Глава 18
ЗАВТРАК В ЗАМКЕ
Впереди показались остроконечные башни Фортуны, славной столицы Чародола. С высоты город показался еще прекраснее, чем в первый раз. К сожалению, путешественники недолго наслаждались его видом: на острые шпили башен опустилась громадная белая туча, неожиданно и резко подул ветер. Не очень хороший выдался день для полетов.
«Интересно, как мы приземлимся? — невольно подумала Каве. — Вряд ли у драконорогов есть особое разрешение на посещение столицы».
Но, к ее удивлению, пан Седрик беспрепятственно пролетел над высокой и довольно широкой в поперечнике каменной стеной, тугим поясом окольцевавшей город. Быстро промелькнула внизу цепь многоэтажных ухоженных домов, безлюдная улочка, кованая ограда в белом, проворно наползающем на город тумане… Драконорог несся стремглав, во все стороны разметая клочки облачной дымки, не замечая препятствий. Каве пришлось обхватить покрепче его костяной гребешок, когда пан Седрик пролетел меж тесных рядов домов так низко, что девушка смогла различить серый камень булыжника на мостовой. И нигде не попадались люди. Возможно, жители побросали все дела и находятся в замке, занимая первые зрительные ряды?
Взмыв над очередной оградой, чтобы тотчас уйти в пике, пан Седрик сманеврировал и, вытянув лапы, ловко приземлился, приминая мягкую травку лужайки.
— Слезай, — велел он Каве.
Девушка с охотой подчинилась: руки и ноги затекли за время долгого полета. Сам же пан Седрик потянулся с хрустом и тут же оборотился стариком в длинном сером балахоне. Пан Чах нервно потоптался на месте, но, к вящему разочарованию Тай, так и остался в образе драконорога. Наверное, со времен вчерашней дискуссии о приватной жизни драконорожьего племени чаре не терпелось увидеть Ветротретьего в людском обличье.
— Что теперь? — спросила Каве у всех сразу.
— Ждем, — коротко ответил пан Седрик.
Остальные согласно кивнули.
На небольшом холме стоял Несамовитый замок, окруженный зеленью роскошного сада. Невдалеке от него реял флажками палаточный лагерь из нескольких десятков шатров: скорее всего, в преддверии финала там жили остальные участники. В сотне метров от лужайки текла быстрая речка, беспокойные воды которой исчезали вдали, меж невысоких зелено–желтых холмов. Над лагерем парила стая белых орлов, причем некоторые из них летели к замку или возвращались оттуда, словно носили туда–сюда донесения. Может, Каве, Тай и их товарищи приземлились прямо на турнирное поле?
Девушка высказала предположение вслух.
— Да, ты права, — не без скрытого удовлетворения ответил пан Седрик. — Мы оказались в этом месте не случайно. Так как до первого финального круга турнира осталось два часа, я бы очень хотел, чтобы нас заметили поскорее.
— Что это за птицы? — спросила Тай, давно и пристально следившая за орлами. — Диковинные…
— Планетники, — ответила Каве. — На них можно летать.
Пан Седрик ухмыльнулся, но ничего не сказал.
Пока они, задрав головы, разглядывали белых орлов, в метре от Каве засеребрилась дымка: перед ними появился невысокий парнишка в белой рубашке, заправленной в широкий тканевый пояс. Мальчонка быстро и мелко переминался с ноги на ногу, словно желал сорваться с места и пробежать стометровку.
Окинув любопытным бегающим взглядом всю четверку, он с большой учтивостью обратился к пану Седрику, прося назвать имена и титулы новоприбывших. После того как драконорог с не меньшей предупредительностью выполнил его просьбу, мальчишка мгновенно испарился.
— Ну вот, и куда он смылся? — сразу же огорчилась чара.
— Рассказать о нашем прибытии князю… Тай, не хочешь ли пари?
— Давай. А какое? — живо откликнулась та. Судя по ее взбудораженному состоянию, она пребывала в полнейшем восторге: чуть ли не подпрыгивала на месте, и только вид хмурого пана Чаха, смотревшего на нее с явным осуждением, мешал ей пуститься в радостный пляс.
— Как ты думаешь, — начал пан Седрик, — нас поселят в княжеском замке на правах почетных гостей или определят в палаточный лагерь?
Тай хмыкнула.
— Ну, замок — это вряд ли… Разве что попросят в са–амые нижние комнаты. — Она многозначительно выгнула бровь. — Тьфу–тьфу–тьфу, конечно.
— Не советовал бы переживать без повода. Мы неприкосновенны. По закону чаклунский финал начинается с рассветом солнца… которое, как мы видим, давно выкатилось на небеса. Поэтому я готов спорить — Стригой поселит нас в замке. Мы же все — его старые добрые знакомые… ну, кроме Чаха, который Чародольца не знал и вряд ли горит желанием узнать получше.
Ветротретий согласно рыкнул на это, всем своим видом показывая, что вообще не намерен водить какую–либо дружбу с людским колдуном князем.
— Ладно, а я тогда говорю, что нас поселят в палаточном городке, — довольно заключила Тай. — Спорим на одну из твоих прелестных сиреневых чешуек. Ты ведь можешь отодрать ее своим чудесным острым ногтем? Я повешу себе на шею как амулет. Говорят, ваш чешуйчатый камень в виде украшения хорошо проясняет мысли, если дан в подарок.
— Если ты попытаешься отодрать у любого драконорога хоть одну из его чешуек, то можешь прояснить свою глупую голову навсегда. — Пан Седрик сердито хмыкнул. — Впрочем, меня устраивает этот вариант. Но если выиграю я, то ты исполнишь одну небольшую просьбу.
Тай сразу насторожилась:
— Это какую?
— Не советую с ним спорить, — вмешалась Каве. — Он всегда так. Ты вот сейчас пообещаешь, а в результате его маленькая просьба окажется громадной просьбищей.
— Да, я должна знать, что ты имеешь в виду, — согласилась с нею Тай.
Но пан Седрик был неумолим:
— Пока что я не знаю, достойна ли ты исполнить мою просьбу. Поэтому спорю только на право.
— Пф–ф… так не пойдет!
— Я озвучил, что хотел. А ты уже согласилась спорить.
— Но это не совсем честно!
Их пререкания прервались появлением другого мальчишки. Этот выглядел куда лучше первого: опрятная одежда и аккуратная стрижка, неестественно прямая осанка и взгляд с легким налетом превосходства — в общем, идеальный служка из верхних покоев. Он учтиво поклонился и фальшиво–напыщенным голосом произнес:
— Его светлость Чародольский Князь просил проводить вас наверх, в комнаты для особых гостей. Во имя дружеского расположения и… и… — Неожиданно малец забылся.
Он сконфузился, растеряв надменность, сильно покраснел, но продолжил скороговоркой:
— Он будет рад видеть вас, уважаемые Каве Лизард и Тай Димитрова. И вас, пан Седрик Камнетретий, и вас, пан Чах Ветротретий в роли почетных гостей, участников финала.
Пан Седрик терпеливо выслушал посланника, после чего спросил:
— Это все, что велел передать нам великий князь?
— На словах — все, уважаемый пан, — отозвался слуга. — Но еще у меня есть небольшая записка.
— Кому? — невольно замирая, спросила Каве.
— Для пана Седрика Камнетретьего.
Мальчишка передал записку драконорогу. Тот развернул ее, быстро пробежав глазами.
— Ну вот, а я думаю, когда же князь начнет ругаться, — довольно сообщил он. — Сколько новых слов я узнал только что, несмотря на то что прожил много лет…
— Это какие же? — полюбопытствовала Тай.
— Много будешь знать… Кстати, ты проиграла. Помни об этом.
Рыжая чара поджала губы.
Каве, все больше волнуясь, переступила с ноги на ногу.
— Вариант с палаткой мне нравится намного больше, — не выдержав, шепнула она пану Седрику. — Не лучше ли попроситься в палаточный лагерь?
— Жить в непосредственной близости от остальных? С конкурентами? Врагами? Нет, я хотел бы хорошо отдохнуть. — Пан Седрик с хрустом потянулся. — Но ты не беспокойся понапрасну: Стригой не причинит тебе вреда на протяжении всего Чаклуна. Он хитер и может искушать тебя, соблазнять, но в открытую нападать не будет… Между прочим, в замке есть прекрасные ванные комнаты. А в палаточном лагере все удобства, прошу прощения, на улице. Согласись, ванная — это большое преимущество.
— Да мне все равно, если честно…
— Вам, молодым, может, и все равно, — согласился пан Седрик. — А мои старые кости требуют теплой ванны. Да и, знаешь, после заточения в горе я как–то жутко полюбил комфорт.
— Прямо–таки жутко? — ухмыльнулась Каве.
— Не знаю, как вы, а я жутко хочу есть! — сказала Тай. — Мы с утра только кофе пили! Все что угодно съем… даже сосиски, — добавила она чуть тише.
— Сомневаюсь, что удастся заморить червячка до турнира.
В ту же минуту возле них вновь появился слуга, причем так внезапно, что пан Чах машинально отскочил на три метра в сторону. И тут же, смутившись, затрусил назад — Тай встретила его насмешливой улыбкой.
— Для вас приготовлен великолепный завтрак из нескольких блюд, — к вящей радости чары огласил мальчишка. — Если вы соблаговолите пройти за мной, я проведу вас в ваши покои.
— Кто учил мальца? — тихо удивился пан Седрик, наклонившись к уху Каве. — «Соблаговолите, покои»… Стригой школит своих слуг в явно извращенной манере.
— Пожалуйста, леди, возьмите меня за руку, — вежливо произнес служка и ухватил пухлой ручкой ладошку Каве.
— А вы держитесь за леди, — сказал он пану Седрику. — Мы все должны встать цепочкой… И пусть уважаемый пан Чах будет последним.
— Вы проведете нас по личному ультрапереходу князя? — проявил осведомленность пан Седрик. — Как это милостиво с его стороны, не заставлять нас проходить через лабиринты ловушек и каскады зачарованных лестниц в его замке. Видишь ли, Каве, в замок можно войти, но вот выйти… куда сложнее.
Тай на это хмыкнула, но, покосившись на мальчишку, промолчала. Взявшись за рукав балахона пана Седрика, она протянула другую руку пану Чаху. Тот осторожно заключил пальцы девушки в свою синекожую лапу.
— Ой, какая она у тебя нежная… — с удивлением произнесла рыжая чара, заставив драконорога смущенно засопеть.
Из широких светлых окон комнаты открывался чудесный вид на палаточный лагерь.
Тай сразу же нашла этому факту объяснение:
— Это специально задумано! Чтобы не забывали о княжеской милости. Как же хорошо, что над нашей головой не ткань шатра, а нормальная крыша! — Чара даже в ладоши хлопнула от восторга.
Она пребывала в отличном настроении. Страх, что Чародолец встретит их плохо, давно отступил. Чара думала об одном — о скорых соревнованиях. Ну и о завтраке, конечно.
Каве занялась изучением остальных помещений в отведенных им покоях. Из большого зала она пошла в квадратную комнату, где увидела еще три двери. За одной из них оказалась спальня с двумя кроватями — под голубым и зеленым балдахином из шелка. Между ними располагался камин: в нем лениво трещал огонь, распространяя мягкое, уютное тепло. После утомительного полета Каве захотелось растянуться на одной из постелей и только и делать, что смотреть на пламя. Или на прекрасную люстру из цветного стекла, исполненную в виде букета голубых и синих роз.
В другой комнате оказалась маленькая библиотека. Из нормальной мебели там был всего один стол, покрытый черным лаком. На нем стоял любопытный светильник в виде жемчужного шара лампы, воздетой на рог фарфорового драконорога. А вот книги висели прямо в воздухе, ни на что не опираясь, — ровные ряды сотен и сотен томов…
— Ну это уже слишком! — укорила неизвестно кого Каве и направилась дальше.
Третья дверь, гладкая, белая, оказалась крепко закрытой. Как девушка ни дергала несчастную металлическую ручку, проклятая преграда не поддавалась.
Тогда Каве решилась использовать Золотой Ключ.
В замке сразу щелкнуло. Замирая от любопытства, она осторожно отворила дверь… и издала тихое восклицание.
Конечно, это была необыкновенная ванная комната.
Если можно этим простым обыденным словом охарактеризовать помещение с огромным круглым бассейном из дымчато–серого мрамора, с резвящимися в его прозрачной воде бледно–розовыми рыбками. А эти три ванны в виде распустившихся белоснежных лотосов, расположенные у дальней стены? Или грот из влажных камней, с неторопливо журчащей водяной струйкой, явно предназначавшийся для умывания, потому что рядом с ним, на коротких крючках, висели идеально–белые полотенца.
Каве подошла к краю бассейна и протянула руку, чтобы попробовать воду, — теплая ли? В то же мгновение вокруг бассейна вспыхнуло кольцо огней — зажглись толстые фигурные свечи, по воздуху поплыл нежный аромат розового масла.
— Как хорошо быть князем, — пробормотала Каве, вновь отступая к двери.
— Ого! Никогда в жизни не видела столь шикарной ванной комнаты, — восхитилась рыжая чара у нее за спиной. — Когда я жила здесь, то видела только подвалы… и могла выходить в сад. Но в замок никто не ходил — из–за ловушек, про которые рассказывал пан Седрик… Ого, даже рыбки плавают!
— Очень красиво, — согласилась Каве. — Как говорится, жить очень даже можно.
— Да, здесь хочется задержаться подольше, — поддакнула Тай. — Но знаешь… тебе не видится в этом подвох? Как говорят, самый жирный сыр находится в мышеловке.
— Я бы тоже не особо доверяла князю, после того как мы выкрали его жемчужину.
— Ну это дело прошлое, — отмахнулась рыжая чара. — Мы под защитой Чаклуна. А дальше… дальше видно будет.
Она опустила ноги в бассейн. К ней тут же метнулись рыбки, облепив ступни ворохом живых розовых лепестков.
— Ой как щекотно! И приятно… Каве, садись рядом.
— Не, пока не хочется.
Каве прислушалась: не пришел ли кто? Но было тихо, лишь журчал ручеек воды в каменном гроте.
— Давай лучше прогуляемся, — попросила она.
Тай вздохнула и с шумом вытянула ноги из воды, распугав всех рыбок.
— Давай… Может, заглянем на кухню, а то кормить нас явно не собираются. Малец обещал великолепный завтрак, но не торопится нас осчастливить… Эй, ты куда?!
Каве, шагнувшая было через порог, обернулась. Тай смотрела на нее круглыми от удивления глазами. Ища причину столь странного внимания, девушка глянула на себя и ужаснулась: ее тело стало полупрозрачным.
— Что за…
Она сидела на мягком удобном стуле, положив локти на прямоугольный стол, на тонкую белую скатерть. Перед ней блестела тарелка из серебра, начищенная до зеркального блеска, и старательно отражала озадаченное девичье лицо.
— Ну здравствуй, моя дорогая Каве.
Девушка медленно подняла взгляд. Напротив, на расстоянии полутора метров, сидел сам Чародольский Князь — старый знакомец, полудух и полудруг Рик Стригой.
— Не хочешь ли со мной позавтракать?
Каве раздумывала, не решаясь ни отказаться, ни согласиться.
— А как же остальные? — наконец выдавила она.
— Для них накроют отдельно. Уверен, твои товарищи вот–вот приступят к еде. Спешат, ведь скоро финал, надо подкрепиться… А нам остальные не нужны. — Серые глаза сделались привычно насмешливыми. — Мы с тобой так давно не говорили по душам.
Девушка пожала плечами, с тоской взирая на пустую тарелку. Она и сама не прочь перекусить. Но Рик Стригой явно желал разговаривать.
— Ты стала какой–то молчаливой, — продолжал князь. Он откинулся на спинку стула и, не скрываясь, с интересом рассматривал Каве. — Неужели не рада меня видеть? — В глазах полыхнули холодные огоньки, но тут же исчезли.
— Нет, рада, — поспешно произнесла девушка. — Просто не знаю, дорогой князь, чего же от тебя ждать. Ты так… непредсказуем.
— Кто бы говорил, — не остался в долгу полудух. — Ты сама любишь удивлять, дорогая ведьма.
Она не нашлась с ответом и, пожав плечами, отвела глаза в сторону.
— Как вы устроились с твоей подружкой–воровкой, довольны? Это мои лучшие гостевые.
Каве не выдержала.
— О да–а, — ехидно проговорила она. — Я и моя подружка–воровка довольны по уши! После вынужденного путешествия, непредвиденного похода по лесам и горам из–за одной золотой мелочи… Так, пустяковое дело, не извольте беспокоиться, князь. Мы были бы довольны жизнью и в простой палатке, не то что в лучших гостевых.
— Сколько сарказма, — ухмыльнулся полудух. — Я тебя просто не узнаю.
— Бассейн как нельзя кстати, — перебила его девушка. — После холодной горной водички — и раз! Рыбки розовые… мрамор и огни… конечно, мы в полном восторге. Только не ожидай, что меня это расслабит.
Полудух прищурил серые глаза, пряча искорки смеха:
— Я знал, что ты полюбопытствуешь и откроешь эту дверь… Ты стала так быстро учиться плохому. Вижу, ключик тебе пригождается, полезная вещичка, не правда ли?
— А как же иначе?! — процедила девушка. — Что мне оставалось делать?
Рик Стригой, проехав локтями по столу, ощутимо придвинулся к ней:
— Хочу напомнить, моя дорогая леди, что это вы украли у меня Золотой Ключ. Это была не твоя тайна, не твоя забота, не твое проклятие. Если бы ты сразу отдала Ключ мне, то давно бы купалась в бассейне с рыбками. И не только…
Несмотря на злость, Каве хмыкнула:
— Что «не только»?
Рик Стригой послал ей долгий пламенный взор. Но, тут же пригасив его, произнес:
— Что бы ты хотела на завтрак, Каве? Кроме кофе, естественно?
— Спасибо, пропал аппетит.
— И все же порекомендую творожную запеканку с вареньем… Брусничное, земляничное, вишневое, черничное?
И Каве не выдержала:
— Неужели ягоды чародольские? Те же самые, что у нас растут?
— Все, кроме черники. Увы, эту прекрасную синюю ягоду можно собрать только на вашей земле. Будешь?
— Ладно, тогда можно с черникой.
Полудух ухмыльнулся:
— Была бы ты всегда такой сговорчивой.
На столе появились салфетки, ножи, вилки и последним — огромное блюдо, а на нем — запеканка с золотистой корочкой, ваза с фруктами и ваза с печеньем, розетки с вареньем, масленка и нарезанный хлеб в корзинке — ноздреватый, аппетитный. Каве с интересом наблюдала за сервировкой стола, но так и не смогла разглядеть, кто же столь ловко прислуживает князю. Скорей всего, такие же призраки, как у Вордаков.
Полудух взял нож, отрезал кусок запеканки, полил его вареньем и, украсив зеленым листиком мяты, пододвинул к девушке. Все это он проделал с необычайной ловкостью.
Тем временем перед Каве возникла чашечка из серебра, от нее поднимался горьковато–пряный аромат кофе.
Девушка хмуро глянула на полудуха, провела ладонью над чашкой, проверяя на магические добавки, но ничего подозрительного не ощутила. Стригой наблюдал за ней с довольной усмешкой:
— Значит, ты собралась принять участие в Чаклуне. И кто надоумил?
Кто, кто — дракон в пальто. Как будто не знает.
— Вернее, как ты дала себя уговорить? Это же кровавые состязания.
— Ты преувеличиваешь. — Каве осторожно сделала глоток. Восхитительно!
— Отнюдь. Наоборот, я честен как никогда. Ну все–таки?
— Мне просто захотелось поразмяться.
Полудух не сдержал удивленного хмыканья:
— Вот как? Ну надо же, прекрасно, прекрасно… Неужели в последнее время тебе не выпадал частый повод… хм… поразмяться? Я бы не сказал, что ты скучно живешь, Каве. Наоборот, тебя бросает из одного шторма в другой. Может, пора остановиться? Облагоразумиться.
Каве сделала вид, что увлечена едой. Но полудух ждал ответа.
— Ты так мудрено стал изъясняться, Рик, — медленно сказала она. — Что–то я не совсем могу понять, к чему ты клонишь.
— Ладно, оставим красноречие, — мягко произнес полудух. — Я спрошу тебя прямо: не будет ли карпатская ведьма столь любезна отдать мне Золотой Ключ добровольно? Просто так, без всякого принуждения и обмана?
— Нет, не буду, — тут же ответила Каве.
Стригой усмехнулся.
— Ну вот, — как бы расстроился он. — Тогда мне придется забрать его хитростью.
— Разве что…
— Хочешь поиграться со мной, Каве? — Серые глаза приблизились. — Еще одного побега я не прощу.
Девушка застыла. В помещении было тепло, но ей вдруг стало очень холодно — от макушки до пяток пробежал морозный холодок. Она еле заставляла себя смотреть полудуху в глаза.
— Я дам тебе еще один маленький шанс. — Его голос источал дружелюбие. — Зачем нам быть врагами? Я не хочу причинять тебе вред.
— Я в финале, — четко произнесла Каве. — Ты и так не сможешь причинить мне зло.
— Я — нет. Но у тебя и без меня достаточно врагов, Каве.
— Они далеко.
Произнеся это, Каве почему–то вспомнила Лешку.
Яростный огонек, промелькнувший в ее глазах, не остался незамеченным князем. И он принял его на свой счет.
Стригой порывисто встал и исчез. Не успела девушка изумиться, как на ее затылок легли две руки и тут же скользнули вниз на плечи. От неожиданности она выронила вилку, та громко звякнула о тарелку.
— Враги всегда близко, Каве. Советую быть очень осторожной.
— Значит, ты мне враг, Стригой? — затаив дыхание, прошептала она.
Пальцы полудуха нежно пробежали по изгибу ее шеи и подхватили цепочку, вытягивая из–за выреза платья Золотой Ключ. Каве обернулась и увидела лицо полудуха очень близко, словно бы князь решил поцеловать ее. Но серые глаза смотрели на Ключ.
— Крохотный… А какой могущественный.
— Не такой уж могущественный, — едва дыша, возразила девушка. — Просто любой замок открывает…
— Просто, — задумчиво произнес полудух. — Я просто гонялся за ним много лет… И все для того, чтобы просто открыть один–единственный маленький замок. Да, судьба порой удивительно безжалостна…
— Ты не можешь забрать у меня Ключ.
— Сейчас не могу, — согласился полудух. — Но всегда есть способы обойти даже самую верную клятву.
— Что ты имеешь в виду?
— Я? Да ничего. — Полудух осклабился и обратил взгляд на девушку: — Не переживай, ты все правильно рассчитала. Как финалист Чаклуна, ты находишься под моей защитой. Я буду всячески оберегать и ублажать тебя, ведьма Каве. Все, что ты позволишь.
Его насмешливый тон рассердил девушку:
— Мои друзья не дадут меня в обиду!
Полудух закатил глаза к потолку:
— Я тоже твой друг, Каве. Да, у нас есть разногласия… Я бы назвал их разницей в убеждениях и некоторых вещах… Вот, к примеру, ты только посмотри, с кем связалась, Каве. Подружка–воровка со стажем, старый пройдоха Мольфар, у которого грехов больше, чем камней в горе, под которой ему было самое место. Да и этот нервный прыщ, боящийся собственной тени, — ветровой драконорожек. Где вы его только раскопали?
— Чах смелый и отлично летает! — обиделась за Ветротретьего Каве. — Тай умеет за себя постоять и уже спасла мне жизнь несколько раз. А что умеет Седрик и чем он силен, ты и сам прекрасно знаешь.
Серые глаза превратились в ледяные щелки.
— Еще бы! — мрачно произнес полудух — Вижу, Камнетретий приобрел поразительную болтливость на склоне лет.
Каве вскочила, и руки полудуха соскользнули с ее плеч.
— Мне пора, — вскинув голову, произнесла она. — Надо подготовиться.
Полудух приложил руку к сердцу и слегка поклонился.
— Удачи в турнире, — пожелал он. — И смотри: что бы ты ни увидела и кого бы ни встретила — держи голову холодной, не давай себя разозлить. Иначе погибнешь до того, как я тебя накажу.
И он, послав девушке долгий взгляд, преспокойно вернулся за стол.
Вокруг Каве засеребрилась дымка, и через миг она вновь очутилась в комнате, вновь представ перед изумленной Тай.
