Глава XIII
Шум, поднятый вокруг исчезновения государственного секретаря Соединенных Штатов Америки, привлек всеобщее внимание не только москвичей, но и всего мира. Не мудрено, что никто не обратил внимание, как набережная на Яузе, где несколько месяцев торчала, привлекала зевак, летающая тарелка, освободилась. Единственный человек, получивший легкие травмы и ушибы, знал, когда это случилось…
Человеком этим был сторож, вооруженный берданкой, и поставленный охранять аппарат от слишком любопытных зевак. Но видеть само событие не удалось и ему. Задремав на посту, чего делать, конечно, не следовало, бедняга проснулся в холодной и грязной воде старинного притока Москва-реки. Яуза, на счастье сторожа, в этом месте обмелела и он кое-как вылез на изъеденный временем гранит, оставив в илистых нечистотах дна один из двух своих сапогов. Берданка тоже поглотилась водами Яузы и искать ее в мерзком засасывающем дне было безнадежным мероприятием. Сторож выжал портки и телогрейку, снял оставшийся сапог и вылил из него содержимое. И только после этого огляделся вокруг и обомлел – там, где только что стоял аппарат пришельцев, было пусто. Ровная круглая яма в мостовой указывала на место бывшей стоянки. Сторож перекрестился, хотя в Бога никогда не верил, но не знал, как иначе выразить возникшее в связи с данным событием чувство. Постояв немного, он побрел, неся в руках уцелевший сапог и оставляя за собой влажные жирные илистые следы.
* * *
Уже вторые сутки Маша Невзорова и Николай Васильевич Чернуха являлись пассажирами корабля иной цивилизации. Пилот, предоставив им убежище, сообщил голосом, похожим на катание консервной банки по железному корыту, что они не являются пленниками и могут покинуть аппарат в любой точке земного шара.
Тарелка вращалась на околоземной орбите. Трехметровый пилот, несмотря на резко несимпатичную внешность и острые, с любопытством взирающие на мир глазные щелки, оказался джентльменом в лучшем смысле этого слова. Он провел гостей в просторную комнату, напоминавшую чем-то неуловимым бывшую квартиру Николая Васильевича Чернухи. Перед тем как получить камеру под жилье, Николай Васильевич имел от Кремля вполне сносную квартиру.
Пилот нажал кнопку и из стены возле круглого окна выехали два удобных кресла. Пилот жестом пригласил гостей располагаться и тут же покинул комнату. Чернуха и Невзорова уселись в кресло и поначалу чувствовали себя скованно. Особенно Николай Васильевич. Его беспокоил заинтересованный и слишком теплый взгляд прекрасных глаз спутницы.
– У вас есть жена? – спросила Маша, хотя от Ройса знала, что инженер никогда не был женат.
– Не пришлось, – ответил Николай Васильевич и покраснел, как школьник.
Маше понравилась его реакция, но, чтобы не мучить Чернуху взглядом, девушка отвернулась.
– А вы когда-нибудь любили? – все больше смелела Маша.
– Мне кажется, Машенька, вы решили выполнить поручение вашего Ройса.
– Какое поручение?
– Заставить меня потерять покой.
Теперь покраснела девушка.
– Как вам такое могло прийти в голову?! Если говорить честно, – продолжала Маша, смущаясь. – Покой, кажется, теряю я.
– О чем вы, Маша!? Я, можно сказать, гожусь вам в родители.
– Хотите знать, чего я не могу терпеть? – серьезным тоном спросила девушка.
– Говорите, если считаете нужным…
– Я не могу терпеть кокетства в мужчинах.
Некоторое время они молча смотрели в круглое окошко с толстым зеленоватым стеклом. Белый туман рваными клочьями пролетал мимо. Они молчали и им было очень хорошо вместе. Маша почувствовала, что ей хочется быть ближе к Николаю Васильевичу, В тот же момент девушка стала легкой как пушинка. Она поднялась с кресла над полом, тоже случилось и с Николаем Васильевичем. Они в свободном полете, то приближались друг к другу, то, отталкиваясь, удалялись. Маша была в восторге. Так она летала только во сне. Девушка первой обняла Николая Васильевича, и они полетели по комнате вместе. Они забыли обо всем. Забыли, что далеко внизу крутится их земля с радостями и проблемами. Забыли про два Российских государства, одно из которых стало центром мирового скандала. Забыли о жидо-масонах, обществе «Совесть» и Новой Еврейской партии Петербурга. Господи, какая же это все была ерунда по сравнению с полетом двух человеческих сердец в мировой космической бесконечности!.. Что они там делят? Евреи, русские, американцы, китайцы, негры… Ведь они могли бы вот также, вместе, полные счастья, летать в космосе на своем голубом шарике.
– Машенька, милая, мы же в гостях… – первым пришел в себя Николай Васильевич.
– Ты черствый сухарь! – залилась смехом девушка.
И долго смеялась от всей души. Не по заданию, как при знакомстве с Ройсом… Но, вспомнив, что она разведчица, сразу стала серьезной,
– Что будем делать? – спросила Невзорова у Чернухи.
– Мы уже два дня не знаем, что творится на земле, – ответил инженер. – Когда ты мне все рассказала, я понял зачем Иванову так срочно понадобился Алмазный фонд. Не знаю, его ли это затея – похитить государственного секретаря, но президент замешан…
– Зачем президенту все это? Почему он помогает жидо-масонам?
– Жидо-масоны ставят целью заставить русских работать. Масоны умеют делать деньги, когда кругом работают. А делать деньги – это цель их жизни…
– Ну и что?
Разведчица знала гораздо больше, чем Николай Васильевич. Но женщине всегда труднее выстроить логическую цепь из имеющихся фактов.
– Они хотят заставить американцев высадить десант. Представляешь, что тогда начнется?
Маша никогда не присутствовала при выбросе десанта и совсем не знала, что из этого следует.
– Из этого следует война, Маша!..
– Это ужасно. Оба российских государства разорены. Нас быстро победят…
– Иванов объявит всеобщую мобилизацию. Он уверен, люди прекратят бездельничать. Русские никогда не потерпят иностранных захватчиков.
– Коля, это ужасно! Такой ценой пробуждать народ… Мы должны что-то предпринять. Где наш хозяин?
Маша забарабанила в стенку. Часть степы отодвинулась и трехметровый пилот осведомился своим жестяным голосом, чем может быть полезен.
– Мы должны быть там, – почти кричала разведчица. – Мы должны помочь! Должны что-то сделать!!!
– Сядьте в кресло и успокойтесь, – заскрежетал пилот. – Там вы ничем не поможете. Помочь можно и отсюда. Помогает не присутствие индивидуума, а его мысль. Вы должны знать, что оказались на борту аппарата не случайно. Я познакомился с инженером, когда его везли в Кремль. Я измерил ваши параметры, Николай Васильевич, и сделал заключение, что вы нормальный гомосапиенс, предрасположенный к реалистическому действию и шкала духовных ценностей у вас не нарушена. Я ждал вас. Ваша спутница имеет тоже нормальную шкалу духовных ценностей, но, как представитель противоположного пола, лишена способности принимать многоплановые решения.
Наш аппарат имеет возможность включаться в теле– и радиоэфир любой станции Земли. В ваших силах обратиться ко всем жителям планеты. Но должен вас предупредить, что слова на людей не действуют. Думайте. Я согласен реализовать любой ваш замысел, если он не нарушит экологию Вселенной. Сейчас я предоставлю вам информацию с Земли, – говорил все это пилот медленно, безо всякого выражения, но точно выдерживая паузы в конце каждого предложения.
Закончив, пилот открыл часть стены и пригласил пассажиров следовать за ним. В небольшом круглом помещении по всей окружности на огромном сферическом экране транслировались передачи телекомпаний Европы, Америки, Азии и Африки.
Пилот усадил Машу и Николая Васильевича и показал, как пользоваться переключателем программ. Переключатель не очень отличался от дистанционной системы обыкновенного телевизора, и Чернуха быстро с ним освоился.
Невзорова и Чернуха узнали, что Интерпол обнаружил в помещении бывших Центральных бань в Москве исчезнувшего японского специалиста Якуто Насимото. После того, как под пытками Дыбенко заставил японца приказать механическим девушкам задушить мистера Ройса, Якуто Насимото дал установку роботам прийти к нему на помощь. Девушки скрутили Дыбенко и его служащих, после чего вызвали полицию. Но Якуто Насимото не смог пережить, что хоть и не по своей воле, а стал причиной гибели клиента. Сотрудники Интерпола застали специалиста мертвым. Он покончил с собой. Роботы передали преступников в руки правосудия и дали показания.
На экране крупным планом прошли все жертвы этой трагедии.
Вот почему в день побега на набережной не было машины, – поняла Маша. Ей было искренне жаль Ройса. Как никак, а это он свел девушку с Николаем Васильевичем. Она прижалась к инженеру.
Американское телевидение сообщало о срочном внеочередном совещании конгресса Соединенных Штатов. На конгрессе решалась судьба войны и мира. Единогласия не было. Большинство – против высадки десанта. Выступал министр обороны:
– Конгрессмены. Воевать с. Московской Россией – безумие. Уровень цивилизации так низок, что техника будет бессильна. Нет дорог, нет горючего. Нет провизии. Жители лишены информации, потому разведка бесполезна. Среди русских есть фанатики, они могут взорвать атомные станции. Не удивляйтесь, там они есть и работают по инерции…
Телевидение Московского государства вело передачу из американского посольства. Диктор сообщал, что пока новостей лет. С тех пор, как в роще рядом с аэропортом нашли пролетку президента и его самого, лежащего без сознания на траве, сообщений о государственном секретаре не поступало. Президент Иванов пришел в себя и чувствует себя нормально, но объяснить ничего не может.
Николай Васильевич Чернуха выключил поток информации нажатием кнопки, Стало темно и тихо. Маша крепко поцеловала инженера в губы.
– Машенька, дорогая, подожди… Давай немного вместе подумаем.
Чернуха задумался, а девушка прижалась щекой к его плечу и влюбленно смотрела на седоватые виски и суровые брови Николая Васильевича, чувствуя, как хорошо сидеть рядом с ним, таким сильным и умным.
А за перегородкой, в кабине управления, трехметровый пилот, удобно устроившись возле круглого красного экрана, внимательно следил за ходом мыслей инженера. Топкий датчик фиксировал работу мозга и передавал на красный экран в виде точек, треугольничков, запятых. Язык прибора был понятен пилоту. Но глаза-щелки с напряжением ловили каждый знак. Мысли Николая Васильевича не текли ровно и в какой-то одной плоскости. Он то возвращался в прошлое, то анализировал только что полученную информацию, то думал о Маше. После мыслей о девушке мозг инженера расслаблялся и чуткое красное ухо прибора замирало, высветив один – два знака. Потом Чернуха заставлял себя вновь искать решение задачи.
Когда Николай Васильевич думал о возможном вторжении американцев, мысль его становилась тяжелой от гнева:
«– Вот в чем идея Иванова: – Десант вызывает гнев, а гнев вызывает действие. Но это же позор. Нельзя допустить, чтобы кучка американцев сделала то, что не может сделать собственное правительство. Да и что такое десант? Американцы и не подумают оставаться долго в России. Найдут своего госсекретаря, устроят суд конкретному виновнику. И только их видели. Мы станем международным посмешищем. Нет, это плохой ход. Хотя в самой идее есть какая-то мысль. Недаром у меня кулаки сжимаются, как подумаю об американском визите… Черт возьми!»
Трехметровый пилот выключил красный экран. Он знал, что сейчас его позовет к себе Николай Васильевич Чернуха.
