Книга: Заклинание для хамелеона
Назад: Глава 5 Источник
Дальше: Глава 7 Изгнание

Глава 6
Волшебник

Вид у замка был впечатляющий. Небольшой, но высокий и хорошо сконструированный. Он имел глубокий ров, прочную внешнюю стену и высокую внутреннюю башню с парапетом и амбразурами. Он, должно быть, был построен при помощи магии, потому что потребовалась бы армия искусных мастеров и год работы для постройки вручную.
Хотя Хамфри считался Волшебником информации, а не строительства или иллюзий, как смог он наколдовать такой замок?
Не имеет значения. Замок был здесь. Бинк подошел ко рву. Он услышал жуткий шлепающий галоп и из замка появилась лошадь, бегущая по воде. Нет, не лошадь — гиппокампус, или морская лошадь с головой и передними ногами лошади и хвостом дельфина. Бинк знал о дельфинах только по старинным картинкам — это была своего рода магическая рыба, дышащая вместо воды воздухом.
Бинк отступил назад. Тварь выглядела опасной. На землю за ним она последовать не могла, но в воде могла стереть его в порошок. Как ему пересечь ров? Там, кажется, не было даже подъемного моста.
Потом он заметил, что на гиппокампусе надето седло. О, нет! Ехать верхом на морском чудовище!
Хотя явно требовалось именно это. Волшебник не желал тратить свое время на кого-то с несерьезными намерениями. Если у него не хватало храбрости оседлать морскую лошадь, он не заслуживал чести видеть Хамфри. В этом был виден извращенный смысл.
Действительно ли Бинк хотел получить ответ на свой вопрос? Заплатив за это годом службы?
В его мозгу всплыла картина прекрасной Сабрины. Настолько живая, настолько привлекательная, что все остальное стало безразличным. Он подошел к гиппокампусу, обождал на краю рва и взгромоздился в седло.
Существо отплыло от берега. Оно заржало, пустившись вдоль рва, а не поперек его. Жеребец веселился, используя реку, словно гоночный трек, а Бинк отчаянно цеплялся за седло. Мощные передние ноги гиппокампуса заканчивались скорее ластами, нежели копытами, отбрасывая с двух сторон воду и осыпая Бинка брызгами. Хвост, свернутый в мускулистую петлю, когда существо находилось в покое, развернулся и молотил по воде с такой энергией, что седло ходило ходуном, угрожая сбросить всадника.
«Иго-го» — радостно ржало чудовище. Оно заполучило Бинка, как ему того хотелось, — прямо в седло, откуда его можно было сбросить в любой момент. Как только он рухнет с седла, чудовище развернется и сожрет его. Каким идиотом он оказался!
Погоди! Пока он остается в седле, чудовище до него добраться не может. Все, что надо сделать — это продолжать держаться, пока оно не устанет со временем. Но легче подумать, чем сделать. Гиппокампус прыгал и нырял, то поднимая Бинка над водой, то окуная его в пенящуюся воду. Оно сворачивало свой хвост в спирали и мчалось дальше, макая Бинка в воду снова и снова. Бинк боялся, что останется вместе с ним на дне, вынудив или отпустить седло, или утонуть. Но седло крепко держалось на спине чудовища, а лошадиная голова дышала так же, как и Бинк. Чудовище просто играло, тогда как Бинку приходилось ждать. Оно использовало больше энергии, чем Бинк, поэтому должно было выдохнуться быстрее. Следовательно, утопить его не могло.
Фактически, все, что ему было нужно делать — это держать себя в руках и он победит.
Наконец чудовище сдалось. Оно подплыло к внутренним воротам м лежало спокойно, пока Бинк не слез. Бинк преодолел первое препятствие.
— Благодарю тебя, Гип, — сказал Бинк, слегка кланяясь морской лошади. Она фыркнула и быстро умчалась.
Теперь Бинк стоял перед гигантской деревянной дверью. Она была заперта и он постучал в нее кулаком. Дверь была настолько массивна, что рука у него заболела, а звук остался приглушенным.
Он достал нож и постучал рукояткой, так как потерял свой посох в воде. Результат был тот же. Без сомнения, дверь была крепкой, сломать ее было невозможно.
Может быть, Волшебника нет дома? Все равно, должны остаться слуги, работающие в замке.
Бинк начал сердиться. Он проделал длинное, полное опасностей путешествие, чтобы добраться сюда, он готов заплатить несусветную цену за один кусочек информации, а проклятый Волшебник даже из простой вежливости не отвечает на стук в дверь.
Что ж, он проникнет внутрь, несмотря на Волшебника. Каким-нибудь образом. Он потребует аудиенции.
Бинк стал изучать дверь. Она достигала добрых десяти футов высоты и футов пяти в ширину. Дверь буквально должна была весить тонну. У нее не было петель, это означало, что дверь должна открываться, соскальзывая в сторону — нет, обе стороны представляли из себя сплошной камень. Поднимается вверх? Не было видно ни присоединенных к ней веревок, ни блоков, чтобы поднимать ее вверх. Здесь могли быть скрытые шурупы, скрепляющие дерево, но это казалось неудобным и весьма рискованным. Шурупы всегда отказывали в самый неподходящий момент. Может, вся дверь опускалась вниз? Но пол тоже был каменным. Казалось, вся масса двери должна была убираться с дороги всякий раз, как кто-то хотел войти.
Чепуха! Дверь, должно быть, ненастоящая, бутафория. Есть более разумное отверстие для практического использования. Ему надо найти его.
В камне? Нет, камень слишком тяжелый, иначе он будет представлять слабое место, где враг сможет прорваться внутрь. Нет смысла строить замок с таким серьезным недостатком. Где же тогда?
Бинк провел пальцем по поверхности фальшивой двери. Он нашел щель и по ее контурам установил, что она представляет собой квадрат. Да. Бинк положил обе ладони на квадрат и нажал.
Квадрат сдвинулся. Он скользнул внутрь и в конце концов упал, оставив отверстие, достаточное, чтобы в него мог пролезть человек. Вход находился здесь.
Бинк не терял времени. Он пролез сквозь дыру.
Внутри был тускло освещенный холл. И еще одно чудовище.
Это была мантикора — существо размером с лошадь, с головой человека, телом льва, крыльями дракона и хвостом скорпиона. Одно из самых злобных известных магических чудовищ.
— Добро пожаловать к завтраку, лакомый кусочек, — Мантикора подняла составленный из сегментов хвост над спиной. Рот у нее был странный, в нем было три ряда зубов, но голос был еще более странным. Иногда он звучал, как флейта, а иногда — словно труба. Голос был красивый в своем роде, но трудный для общения.
Бинк выхватил нож.
— Я не твой завтрак, — сказал он, стараясь, чтобы в голосе его звучало как можно больше убедительности, которой, правда, он совсем не чувствовал.
Мантикора засмеялась и в ее голосе появились нотки иронии.
— Больше тобой никто уже не позавтракает, смертный. Ты очень шустро забрался в мою ловушку.
В самом деле. Но Бинк был уже сыт по горло этими бессмысленными препятствиями, хотя он и подозревал, что они не были совсем уж бессмысленными, как ни парадоксально это могло показаться. Если бы чудовища Волшебника Хамфри убивали всех пришельцев, у него не было бы никаких дел, никаких гонораров. А по всем рассказам Добрый Волшебник был хватким человеком, живущим, главным образом для собственной выгоды. Он нуждался в этих гонорарах, чтобы увеличивать свои богатства. Так что, вероятно, это был еще один тест, подобно тестам с морской лошадью и дверью. Бинку снова предлагалось найти правильное решение.
— Я могу выйти из этой клетки, когда захочу, — храбро заявил Бинк.
Он надеялся, что его колени не застучат друг о друга от страха.
— Она сделана не для людей моего размера, а для чудовищ вроде тебя. Ты — пленник, зубастая морда.
— Зубастая морда! — потрясенно повторила мантикора, показывая около шестидесяти зубов. — Что ж, жалкая козявка, я ужалю тебя так, что ты будешь мучиться миллиард лет!
Бинк бросился к квадратному отверстию. Чудовище атаковало, его хвост метнулся над головой. Оно было ужасно шустрым.
Но Бинк только сделал ложное движение, он уже нырнул вперед, к львиным когтям. Это направление было противоположным тому, что ожидало чудовище, и тварь не могла развернуться сразу. Ее ядовитый хвост воткнулся в дерево двери, а голова проскочила в квадратную дыру и львиные плечи застряли в дыре, поскольку не могли пролезть туда. Крылья беспомощно хлопали.
Бинк не смог удержаться. Он выпрямился, повернулся и завопил:
— Ты думаешь, я прошел весь этот путь для того, чтобы повернуть назад, ты, несуразное чудовище? — затем он крепко лягнул существо в зад, точно под поднятый хвост.
Раздался мелодичный вопль ярости и гнева. Бинк бросился прочь, надеясь, что есть еще вход, подходящий для человека. Иначе...
Дверь, казалось, взорвалась. Послышался глухой стук, когда мантикора освободилась из ловушки, свалившись на пол и перекатившись, вскочила на ноги. Теперь она разъярилась по-настоящему! Если здесь не окажется выхода наружу...
Выход был. Тест заключался в том, чтобы обойти чудовище, а не убить его: ни один человек не смог бы поразить такое чудище ножом. Когда мантикора бросилась через холл, роняя щепки со своего хвоста, Бинк проскочил сквозь решетчатые ворота.
Теперь Бинк находился в самом замке. Это было темное, сырое место почти без признаков человеческого присутствия. Где Добрый Волшебник?
Наверное, существовал какой-то способ объявить о своем прибытии, полагая, что стычки с мантикорой недостаточно. Бинк осмотрелся и заметил свисающий сверху шнур. Он хорошенько за него дернул и отскочил назад — вдруг на него что-нибудь упадет. Бинк не вполне доверял этому замку.
Прозвучал колокол: ДОНГ-ДОНГ-ДОНГ. Притопал сморщенный старик эльф.
— Кто звонит?
— Бинк из Северной Деревни.
— Чего?
— Бинк. Б-И-Н-К.
Эльф внимательно оглядел его.
— Что за дело у твоего хозяина Бинка?
— Я — Бинк. Мое дело — поиск магического таланта.
— И какую компенсацию ты предлагаешь за бесценное время Доброго Волшебника?
— Обычная цена — год службы, — затем более приглушенным голосом: — Это грабеж, но мне некуда деваться. Твой хозяин бессовестно надувает публику.
Эльф подумал.
— Волшебник сейчас занят. Ты можешь придти завтра?
— Придти завтра? — взорвался Бинк, думая о том, что с ним сделают мантикора и гиппокампус, если получат второй шанс. — Хочет старый грабитель заняться моим делом или нет?
Эльф нахмурился.
— Что ж, если ты так настаиваешь, идем наверх.
Бинк последовал за маленьким человеком по спиральной лестнице. По мере подъема становилось светлее, а вид помещения — более обжитым.
Наконец эльф привел его в заполненный бумагами кабинет. Здесь он уселся за большой деревянный стол.
— Ладно, Бинк из Северной Деревни, ты преодолел защиту этого замка. Что заставляет тебя думать, что твоя служба нужна старому бессовестному грабителю?
Бинк начал было сердитое восклицание, но оборвал себя, так как до него наконец дошло, что это и был Добрый Волшебник Хамфри. Он приуныл!
Все, что ему сейчас оставалось, это дать прямой ответ на поставленный вопрос, пока его не вышвырнули из замка.
— Я сильный и могу работать. Вы сами решите, стоит ли это ваших усилий.
— Ты, без сомнения, имеешь непомерный аппетит, и я потрачу на тебя больше, чем когда-либо на тебе заработаю.
Бинк пожал плечами, зная, что подобные выводы оспаривать бесполезно. Он только еще больше настроит против себя Доброго Волшебника. Он действительно попался в последнюю ловушку — ловушку высокомерия.
— Возможно, ты сможешь носить книги и переворачивать для меня страницы, Ты умеешь читать?
— Немного, — ответил Бинк. Он был довольно способным учеником у кентавра-наставника, но это было так давно.
— Ты, кажется, силен в оскорблениях, может быть, ты станешь отпугивать посетителей с мелкими проблемами.
— Может быть, — мрачно согласился Бинк.
Очевидно, он по-настоящему все испортил на этот раз — и это после того, как столь близко подошел к успеху.
— Что ж, пойдем, день уже кончается, — резко произнес Хамфри, соскакивая со своего кресла. Бинк увидел теперь, что он вовсе не был эльфом, а просто маленьким человечком. Эльф, конечно, будучи магическим существом, не мог бы быть Волшебником. Частично поэтому он так ошибся поначалу, хотя все больше он сомневался в точности этого предложения. Ксанф продолжал показывать ему проявления магии, о которых он и подумать не мог.
Волшебник, кажется, согласился заняться его делом. Бинк прошел вслед за ним в другую комнату. Это была лаборатория, с полками, уставленными магическими приборами, и загроможденным, исключая крохотный кусочек, полом.
— Стой здесь, — велел Хамфри, хотя Бинк не видел места, куда бы мог ступить. Симпатии Волшебник не вызывал. Трудновато будет работать у него целый год. Но все-таки это могло себя оправдать, если Бинк узнает, что у него есть магический талант, и стоящий к тому же.
Хамфри взял с полки крохотную бутылочку, потряс ее и поставил на пол посередине пентаграммы — фигуры с пятью сторонами. Затем он сделал жест обеими руками и произнес заклинание, вернее, что-то на непонятном языке.
Крышка соскочила с бутылочки, появился дым. Он превратился в небольшое облако, затем сгустился в форме демона. На вид не очень злобного. Рога у него были очень маленькие, а на хвосте вместо острой колючки была кисточка. Более того, он носил очки, которые, должно быть, были импортированы из Мандении, где широко использовались подобные приспособления для помощи плохо видящих граждан. Так, во всяком случае, говорили мифы. Бинк чуть не засмеялся. Вообразите себе плохо видящего демона!
— О, Бьюрегад, — нараспев заговорил Хамфри. — Я заклинаю тебя властью, данной мне договором, скажи нам, каким магическим талантом обладает этот парень, Бинк из Северной Деревни.
Так вот в чем состоял секрет Волшебника — он был заклинателем демонов. Пентаграмма нужна была для заключения в ней демона, освобожденного из магической бутылки: даже ученый демон был созданием ада.
Бьюрегад сфокусировал свои прикрытые линзами глаза на Бинке.
— Ступи на мою территорию, чтобы я мог тщательно исследовать тебя, — произнес он.
— Не-е-е! — воскликнул Бинк.
— Ты — твердый орешек, — констатировал демон.
— Я не спрашивал тебя о его личностном профиле, — резко одернул его Хамфри. — Что там с его магией?
Демон сосредоточился.
— Он обладает магией, очень сильной магией... но...
Сильная магия! Надежды Бинка ожили.
— Но я не могу постичь ее, — продолжал Бьюрегад. Он состроил Волшебнику гримасу. — Прости, тупица. В данном случае я вынужден отступить.
— Тогда сгинь, недоучка, — прорычал Хамфри, громко хлопая ладонями. Очевидно, он привык, что его оскорбляют, это составляло часть его жизненного стиля. Может быть Бинку вновь повезло.
Демон растворился и дым втянулся в бутылочку. Бинк уставился на нее, пытаясь разглядеть, что там внутри. Не крошечная ли фигурка, что согнулась над миниатюрной книгой и читает?
Волшебник задумчиво глядел на Бинка.
— Итак, ты обладаешь сильной магией, которую невозможно определить, вот как. Ты ее чувствуешь? Может быть, ты зря пришел сюда?
— Нет, — ответил Бинк, — Я никогда не был уверен, что вообще обладаю магией. Не было никаких признаков. Я надеялся... но боялся, что этого вообще не случится.
— Ты знаешь о чем-нибудь, что могло бы иметь отношение к этой таинственности? Например, контрзаклинание?
Вероятно, Хамфри был далеко не всезнающим. Но теперь, когда Бинк знал, что он — заклинатель демонов, это объясняло дело. Никто не вызывает демона, не имея основательной причины. Волшебник дорого брал за свои услуги, потому что здорово рисковал.
— Я ничего не знаю, — сказал Бинк. — Кроме, быть может, магической целебной воды, что я пил.
— Бьюрегад не должен был опасаться перед этим. Он очень ученый демон, настоящий знаток магии. У тебя есть с собой?
Бинк протянул ему флягу.
— Я сохранил немного. Никогда нельзя знать, понадобится ли она снова.
Хамфри взял флягу, капнул из нее на ладонь, прикоснулся языком и сделал задумчивое лицо.
— Стандартная формула, — прокомментировал он. — Она не препятствует информационной или прорицательной магии. Сам такую же делаю. Моя, конечно, свободна от эгоистических интересов Источника. Но сохрани эту, она может пригодиться.
Волшебник взял указку, прикрепленную к шнурку рядом с настенной картой с картинками улыбающегося херувима и нахмурившегося дьявола.
— Давай поиграем в Двадцать вопросов.
Он сделал движение руками, творя заклинание, и Бинк понял, что его вывод был преждевременным. Хамфри умел делать больше, чем просто вызывать демонов, но специализировался все же на информации.
— Бинк из Северной Деревни, — снова нараспев заговорил Волшебник. — Ты сориентировался на него?
Указка уперлась в херувима.
— Он обладает магией?
Снова херувим.
— Сильная магия?
Херувим.
— Ты можешь идентифицировать ее.
Херувим.
— Ты скажешь мне ее природу?
Указка переместилась к дьяволу.
— Что это? — раздраженно спросил Хамфри. — Нет, это не вопрос, идиотка! Это восклицание. Я не могу понять, почему вы, духи, отступаете, — он сердито произнес освобождающее заклинание и повернулся к Бинку. — Происходит нечто очень странное. Но это становится вызовом. Я собираюсь применить к тебе заклинание истины. Мы доберемся до сути.
Волшебник снова помахал своими короткими ручками, бормоча зловеще звучащие рифмы — и внезапно Бинк почувствовал себя очень странно. Он никогда не испытывал раньше магии подобного рода, с ее жестами, словами и прочими аксессуарами. Он был привычен к врожденным талантам, срабатывающим по желанию владельца. Волшебник казался кем-то вроде ученого, хотя Бинк плохо понимал этот манденийский термин.
— Кто ты такой? — прозвучал требовательный вопрос Хамфри.
— Бинк из Северной Деревни, — это была правда, но на этот раз Бинк произнес это, потому что заклинание вынудило его, а не по собственному желанию.
— Зачем ты пришел сюда?
— Узнать, обладаю я магией или нет, и что это за магия, чтобы меня не изгнали из Ксанфа и я смог бы жениться...
— Достаточно. Меня не интересуют пикантные детали, — Волшебник покачал головой. — Итак, до сих пор ты говорил правду. Загадка углубляется, разгадка приближается. Теперь — в чем твой талант?
Бинк открыл рот, вынужденный к ответу — и раздался рев животного.
Хамфри заморгал глазами.
— А... мантикора проголодалась. Заклинание прерывается. Подожди, пока я ее накормлю, — он ушел.
Не вовремя проголодалась мантикора. Но Бинк вряд ли мог обвинить Волшебника в том, что он спешит с кормлением. Если чудище вырвется из клетки...
Бинк предоставлен самому себе. Он прошелся по комнате, стараясь ни на что не наступить и ни к чему не прикасаться. потом подошел к зеркалу.
— Зеркало, зеркало, — произнес он, забавляясь. — Кто на свете всех красивей?
Зеркало потемнело, затем прояснилось. И из него уставилась на Бинка толстая бородавчатая жаба. Бинк отпрянул. Затем он понял: это было магическое зеркало, оно показало ему самое сказочное существо — сказочную жабу. «Игра слов. По-английски слова „красивый“ и „сказочный“ пишутся одинаково» — Я имел в виду красивое человеческое существо женского пола, — пояснил он.
Теперь из зеркала глядела Сабрина. Сначала Бинк шутил, но ему следовало понять, что зеркало принимает его всерьез. Действительно ли Сабрина самая красивая девушка? Вероятно, нет, если подходить к этому объективно. Зеркало показало ее потому, что для предубежденного взгляда Бинка она была таковой. Какому-нибудь другому мужчине...
Картинка изменилась. Теперь на Бинка глядела Винни. Да, она тоже была очень хорошенькой, но слишком глупой, чтобы оценить ее. Правда, некоторым мужчинам это очень понравилось бы. С другой стороны...
Теперь на него смотрела Волшебница Ирис в самом своем соблазнительном иллюзорном облике.
— Что ж, не пора ли тебе вернуться ко мне, Бинк, — сказала она. — Я все еще могу сделать тебя...
— Нет, нет! — закричал Бинк и зеркало стало пустым.
Он успокоился, затем снова обратился к зеркалу.
— Ты можешь отвечать на информационные вопросы? — конечно, оно могло, иначе его бы здесь не было.
Зеркало затуманилось и очистилось. Появилось изображение ангела, означающее «да».
— Почему нам не удается обнаружить мой магический талант?
На этот раз появилось изображение лапы обезьяны.
Какое-то время Бинк глядел на нее, пытаясь разгадать значение, но оно от него ускользало. Зеркало, должно быть, запуталось и показало не тот образ.
— В чем мой талант? — наконец спросил Бинк. И зеркало треснуло.
— Что ты делаешь? — раздался требовательный голос Волшебника.
Бинк виновато отпрянул.
— Я... кажется, разбил ваше зеркало, — сказал он. — Я только...
— Ты только задал глупый вопрос инструменту, предназначенному для деликатного обращения, — рассердился Хамфри. — Неужели ты думал, что зеркало откроет тебе то, что не смог сделать демон Бьюрегад?
— Прошу прощения, — неловко извинился Бинк.
— Ты приносишь гораздо больше неприятностей, чем пользы. Но ты также представляешь собой вызов. Давай продолжим, — Волшебник повторил свои жесты и произнес заклинания, заставляющие говорить правду. — В чем заключается твоя магия?
Раздался треск. Из разбитого зеркала выпал кусок стекла.
— Я тебя не спрашиваю! — завопил на него Хамфри. Он повернулся к Бинку. — В чем...
Замок содрогнулся.
— Землетрясение! — воскликнул Хамфри. — Все неприятности разом.
Он пересек комнату и выглянул в окно.
— Нет, это всего лишь мимо прошел невидимый великан.
Хамфри вновь вернулся к Бинку. На этот раз он пристально уставился на него.
— Это не совпадение. Что-то не дает тебе... или чему-то еще... ответить на этот вопрос. Какая-то мощная неидентифицируемая магия. Магия категории Волшебника. Я считал, что есть лишь три личности такого рода на сегодняшний день. Но, кажется, есть и четвертая.
— Три?
— Хамфри, Трент, Ирис. Но ни у одного из них нет магии такого типа.
— Трент? Злой Волшебник?
— Возможно, ты назовешь его Злым. Я его никогда не считал таким. В некотором роде мы были друзьями. Что-то вроде товарищества на нашем уровне...
— Но он был изгнан Двадцать лет назад.
Хамфри искоса поглядел на Бинка.
— Ты приравниваешь ссылку к смерти? Он проживает в Мандении. Моя информация не простирается дальше Щита, но я уверен, что он выжил. Он исключительный человек, но теперь магией не обладает.
— О... — эмоционально Бинк приравнивал изгнание к смерти. Это было неплохое напоминание о том, что жизнь продолжается и за Щитом. И все-таки, идти туда он не хотел, но эти слова уменьшили призрак поражения.
— К моей крайней досаде я не смею продолжать дальше выяснение твоего таланта. Я не защищен против мешающей магии.
— Но зачем кому-то надо не давать мне узнать мой собственный талант? — с недоумением спросил Бинк.
— О, ты это знаешь. Ты просто не можешь сказать — даже себе. Знание запрятано глубоко внутри тебя. Я определенно не готов принять на себя такой риск всего лишь за один год службы. Я почти наверняка потеряю на этой сделке.
— Но почему какой-то волшебник... я имею в виду, что я — никто! Кому какая польза давать мне...
— Это может быть вовсе не человек, а магическое существо, наложившее на тебя чары. Чары невежества.
— Но почему?
Хамфри скривился.
— Парень, ты начинаешь повторяться. Твой талант может представлять угрозу чьему-либо специальному интересу. Как серебряный меч является угрозой дракону, даже когда он и не находится рядом с драконом. Поэтому данное существо защищает себя, блокируя знание тобой своего собственного таланта.
— Но...
— Если бы мы знали это, мы бы узнали и твой талант. — прервал его Хамфри, отвечая на невысказанный вопрос.
И все-таки Бинк продолжал настаивать.
— Как же я смогу продемонстрировать свой талант, чтобы остаться в Ксанфе?
— Это действительно проблема, — заметил Хамфри тоном, говорившим о том, что для него вопрос представляет чисто академический интерес. Он пожал плечами. — Я ответил бы, если смог, но я не могу. Конечно, не нужно никакой платы за мои услуги, поскольку я не смог полностью удовлетворить тебя. Я пошлю с тобой записку. Возможно, Король позволит тебе остаться. Мне кажется, закон требует, чтобы каждый гражданин обладал магией, но в нем не указано, что он должен демонстрировать ее при публике. Бывают случаи, когда демонстрация отменяется. Я припоминаю одного молодого человека, который мог по желанию изменять цвет своей мочи, например. Было принято письменное показание под присягой вместо публичной демонстрации.
Неудача, казалось, значительно смягчила Волшебника. Он угостил Бинка превосходным обедом из коричневого хлеба и молока — из своего личного хлебно-фруктового сада и стада крылатых оленей соответственно — и беседовал почти дружелюбно.
— Так много людей приходят сюда и задают пустые вопросы, — доверительно говорил он. — Фокус заключается не в том, чтобы найти ответ, а наоборот — задать правильный вопрос. Твой — первый настоящий вызов, который я получил за последние годы. Последний перед этим был... дай мне подумать... а, амарант — неувядающий пурпурный цветок. Тот фермер хотел узнать, как вырастить действительно хорошее растение для зелени и зерна, чтобы он мог лучше кормить свою семью и иметь небольшой доход, который скрашивал бы им жизнь. Я нашел волшебный амарант для него и сейчас он используется по всему Ксанфу и даже за его пределами. Из него можно делать хлеб, почти неотличимый от настоящего, — Волшебник открыл ящик стола и достал странной формы каравай. — Смотри, у него нет стебля, он выпечен, а не сорван. — Волшебник отломил ломоть для Бинка и тот с интересом взял его. — Вот это был хороший вопрос. Ответ тоже принес пользу всему Ксанфу, а не только задавшему вопрос. Остальные, напротив, желают всего лишь разновидности обезьяньей лапы.
— Обезьянья лапа! — воскликнул Бинк. — Когда я спросил зеркало, оно показало мне...
— Конечно. Образ происходит от одной манденийской истории. Они считают ее выдумкой. Но здесь в Ксанфе есть такая магия.
— Но что?...
— Значит, ты все же хочешь служить мне год?
— Э, за это нет, — Бинк сосредоточился на пережевывании нового хлеба. Тот был тверже, чем настоящий.
— Тогда получай ответ бесплатно. Это просто означает вид магии, который принесет тебе больше неприятностей, чем добра, хотя и дает тебе то, о чем ты просил. Магия, без которой тебе лучше обойтись.
Неужели Бинк лучше всех знает свой талант? Кажется, именно это и сообщило ему зеркало. И все же, как может быть изгнание лучше знания правды.
— Много людей приходят сюда с разными вопросами, глупыми и всякими прочими?
— Сейчас не так много, как раньше, когда я построил этот замок и спрятал его. Только по-настоящему решительные находят сюда дорогу. Вроде тебя.
— Как вы построили замок? — пока Волшебник отвечал на вопросы.
— Его построили кентавры. Я рассказал им, как освободиться от нашествия насекомых и они служили мне год. Они — очень искусные мастера и проделали отличную работу. Я периодически запутываю дорогу сюда, используя сбивающие с пути заклинания, чтобы мне не надоедали случайные посетители. Это хорошее местечко.
— Чудовища! — воскликнул Бинк. — Гиппокампус, мантикора — они отрабатывают свой год службы, отпугивая дураков?
— Конечно. Неужели ты думаешь, что они живут здесь для моего удовольствия?
Бинк задумался. Он припомнил неестественную враждебность, с какой вела себя морская лошадь. Она, несомненно, предпочла открытое море узкому рву.
Бинк доел хлеб. Тот был почти так же хорош, как настоящий.
_ С вашим запасом информации вы могли бы быть... ну, быть Королем.
Хамфри засмеялся и в его смехе не было ни горечи, ни сожаления.
— Кто, обладающий здравым умом, хочет быть Королем? Это утомительная, скучная работа. Я не администратор, а ученый. Большая часть моих трудов заключается в том, чтобы сделать мою магию безопасной и более целенаправленной, способной принести больше пользы. Многое еще нужно сделать, а я старею. Я не могу тратить время на посторонние дела. Пусть те, кто хочет, носят корону.
Обескураженный Бинк начал искать кого-то, кто хотел бы править Ксанфом.
— Волшебница Ирис...
— Когда имеешь дело с иллюзией, — серьезно произнес Хамфри, — дело обстоит так, что сам начинаешь в нее верить. Ирис не столько нужна власть, сколько хороший мужчина.
Даже Бинку была очевидна правота этих слов.
— Но почему она не выйдет замуж?
— Она — Волшебница, и хорошая притом. Она обладает способностями, о которых ты не слыхал и которых не видел. Ей требуется мужчина, которого она могла бы уважать — человек, который обладает более сильной магией, чем она. Во всем Ксанфе только я обладаю большей магией... но я из другого поколения, слишком стар для нее, даже если бы и испытывал какой-то интерес к женитьбе. И, конечно, мы не совместимы, так как наши таланты противоположны, Я имею дело с правдой, она — с иллюзией. Я знаю слишком много, она воображает слишком много. Поэтому она ищет среди меньших талантов, убеждая себя, что все как-нибудь уладится. — он покачал головой. — Это действительно плохо. При стареющем короле, при отсутствии наследника и альтернативном требовании, чтобы корона переходила только к настоящему Волшебнику, вполне возможно, что трон станет предметом ее махинаций. Не каждый молодой человек относится честно и лояльно к Ксанфу.
Бинк похолодел. Хамфри знал о предложении Ирис... об их встрече. Волшебник не только отвечал на вопросы за гонорар, он наблюдал за всем, что происходило в Ксанфе. Но, кажется, вмешиваться не собирался, просто наблюдал. Может быть, он исследовал прошлое отдельных просителей, пока морская лошадь, дверь и мантикора задерживали их, чтобы к тому времени, когда они к нему прорвутся, Хамфри был готов. Может быть, он запасался информацией на случай, когда кто-то придет спросить «Какая самая большая опасность грозит Ксанфу?», он смог бы получить свой гонорар, ответив на такой вопрос.
— Если Король умрет, вы примете корону? — спросил Бинк. — Как вы говорили, она должна перейти к сильному Волшебнику, и для пользы Ксанфа...
— Ты поставил вопрос, почти такой же трудный, как и тот, что привел тебя сюда, — вздохнул Волшебник. — У меня есть определенная доля патриотизма, но я также провожу политику невмешательства в естественный ход событий. В концепции обезьяньей лапы существует некоторый смысл, магия имеет свою цену. Я полагаю, что если не будет совсем уж никакой альтернативы, я приму корону — но сперва я старательно поищу какого-нибудь хорошего Волшебника, согласного взвалить на себя эту ношу. Целое поколение у нас не появлялся большой талант, — он задумчиво уставился на Бинка. — С тобой, похоже, ассоциируется магия такого калибра... но мы не овладеем ею, если не определим, в чем ее суть. Поэтому я сомневаюсь, что ты — наследник трона.
Бинк взорвался недоверчивым, смущенным смехом.
— Я? Вы оскорбляете трон.
— Нет. В тебе есть качества, делающие честь трону — если бы ты только имел идентифицируемую и контролируемую магию. Волшебница, должно быть, выбрала лучше, чем знала или надеялась. Но, очевидно, существует контрмагия, которая воспрепятствовала тебе... хотя я не уверен, что источник этой контрмагии может тоже стать хорошим Королем. Это странное дело, очень интригующее.
Бинку понравилось замечание о том, что, будучи потенциальным Волшебником, он мог бы стать Королем и править Ксанфом. Странно, но эта мысль быстро его остудила. Глубоко внутри он знал, что у него отсутствуют качества, необходимые для этого, несмотря на замечание Хамфри. Вопрос заключался не в магии, а в стиле жизни и амбициях. Он никогда не смог бы приговорить человека к смерти или ссылке, каким бы оправданным ни был такой приговор, или вести армию в битву, или провести весь день, решая дела граждан. Великая ответственность скоро придавила бы его своей тяжестью.
— Вы правы. Ни один разумный человек не захочет быть Королем. Все, что надо мне — это жениться на Сабрине и жить своей жизнью.
— Ты очень разумный парень. Оставайся ночевать, а утром я покажу тебе прямую дорогу домой, защищенную от опасностей.
— Отпугивающую никельпедов? — с надеждой в голосе спросил Бинк, вспоминая овраги, которые перепрыгивала Чери-кентавр.
— Точно. Все же ты должен будешь сохранять осторожность, никакая дорога не безопасна для глупого человека. Тебе хватит двух дней пешком.
Бинк остался на ночь. Он обнаружил, что ему нравится замок и его обитатели, даже мантикора стала полюбезней с тех пор, как Волшебник поручился за Бинка.
— Я, конечно, не съела бы тебя, хотя должна признаться, что испытывала соблазн момент-другой, когда ты лягнул меня в... хвост, — созналась она Бинку. — Это моя работа — отпугивать тех, кто несерьезен в своих намерениях. Видишь, я не сижу в клетке, — она толкнула и внутренние ворота распахнулись. — Мой год почти закончился. Мне даже немного жаль, что это так.
— Какой вопрос привел сюда тебя? — немного настороженно поинтересовался Бинк, стараясь не показывать слишком очевидно, что он готов к бегству. На открытом пространстве против мантикоры у него шансов не было.
— Я спросила, есть ли у меня душа, — серьезно ответило чудовище.
И вновь Бинку пришлось контролировать свою реакцию. Год службы за философский вопрос?
— Что он тебе ответил?
— Только те, кто обладает душой, озабочены этим вопросом.
— Но... но тогда тебе не нужно было спрашивать. Ты ни за что заплатила год.
— Нет. Я заплатила год не зря. Обладание душой означает, что я никогда не умру. Мое тело может исчезнуть, но произойдет мое новое возрождение, а если нет, то останется моя тень, чтобы завершить неоконченные дела. Или я буду жить в раю или в аду. Мое будущее гарантировано, я не окажусь в забвении. Нет более важного вопроса или ответа. И все же, этот ответ должен быть в соответствующей форме. Простое «да» или «нет» не удовлетворило бы меня. Такой ответ мог быть слепой догадкой или просто мнением Волшебника. Детальный технический трактат только запутал бы вопрос. Хамфри сформулировал ответ так, что правда стала самоочевидной. Теперь у меня никогда не возникнет сомнений.
На Бинка это произвело впечатление. Имело смысл рассматривать дело таким образом. Хамфри продал хороший товар. Он был честным Волшебником. Он показал и мантикоре, и самому Бинку нечто жизненно важное в природе жизни в Ксанфе. Если самые жуткие чудовища имели душу со всем остальным, что отсюда вытекает, кто может заклеймить их, как зло?
Назад: Глава 5 Источник
Дальше: Глава 7 Изгнание