Эпилог
Гимн Беглецов

В Кретче начинало холодать. Алиса подняла воротник пальто и вышла на улицу. Она заперла дверь своего нового дома на ключ. Это был тот самый дом, что раньше принадлежал семейству Хайнов. Советники архонта были только рады подарить его «героям Кретча». Бывший хозяин не был против, хотя его и не спрашивали. Сэм Хайн оставался убийцей и разыскиваемым преступником, ему не было места в этом городе. Так же, как и его братьям. Чудо, сотворенное архонтом, должно было оставаться чудом. Сразу после битвы вендиго вернулись в Мирк, впрочем, ненадолго…

Наверное, это был не самый честный обмен, подумала она. Ей достался дом, а Сэму…

Ворон каркнул на крыше и, взмахнув широкими крыльями, взлетел к свинцовому небу.

– Мне нравится ваш выбор одежды, – раздалось у девушки за спиной.

– По последней моде, – проворчала она, поворачиваясь к Лэнгли: тот появился будто из ниоткуда. Он имел обыкновение так делать. Алиса бегло осмотрела его с головы до пят и ухмыльнулась: – Вам бы тоже обновка не помешала.

– А что, я плохо смотрюсь? – Лэнгли хлопнул ладонями по своим бокам, и от его старой, грязной шинели поднялось два облачка пыли.

– Ужасно.

– Да уж… и почему мне раньше никто об этом не сказал?

Вместе они вышли из замкового котла. Брусчатка под ногами была покрыта тонкой корочкой льда, и приходилось идти медленно, чтобы не поскользнуться. Изо рта вырывались облачка пара.

– Должно быть, скоро озеро замерзнет, – предположила Алиса.

Лэнгли усмехнулся:

– Сразу видно, что вы не из этих мест.

– Вот именно. – Алиса взглянула на своего собеседника со всей серьезностью. – И мне бы не хотелось оставаться здесь дольше, чем это нужно.

– Всему свое время, – развел руками Лэнгли. – Вы вернетесь домой, когда настанет подходящий момент.

Алису раздражала эта его страсть не давать прямых ответов. Но сейчас и правда был не лучший момент, чтобы покинуть Кретч. У Алисы были тут незаконченные дела. Да и Лэнгли… все же он сделал для них достаточно, чтобы заслужить какую-то благодарность.

– Как прошли похороны? – спросил он.

Алиса нахмурилась. Ей было неприятно вспоминать о…

– Я не выполнила обещания… – прошептала она. Лэнгли посмотрел на нее, будто не понимал, о чем идет речь. – Томас просил похоронить его с камнем. А я даже… да и что это за похороны без тела? Глупо было скорбеть перед пустым саркофагом.

– Нужно было отдать ему дань памяти, – попытался утешить ее Лэнгли. – Господин Трегар был великим человеком.

Алиса утерла перчаткой начавшие было проступать слезы.

– На пристани все готово? – сменила она тему.

– В лучшем виде! – отрапортовал Лэнгли и даже шутливо отдал честь.

Они как раз проходили мимо Северных ворот. Их уже восстановили после битвы. Город пострадал не так сильно, чего не скажешь о его жителях. Стражники в новой зимней униформе стояли на посту. Даже взгляд у них был каким-то… более строгим. Алый Легион изменил всех. Сделал сильнее. Возле ворот Старого города Алиса приметила плакат с объявлением.

– Первый рекрутский набор в Кретчийскую армию, – прочитала она заголовок. – Защитим нашу родину…

Лэнгли жестом предложил ей идти дальше.

– Большая ошибка, скажу я вам, – заметил он.

– Не знаю, не знаю… люди до сих пор напуганы.

– И оттого склонны поступать необдуманно.

Алиса только кивнула. Она все же считала, что армия сейчас нужна Кретчу как никогда. Но и в словах Лэнгли была правда. Если во главе армии встанут те же люди, что дали волю серым плащам…

Вместе они вышли к Большому Каменному мосту. По нему как раз шла большая процессия «очищенцев». Их было несколько сотен. Все в белом, они шли под хоругвями и пели на древнем языке. Еще один знак нового времени. Лэнгли посмотрел на них с отвращением и поспешил спуститься под мост. Алиса последовала за ним.

Внизу, на пристани, все уже собрались. Эрик помогал Сэму загрузить последние ящики на паром. Катрин стояла поодаль, укутавшись в плащ с меховой подкладкой, и гладила по холке Морковку.

Алиса замерла на секунду. Сэм стоял к ней спиной, и она знала, что это он… но все же что-то в ее груди больно кольнуло. Она вдруг испугалась увидеть его лицо, когда Сэм обернется. Наконец-то это произошло, и девушка вздохнула с облегчением. Парень был самим собой.

Она столкнулась взглядом с Эриком. Они поприветствовали друг друга кивками, и колдун вернулся к своим делам.

– Мои поздравления! – улыбнулся Лэнгли.

– Благодарю! – ответив улыбкой на улыбку, сказала Катрин.

– Спасибо. – Благодарность Сэма была не столь искренней.

– Если вы позволите, – Лэнгли засунул руку за пазуху и выудил оттуда толстый конверт, – небольшой свадебный подарок.

– Что это? – спросил Сэм, сходя на берег.

– Ничего особенного. Старые бумаги, кое-какие заметки. Интересное чтение в дорогу, скажем так.

– Спасибо… – ответил Сэм, принимая конверт, – наверное, это не помешает.

– У меня есть еще кое-что для молодой жены. – Лэнгли извлек из кармана небольшую серебряную брошь в виде головы ворона. В глазу птицы блеснул красный рубин.

– Какая она замечательная! – Катрин приняла украшение и сразу подколола им свой плащ.

– Он будет присматривать за вами, – произнес Лэнгли и вдруг столкнулся взглядом с Эриком. – Не в прямом смысле. Это я так пошутил. – Затем он вновь обратился к Сэму: – Можно… на пару минут?

Эти двое вместе отошли в сторону. Алиса наконец-то поприветствовала Кэт. Они поцеловали друг друга в щеки и обнялись.

– А я без подарка… – извинилась Алиса.

Катрин улыбнулась и махнула рукой.

– Ты и так сделала для нас слишком много.

– Все это я сделала для своего народа.

Улыбка исчезла с лица девушки.

– Помни свое обещание, – сказала Алиса.

– Это была клятва, – поправила ее Катрин.

Все пожелали друг другу счастья и долгих лет. На прощанье Сэм передал Алисе увесистый сверток.

– Он мне больше не понадобится, спасибо, – сказал он.

– Что это?

– Твой плащ.

– Сэм его сам починил, – вступила в разговор Кэт.

Паром отчалил, неся своих пассажиров вниз по Монахову Спуску. В отличие от Лэнгли и Морковки, молодожены казались взволнованы предстоящим путешествием. Тем не менее они были счастливы. Морозный воздух был кристально чист. Ни тумана, ни дыма. Что-то новое для этого города.

Эрик и Алиса долго стояли в молчании, глядя вслед парому.

– У них все будет хорошо, – сказала девушка.

– И у нас тоже, – ответил Эрик и заглянул ей в глаза. В их глубине пряталось сомнение.

– Как прошла свадьба? – спросила Алиса.

Эрик предложил ей локоть, девушка не стала отказываться. Вместе они поднялись из-под моста.

– Было чудесно. Ничего подобного в жизни не видел, – признался Эрик. – Помнишь тот зал с тремя мостами? Там установили алтарь… – Эрик вдруг почувствовал, что на самом деле Алисе неприятен этот рассказ, и он решил поскорее его окончить. – Ну а потом был банкет.

– В этот раз ты не запутался в столовых приборах? – На лице Алисы появилась слабая усмешка.

– Без тебя это было нелегко, но, кажется, я справился.

– Надеюсь, Сэм и Катрин понимают, почему я не пришла.

– Мы все понимаем. – Эрик похлопал ее по руке. – Ты поступила правильно.

Остаток пути они проделали в молчании, а когда пришло время прощаться, Алиса запечатлела на щеке Эрика поцелуй.

– Шкатулка у хозяйки борделя, – шепнула она ему на ухо.

– Как насчет выпить завтра по чашечке кофе? – спросил Эрик, когда она отстранилась.

– Было бы замечательно. Буду ждать тебя к полудню.

С этими словами она ушла в замковый котел. Эрик потер подмерзшие руки и, дыхнув на них, бросил быстрый взгляд на крышу одного из домов. Ворон взлетел и последовал за девушкой. Эрик направился домой.

Теперь можно было и поторопиться. Ему совсем не хотелось промерзнуть до костей. Крестьянин пересек Старую площадь, вышел к мосту. Даже несмотря на холод, народу на улице было немало. Несколько предприимчивых лавочников выкатили на улицу котлы с газовым подогревом и продавали всем желающим горячий чай с лимоном и медом или слабый грог с корицей. В застывшем воздухе ароматы чувствовались особенно остро, как и тепло, валящее от котлов. Эрик решил пройти мимо. Очередь была уж слишком большой.

На мосту Эрику встретилось трио стражников. Один из них подошел к нему и произнес слова соболезнования. Крестьянин тепло поблагодарил его. Только выйдя на Нова-Проспект, он вспомнил, что видел этих троих на похоронах Томаса. Даже за свое недолгое пребывание в городе старик успел обзавестись друзьями. Как ему это удавалось?

Эрик отогнал грустные мысли и поднялся по лестнице. Дверь опять оказалась незапертой. Крестьянин шагнул внутрь. Он расстегнул пальто, повесил его вместе с шарфом на вешалку. Первым к нему вышел огромный черный кот с янтарными глазами.

Эрик погладил кота. Янтарик с каждой неделей прибавлял в холке. Такими темпами уже совсем скоро всем вокруг станет понятно, что это не обычный кот. Подхватив создание на руки, крестьянин прошел в гостиную. Там уже все собрались за столом.

– Привет, – сказал Эрик.

– Привет, – ответила Дана, – обед стынет.

Катрин сидела на чемодане и негромко мурлыкала себе под нос какую-то мелодию. Если бы не острый слух вендиго, Сэм не услышал бы ее за шумом мотора. Лэнгли возился с машинерией – видимо, не хотел, чтобы эта жуткая конструкция развалилась на середине озера. Сэм же стоял в полный рост и смотрел на свой родной город. Ему хотелось бы, чтобы тот исчез в дымке, как в ту ночь, когда он отправился в Мирк. Но Кретч наблюдал за своим блудным сыном, не отводя от него тысячи глаз. Садовнику было не по себе. Он чувствовал себя чуть ли не предателем. Как он мог вот так взять и оставить все за спиной? Свой дом, могилы своих близких и людей, которых он мог назвать друзьями?

Сэм взглянул на Кэт, и печаль будто рукой сняло. Он вдруг четко осознал, что Кретч был его домом лишь потому, что там жила его семья. Город не был чем-то особенным, по крайней мере для него. Сейчас вся семья садовника была с ним. Хотя… это ведь была не его семья? Сэм до сих пор не знал, как относиться к тому решению, что они все приняли. Ему самому оно далось нелегко, что уж говорить об Алисе. Но Кэт, к удивлению, согласилась на эту авантюру слишком уж просто. Казалось, ее совершенно не волнует то, что они сделали. Сэм вдруг вспомнил ее слова: «Мне важно лишь быть с тобой рядом». Он улыбнулся. Все это было не так принципиально. Он тоже хотел лишь одного – быть с ней. А значит, его дом там, где они будут вместе. В таком случае Ришвальд ничем не хуже Кретча. Быть может, там они смогут сыграть настоящую свадьбу?

Сэм отвернулся от города. Когда-нибудь он вернется сюда. Сейчас можно обойтись и без прощаний. Темный лес, громоздящийся на другом берегу озера, распростер перед Сэмом свои объятия. С Мирком он тоже вскоре расстанется. Сэм мог только гадать, как Ришвальдский лес примет его и его братьев. Кое-кто из них уже собирался возле заброшенной рыбацкой деревушки.

Лэнгли приглушил мотор.

– Что за чудную песенку вы напеваете? – спросил он у Кэт.

Та немного смутилась.

– Я думала, что никто не слышит, – ответила девушка. – Это «Гимн Беглецов».

– Чудная песня, – согласился Лэнгли, – к тому же весьма уместная. – Затем он обратился к Сэму: – Тебе стоит перекинуться уже сейчас.

– Зачем? – удивился тот. – Там ведь только свои.

– Ты забыл, о чем мы говорили? – Лэнгли нахмурился. – Одна ошибка может стоить многих жизней.

Сэм кивнул. Теперь он нес ответственность не только за себя, но еще и за свою жену и свой народ. Садовник извлек из кармана часы на цепочке, открыл заднюю крышку и прикоснулся пальцами к локону каштановых волос, спрятанному там. По его телу тут же пробежал озноб. Боль ударила в голову, спустилась по позвоночнику, расплылась по всему телу и вдруг исчезла.

– Я никогда к этому не привыкну, – проворчал Сэм не своим голосом.

– Это хорошо. – Лэнгли похлопал его по плечу.

Кэт подошла к нему и взяла своего мужа за руку.

– Я… – попытался сказать Сэм.

– Ш-ш-ш-ш-ш… – она приставила свой нежный пальчик к его губам. – Твои глаза могут быть другого цвета, но они все равно твои. Я всегда узнаю твой взгляд.

Тем временем паром причалил к покосившейся пристани. Один из вендиго в образе красного наемника принял у Лэнгли швартов.

– Ваши люди ждут, господин Браунсвоттер.

Камин неохотно разгорался. Вчера она опять была на вылазке, и некому было поддержать огонь. За ночь в доме успело похолодать. Закончив с дровами, Амира сходила на кухню. К ее величайшему сожалению, вина в доме не имелось. Зато был кофе. Сварив себе целую турку, она вернулась в кабинет и бросила на стол папку с документами. Слишком много времени было потрачено на их изучение, а результата так и не видно.

Сидя в удобном кресле и попивая кофе, она перелистывала бумаги архонта. Время от времени Амира заглядывала в толстый блокнот и сверялась со своими записями. Как обычно, ничего не сходилось. Кретч закупал слишком много газа. Если информация была верна, городу уже хватало газа на годы вперед. Зачем тогда ввозить еще по железной дороге? Когда та строилась, Амира была уверена, что ее планируется использовать для переброски войск. Она считала, что Кретч атакует Гершен при первой возможности. Рост милитаристских настроений в городе после атаки Алого Легиона только подтверждал эту теорию.

Но вот, несмотря на все предупреждения Амиры, дорога была достроена… и по ней пошли первые газовозы. Она просто не могла понять, куда уходит весь этот газ, для чего его нужно так много?

Амира потерла переносицу. У нее опять начинала болеть голова. Отпив последний глоток кофе, она откинулась в кресле. Быть может, ей удастся немного вздремнуть?

Камин разгорелся, и в доме уже было тепло. Амира не выносила холода из-за особенностей организма, но она не любила и жары. Та напоминала ей о юге.

Первые годы своей жизни, по крайней мере те, что она сама помнила, Амира провела в клетке, выставленная на всеобщее обозрение. До сих пор ей снилось безжалостное, палящее солнце и нестерпимая жажда. Лучшие дни были те, когда в нее кидали тухлые овощи. «Ужасное дитя Скверны» называл ее хозяин и просил по медяку с каждого, кто хочет на нее взглянуть. Таких, как она, у него была целая галерея, но никто, кроме девочки, не сидел в клетке. Остальные были свободными. Они катались из города в город. И каждый раз все проходило одинаково. Хозяин сдергивал занавес, и люди ахали. Затем женщины и дети начинали плакать.

Настал день, и их цирк поплыл на север по морю. Амира, конечно, не увидела моря, она сидела в трюме, в своей клетке.

Стоило уйти жаре, на смену ей пришел холод. Но он принес девочке удачу. После первого же выступления на севере хозяин продал ее одному из зрителей. Тот выпустил ее из клетки и привел в дом, где не было ни одной запертой двери.

Ее новый хозяин не хотел, чтобы девочка его так называла. Его звали Рональд, и он был вором. Именно Рональд дал Амире ее имя. «Красивая» на языке его родины. Первое время девочка относилась к новому хозяину с опаской, но вскоре она поняла, что тот не причинит ей вреда.

Рональд учил ее, как двигаться бесшумно, как прятаться в тенях, как брать чужое так, чтобы никто не заметил. Сейчас Амира, конечно, понимала, что он использовал ее. Но старик был к ней добр. Он был тем единственным, что она могла назвать «семьей». Они провели вместе больше пяти лет, когда Рональда завербовала гершенская разведка. Амира последовала за ним. Для девочки, умеющей видеть в темноте, тоже нашлась работа.

Рональд скончался спустя еще два года. Кто или что было причиной его смерти, Амира так и не узнала. Она осталась одна.

Конечно, гершенцы оставили ее у себя. Амира была полезна в ночных вылазках и операциях. Днем же ей приходилось прятаться. Было совершенно очевидно, что ее не ждет ничего большего. Тогда Амира решила, что, раз уж она на всю жизнь останется полевым агентом, она будет самым лучшим агентом. Она нашла себе другого наставника. В книгах. Девочка училась на делах великих воров и шпионов прошлых лет. Читала отчеты, дневники детективов и даже мемуары авторитетов криминального мира. Среди всех преступников мира больше всех ее восхищал один – легендарный Томас Трегар. Он был ее кумиром.

С годами Амира стала настолько хороша, что работа в поле была пустой тратой ее талантов. Она научилась скрывать свою внешность, и уже ничто не стояло между ней и более серьезной работой. В конце концов ее перевели в Кретч, чтобы она возглавила местную агентуру.

Кто бы знал, что именно здесь она встретит своего кумира?

Амира с трудом открыла глаза. Она, кажется, и правда задремала. На столе стояла бутылка вина, рядом с ней было два бокала. Амира вздрогнула. Возле камина сидел человек. Кочергой он поправлял уже почти прогоревшие дрова.

– Я же обещал, что мы разопьем ее вдвоем.