Глава 18

Калеб встретил меня на полпути, когда я перешла на шаг.

– Слушай, – произнес он быстро. – Я знаю, ты сбита с толку, я это чувствую, но пойдем со мной.

– Что происходит? – спросила Джен у меня из-за спины, и Калеб покачал головой.

– Пошли, – велел он нам и крепко схватил меня за руку. Я сделала глубокий вдох, гадая, что же Калеб от меня скрывает, так как он все еще держал свой разум закрытым.

– Вот что я скрываю, – сказал он и приоткрыл дверь в мою спальню, чтобы быстро втянуть туда нас с Джен, после чего закрыл дверь.

– Что за… – Я оборвала себя на полуслове, когда увидела секрет Калеба. – Папа?

– Привет, – проговорил он и, похоже, был рад, что я счастлива его видеть.

– Конечно, я счастлива тебя видеть! – воскликнула я и крепко обняла его, хотя и не могла читать его мысли. – Я так волновалась…

– Ну, я в порядке. Приехал Макс, и мы вскочили в первый же самолет. Калеб встретил нас в аэропорту. – Отец отстранил меня, чтобы увидеть мое лицо. – Я в порядке, – ласково повторил он. – Не надо плакать.

– Я не плачу, – солгала я и всхлипнула. – Просто рада видеть тебя. Я правда скучала по тебе, папа.

– Я тоже скучал по тебе, малышка. – Он крепко обнял меня, и когда я открыла глаза, то увидела позади него Биша. Он улыбался мне, нервно поглядывая на Джен.

Я отошла от папы и подошла к Бишу. Он сразу же схватил меня и заключил в свои медвежьи объятия.

– Ты собираешь врагов и слева, и справа, не так ли?

– Кажется, да. – Я судорожно всхлипнула. – Мне так жаль.

– Почему? Не ты же это сделала, – заметил он, опуская меня на пол.

– Но они набросились на вас, чтобы достать меня!

– Если бы я был дома, когда они занесли свой подарочек, у нас бы состоялся совсем другой разговор. Ну и что? Они просто вообразили, будто смогут напугать тебя, но у них не получилось, потому что ты вовсе не слабачка, как они считают.

Я скривила губы, не желая спорить. Какое счастье, что они оба здесь, и живы, и здоровы! Я не могла слышать мысли Джен и Биша, но предположила, что им нужно как-то поздороваться. Оба смотрели друг на друга со страстным желанием и на удивление смело. Я немного отступила, но Биш не отпустил мою руку.

– Привет, – сказал он, в его голосе не было и доли обычной грубости. Он весь сиял и светился от счастья, увидев ее. Но его шея была напряжена, и он казался скованным.

– Привет. – Джен облизнула нижнюю губу. – Я… действительно рада, что ты в порядке. И вы тоже, мистер Мастерс.

– И я рад, – шутливо отозвался папа.

Биш посмотрел на меня, потом опять на нее:

– Ты хорошо выглядишь.

Джен покраснела и от этого стала еще красивее:

– Спасибо. Мы м-м… играли в футбол. – Она смущенно пригладила волосы. – Я, наверно, вся взъерошенная.

– Не-а, – возразил Биш, и это прозвучало как вздох.

– Ну, – сказала я, чтобы развеять неловкость, – понятия не имею, что делать с вами, ребята, но я так рада, что вы здесь. Не сомневаюсь, Совет вашему приезду не обрадуется.

Папа заговорил первым:

– Калеб рассказал обо всем по пути. Он хочет попробовать объяснить им ситуацию. Все будет хорошо, не волнуйся за нас. Я все время проведу в этой комнате, если потребуется, но Калеб, похоже, сильно волновался, чтобы побыстрее вернуться к тебе. Ты в порядке?

Калеб. Спеша поприветствовать отца и убедиться, что мои родные не пострадали, я забыла о Калебе. Я повернулась и обнаружила, что он прислонился к двери, наблюдая за нами и ожидая. Он улыбнулся, когда наши глаза встретились. Я быстро подошла к нему и, взяв за руку, втащила за собой в ванную и закрыла дверь. Прижав его к ней, я завладела его губами в порыве благодарности и любви. Я не могла сказать, о чем он думал в зачарованной комнате, но он поцеловал меня в ответ и так крепко обхватил за талию, что дышать стало нечем и я почувствовала себя счастливой.

Когда же он завладел инициативой и прижал к двери меня, я ощутила новую волну счастья. Одной рукой Калеб плотно прижал меня к себе, а другой уперся в дверь и немного отстранился, прислонившись лбом к моему.

– Я не жалуюсь, нисколько, но за что это?

– За все, – ответила я. – Вчера ты позаботился обо всем, чтобы убедиться, что мой папа благополучно выбрался и находится в безопасности, и всю ночь держал меня на руках, исцеляя, а затем ты солгал Родни, что пошел в магазин мотоциклов, чтобы лично встретить моего отца.

Он улыбнулся:

– Нужно было убедиться, что он благополучно попадет сюда. Я знал, как это важно для тебя, поэтому сам всем занялся.

– Знаю. За это и был мой поцелуй. Потому что ты любишь меня так сильно, что сделал бы для меня все что угодно. – Я коснулась его щеки, смеясь над небритостью. – Ты – самый драгоценный Дар моей жизни.

Калеб улыбнулся во весь рот, не скрывая своих чувств, и поцеловал мою ладонь, специально задержав там губы.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– И я люблю тебя. – Я облизнула губы. – А можно тебя спросить кое о чем?

– Давай.

– Почему ты не сказал мне, куда идешь? Зачем нужно было лгать Родни?

– Потому что если бы члены Совета узнали, что я приведу сюда людей, то заперли бы дворец, и от этого всем бы плохо пришлось.

– Ох! – вздохнула я и зажмурилась при мысли застрять здесь без него. – Это весомая причина, я полагаю.

– Извини. Знаю, ты, возможно, думала, что я мерзавец, раз ушел…

– Ты только что сделал самую лучшую вещь для меня, рискуя нажить большие неприятности. Ты ведь уже не в лучших отношениях с Советом. Не важно, что я думала. Не извиняйся. – Я обняла его за шею. – Ты набираешь сотню очков прямо сейчас!

Он засмеялся и с любовью обнял меня.

– Этого я и добивался.

Я покачала головой, поцеловала его еще раз, прежде чем открыть дверь и столкнуться с отцом. На лице у папы было лукавое выражение. Только тогда я заметила, как хорошо он выглядит. Он явно стал лучше следить за собой.

– Хорошо, первым делом надо сделать неотложные дела, – деловито произнес Калеб. – Мне нужно найти отца и ввести его в курс дела. Простите, – обратился он к моему отцу и Бишу, – но вы должны сидеть тихо, пока мы это не уладим.

– Ты перевез нас из одной опасной зоны в другую? – проворчал Биш.

– Биш, – одернула его я. – Он только что сбежал, чтобы привести вас. Будь милым.

– Хорошо, – уступил брат, слегка нахмурившись.

– Мы с Мэгги пойдем и все уладим, – пояснил Калеб и взял меня за руку. Я знала, что это означает: я иду с ним, и он меня не отпустит.

– А я… останусь, – неохотно предложила Джен, – с Джимом и Бишем, пока вы, ребята, не вернетесь. Скажи Марии, чтобы побыла с мамой, – попросила она Калеба. Он кивнул, и мы пошли к выходу. Открыв дверь, мы наткнулись на Джонатана. Он поджидал Джен в коридоре.

– Джонатан? – сказала она, и на лице Биша отразилась ярость.

– А это еще кто? – осведомился он, даже не заботясь о том, что ведет себя неразумно, учитывая тот факт, что его вообще не должно здесь быть.

– Джонатан, – ответил тот и скрестил руки на груди, с любопытством подняв бровь. – А ты кто?

– Биш, брат Мэгги. – Биш тоже скрестил на груди руки.

– Неудобно спрашивать, но что происходит? – поинтересовался Джонатан.

– Это мои отец и брат. Они были в опасности, поэтому мы привезли их сюда, – ответила я. Джонатан поклонился и покачал головой.

– Я не вправе подвергать сомнению действия Провидицы. – Он выпрямился и посмотрел на Джен. – Очень рад. Надеюсь, увидимся сегодня вечером, Дженна?

Она кивнула и попыталась вежливо выпроводить его, но рычание Биша всех остановило. Он посмотрел на нас и затем удалился в ванную, хлопнув дверью. Я закусила губу. Можно представить, о чем он подумал, бедный парень.

– Я пойду, – чувствуя себя неловко, пробормотал Джонатан, когда Джен попыталась закрыть дверь, но было слишком поздно.

– Что это? – пророкотал Дональд и рывком распахнул мою дверь. – Люди? Во дворце? – Он посмотрел на меня обвинительно. – Так вот что ты натворила, – сказал он и засмеялся. – Ты только что провернула свою маленькую аферу. Это не пройдет с нашим народом!

Он повернулся и неторопливо пошел, наверняка чтобы разболтать все Совету. Черт!

Я захлопнула дверь и прислонилась к ней.

– Мы не можем получить передышку, даже на один день. Какого черта?

– Мэгги! – упрекнул меня папа за мой язык.

– Прости, пап, но какого черта? – повторила я громче.

Он вздохнул и сел на кушетку, словно сильно устал.

– Ну хорошо… Тот план отпадает, – сказала я, раздраженно потирая глаза. – К черту его. – Я посмотрела на Калеба. – Давайте просто выйдем отсюда все вместе.

– Мэгги, – осторожно начал папа, – я не уверен, что сейчас лучшее время для отчаянной попытки.

– Нет, она права, – ответил Калеб, – пошли. Давайте просто делать вид, что мы и не собирались скрывать вас, а Дональд просто нас опередил.

Я кивнула, но папа стоял на своем:

– Подождите. Вы оба ведете себя так, будто вас бросят в карцер или что-то в это роде? – Это было недалеко от истины. Мы с Калебом переглянулись. – Так нам не следовало приезжать? Ты это хочешь сказать? Я думал, это твой род, твой народ. Почему вы так их боитесь?

– Просто у них есть правила, – объяснил Калеб и на секунду закусил губу. – Люди никогда не допускались во дворец. Я только что нарушил старый вековой закон.

– Но Мэгги человек, – возразил папа.

– Нет, сэр, уже нет, – тихо поправил Калеб. Взгляд моего отца устало потух.

– Папа, ты имеешь дело почти с… правительством. Воспринимай это так. Совет основателей составил все эти законы, и Асы следовали им очень долгое время. Они не плохие, но их слегка запутали, и принять изменения после стольких лет нелегко. Мы еще даже не начали их разбирать. Просто не суди никого пока, ладно?

Отец поднял руки и покачал головой. Идея ему не нравилась, но он чувствовал, что возразить нечего. Это нужно сделать. Биш появился из ванной.

– Мы действительно будем торчать в этой комнате?

– Нет, – ответила я. – Но тебе нужно успокоиться. Когда мы выйдем отсюда, тебе нельзя будет срываться, источать сарказм и быть… собой.

– Ой, да ладно, – хмыкнул он.

– Я серьезно, Биш. Ты не можешь меня защитить. Это забота Калеба, и он знает, что нужно говорить. Твои высказывания просто примут за проявление неуважения. Пожалуйста, Биш.

– Отлично, – проворчал он. – Ты отказываешься от моей помощи, отлично.

Калеб открыл дверь.

– Ну, пойдемте, пока Дональд не послал сюда стражу. – Он взял меня за руку и повел всех по коридору.

– Стражу? – услышала я голос отца. Я оглянулась и увидела, что папа идет между Джен и Бишем.

Прежде чем войти в комнату, я сделала глубокий вдох. Дональд поднял шум, беседуя с членами Совета в углу, а остальные никак не могли взять в толк, что происходит.

Все замерли и затаили дыхание. Никто не шевелился, просто смотрели, как мы вошли и прошествовали на середину комнаты. Я решила, что пора им увидеть меня как Провидицу по-настоящему. Я крепче схватила Калеба за руку, закрыла глаза и начала показывать им все. Я видела энергетические ленты в воздухе и знала, что видения появлялись в воздухе надо мной, и все их видели.

Я показала всем, как мы с Калебом встретились, какой милой и любящей была его семья по отношению ко мне, как я была напугана, будучи поначалу совершенно обычным человеком. Как Маркус отравлял мне жизнь эхо-снами, затем похитил меня с пляжа. Я показала, как Уотсоны мучили меня в своих владениях и в колодце, а затем как я спаслась. Я показала наше пребывание в Калифорнии, когда Маркус обрезал мои волосы, когда Уотсоны пугали людей, пытаясь добыть мою кровь. Показала, как Марла подошла к клубу и увидела нас на аллее и что произошло потом, когда мы пришли домой к Калебу и нас встретили парни на мотоциклах. Как в Калеба выстрелили, вынудив нас защищаться и убить их. Показала, как Сайкс и Уотсоны захватили всех дома у дяди Кена и пугали маленькую Марию огнем. Как один из Уотсонов заколол Сайкса ножом и потом попросил пощады. Наш полет сюда, слова Марлы, сказанные мне при входе, ответ, данный мне Советом, когда я пыталась воспрепятствовать аресту Калеба, происшествие с моим отцом, получившим записку с газом. И напоследок – через что прошел Калеб, чтобы убедиться, что мой папа и Биш благополучно добрались сюда. Когда демонстрация видений закончилась, все были настолько потрясены, что застыли в оцепенении.

Я собралась выйти вперед, но остановилась, вспомнив, что пропустила часть о том, как стала Провидицей. При попытке показать это что-то меня останавливало. А теперь уже поздно, пора завершать показ.

– Итак, вы знаете, почему мне пришлось привезти своих родных сюда. Мой отец и брат не имеют к этой истории никакого отношения, но Уотсоны не прекращают донимать их. Я оставила отца в Теннесси, но они и там не отстают от него. Мне жаль, я пытаюсь соблюдать ваши законы, уважаю традиции, но не знаю, как быть в таком случае.

– Он знает о нас? – Вперед вышла какая-то женщина. – Знает о нашем народе?

– Я рассказал ему, – громко произнес Питер, и они с Рэйчел встали рядом с нами. – В такой нестандартной ситуации я подумал, что это самое лучшее решение. Запечатления не происходили очень давно, и для Калеба запечатление с человеком должно было что-то значить.

– Как Уотсоны могли так поступить? – воскликнул кто-то. – Как они посмели?

– Тогда она еще не была Провидицей, – ответил кто-то.

– Нет, была. Разве ты не видел?

Все начали кричать одновременно, и хотя со стороны казалось, что обвиняют нас, дело обстояло совсем иначе. Собравшиеся были поражены поступками Уотсонов. Я посмотрела на Марлу и увидела, как она ловит воздух ртом, чувствуя, что ее план провалился. Она посмотрела на Дональда, который ответил ей выразительным взглядом.

Марла выбежала вперед, расталкивая людей, чтобы встать рядом с нами.

– Это все Сайкс! – закричала она. – Вы же видели, я пыталась помочь им на аллее той ночью!

– Но ты сказала, что Провидица стоит у тебя на пути, – заметил кто-то. Говоривший вышел вперед, и я увидела, что это Джонатан. – Ты планировала вернуть власть своей семье – это твои слова.

– Я злилась, ясно? Но это не значит, что я хотела причинить ей вред. Мы были доброжелательными и спокойными все время нашего Воссоединения! – заявила она.

– Это ты отравила ее! – воскликнула жена Паоло и в ужасе прижала руку к груди. – Ты пыталась убить нашу Провидицу, прямо здесь, у нас на глазах!

– Нет, я этого не делала! – Марла посмотрела на Дональда. – Дональд, помогите!

Выражение его лица постоянно менялось – я наблюдала за ним. Дональд обхватил рукой подбородок и оглядывал комнату, в которой царил хаос. Все кричали и спорили. Марла тоже громко визжала, но ее невозможно было услышать за хором других голосов.

Дональд кивнул Гастону, тот вышел вперед, и раскат грома прокатился по комнате. Так вот каков его Дар. Марла была права, их сила никуда не годилась. Зачем нужен гром?

– Хорошо! – пророкотал Дональд и поднял руки вверх. – Хорошо. Признаю: Марла поступила неправильно, но ни один закон не был нарушен…

– Ни один закон не был нарушен? А вот его наказали за убийство лидера клана? – Женщина указала на Уотсона, заколовшего Сайкса.

– Я лично принял на себя почетные обязанности лидера, пока не будет назначен другой, – сообщил Дональд с царственным видом.

– Дональд, – обратился к нему Питер, – разве ты не нарушаешь правила? Лидер не может быть членом Совета, помнишь?

– Но больше некому, – заявил тот в свою защиту.

– Это не имеет значения. Закон есть закон. Есть множество подходящих кандидатур, которые могут занять твое место в Совете, если ты хочешь уйти с поста и взять на себя роль лидера.

– Нет! Никогда! – закричал Дональд, краснея, как помидор.

– Тогда ты должен назначить кого-то лидером своего клана, – указал ему Питер.

– На эту должность никто не годится, – проворчал Дональд.

– В таком случае, боюсь, ты дисквалифицировал себя, – продолжал Питер, и я увидела свет в глазах людей, когда они поняли, о чем он. – Нарушив закон, по которому можно занимать только одну должность, и признав это перед другими членами Совета, ты таким образом дисквалифицировал себя как член Совета, и клан Уотсонов должен назначить своего нового представителя.

– Осторожнее, Питер, – пригрозил Дональд.

Питер только рассмеялся:

– Это тебе надо было поостеречься. Ты не можешь быть лицемером и лидером. – Дональд попытался броситься на Питера, но несколько других членов Совета остановили его, а Питер продолжил: – Мы должны заняться назначением нового члена Совета, прежде чем переходить к отцу и брату Мэгги.

– Я предлагаю свою кандидатуру в члены Совета, – сообщила Марла и улыбнулась, приглаживая волосы, словно это могло ей помочь. Она надменно взглянула на Дональда, когда тот прошествовал мимо нее.

– Ни в коем случае, – презрительно усмехнулся Маркус.

Какой-то мужчина положил руку на плечо Маркуса (я предположила, что это его отец) и заговорил следующим:

– Я предлагаю назначить Хэддока Уотсона членом Совета. Кто согласен, скажите «да».

– Да, – хором согласились Уотсоны, стоявшие позади Марлы, и она закипела. Маркус подождал, пока все проголосовали, и тоже сказал: – Да.

– Маркус, ты маленький предатель! – закричала Марла.

– Некоторые вещи выше твоего понимания, сестричка, – проворчал он, и она скрестила руки на груди, как обиженный ребенок.

– Отлично, – объявил Паоло. – Хэддок, выйди вперед.

Откуда-то из задних рядов вышел мужчина. Я никогда не видела его раньше. Похоже, ему очень хорошо удавалось сливаться с толпой. Он не сводил с меня глаз, даже когда поднимался по лестнице к столу Совета. Я, конечно, не могла прочитать его мысли, но в его глазах мелькнуло что-то знакомое, и это меня мгновенно заинтриговало. Он сел и наконец отвел от меня взгляд. Калеб обнял меня за талию и наклонился ко мне.

– А теперь наш черед, – прошептал он.

– Хорошо, – начал Паоло и сделал приглашающий жест остальным членам Совета, чтобы они присоединились к нему. Бабушка сжала мою руку, проходя мимо. – Провидица, мне жаль, но это дело снова касается тебя, следовательно, ты не имеешь права голоса. – Я кивнула, и он продолжил: – Итак, мы знаем, что во дворце раньше никогда не бывало людей, так как это наше священное место, чтобы жить, работать и собираться. Однако…

– Паоло, нет. Это не имеет значения! – подал голос Дональд.

– На самом деле имеет. Мы не можем выбирать, каким законам следовать. – Паоло прочистил горло. – Здесь нет конкретного закона против человека. Вот что гласит закон. – Он взял со стола узкие очки для чтения и сосредоточился на странице из большой книги в красном кожаном переплете, которую я раньше не замечала. – «Никто не из нашего рода или не обладающий нашими знаниями не может входить тем путем, по которому входит наш народ. Это священный путь гордости и признания установленного порядка вещей и способ сохранения нашего народа». Итак. – Он снял очки. – Путь, по которому входит наш народ, – это лестница сквозь коттедж, вырубленная руками наших предков. Благодаря бремени, которое они взяли на себя с гордостью и признанием жертвы ради величайшего добра, у нас есть место, свободное от преследований и страха быть самими собой. Мы все находились здесь, и я знаю, Калеб, что ты не приводил людей через этот вход, мы бы увидели. – Калеб кивнул, и я услышала его мысли. Об этих людях и их увертках.

– Нет, сэр. Я привел их через южный вход, рядом с оранжереей. Мы вошли через крышу.

– Тогда я не вижу здесь никакого нарушения закона. А вот закон, запрещающий рассказывать людям о том, кто мы такие, существует, – произнес Паоло. Создавалось впечатление, что ему не хотелось об этом говорить.

– Это все я, – выпалила я. – Я не могла потерять их, и я…

– Мэгги, – прервал Питер и взглянул на меня с улыбкой. – Все в порядке.

Я покачала головой:

– Вы не должны.

– Нет, должен. – Он снова посмотрел на Паоло. – Это я рассказал Джиму о нашем роде и о том, что произошло с Мэгги.

– А я рассказала Бишу, моему брату, – сообщила я, полная решимости не дать Питеру взять на себя всю вину.

– Благодарю тебя за честность, Провидица, но если бы ты сама рассказала и своему отцу, тогда бы не было проблем. – Я недоуменно прищурилась, а потом вспомнила положение закона еще до того, как он продолжил: – Провидице даруется помилование. А вот Питеру нет. – Паоло грустно посмотрел на Питера. – Ты знаешь последствия.

– Нет! – воскликнул Калеб, прочитав мысли Паоло через меня. В качестве наказания Питер должен был уйти с поста лидера.

– Нет, не делайте этого, – попросила я, хотя это было бесполезно. Питер уже признал закон и опустился на одно колено.

– Я оставляю пост лидера клана Джейкобсонов и знаю, что в данном случае не имею права назначить себе преемника.

– Джейкобсоны, – громко сказал Паоло, – кого вы назначите своим новым лидером?

«Все встает на свои места, Мэгги. Ты отлично справляешься».

Я задержала дыхание и попыталась блокировать этот голос, затем услышала эхо мыслей вокруг нас. Калеб напрягся как раз перед тем, как бабушка четко воскликнула, и никогда ее голос не звучал так уверенно:

– Калеб!