Старый Оскол или омут с зонтиком

Я часто с удовольствием путешествую один, но есть у меня друг, с которым это делать очень приятно. Мы не молодеем, все больше обязанностей по жизни нас разделяет, и потому выбрать совместно время, устраивающего каждого, нелегко. Мой друг не художник, а физик, но сын у него музыкант и вырос при мне. Я даже могу похвалиться, что сына к рыбалке приобщил я. Молодой человек музицирует в популярном коллективе, объездил весь мир и где мог, забрасывал удочку. Его рассказы во время наших совместных рыбацких вояжей весьма увлекательны. Вот такой странной компанией – физик, музыкант и не то художник, не то писатель – мы иногда выбираемся на рыбалку. Мое последнее открытие – река Старый Оскол. Попал я туда так. Мой старинный друг, человек весьма солидный и не молодой, имел в тех краях зубоврачебную практику. Будучи вдовцом, он познакомился с молодой и красивой девушкой и вскоре на ней женился. Несмотря на умопомрачительную разницу в возрасте, они счастливо живут много лет. Жена приятеля оставила мать и домик в селе Уразово. Женщина каждый год ездила помогать матери с приусадебными хлопотами, а к осени часть урожая отправлялась оказиями в Москву. В качестве такой оказии оказался и я. Когда я услышал, что можно поглядеть новые места и порыбачить в незнакомой реке, то с радостью принял предложение по доставке урожая. Я пристегнул прицеп, и мы ранним утром выехали из Москвы. Местечко, куда мы держали путь, находится на самой границе России и Украины. Медвежий угол Белгородчины. Главный город области со смешным названием Валуйки. Главная река – Старый Оскол. Удивительна природа юга России. По дороге в Краснодар или Грузию, ни раз пересекал меловые горы и любовался ландшафтом. Всегда возникало желание остановиться и побыть там подольше. Но законы трассы суровы – сел за руль, пили до места. А тут судьба устроила сюрприз. Река Старый Оскол течет в окружении меловых гор. Это быстрая сильная река. Берега ее покрыты кустами терновника, тополиными рощами и ракитами. Вечерами под луной меловые горы являют неземной пейзаж. Село Уразово, где находился домик моих друзей, стоит на притоке Оскола и этот приток протекает прямо за огородом. К Старому Осколу из селения ведет множество песчаных дорог, в которых легко запутаться. Я не имел много времени для рыбалки. Но в реку я влюбился. На следующий год я подговорил друга-физика и его сына, и мы рванули на Старый Оскол. Это не ближний путь. От Москвы до Воронежа километров пятьсот, а до места еще триста. От Воронежа по холмистым степным просторам едешь недолго. Хороший асфальт, и мало машин. Человек там незаметен, слишком широки и величественны ландшафты. Мы не стали заезжать в Уразово. Я в предыдущую поездку разведал чудесный уголок. Местные зовут его Дворянским. На берегу реки в зарослях терновника на прекрасной нетронутой лужайке мы прожили неделю и не увидели ни одного человека. По дороге мы закупили все необходимое. Если кому интересно, что я считаю необходимым в такой поездке, могу поделиться. Для курящего это, конечно, курево. Не дай бог, его не хватит. Все удовольствие насмарку. Но куревом можно запастись перед поездкой дома, а продуктами я бы не советовал. Если иметь большие бутыли от минеральной воды, они теперь легкие, объемные, я бы порекомендовал бутылок пять заполнить по дороге молоком. Это можно сделать в любой симпатичной деревеньке. Свежим молоко сохраниться недолго, но в качестве простокваши оно больше недели прекрасно утолит жажду и еще послужит быстрой и сытной закуской. Главное блюдо на рыбалке – рыба. Уха и жарка. Для ухи нужна картоха. Ее на трассе стоит выбрать и закупить. Затем лук. Специи можно взять дома. Хорошо иметь много укропа. Уху он украсит и придаст ей особый аромат. Нельзя забывать о моркови.

Овощи продают на дорогах, и их запасти легко. Рыбацкая жизнь устроена так, что утром возиться с едой долго некогда, надо рыбачить. На завтрак прекрасно идет вчерашняя вьюшка. Если вы любите рыбу, я бы советовал никакой колбасы не брать. Несколько банок тушенки, но только как н.з. В моей практике не бывало, чтобы, попав на стоящий водоем, я остался без рыбы. Случалось, что улов скромен, но на уху всегда хватит. Неплохо по дороге закупить десятка два яиц. Необходим чай или кофе. Кто что любит. Я на природе предпочитаю чай. Этот напиток на дикарскую жизнь ложится органичнее.

Сластенам посоветую пряников или печений. Сам сластена, но из-за страха вырастить брюхо ограничиваюсь медом. Так же по дороге надо купить как можно больше фруктов. На рыбалке великолепно идут и груши, и сливы, и яблоки. Фруктов много не бывает. Необходимо растительное масло. Прожив несколько лет в средней Азии, рекомендую возить с собой казан вместо котелка. Очень универсальная посуда. И уху сварить, и рыбу поджарить. Ну и не подумайте, что забыл водку. Без водки из города выезжать нельзя. Местная водка штука рискованная, хотя в Уразово есть свой водочный завод с великолепной водкой, но за другие ручаться не стану. Водка нужна как для личного пользования, так и в качестве валюты. За бутылку водки вам везде на Руси окажут услуг больше и с большим удовольствием, чем за деньги. Из посуды, кроме казана, я бы рекомендовал сетку для печки рыбы. Жареная в масле, она может утомить и не всем жареное полезно. Для людей с желудочными проблемами печеная рыба больше показана.

Теперь, если что и забыл, припомню, освежая в памяти ежедневное меню. Все понимают, что без соли и спичек на природу выезжать нельзя. Если не знают, пусть поверят мне на слово. Спички и соль, а потом все остальное. Если вы путешествуете на машине, неплохо кроме палатки, возить надувные матрасы. Можно обойтись ветками, но матрас быстрей подготовить для сна и комфортнее. Спальники удобней одеял, но при наличии надувных матрасов, это не принципиально. Итак, утром вы проснулись. Если вы на реке первый день и вчерашней вьюшки у вас нет, можно выпить простокваши, съесть яйцо и бутерброд с медом.

Вечерний костер обязательно тлеет до рассвета, поэтому легко раздуть огонь и вскипятить чай. Горячий чай утром вас приятно согреет и разбудит. Теперь не теряйте время и – на реку. Клев закончится часов в одиннадцать. Тогда и займетесь обедом, а чтобы не умереть с голода в лодке или на берегу, пожуйте фрукты. Тут-то они вас и выручат. После утренней рыбалки займитесь серьезной готовкой. Почистите рыбу, сварите уху. Я сперва режу овощи, режу их мелко. Рыбу кладу, когда овощи почти готовы. Долго варить рыбу не надо. Она развалится, и вы будете плеваться костями. После того как уха готова, очень удобно извлечь рыбу и есть ее отдельно. Днем под уху много пить дурно. С трех часов снова начинает клевать. Пьяному ловля не в кайф. Сто граммов не помеха, больше – испортишь себе вечернюю зорьку. После обеда из ухи, печеной картошки и отварной рыбы приятно подремать. Это в том случае, если у вас все готово к вечернему клеву. Не готово – надо готовиться и спать некогда.

Если на утренней зорьке рыбы поймано много и в уху она не употреблена, почистите ее и положите в прохладное место. Надо иметь в виду, что на реке вы не один. Множество всевозможных воришек внимательно следят за каждым вашим движением. В первую очередь, это водяные крысы.

Они ловки и вороваты. Продукты храните с учетом этого. Воруют и сороки. Птица может утащить довольно крупную рыбу. Причем сделает это под вашим носом. После обеда, при свете дня, позаботьтесь о дровах. В темноте их поиск превратится в проблему. Топор, хорошие ножи на природе совершенно необходимы. Не думайте, что рыба начинает клевать к закату. В четыре часа дня клев уже в разгаре. Только нужно найти место.

После вечерней рыбалки, когда вы досидели до темноты, разведите костер и, если послушались моего совета и взяли казан, налейте в него масла. Не жалейте полбутылки и подвесьте казан над костром, дождитесь, когда масло закипит, и смело бросайте туда чищеную рыбу. Через несколько минут она будет готова, и ужин вам обеспечен царский.

Теперь, когда вы прожили целый день на реке, стакан водки вполне уместен. Но это уже по силам организма. Жареную рыбу очень украсят огурцы, помидоры и зелень. Про них по дороге мы и забыли. Надо было покупать.

Помидоры выбирают не очень спелые. Огурцы хранятся лучше. И то и другое в тень и во влажную мешковину. Если есть корзина, безопаснее пристроить ее с овощами на дереве Арбузы и дыни тоже старайтесь пристроить повыше. Коровы, если их пасут в местах вашего стойбища, весьма уважают бахчевые культуры. С комарами каждый борется по-своему. Я, по старинке, использую одеколон типа «ГВОЗДИКА». Существуют и мази. Палатку надо проветривать днем, когда комары спят.

Среднюю и мелкую рыбу здорово печь на сетке. На следующее утро у вас уже есть холодная вьюшка. Это самый великолепный завтрак. Простоквашу оставьте на день, когда жара вызовет жажду. Но если вы перестарались с водкой, можно стаканчик и утром. Хотя вьюшка и тут работает безотказно. Если у вас закончились припасы, и вы собрались на местный базар, имейте в виду, что на юге России базары ранние. Обычно к восьми утра уже заканчиваются, а начинаются в пять. После базара вполне можно еще захватить утренний клев. Местные базары хороши творогом и сметаной, там нормальный мед. Если надоела рыба, есть возможность купить курицу. Ее тоже несложно приготовить на костре, если сделать из толстых сырых веток два шампура и крутить курицу над огнем. Ее нельзя оставлять без движения – сгорит. Два шампура, чтобы тушка курицы не прокручивалась. Если лень держать в руках, придется дождаться углей. Тогда, можно птицу положить, и печь, но следить и переворачивать, все равно придется. Любителей пива хочу огорчить. Содержа бутылки в воде, его можно сохранить холодным, но если начнете днем хлестать пиво, рыбалки не получится. На ночь еще хуже. Спать, напившись пива, – тоже самое, что спать, налопавшись дрожжей. Если вы уж и не можете обойтись без него, то пейте в городе, а на природе дайте организму отдых.

Теперь о дороге. Если собрались на юг России, надо учитывать, что там всегда проблемы с бензином, особенно в глубинках. К осени эти проблемы обостряются. Приходиться ловчить и наполнять канистры впрок.

Нередко слышишь о воровстве и грабежах во время стоянок. Мой стаж поездок насчитывает не один десяток лет. Только однажды у меня под Тулой с крыши машины уперли мешок с яблоками. Это произошло потому, что я из-за жуткого тумана стоянку совершил случайную. Останавливаться на ночлег вблизи жилья нельзя. Но особенно опасно спать на специальных стоянках. Ворье именно на них и ходит. Найдите самое безлюдное место, как можно дальше от населенного пункта. Никогда не ночуйте на берегах рек и озер возле дороги. Эти места также «станичниками пристреляны». Вы можете там остановиться, умыться, набрать воды, но – не спать. Для сна надо найти отдаленное от любых злачных центров место, и машина ваша должна встать так, чтобы с трассы ее не было видно. И с уверенностью гарантирую, утром у вас все окажется в сохранности. Только вдали от трасс, в глухих местах, где обитает народ деревенский и вам знакомый, можете спокойно останавливаться и на берегу рек и озер. И про такие места тоже неплохо иметь предварительную информацию.

Я надеюсь, что мое отступление принесет читателю практическую пользу, если же нет, прошу за него прощения. Я начинал с воспоминаний о том, как я с другом физиком и его сыном отправился на Старый Оскол. За прошлую, короткую поездку в Уразово, не только река и меловые горы покорили мое сердце. Покорили его и люди. Село или станица Уразово тянется вдоль притока до самого Оскола. Исследуя дорогу к реке, я понял, что сцепление моей машины требует ремонта. Тащить тяжелый прицеп с неисправным сцеплением предприятие безнадежное. Автомобилисты меня поймут. Местный умелец механик Вася жил на берегу реки в самом конце села. Помимо механического мастерства он оказался мастерским рыбаком. Ловил Вася крупного голавля на быстром течении, забрасывая донку с наживкой из раковой шейки. От него я и узнал о Дворянском. Видно из названия, Дворянское – это бывшая усадьба. На самом деле усадьбы давно нет – или ее сожгли, или война, одним словом – погибла. Но и другого жилья там тоже нет, а есть одичавший парк с могучими вязами и прекрасными полянами, кое-где поросшими терновником. От Васиного дома до Дворянского около двадцати пяти километров. Пока Вася возился со сцеплением, я многое узнал. Узнал, что кроме голавля в реке водится сом, жерех и щука. Много крупного леща и окуня, есть судак. Узнал я и дорогу к Дворянскому и на другой день, после ремонта, отправился туда. Мост, ориентир Васи, нашел быстро, переехал его и свернул в сторону реки по чуть заметному следу автомобильный покрышек. Дорогой этот след назвать трудно. Местами колеи ныряли под низкие ветки орешника и акаций. Временами казалось, дальше пути нет, но заросли расступались, открывая следующую поляну еще живописнее предыдущей. Подъезда к реке я никак не мог отыскать.

Тогда я вышел из машины и зашагал пешком. Примерно через километр, пройдя очередной древесный туннель, я оказался возле омута Старого Оскола. Река там делала резкий поворот и через перекат входила в омут. Сердце любого рыбака сжалось бы от волнительного азарта при виде этого места. Я вернулся к машине и подогнал ее к омуту. Теперь машина стояла в трех метрах от воды в естественном гараже из терновника, великолепно замаскированная от постороннего глаза.

Я достал удочки и уселся над водой. Ловят здесь летом на пареную пшеницу. Я забросил два удилища – одно на пшеницу, другое на червяка. Поймал несколько окуней, голавлика и подлещика на полкило. Но ловил не больше часа и днем. Надо было возвращаться. На другой день мы с нагруженным прицепом уезжали в Москву.

Теперь, когда с другом физиком и его великовозрастным чадом мы подъезжали к Осколу, я решил рулить прямиком к Дворянскому омуту. Когда мы подъехали к мосту, солнце клонило к закату. Примерно там, где я сворачивал к реке или мне так показалось (все же прошел год), я обнаружил не одну колею, а две. Причем шли они сперва параллельно, затем расходились в стороны. Я выбрал левую, в надежде, что именно она выведет к омуту. Потянулись поляны перерезанные рощами из акаций и терновника. Каждая, как две капли воды, похожая на другую. В прошлом году я запомнил огромный вяз в надежде использовать его как ориентир. Но таких вязов нам попалось не меньше пяти, а омута не было. Я уже начал злится, и говорить ненормативные слова. Сказывалась дорога – восемьсот километров от Москвы и еще моя тысяча от Эстонии. Восемьсот мы рулили по очереди. Все трое – водители, а свою тысячу я отмахал сам. Солнце тем временем скрылось и синеватые сумерки легли на поляны и акации. Ужасно обидно, что ты рядом и никак не найдешь место. Вечерняя рыбалка, на которую мы рассчитывали, уплывала вместе с солнцем. Я решил поступить также как в прошлый раз: вышел из машины и через десять метров обнаружил знакомый омут. Чтобы встать в тот самый «гараж», пришлось включать фары. Факт находки поднял нам настроение. Река мерцала рядом. С переката доносилась журчащая песенка Оскола. Отец с сыном принялись за палатку. Я решил спать в машине. Ящик с червяками, которых мы накопали на скотном дворе за селом Хлевное, что недалеко от Воронежа, поставил под машину. На поляны опускался туман, и жара сменилась легкой прохладой. Приготовив жилье, мы развели костер и поджарили яичницу. Яичница, на мой взгляд, одно из самых великих изобретений человечества. С помидорами, огурцами, зеленью возле костра она еще прекраснее. Выпив по кружке водки, мы завалились спать. Лежа в машине, я без конца слышал шуршание и подозрительный писк возле догорающего костра. Но усталость взяла свое, и я отрубился.

Проснулся я на рассвете легко, а выходить из теплой машины не хотелось. Но не пропускать же утреннюю зорьку! Пересилил лень, встал, разбудил спящих в палатке и уселся раздувать костер. Огонек выпрыгнул, как чертик из тлевших углей и побежал по сухому тростнику, который я наложил сверху золы. Пламя разгорелось быстро. Через пять минут чайник уютно шипел и мурлыкал. Над омутом рос старый кривой вяз. Под ним мы и устроили столовую. Раскладной столик и стулья – приятная вещь на природе. Позавтракав, быстро надули лодки. Рыбачить поплыли вдвоем, я и сын физика. Сам физик любил бывать на рыбалке, но удил мало. Сперва меня это раздражало, и я пытался склонить его к нашему делу, но потом понял, на хозяйстве мой друг незаменим. Он, и вправду, умел все и от работы никогда не отказывался. За что и получал. Чистка рыбы, мытье посуды, утилизация мусора – ложились на его плечи. Делал он эту работу безропотно и с видимым удовольствием. Но, оставшись на берегу, все же удочку забрасывал и иногда ловил одну-две рыбешки.

Мы расплылись в разные стороны. Юный музыкант погреб вниз по течению и растворился в тумане. Я встал за перекатом. На червяка сразу схватила крупная плотва, за ней красноперка. Обе граммов по двести. Больше поклевок не наблюдалось. Я бросил под берег и поймал окунька, затем еще. Но окуньки шли мелкие, и мне это быстро надоело. Пшеницу, распаренную в термосе, я тоже прихватил. Встав на тихую яму, и бросив подкормку, я закурил и затаился. Подлещик подошел минут через пятнадцать.

Грамм по триста, четыреста. К одиннадцати набралось килограмм шесть, но ничего исключительного. Зато уха знатная. Днем удалось подремать, в четыре снова в лодку. Довольно быстро нашел стаю окуньков. Штук десять грамм по сто пятьдесят. Надоело, насадил живца. Утром приметил место, где била щука. Поклевка мгновенная, но прозевал, утащила живца в осоку и запутала снасть за листья кувшинки. Выругался и забросил снова. Ничего.

Пришлось доловить окуней. Штук двадцать в садке. Юный музыкант тоже приплыл с окунями и с порванной снастью. Крупный окунь ему не дался.

Окуней чистили всей компанией. Пекли их на сетке и выпили бутылку водки. За ужином все заметили странное движение вокруг нашего стола. Иногда что-то проносилось мимо с бешеной скоростью. Шуршание и писк не прекращались. Мы взяли корку хлеба и положили ее на гладкую глиняную площадку под вязом. Минуту подождали и навели туда фонарик. Три рыжие взлохмаченные крысы уплетали хлеб. От света фонаря они смылись. Теперь мы знали, кто создает шуршание и писк. Вместо войны мы объявили им мир и на третий день были вознаграждены доверием. Рыжая смешная крыса вывела пред наши очи свой выводок. Крысята не бежали за ней, а прыгали как кенгуру. Картина была настолько комичная, что мы прыснули. Крыса обиделась и больше своими крысятами не хвалилась.

Наступила последняя ночь рыбалки. Всю неделю мы ловили с переменным успехом. Крупная рыба не шла. Или мы не освоили водоем, или погода ей не нравилась. Утром я проснулся от тихого стука по крыше машины. Шел дождь. Он шел все утро и весь день. В три часа мы испугались, что поляны, а главное колеи, в древесных туннелях, размоет, и мы засядем. Решили выезжать. Жирный чернозем размок, и колеса буксовали. Приятель газанул, и педаль газа отвалилась. Я такого за двадцать лет шоферства не видал. Долго держали совет. Приварить педаль на месте было нечем. Выбраться без нее мы не могли. Ближайшего механика, которого я знал, звали Васей и жил он в последних дворах Уразова, за двадцать пять километров от нас. Ни физик, ни его сын дороги туда не знали. Не слишком и я представлял себе пеший маршрут, но решил идти. Физик предложил составить компанию, но я не видел смысла. Идти надо было сразу, чтобы застать Васю ночью. Утром он мог уехать. Механика я видел год назад, да и вообще видел один раз и представить себе его жизненное расписание не мог. Предстоял будний день. Вполне вероятно – он утром укатит и придется ждать до вечера. Мне выдали зонт. Злые струи дождя гнал резкий порывистый ветер. По полянам до моста я добрался резво. Ветер дул попутный и зонт не столько прикрывал от воды, сколько тянул меня своим парусом вперед. Зрелище я представлял собой еще то. За мостом дорога совершала поворот, теперь ветер бил мне в морду, и зонт тормозил и мешался. Пока я промок не до конца, желание скрыться от дождя зонт в открытом положении удерживало. По пустынному шоссе не нагнала ни одна машина. Надежда на попутку тихо гасла. Шлепая по лужам, я быстро промок. Больше от воды прятаться смысла не было. Зонт я закрыл. Идти стало легче.

Привычка к машине и отсутствие пеших походов и тренировок я осознал километров через пять-шесть. Ноги гудели, хотелось сесть в кресло. Но где его взять? Маршрут я себе представлял весьма приблизительно и, что иду правильно, уверенности не имел. На дороге ни транспорта, ни людей. Кому придет в голову шляться в сумерках по такой погоде? Хмурое темное небо прятало солнце, часов я никогда не ношу и обычно время ощущаю точно, но тогда чувство времени сбилось, и я не знал иду час, два, или десять. Наверное, я протопал больше половины пути, когда пришло второе дыхание. В походке появилась упругость, ритм прибавился. Темнело, и я не понимал, сгущаются тучи или заходит солнце. Вдали показались огни. Я тайно надеялся, что это Уразово, но, подойдя ближе, понял: другая деревня. До моей еще десять километров. В Уразово вошел в полной темноте. Село рассыпалось по склону отдельными хуторками, мелкими группами домиков и хат. Эта неорганизованная система тянулась на многие километры до Старого Оскола и заканчивалась целью моего похода – жильем механика Васи. Везде кромешная тьма и у редких хуторов одинокие фонари. Они не помогали ходьбе, а только слепили, и под ногами я ничего не видел. Лужи я давно не обходил, а пер напролом. Намокнуть больше было невозможно. Дурацкий зонт бессмысленно висел в руке. Мне чудилось, что я весь состою из дождевой воды. Адский голод, мучивший в середине дороги, притупился, и есть я уже не хотел. Вообще никаких чувств и желаний не осталось. Вот и дом супруги моего приятеля, который и вывел меня в прошлом году на Старый Оскол. Я знал, что его жена сейчас здесь. Желание постучать в ворота было огромное. Но я переборол соблазн. Войду, расслаблюсь и не сумею заставить себя доплестись до механика. Утром могу его проспать. Если бы по поселку шла нормальная улица, я бы давно добрался до места. Но такой улицы не имелось. По степи кружило множество песчаных дорог. Я скоро заблудился и несколько лишних километров проплутал. К шуму ветра и дождя прибавился злобный лай уразовских собак. Они передавали меня от одной к другой, и чем дальше я брел, тем больше псов брехало сзади. Последние метры протопал сомнамбулой. Как потом выяснилось, в окошко Василия я поступал далеко за полночь. Из чего следует – мой поход длился восемь часов. В доме Василия крепко спали. Только минут через двадцать зажегся свет, и в дверях появилась его заспанная физиономия. Василий долго не мог меня узнать. И не мудрено. Думаю, что и родная мать меня бы сразу не узнала. С мокрой бороды стекала вода, остатки волос залипли, глаза покраснели и слезились. Если учесть, что Вася видел меня один раз в прошлом году, да еще днем, при машине, то удивляться его рассеянности оснований нет. Механики вообще сильней запоминают машину, а уж по машине могут припомнить и хозяина. Наконец он врубилсяся. Я рассказал о нашем несчастии и, заручившись его обещанием начать день с нас, пошел к хате своих знакомых. Разбудить жену друга Лиду и ее мамашу оказалось непросто. Женщины наработались в саду и спали «без задних ног». Я с остервенением долбил в железные ворота, бил в деревянные ставни, лупил палкой по забору. И уже отчаялся, когда скрипнула дверь и появилась сонная хозяйка. Со страху (в доме только две бабы) долго спрашивала через забор, кто и зачем? Наконец, ворота открылись, и незваный гость был запущен во двор.

Я получил стакан молока, драный, но сухой спортивный костюм и лежанку в летней кухне. Заснул я раньше, чем лег, просунув в шаровары только одну ногу.

К рассвету Вася за мной заехал. В шесть утра мы уже катили на грузовике к Дворянскому. Мои друзья, отсырев за ночь в палатке, собрали ее и перебрались в машину. Весь наш скарб так же был погружен, и тратить время на сборы не пришлось. Умелый физик открутил обломок педали. Вася оглядел поломанную деталь и спросил:

– Водка есть?

Неприкосновенную бутылку в качестве валюты, именно на непредвиденные осложнения, я сохранял свято. Вася взял бутылку, поврежденную деталь и, забравшись в кабину грузовика, укатил. Из-под колес в нашу сторону полетели комья влажного чернозема. Немного времени понадобилось Василию для ремонта. В ближайшем селе за бутылку ему деталь приварили. Но выбраться самостоятельно с места стоянки мы не смогли. Машина буксовала и садилась все глубже. Васе пришлось тянуть нас на веревке до асфальта. По пути к дому мы вынуждены были повторить мой пеший поход. Но теперь уже на колесах. Тогда, в машине я и осознал, что совершил мелкий подвиг. И еще осознал свои возможности – тридцать километров пехом осилю. Это осознание ничего в моей жизни не изменило, но уверенности в себе добавило. А это дорогого стоит….