Я бы очень хотел видеть вас чаще, но ведь вы оба учитесь…

Карей несколько смущённо взглянул на Алексу. Лихорадочно вспоминая, подойдёт ли одна из гостевых дома для этого знатного старика, Алекса застенчиво сказала:

— Я была бы рада пригласить вас, но для начала надо приготовить для вас комнату. Хотя… Можете приезжать в любой момент, если вас не смутит, что в нашем доме довольно шумно: у меня три сестры и младший брат.

— Я хочу приехать. И без мысли переночевать, — улыбнулся де Винд. — И я рад твоему приглашению, Алекса. Но мне бы хотелось видеть и внука, а вот в дом Тиарнаков заезжать как-то… не хочется. Или ты, Карей, заедешь сам к невесте, когда мы договоримся о встрече?

Парень и девушка переглянулись. Неловко помолчав, Алекса сказала:

— Карей, скажи ты.

— Дед, я живу в доме Коллумов, — решился Карей. — Пока не поженились, снимаю у них комнату. А после свадьбы… — Он пожал плечами и улыбнулся.

— Но… почему? — поразился дед. — Был старинный обычай, когда невеста жила в доме жениха, но чтобы наоборот — я такого не припомню.

Они снова переглянулись.

— Меня выгнали из дома, — наконец неохотно сказал парень.

Де Винд застыл с нахмуренными бровями, пристально глядя на внука.

— Так. Камп! — позвал он своего управляющего, как ранее выяснилось. — Приготовь машину к поездке и найди второго водителя. Ты повезёшь меня и наших гостей, а второй водитель сядет за руль машины Карея.

— Да, господин, — коротко поклонился Камп и поспешил выполнить приказ.

— До пригорода часа два, — сказал хозяин замка. — С час я вас провожу. За это время вы расскажете мне, что произошло.

Карей недовольно поморщился, чуть отвернувшись от деда, и только Алекса заметила это. И снова, скрывая чувства, потупилась: несмотря на радость поразительного открытия, Карей слегка рассержен, что им не дают побыть вместе! Девушка призналась себе, что ей понравилась реакция парня на слова деда. И мысленно попросила Карея: «Потерпи немного! Всё у нас будет — и время, и жизнь один на один!»

В дороге дед, умело задавая вопросы, вытянул почти всю историю. Он узнал, как познакомились Карей и Алекса. Узнал о трёх чёрных годах Ферди.

— Парнишку надо бы привезти ко мне, — решительно сказал он. — Если он начал сопротивляться, значит, человека из него ещё можно сделать. Тёмных комнат в замке достаточно, чтобы он получил свободу передвижений, если, как вы говорите, он уже может позволить себе жить в полутьме… Ну мада-ам…

— Дед, — снова помрачнел Карей. — Что бы ты ни думал о ней, это моя мать. Ругать её могу только я. Договорились?

Де Винд только хмыкнул на это заявление, но, кажется, оно ему всё-таки понравилось. И он переспросил:

— Так что насчёт переезда Фердинанда ко мне?

Девушка вспомнила о Регине и, поскольку Карей молчал, сказала:

— Пока Ферди должен находиться под моим наблюдением. Потом целители будут думать, что делать с его кожей. Не забывайте, что первую помощь ему оказали, но он до сих пор живёт с горелой кожей по всему телу. Если вы не отступите от своего решения пригласить его, я позвоню вам, как только Ферди сможет приехать.

А Карей незаметно пожал ей руку. Алекса уже поняла, что он не всегда сразу может среагировать на резкий поворот в ситуации, и поэтому благодарен, что иногда она берёт на себя обязанность разрулить происходящее.

Солнце начало приближаться к краю горизонта, когда дед проводил их к машине Карея и попрощался с ними, предварительно обменявшись телефонными номерами. Уезжая, Алекса следила в боковое зеркальце за уменьшающимися очертаниями машины и человека на дороге… Небольшой поворот вскоре скрыл де Винда, а Карей внезапно съехал с дороги и, круто развернувшись, остановил машину под группой тополей — так, чтобы её с дороги не было видно. Не успела Алекса даже спросить, что он делает, как парень бросился к багажнику и вынул корзину.

— Быстро за мной! — скомандовал он и поспешил вниз, огибая тополиную семейку, туда, где звенел в небольшом овражке ручеёк.

Сообразившая наконец, что он хочет, Алекса, трясясь от смеха, ринулась за ним.

По бездорожью, оскальзываясь по грязи, они всё-таки добрались до самого бережка. Здесь Алекса быстро вынула из корзины толстое, из грубой ткани покрывало, мысленно благодаря маму, что та настояла его взять, и расстелила его прямо на еле пробившейся траве и сухих листьях. Запыхавшись, оба молча и в спешке освободились от обуви и залезли на покрывало с ногами. Обнялись, взглянули друг на друга — и принялись хохотать. Первым опомнившись, Карей по-мальчишески пожаловался:

— Так нечестно! Кто придумал поехать в это несчастное поместье?!

От нового приступа смеха Алекса ткнулась ему в грудь лицом… Успокоились не сразу, а потом Карей осторожно приподнял ей голову за подбородок и нагнулся к её губам. Волна чувственного наслаждения затопила девушку с первым прикосновением его губ, и Алекса только и могла прерывисто и задыхаясь шептать, даже не вслушиваясь в то, что произносила: «Мой любимый! Мой непредсказуемый!»

Не притронувшись к припасам, крепко обнявшись, они сидели потом, глядя на закат, пока совсем не стемнело. И, лишь когда Карей огляделся и проворчал, что потом им не подняться до машины по такой темноте, а Алекса возразила: «А на что рядом со мной огневик?», они собрались и вернулись к покинутой машине.

Уже выехав на дорогу, Карей сказал:

— Интересно ты меня воспринимаешь…

— То есть?

— На что нужен огневик в темноте… Кхм… Ну-ну…

— А то ты не знал, что рядом с тобой самый прагматичный человек, — усмехнулась она. — Кстати, ты не смотрел на свой мобильный? Что-то у меня тут… — Она озадаченно посмотрела на экран. — Ничего себе — столько вызовов. Может, я зря его выключала?

— От кого? — ревниво спросил Карей.

— Не беспокойся… Так. От мамы. Эмбер. Регина… А вот это уже поинтересней.

— Не тяни. Кто там к тебе рвался?

— Мой нынешний куратор. От него больше всего звонков. Давай я включу громкую связь, и послушаем его?

Едва выслушав начало разговора, Карей снова свернул к обочине, благо что огни пригорода уже виднелись.

Вчера вечером они ещё ничего не знали о подробностях приезда старших Тиарнаков в муниципальную больницу для магов. А утром уехали слишком рано, чтобы быть в курсе вечерних новостей.

Как только Клеменс узнал, что к Ферди собираются приехать родители и явно не с визитом-посещением, он немедленно обзвонил всех необходимых врачей больницы — не без помощи директора. Чете Тиарнаков надо было проехать весь город, прежде чем они достигнут своей цели, а это час с небольшим. За это время спешно собранная, но компетентная медкомиссия молниеносно обследовала Ферди, оторвав его от игры в шахматы, и вынесла вердикт: к больному никого не допускать, так как в его физическом и душевном состоянии ему строго рекомендуется покой и только покой!

А подъехавших к входу приёмного покоя родителей Ферди ожидал неприятный сюрприз: целая банда журналистов жаждала побеседовать с респектабельной семьёй по поводу старшего сына, столько времени припрятанного в доме, — по сути дела, заживо похороненного. Вспышки фотоаппаратов, микрофоны, которые тянули к ним, множество вопросов, на которые старшие Тиарнаки отвечать абсолютно не хотели!

Попытавшись прорваться в приёмный покой, родители Ферди смирились с тем, что это сделать невозможно, и бросились назад, к машине. Несколько самых упорных журналистов тоже бросились к своим машинам и сопровождали старших Тиарнаков вплоть до ворот в их поместье, куда назойливых тружеников пера и микрофона, естественно, не пустили.

И лишь поздно вечером Клеменс восстановил цепочку событий: самый старый пациент необычного отделения позвонил домой поболтать, а заодно сообщить о том, что в их палате пополнение — знаменитый огненный баскетболист Фердинанд Тиарнак! В семье старика оказался фанат баскетболистов-огневиков, который немедленно распространил новость среди друзей. Те, конечно же, молчать не стали. Для некоторых стала шоком новость о том, что Ферди вообще жив. Ведь сначала его трагедия была у всех на устах. Но потом постепенно заглохла, и некоторые начали считать, что Ферди погиб. Так, буквально через несколько минут после звонка старика, журналисты узнали скандальную весть и без колебаний ринулись в муниципальную больницу. А тут… В больницу-то их не допустили. Зато громадным сюрпризом для них стало появление старших Тиарнаков!..

И в последних выпусках новостей, разносимых как по телевидению и по радио, так и в сетевых новостях, прозвучала чудовищная история огненного баскетболиста, спрятанного родителями в доме. История стала чудовищной не потому, что была состряпана буквально на коленке — из обрывков истинных фактов и слухов, а потому, что главное было преподнесено отчётливо: родители предпочли спрятать изуродованного сына и замять его историю, но ничего не сделать с данным положением дел — в то время как в больнице целители разрабатывали методику выведения сгоревших огневиков из состояния бесконтрольного выброса огня.

И сегодня утром была ещё одна новость: чета Тиарнаков скрылась из города в неизвестном направлении, о чём сообщили самые азартные журналисты, которые почти всю ночь караулили поместье Тиарнаков и успели отследить бегство четы до какого-то поворота в городе, после чего она бесследно пропали.

— А про меня журналисты что-нибудь знают? — испуганно спросила девушка.

— Мы пригрозили пациентам твоей обидой на них, если хоть кто-то упомянет о тебе, — последовал ответ Клеменса.

Карей и Алекса переглянулись с облегчением.

Обида лечащего мага — это страшная сила. Он не сможет дать обидевшему его пациенту необходимые силы в полной мере, потому что даваемое будет испорчено до состояния отравы. Так что вовремя сказанная угроза Клеменса будет крепким запором для излишне болтливых.

Но следующие слова куратора ввергли обоих в шок.

— Но, судя по их выкрикам, они могут преследовать Карея Тиарнака. Пока все думают, что парень дома, в поместье. Так что учтите это, когда появитесь в университете.

Клеменс отключился, а двое притихли, глядя друг на друга.

— Как-то не хотелось бы попасть в ситуацию, когда тебя выворачивают наизнанку, — задумчиво сказал Карей. — Если меня с тобой увидят…

— Непредсказуемый у нас ты! — засмеялась Алекса. — Придумай что-нибудь!

— Хорошо, что сейчас темно… — пробормотал парень, глядя в ветровое стекло. — Алекса, а в ваш сад можно попасть с какой-нибудь неожиданной стороны?

— А машина?

— Оставим на автостоянке, у маркета. А в универ прибудем утром, когда журналисты ещё спят… Хотя последнее явно преувеличение. В погоне за такой новостью они могут сторожить у входа и всю ночь. Другое дело, что в корпус их охрана не пустит. Значит… — Карей сосредоточенно сдвинул брови, будто не замечая, что сильно сжимает ладонь Алексы. — Значит, придётся уповать только на задний двор корпуса и на мою непредсказуемость. Если я пройду хозяйственным ходом незамеченным, держа тебя за руку, значит, незамеченной пройдёшь и ты.

— Вовремя мы с тобой познакомились, — озорно сказала девушка. — Целая неделя умопомрачительных событий, а впереди нас ожидает вообще приключенческая жизнь, полная пряток, погонь и удираний. Ну, Тиарнак… Простите — де Винд, — нарочито испуганно поправилась Алекса. — Да уж… Жизнь рядом с тобой полна каждодневной непредсказуемости.

— Тебя это смущает? — с превосходством откликнулся Карей, заводя машину.

— Да нет. Скорее — настраивает на активность.

— И это мне говорит девушка, которая каждое утро и вечер командует целой кучей братьев и сестёр, — насмешливо сказал парень.

— Ну, положим, братишка у меня всего один… Карей, как ты думаешь, куда сбежали твои родители?

— Думаю, к родителям матери. Те живут в соседнем городе. Наверное, решили отсидеться, пока история не заглохнет. — Карей помолчал, немигающе глядя вперёд. И проговорил: — Кажется, приглашение деда для Ферди будет весьма своевременно. Ведь теперь журналисты будут ждать его выздоровления, чтобы узнать новости из первых рук. Если я ещё могу отбиться… Ферди слишком слаб. Они могут здорово его напугать.

— Карей, а если б не было Ферди… — задумчиво заговорила Алекса. — Если с ним не было такой трагедии… Ты обратил бы на меня внимание?

Он покосился на неё и снова уставился на дорогу: сворачивал в какой-то переулок, видимо, сразу решив прятаться от всех подряд. Алекса ещё вздохнула. Наверное, надо предупредить и своих домашних, чтобы языками не трепали о том, что у них квартирует сам Карей Тиарнак. После небольшой паузы парень сказал:

— В моём личном положении на тебя невозможно было не обратить внимания. О брате я и не думал, когда вызвался подвезти тебя к школе. Когда я пришёл к тебе разбираться из-за первокурсников, ты совершила пару поступков, которые меня поразили. Ты не пала перед мной ниц и не вознесла мне восторженным визгом хвалу. Так я узнал, что я, Карей Тиарнак, знаменитый баскетболист, неведом какой-то универсальной ведьме. Затем ты оборвала меня на полуслове, а потом предложила зашить мою рубашку. Причём предложила совершенно искренне. Ты разъярила меня до последней степени, но, к своему изумлению, я не вспыхнул. А когда ты сбежала от меня, когда обозвала закомплексованным мальчишкой, когда я увидел, как ты утешаешь младшего брата, обнимаешь его, берёшь на руки… — Карей вздохнул. — Меня буквально захлестнуло завистью. Мне так захотелось, чтобы ты обняла меня… И только потом я понял, что ты не подозреваешь о своём магическом даре. Мне сейчас кажется, это было так давно…

Он замолчал, остановил машину. Они посидели в тишине, а потом девушка взялась за его руку и сцепила пальцы.

— Когда мать узнала про тебя — а я сразу сказал ей, она с отцом быстро вычислила, что будет, если Ферди проведёт с тобой ночь. Сначала я ещё пытался отстраниться от тебя, пытался думать о тебе, как о будущей жене брата, но, когда ты меня присвоила, машинально купив то мороженое для меня… Если бы не твоё постоянное присутствие, я бы горел постоянно. Я шёл тогда за тобой по коридорам, когда свет был погашен. Я думал: вот сейчас Ферди будет с тобой… И тогда мне не надо будет… И вдруг услышал, как ты кричишь… Ты мне… сердце разорвала своим криком. Мне уже плевать было, что будет с Ферди… Если бы он не согласился отпустить тебя, я бы точно включил свет. Это потом, когда я с Ферди вспоминал, он сказал, что всё равно не смог бы с тобой ничего сделать. Он же ожидал, что ты будешь под действием заклятия.

— А если бы я так и осталась… — медленно сказала Алекса, снова переживая тот ужас, который испытала.

Он наклонился к ней дотронуться головой до её головы.

— Глупо всё это… Но я решил… Когда Ферди разведётся с тобой, ты станешь моей женой. Дурак… Прости.

Она чувствовала жар, исходивший от него, понимала, что он не просто взволнован, а заново переживает всё, что с ним было… И сама начала вспоминать. Каким он был молчаливым и угрюмым, а она легко обращалась с ним так, словно он надоедливая муха. Она постоянно отмахивалась от него, пока в определённый момент не заметила… Про него сказали, что он легко меняет девчонок, но для этого нужна лёгкость в общении, а с нею он всегда был неуклюж и мрачен. И он с первого мгновения их странного знакомства ревновал её. А кроме всего прочего… Она вдруг вспыхнула сама — от понимания.

— Ты знал, что любовный приворот не сработает!

Карей сел нормально.

— Знал.

А она снова и снова вспоминала сцену, когда он увёз её от Винтеров. В машине он сказал: «А ты быстро пришла в себя!» А ведь он уже подсунул ей булавку с приворотом! Внешне он имел в виду, что она быстро пришла в себя, увидев собственными глазами поцелуй своего парня и сестры. Но эта фраза в обычной ситуации, а ведь под нею магический контекст! Алекса сильная. На неё любовный приворот действовал слабо. Надо было сообщить об этом Маргот, чтобы приворот был усиленным. А он промолчал.

— А ты? Когда ты поняла?

Девушка чуть не ответила: «Когда пришла домой». Но сообразила, что он спрашивает уже о другом.

— В тот первый день я сидела в беседке и жалела, что так и не смогла зашить тебе распоротый шов. Правда, зашла домой с твёрдой уверенностью, что выбросила тебя из своих мыслей. А потом ты разрешил зашить рубашку — ну после того как привёз от Винтеров. И мне стало так хорошо, что именно в это время приехали Эмбер и Мэтти. Я была благодарна тебе за эту рубашку, потому что смогла отомстить, пусть и по-детски, этим двоим. А потом ты заинтересовал меня. Мне показалось странным, что ты постоянно одёргиваешь себя. Тебе хотелось поговорить со мной, а ты удерживался от вопросов. Тебе хотелось быть рядом со мной, а ты сомневался, и мне пришлось даже разок скомандовать, чтобы ты вошёл со мной в наш дом. В ресторане, знакомя с родителями, ты вёл себя так, будто ненавидел всех на свете. Ты меня даже напугал: я сказала тебе что-то простенькое, а ты среагировал так… И уж совсем ты поразил меня, когда грохнул машину Мэтти. Когда я поняла, что ты отдал меня тому чудовищу, которое прячется во тьме…

Она замолчала. Как много, оказывается, всего произошло.

Карей тяжело сказал:

— Могу только повторить. Прости.

— Когда ты отдал меня тому чудовищу… — повторила Алекса. — А я из-за приворота подспудно ждала, что на его месте будешь ты…

— Что?

— Дурак! — всхлипнула Алекса и прильнула к нему. А он облегчённо вздохнул и обнял её, покачивая и утешая.

… Домой они добрались пешком. Алекса показала Карею потайную калитку в сад с другой стороны. Потом провела к лестнице на чердак, по которой можно забраться в кладовку, и рассказала, где хранится ключ от дверцы в кладовку.

Они появились из кладовки, когда мама заканчивала уборку кухни после ужина. Она взглянула на парочку, опустила глаза на руку Алексы, потом — на Карея и улыбнулась. Предупредив, что на плите всё ещё горячее, она вышла из кухни.

Карей приподнял бровь.

— У тебя суперская мама. Мне показалось, или она и впрямь нас благословила?

— Потом узнаем, — легкомысленно отмахнулась Алекса. — А сейчас руки мыть — и ужинать. Завтра у нас денёк ещё тот. Надо успеть к нему подготовиться.

— А чего готовиться, — проворчал Карей и поцеловал её. — Главное, мы вместе.