Глава 8
Ухо дракона

Он снова был в Ксанфе.

— Загремел, снова что-то приближается! — крикнула Танди.

— Все в порядке, — отозвался он. — Я выиграл еще одно сражение! Я чувствую себя сильнее.

И это было правдой. Он знал, что побеждает в тыквенной кампании, приближаясь к коню тьмы и одновременно восстанавливая физическую силу. Он уже было поверил, что его душа обречена, пока не узнал, что может бороться за нее в другой тыкве.

Медная бесстыдница Бантик по-прежнему находилась здесь. Теперь Загремел задумался, как он мог вытащить ее с собой, если физически не был в тыкве?

Его интеллект косящих глаз предоставил ему ответ на вопрос, над которым даже не задумался бы ни один нормальный огр. Бантик была здесь только духом, а не телом, так же как он был в тыкве только духом. Посторонним очень трудно отличить такой дух от существа, действительно живущего вне тыквы. Но каждый знал, какова его реальность, так что обмануться было нельзя. Нет сомнения, что настоящее тело Бантик оставалось в тыкве в состоянии транса; поскольку медяки большую часть времени стоят статуями в ожидании кого-нибудь, кто нажмет кнопку, никто ничего не заметил. Или заметили и встревожились, поскольку она оставалась неподвижной статуей, в то время как все прочие ожили. Потому они и узнали, что ее жизненно важный элемент, душа, пребывает где-то в другом месте. Да, в этом был смысл. Все в Ксанфе имело смысл, если хватало ума сорвать маску видимой бессмыслицы. И различные вещи по-разному осмысливались разными людьми.

Надо отправить медную девицу назад. Проклятие не только навлекло на Загремела интеллект, в придачу оно одарило его и моральными принципами, несвойственными ограм. В данный момент он даже не считал, что подобная моральная одаренность является чем-то скверным, как бы она ни была неудобна, когда требовалось разрушать и наносить увечья.

Но атакующая компания дровосеков приближалась вновь. Загремел разглядывал еле заметную вдалеке группу. Должно быть, деревня вызвала конное подкрепление. Эти существа были крупнее василисков — надо думать, Бантик нашла для жуткого цыпленочка подходящее безопасное место, — но меньше сфинксов. Они были копытными. Фактически...

— Это мой брат! — воскликнула Чем. — Я узнаю стук его копыт. Но с ним еще кто-то, и это не кентавр.

Загремел задумался над ситуацией, которая могла оказаться сложной. Если какое-то чудовище скачет вместе с его другом Четом...

Кентавр и его спутники приблизились настолько, что их уже можно было разглядеть.

— Дырявая корова! — выдохнула сирена.

Именно она и была перед ними — корова, в которой столько же дыр, сколько в обычном сыре. Сквозные дыры в ее теле располагались во всевозможных направлениях, и через них светило солнце. Она была еще хуже луны! Большая дыра зияла у нее в голове, примерно там, где должны находиться мозги, но ее это, очевидно, не тревожило. Малюсенькие дырочки виднелись даже в ее рогах и хвосте. Ее ноги были настолько дырявыми, что казалось, в любой момент подломятся, однако, судя по всему, корова верила, что они не подведут.

На ее спине сидели два всадника, просунув руки и ноги в дыры так, чтобы можно было держаться. Аллюр у коровы был тряский, так что дыры для рук и ног пришлись весьма кстати.

Теперь Загремел узнал и всадников.

— Дор! Айрин! — радостно крикнул он.

— Принц Дор? — недоверчиво спросила сирена. — И его нареченная?

— Да, они постоянно пытаются довести дело до свадебной развязки, — пробормотала Чем со своеобразным лошадиным ехидством. — Уже пятый год пошел...

— И голем Гранда! — добавил Загремел, углядев маленькую фигурку, пристроившуюся на спине у кентавра. — Все мои друзья!

— Мы тоже твои друзья, — сказала несколько задетая Танди.

Компания приблизилась к огнедубу.

— А это еще что? — воскликнул голем. — Белоснежка и семь гномов?

Загремел стоял среди девиц, возвышаясь над ними и абсолютно не улавливая аналогии. Но интеллект косящих глаз вскоре прояснил ситуацию. У обыкновенских поселенцев в Ксанфе была такая сказка, а по сравнению с огром семь девиц выглядели маленькими, как гномики, даже Чем.

— Похоже, ты знаешь подход к женщинам, Загремел, — сказал принц Дор, слезая с дырявой коровы и подходя, чтобы поздороваться. — В чем твой секрет?

— Я только согласился не есть их, — ответил Загремел.

— Подумать только, насколько проще была бы моя жизнь, знай я это раньше, — вздохнул Дор. — Я-то думал, за девушками надо ухаживать.

— Никогда ты за мной не ухаживал! — воскликнула Айрин. По людским стандартам она была поразительной красавицей девятнадцати лет. Прочие девицы завистливо вздохнули, разглядывая ее. — Это я за тобой ухаживала! Но ты так и не женился на мне!

— Ты никак не можешь назначить день свадьбы! — возразил Дор.

Ротик принцессы сложился в хорошенькое возмущенное "О".

— Это ты никогда не мог назначить день! Я пыталась...

— Они бранились по поводу этого дня еще тогда, когда нечего было назначать, — заметил Гранди. — Он даже не знает, какого цвета ее панталоны.

— Думаю, она и сама этого не знает, — засмеялся Дор.

— А вот и знаю! — вспыхнула Айрин. — Они... — Она замолчала, потом приподняла юбку и посмотрела. — Зеленые.

— Это только предлог, чтобы показать свои ножки, — объяснил остальным Загремел.

— Вижу, — с завистью отозвалась Танди.

— И свои панталоны, — добавила Джон. Она, так же как и Огняна, сирена и Чем, панталон не носила, а потому не могла ими похвастаться. У Бантик были медные трусики.

— Вы все стали слишком уж умными, — пожаловалась Айрин и повернулась к Загремелу: — А что стряслось с твоими рифмами?

— Меня постигло проклятие виноградных лоз, — объяснил огр. — Оно одним ударом лишило меня и моих рифм, и моей глупости.

— Одним ударом? Ах, бедняжка, — сочувственно произнесла Айрин.

— Вот! Теперь варварское очарование огра заметит и Айрин, — пробормотал Дор.

— Разумеется, идиот, — парировала она. — У всех женщин тайное влечение к ограм. — Она повернулась к Загремелу: — А теперь, будь добр, представь нас друг другу.

Загремел с успехом выполнил это: — Танди, сирена, Джон, Огняна, Чем, Голди и Бантик, а это Дор, Айрин, Гранди и Чет.

— Мо-о-о! — вмешалась дырявая корова; в каждом ее "О" явственно чувствовалась большая круглая дыра.

— И дырявая корова, — поправился Загремел. Удовлетворенная животинка взмахнула дырчатым хвостом и принялась пастись. Съеденная трава высыпалась из дыр в шее с той же скоростью, с какой корова ее проглатывала, но она, похоже, этого не замечала.

— Я доставил твое послание, — сказал Чет. — Король Трент объявил, что это дерево охраняется государством, как представитель редкого вида, так же как и все прочие деревья в окрестностях, и послал принца Дора, чтобы поставить в известность об этом жителей деревни. Больше проблем с этим не возникнет.

— О, великолепно! — воскликнула гамадриада. — Я так рада! — Она сплясала в воздухе джигу, держась одной рукой за ветку. Листья дерева, казалось, загорелись — без всякого вреда для себя. И нимфа, и дерево полностью оправились от последствий своей недавней разлуки. — Я готова просто расцеловать короля!

— Поцелуй меня вместо него, — предложил Дор. — Я все-таки его посланник.

— О нет, не смей! — вспыхнула Айрин, крепко ухватив его за ухо.

— Поцелуй меня вместо Дора, — предложил Чет. — Меня-то не охраняет никакая сварливая баба!

Гамадриада слетела со своей ветки, обняла кентавра и поцеловала его.

— Может, я и упустила что-то, — прокомментировала она, — но мужчин моего вида не существует.

— Ты могла бы подцепить какого-нибудь лесного фавна, — предложила принцесса Айрин. — У тебя красивые волосы.

Отсвечивающая алым шевелюра гамадриады была такой же зеленой, как и волосы Айрин.

— Я подумаю об этом, — согласилась Огняна.

— Как же ты собрал такое дамское общество? — поинтересовался принц Дор у Загремела. — Они выглядят очень мило, в отличие от некоторых известных мне особ. — Он легко увернулся от стремительного пинка Айрин.

— Я просто подобрал их по дороге, — ответил огр. — У каждой из них своя миссия. Джон нужно ее настоящее имя, сирене — озеро получше...

— Всем им нужно мужское общество, — вставил голем.

— Мне нужно вернуться домой, — сказала Бантик.

— О, сейчас я тебя туда отправлю. — Загремел потянулся за тыквой.

— Она что, из гипнотыквы? — спросила принцесса Айрин. — Должно быть, это интересно. Мне всегда было любопытно, что там внутри у этих штук.

Загремел продел палец под бюстгальтер Бантик и поднял ее высоко в воздух.

— Вот неплохой способ подцепить девицу, — заметил Дор. — Надо бы как-нибудь попробовать.

— Не сработает, — ответила Айрин. — Я не ношу...

— Даже зеленого? — просияла Танди.

Загремел посмотрел в глазок тыквы. Они с Бантик оказались в медном корабле, быстро спускающемся на Ксанф.

— Ох! — в ужасе вскрикнула Бантик, обвив Загремела медными руками. — Я упаду! Я упаду! Спаси меня, огр!

— Но мне нужно посадить корабль, чтобы доставить тебя домой, — сказал Загремел.

Ему приходилось трудно — здесь явно маловато места для двоих. Он ухватился за рычаг управления, дернул его — и медная девица подпрыгнула.

— Что ты делаешь с моим коленом? — заорала она.

Ой! Теперь Загремел понял, что ухватился не за то, за что следовало. Но почти невозможно управлять кораблем, пока ему мешают ее ноги. Корабль вертелся как ненормальный, что заставило девицу снова заорать. Нервы у нее уж точно не стальные! Чем больше она визжала и брыкалась, тем труднее было управлять кораблем и тем страшнее ей становилось. Теперь они угрожающе приблизились к земле.

И снова оказались под огнедубом.

— Мы решили, что у тебя было достаточно времени, чтобы отправить ее обратно, — сказала Танди. И, порозовев, умолкла.

Бантик обвилась вокруг Загремела — металлические руки отчаянно обхватили его шею, ноги оплели его тело. Он сжимал ее колено.

— Кажется, мы что-то прервали, — сардонически заметила принцесса Айрин.

Лицо Бантик еще сильнее помеднело. Загремел подозревал, что с его лицом происходит то же самое: косящие глаза делали его теперь обладателем совершенно неогрских эмоций и чувств. Бантик отстранилась, ее руки и ноги расплелись, и Загремел посадил медную девицу на землю, где она и осталась сидеть, всхлипывая и роняя медные слезы.

— Мы чуть не долбанулись, — робко объяснил Загремел.

— О, обыкновенский сленг, — заметил Чет. — Но она, кажется, не была к этому готова.

— Не наше дело, как ты там это называешь, — ухмыльнулся Гранда.

— О, не будьте жестокими! — сказала сирена. — Бедная девочка перепугана, и потом, ведь мы же знаем, что Загремел не причинил бы ей вреда. Что-то случилось там, в тыкве.

Талантом принцессы Айрин было выращивание растений. Она вырастила прекрасный большой фруктовый куст-ассорти, и они перекусили красными, зелеными и желтыми плодами, синей голубикой и черной черникой — все свеженькое и сочное. Загремелу всегда нравилась Айрин, поскольку в ее присутствии никто не оставался голодным и у нее были великолепные ноги. Не то что огры должны это замечать' но чрезвычайно трудно удержаться и не представить, как они вкусны...

— Э-э, могу ли я выяснить кое-что у вас, прежде чем вы отправитесь в путь? — начала сирена. — Я так поняла, что ты умеешь общаться с неодушевленными, принц Дор?

— Что навело тебя на эту идиотскую мысль, рыбий хвост? — поинтересовалась скала за спиной принца.

Сирена сидела рядом с наполненным водой сосудом, полоща свой хвост; она испытывала неудобство, когда проводила слишком много времени на суше.

— Я кое-что подобрала и думаю, эта вещь может оказаться волшебной, — продолжила сирена. — Но я не знаю, как она действует, и не хотела бы проводить глупые эксперименты. — Она вытащила потрепанный предмет с характерным для чешуи драконов металлическим блеском.

— Что ты такое? — спросил у предмета Дор.

— Я — ухо провального дракона, — ответил предмет. — Окаянный огр сбил меня с драконьей головы. Загремел удивился: — Где ты его взяла?

— Подняла во время боя, а потом забыла о нем с этой хвойной мерехлюндией и всем прочим, — объяснила сирена.

— Провал вызывает провалы в памяти, — сказала Айрин. — Я так думаю, что это вина Дора.

— Но Провал несет забудочные чары, разве не так? — спросила сирена. — Мы помним о нем только потому, что до сих пор находимся недалеко от него. Как же Дор может быть в ответе за это?

— О, от него можно ожидать чего угодно. — Айрин мрачно посмотрела на Дора. — Он бывал в таких местах, о которых мы и слыхом не слыхивали. Он даже жил с Милли, сексапильной девицей!

— Она была моей нянькой, когда я был еще ребенком! — возразил Дор. — Кроме того, ей восемьсот лет!

— А выглядела она на семнадцать, — парировала Айрин. — Или ты этого не понимал? Дор сосредоточился на ухе.

— Каковы твои свойства? — спросил он.

— Я слышу все важное, — ответило оно. — Я подергиваюсь, когда мой обладатель должен прислушаться. Так провальный дракон узнавал, когда в Провале появлялась добыча. Я прислушивалось для него.

— Что ж, у провального дракона остается еще одно ухо, — заметил Дор. — Как мы можем услышать то, что слышишь ты?

— Да ты просто послушай меня, дурень! — ответило ухо. — Как ты думаешь, что еще можно делать с ушами?

— Чрезвычайно невежливый предмет, — недовольно заметила Танди.

— Можем ли мы это проверить? — спросила сирена. — Прежде чем ты уедешь, принц Дор.

— Ой, дайте мне попробовать, — сказала Джон. Она начала поправляться, хотя ее крылышки по-прежнему висели тряпочками. Если ей суждено летать, то это случится очень не скоро.

Сирена протянула ей ухо, и Джон поднесла его к своему маленькому ушку. Она внимательно прислушалась, лицо ее обрело растерянное выражение.

— Я слышу звук, похожий на шум бегущей воды, — доложила она. — Это важно?

— Ну, если я не подергиваюсь, — проворчало ухо, — значит, ничего особенного не происходит, но я даю возможность хозяину услышать важные для него звуки.

— Как может быть важен шум бегущей воды? — спросил Дор у уха.

— Элементарно, дурень, — ответило ухо. — Это звук водопада, возле которого находится та фея, которую она ищет.

— Правда? — Джон так взволновалась, что даже остатки ее крылышек затрепетали от возбуждения. — С моим именем?

— Именно это я и сказало, дуреха.

— Ты терпишь оскорбления от неодушевленных предметов? — спросила у принца сирена.

— Только глупец ответит грубостью на грубость, — ответил Дор.

— Это точно, кретин, — согласилась скала. И призадумалась. — Эй... Сирена рассмеялась: — Теперь я понимаю. Нужно принимать во внимание источник.

Принц Дор улыбнулся:

— Ты напоминаешь мне свою сестру. Разумеется, не лицом — его я никогда не видел.

— Сойдет и остальное, — ответила польщенная сирена. — Наверное, только умные люди умеют делать комплименты.

— Возможно, — согласился Дор. — Или наблюдательные. Но я действительно получаю много ценной информации от неодушевленных. А теперь нам надо переговорить с жителями деревни и вернуться в замок Ругна.

Приятно было познакомиться со всеми вами. Надеюсь, каждый найдет то, что ищет.

Раздался хор благодарностей. Принц Дор и принцесса Айрин снова забрались на дырявую корову. Чет поцеловал на прощание Чем, и голем Гранда взобрался ему на спину.

— Вперед, конский хвост! — выкрикнул Гранди, после чего впал в задумчивость. Всадники направились в сторону деревни.

— Из Дора когда-нибудь получится прекрасный король, — заметила сирена.

— Но заправлять всем будет Айрин, — добавила Чем. — Я хорошо знаю их обоих.

— Ничего плохого в этом не будет, — ответила сирена; ее поддержали одобрительным смехом остальные девицы.

— Нам лучше отправиться на север, — сказала Танди. — Дереву больше ничто не угрожает.

— Как я могу вас отблагодарить? — воскликнула Огняна. — Вы спасли мою жизнь, жизнь моего дерева... что одно и то же!

— Есть вещи, которые просто нужно делать, дорогая, — сказала сирена. — Я это поняла, когда Честер, отец Чем, разбил мои цимбалы, так что я больше не могла завораживать мужчин. — Ее солнечно-золотые волосы на мгновение потускнели.

— Это мой отец сделал? — удивленно переспросила Чем. — А я и не знала!

— Я перестала представлять угрозу для судоходства, — сказала сирена. — Я по недомыслию стала причиной серьезных разрушений. Это было необходимо сделать. Так же, как необходимо было спасти огнедуб.

— Да, — согласилась Чем. Но выглядела она потрясенной.

Они попрощались с гамадриадой, пообещав навестить ее, как только окажутся поблизости, и направились на север.

Поначалу они шли по обычным для Ксанфа местам. Ничего из ряда вон выходящего — плотоядные травы, чайные змеи, шипение которых едва ли не хуже их огня, отравленные ручьи, древопутаны, всяческие чары и совсем уж обычные овраги, горы, водопады, болота с прибрежными зыбкими и прочными песками, миражи и несколько по своему обыкновению сквернословящих вонючих гарпий. Ничего серьезного не случилось. По дороге путники разыскивали пропитание и по очереди прислушивались к уху провального дракона, хотя оно и не подергивалось. По мере того как они учились расшифровывать услышанное, это занятие становилось все более полезным. Сирена услышала плеск — будто кто-то плыл. Она сделала вывод, что это тот никс, которого она ищет. Голди услышала шум гоблинского поселения, того, куда она направлялась. Загремел различил ритмичный рифморев огров. Бантик, когда ее уговорили послушать, подпрыгнула, едва ухо задергалось в ее руках, и успела разобрать, как поминают ее имя. Медяки тосковали по ней и боялись, что огр не оправдает их доверия.

— Мне надо вернуться! — со слезами воскликнула она. — Как только наберусь мужества. У меня, знаете ли, нервы не железные.

Но когда Чем решила послушать ухо, ее лицо вдруг посерьезнело.

— Оно, похоже, сломалось. Я слышу только слабое жужжание.

Сирена забрала у нее ухо:

— Забавно. Теперь и я тоже слышу только жужжание.

Они пустили ухо по кругу. Все слышали одно и то же, и ни для кого ухо не задергалось.

Загремел посмотрел на ухо и задумался.

— Или оно не работает, — решил он, — или это жужжание важно для нас всех, но не означает ничего особенного для каждого в отдельности. О нас никто не говорит, нас никто не ищет, следовательно, это нечто, о чем мы просто должны знать.

— Давайте считать, что оно работает, — сказала Танди. — Меньше всего нам нужно бракованное ухо именно в тот момент, когда, как говорит мой отец, впереди опасность. Потому будем остерегаться того, что жужжит. Пока мы разговариваем, жужжание становится все громче.

Так оно и было. Теперь в гудении появилось некое разнообразие: более громкое жужжание на фоне приглушенного хора, понижение или повышение тона... Это была целая коллекция жужжащих голосов, звучащая как-то объемно, — некоторые становились громче и чище, некоторые отступали на второй план, некоторые и вовсе умолкали. Что это могло значить?

Путники набрели на бумажную стену, тянувшуюся приблизительно с востока на запад. Она достигала вершин деревьев — даже для Загремела слишком высока, чтобы через нее перебраться. К сожалению, в стене не обнаружилось никаких проломов или щелей, и путники не могли понять, что находится за ней.

Как бы то ни было, бумажная стена вряд ли остановит огра. Загремел приготовился к хорошему удару...

— Осторожнее! — крикнула Джон. — Это напоминает...

Кулак Загремела прошел сквозь стену. Бумага с готовностью подалась, но налипла на руку огра.

— ...липучку от мух, — закончила фея.

Загремел попытался отлепить прилипчивую бумагу, но в результате приклеился и второй рукой. Чем активнее он пытался освободиться, тем сильнее бумага прилипала к нему, и вскоре он был уже весь опутан липучкой.

— Погоди, Загремел, — сказала Чем. — Я уверена, что горячая вода смоет все это. Не так давно я видела у дороги горячий ключ.

Она повела его к горячему ключу и стала отмывать, и это помогло. Руки у нее были сильные, но нежные. Загремел обнаружил, что ему нравится, когда женщина так ухаживает за ним. Но он не признался себе в этом, все-таки он был огром.

— В следующий раз попробуй проткнуть дыру в бумаге палкой, — посоветовала Чем.

Но, вернувшись, они обнаружили, что остальные уже подумали об этом. Они проделали дыру, достаточно большую, чтобы мог пройти любой из них.

— Но есть одно неудобство, — предупредила Танди. — Там, за стеной, тучи мух.

Итак, об этом-то их и предупреждало ухо. Им придется пройти через мушиные земли.

Загремела это не волновало — обычно он не обращал на мух внимания. Бантик тоже не слишком беспокоилась — ни одной мухе не прокусить медь. Но Танди, Чем, Голди, Джон и сирена были встревожены. Они не хотели, чтобы на их нежной коже вскочили волдыри от мушиных укусов.

— Если бы у нас было какое-нибудь средство от мух, — сказала Танди. — В пещерах есть вещества, которые их отпугивают...

— В этих местах растут кое-какие противомушиные кусты, — откликнулась Голди. — Я посмотрю. Она побродила вокруг и вскоре что-то обнаружила.

— Единственная проблема в том, что они ужасно пахнут. — Она протянула собранные ею листья.

Голди не преувеличивала. Запах был отвратительным. Неудивительно, что мухи предпочитали держаться подальше от куста!

Они обсудили положение и пришли к выводу, что лучше скверно пахнуть, чем делать большой крюк по дороге на север, обходя мушиные владения. Задержав дыхание, девушки стали натираться вонючими листьями. Затем, распространяя запах куста, они пробрались сквозь дыру в бумаге и направились на север.

Позади них раздался какой-то звук. Вдоль бумажной стены ползла чудовищная муха в рабочем комбинезоне, толкая перед собой тележку. Она остановилась около дыры, развернула большой рулон бумаги и заткнула им дыру, замазав пробоину клеем. Потом расклейщик липкой бумага направился дальше на восток вдоль стены.

— Теперь мы запечатаны внутри, — пробормотала Танди.

Плотное облако кусачих мух заметило их и с жужжанием устремилось вперед — но тут же с отвращением шарахнулось прочь, когда его настиг омерзительный запах. Отлично! Загремел уже начал привыкать к запаху, который в любом случае был не хуже запаха другого огра.

Они шли вперед, разглядывая мух. Здесь собралось множество разновидностей; некоторые были очень красивы, с яркими узорчатыми крыльями и мохнатыми тельцами. Джон притихла — она тосковала по собственным узорчатым крылышкам. Здесь были оленьи и лошадиные слепни и драконьи мухи-стрекозы — миниатюрные крылатые копии этих существ; оленьи слепни жевали стебельки травы, лошадиные слепни взбрыкивали задними ногами в галопе, а драконьи мухи даже изрыгали крохотные язычки пламени. В одном месте звучала музыка — мухи-скрипачи играли для своих дам. Их бал походил на жужжащий мушиный клубок.

Путешествие казалось приятной прогулкой, поскольку никаких опасных тварей здесь не было: всех выжили мухи. Но тут небо нахмурилось, и начался дождь. Не сильный — но его хватило, чтобы смыть сок листьев противомушиного куста. Внезапно путешественники, не успев вовремя найти укрытие, оказались в беде.

Первыми на них напали потные мушки. Вскоре вокруг каждого в маленьком отряде — кроме, разумеется, Бантик — вилось пищащее облако, заставившее их вспотеть от волнения. Загремел глубоко вдохнул и сдул мушек прочь, но едва утих вызванный его дыханием ветер, они приблизились вновь — и их стало вдвое больше. Прочие мухи увидели это облако и тоже подлетели ближе. Здесь были зудни, вызывавшие невыносимый зуд, и мухи-кровососы, после безболезненных укусов которых из ранок начинала сочиться кровь. Но хуже всего оказались пролетные мухи, поскольку они пролетали мимо, высматривали и разлетались по всем уголкам мушиного королевства, разнося вести о добыче. После этого даже небо потемнело от мушиных роев. Казалось, с ними невозможно бороться — их было слишком много, чтобы всех перебить или отогнать.

Затем рои мух отлетели в сторону, и вперед выдвинулась пара мух-герольдов. Муха-лучник выпустила стрелу в ту сторону, куда направлялась компания Загремела. Лучше было повиноваться и повернуть туда, куда заставляли мухи. Драться с ними бесполезно: здесь собрались еще пилильщики, мухи-молотки и мухи-отвертки, справиться с которыми трудновато.

Путешественники пошли вперед, а рои сопровождали их, жужжа мелодию, напоминающую реквием. Загремел даже не представлял, что в Ксанфе столько мух. Они покрывали деревья, вылетали из мириадов норок в земле, собирались в тучи, из которых падали капли мушиного помета.

Путешественники пришли к дворцу из липкой бумаги, покрытому останками мух. Здесь, окруженный стайкой кокетливых мушиных дамочек, восседал повелитель мух — огромный, страшный, с фасетчатыми глазами. Он читал летучий листок из книги «Тля», автором которой была оса.

— Вз-з-з-з? — поинтересовался повелитель мух, сфокусировав на пришедших несколько фасеток.

Вопрос, по всей видимости, адресовался Загремелу, но тот не понимал мушиной речи, а потому что-то невнятно проворчал.

— Вз-з-з-з! — гневно повторил повелитель мух.

У Загремела появилась идея. Он поднес драконье ухо к своему. Возможно, так он получит перевод.

Он услышал лишь рев и шипение драконов.

Повелитель мух снова зажужжал, гневно сверкнув большими круглыми глазами. Огромные мухи-охранники подлетели, чтобы выхватить у огра драконье ухо.

— Не бей их, Загремел! — испуганно крикнула Танди.

Огру это не понравилось, но он понимал, что, если устроит здесь свалку, их всех загрызут и закусают до смерти. Снова проклятие косящих глаз заставило его подумать о возможных последствиях. Он позволил мухам забрать ухо.

Они приволокли ухо к своему повелителю, и тот завертел головой, пытаясь разобрать звуки, которые оно издавало. Ухо задергалось, едва не сбросив повелителя мух с трона.

— Вз-з-з! — разъяренно прожужжал он, и по сборищу мушиных фрейлин пробежал взволнованный шорох Похоже, повелитель мух употребил весьма крепкое выражение. Потом он прислушался снова. — Вз-з-з-з! — И мухи-стражи вытянулись в боевой готовности. — ВЗ-З-З-З!! — И окружающий рой разлетелся.

Повелитель мух искоса взглянул на Загремела, обдумывая, как с ним поступить. Затем он что-то прожужжал. Тут же мухи-охранники вновь сомкнулись вокруг небольшой компании, а муха-лучник выпустила еще одну стрелу, указывая дорогу.

— Не знаю, что принесло нам в этот раз драконье ухо, избавление или приговор, — сказала Чем. — Но лучше пойти.

Они двинулись вперед. Стрелы указывали на восток. Вскоре все приблизились к бумажной стене. В этот момент вперед выдвинулся взвод мух-копьеносцев, грозя прошить насквозь каждого члена маленького отряда.

Отряд понял намек и рванул сквозь стену. Они были все облеплены липучкой, но мухи оставили их в покое. Похоже, из мушиных владений их изгнали.

Путешественники рассеялись по близлежащему леску в поисках горячего родника — хотелось отмыться. Но прежде, чем они нашли то, что искали, их высмотрел маленький летающий дракон и быстренько полетел на восток.

— Боюсь, мы попали в земли драконов, — сказала сирена. — Взгляните: на стволах царапины от драконьих когтей.

Загремел пригляделся: все деревья действительно были помечены, и явно драконьими когтями. Самые большие и глубокие царапины располагались выше всего — самые крупные монстры всегда оставляют наиболее впечатляющие автографы.

— Лучше бы нам уйти, — сказал он. В его теперешнем состоянии нечего рассчитывать на то, чтобы защитить девиц от оравы драконов, как бы неприятно ни было признавать этот факт — даже мысленно.

Но, облепленные липучкой, они не могли нормально двигаться. На липучке собиралась грязь, листья и мошки, что делало каждого чем-то похожим на вымазанную в помете гарпию. Задолго до того, как они набрели на горячий источник, послышался тяжелый топот бескрылого дракона.

— Знаешь что? — гневно бросила сирена. — Эти мухи отдали нас на закуску драконам!

— И ухо тоже, — воскликнула Джон, разглядев на земле знакомый предмет.

— Это чтобы не вышло промашки, — заметила Голди. — Драконы решат, что мы убили одного из них, и изорвут нас в клочья.

Загремел собрался с силами:

— Я попытаюсь остановить их.

— Ты еще недостаточно окреп, — возразила сирена. — А приближается множество больших драконов. Не пытайся драться. — Она взяла ухо у Джон и прислушалась: — Кто-то говорит о нас! Огр, кентавр и пять нимф.

— Это нам не поможет, если нас сожрут драконы, — пробормотала Танди.

— А что бывает, когда тебя едят? — поинтересовалась Бантик. Покрытая бумагой, она ничем не отличалась от остальных — металла не было видно.

— Ну да, у тебя же еще меньше опыта жизни в Ксанфе, чем у меня, — заметила Танди. — Только тебя вряд ли когда-нибудь съедят. У тебя медное тело.

— Ну, там, откуда я пришла, все медное, — ответила Бантик. — Моя канарейка медная, моя овечка медная, даже мой зад медный. Уж так устроен Медный город. Но какое отношение это имеет к еде?

— Здешние монстры не едят медь, — объяснила Танди.

— Меня нельзя съесть? — Голос Бантик звучал огорченно.

— Ну, можешь попробовать, — сказала Джон. — Когда появится первый дракон, попроси, чтобы тебя съели первой. Но я думаю, тебя единственную не постигнет эта участь.

— Интересно, — задумчиво протянула Бантик.

Первый дракон был уже на подходе, здоровенный восьминогий бродяга, выдыхающий клубы дыма. Загремел вышел ему навстречу, зная, что такая тварь была бы ему вряд ли под силу даже в лучшие времена. И дело даже не в размерах дракона, он просто мог изжарить огра своим дыханием задолго до того, как тот успеет нанести хотя бы один удар. Но дракон атакует независимо от того, станут с ним драться или нет, обычай же огров предписывал драться. Может, удастся так швырнуть камень, чтобы заехать дракону по башке.

И тут, опередив огра, подбежала Бантик. Дракон дохнул жаром, окатив ее огнем, но ей это не повредило. Она подошла прямо к его здоровенной морде.

— Съешь сначала меня, дракон! — крикнула она. Дракон не заставил себя упрашивать. Он раскрыл жуткие челюсти и куснул...

И сломал с полдюжины зубов о прочный металл.

Бантик возмущенно выглянула из клубов дыма и стряхнула с себя обломки зубов.

— Слабо, дракон! — возмущенно заявила она. Дракон попробовал еще раз — и сломал очередные пять зубов.

— Ну, вперед, тварь! — подстрекала Бантик. — Покажи, на что ты способен. Меня больше оцарапали, когда уронили, но где оцарапали, я не скажу!

Появилось еще несколько драконов. Они остановились, с любопытством созерцая эту сцену. Один из них, перехватив у первого дракона Бантик, попытался разгрызть ее тело — и тоже потерял шесть зубов.

Медная девица была оскорблена:

— И что, это все? Разве это приключение? Вот я, попавшая по неприятной случайности в этот огромный, мягкий, водянистый живой мир, перед вами, и вы совсем-совсем ничего не делаете? Тоже мне, монстры!

Ошеломленные драконы уставились на нее. Она выглядела как человек из плоти и крови, — правда, одетый во что-то непонятное. Наконец третий дракон попробовал добраться до нее — и тоже расстался с несколькими зубами.

— Если вы, тупицы, не можете съесть одну маленькую девочку, которая вам даже помогает, какой же от вас прок? — с отвращением поинтересовалась Бантик. Она снова стряхнула со своего тела обломки зубов, промаршировала к одному из самых больших чудовищ и дернула его за усы: — Ты! А ну, съешь меня, а не то!..

Дракон выдохнул ужасающий столб пламени. Он сжег остальную бумагу, покрывавшую Бантик, но ей самой не причинил ни малейшего вреда. Увидев это, монстр ошеломленно отступил. Если эту штуку нельзя ни прокусить, ни сжечь, значит, с ней вообще не справиться.

— Знаете, я думаю, нам повезло, — заметила сирена. — Драконы, наверно, решили, что мы все такие же, как она.

— Повезло? — переспросила Джон. — Бантик знает, что делает! Она знает: чтобы вернуться назад в свой мир, ей нужны мы. Поэтому она помогает нам выпутаться из передряги.

Тут снова включился Загремелов интеллект: — Может, воспользуемся ее помощью? Нам нужен теплый душ, чтобы смыть эту бумагу.

— Да, неплохо бы искупаться под душем, — подтвердила сирена. — Только под слабым.

Бантик решила попытаться. Она подошла к здоровенному водяному дракону.

— Искупай меня, монстр, или я заставлю тебя съесть меня, — приказала она не терпящим возражений тоном.

Испуганный дракон повиновался. Он испустил поток кипящей воды и пара. Через мгновение медная девица стояла, сверкая отчищенным до блеска металлом; с нее бесследно смыло остатки бумаги и пепел.

— А теперь окати моих друзей! — приказала Бантик. — И не усердствуй так с жаром, они покруче меня, и если им не понравится...

Он разыграла все как по нотам! Остальные, слегка нервничая, ждали, когда дракон выпустит поток похолоднее. Загремел и девушки вошли в него. Пар оказался довольно горячим, так что Джон едва могла терпеть, но, поскольку она уже потеряла свои крылья, вреда ей это не причинило. У остальных проблем не возникло. Всю липкую бумагу смыло потоком.

Загремел вдруг обнаружил, что его блохи исчезли. Теперь, задумавшись об этом, он сообразил, что не чесался с тех пор, как они вошли в мушиные владения.

Надо полагать, запах листьев, которыми они натерлись, подействовал не только на мух!

Подошел еще один дракон, ведущий на поводке эльфа.

— Кто-нибудь из вас, дураков, говорит по-людски? — осведомился эльф.

Загремел обменялся взглядом с девушками. Все это время с монстрами разговаривала Бантик, медная бесстыдница, и те ее понимали. Или эльф не знает об этом? Лучше прикинуться глупыми.

— Я, дурак, кое-как, — сказал он, имитируя речь обычного огра.

Эльф разглядывал его. Выражение лица маленького человечка отражало целую гамму чувств — от страха перед монстром до презрения к его умственным способностям.

— Что ты здесь делаешь с шестью женщинами?

— Надо полагать, их вкусно жрать. — Загремел облизнулся.

Снова боязливое презрение:

— Я знаю, что огры едят людей. Но что вы делаете на драконьей территории?

Загремел поскреб шерстистую голову, словно в затруднении: — Мух критиковали, которые жужжали.

— О! Они вас спровадили.

Эльф издал серию рычащих звуков, обращаясь к дракону, и Загремел понял, что он переводит — так же как голем Гранди для короля Ксанфа. Возможно, Бантик драконы поняли только потому, что она просила их о том, что они и так собирались сделать.

Дракон прорычал что-то в ответ.

— Вам придется предстать перед леди драконов.

— Драконица не боится? — тупо спросил Загремел. Эльф фыркнул: — Таких, как вы? Вряд ли. Пошли, невежды.

Невежды? Загремел мысленно улыбнулся. Вряд ли, пока он несет на себе интеллектуальное проклятие косящих глаз. Но он послушно поплелся за драконом, знаком показав девицам следовать за ним.

Сирена на ходу пристроилась вслед за Загремелом.

— Я послушала ухо, — тихо сказала она. — Голос, говоривший о нас, принадлежал эльфу; леди драконов о нас уже знает. А теперь ухо ревет, как ужасный шторм. Я не знаю, что это означает.

— Может, мы попадем в этот шторм, — прошептал Загремел.

Эльф обернулся, услышав, как они разговаривают, и им пришлось замолчать.

Они подошли к огромному сетчатому тенту; в сетях расположилась леди драконов — блистательно-царственная владычица своего племени. Она полулежа покоилась в своем сверкающем бриллиантами большом гнезде; когда ей случалось пошевелиться, драгоценные камни поворачивались новыми гранями, разбрасывая яркие искры света, как глаза повелителя мух. Драконица нервно подергивала шипастым голубым хвостом и временами нетерпеливо рычала, выгибая яркую алую шею. Это производило потрясающее впечатление. Она читала чудовищные комиксы и, похоже, была не слишком довольна тем, что ее прервали.

— Ее высочество блистательная леди драконов требует более подробных объяснений, придурок. — В отблесках величия своей владычицы эльф обретал высокомерие.

Придурок, да? Загремел прикинулся еще более глупым, чем раньше.

— Я не знаю, не понимаю, — пробормотал он.

— Правда ли, что вы несъедобны?

Загремел вытянул руку в стальной перчатке. Леди драконов осторожно потянулась к ней и попыталась укусить. Ее позолоченные зубки скользнули по металлу, и она поспешно отодвинулась, коротко взревев.

— Если вы несъедобны, какая от вас польза, спрашивает ее высочество, — перевел эльф.

— Что за вопрос! — возмущенно воскликнула Танди. — Люди правят Ксанфом!

— Драконы правят Ксанфом, — возразил эльф. — Драконы терпят всех остальных только в качестве добычи.

Но леди драконов промолчала. Загремел подозревал, что она вовсе не хотела начинать войну с королем-превращателем людского племени.

В ответ на очередной рык своей госпожи эльф снова повернулся к Загремелу.

— Что нам с вами делать? — спросил он. Загремел передернул плечами: — Не хочу туда, где вода. В воде посидеть — можно заржаветь.

Вообще-то ни его рукавицы из нержавеющей стали, ни медь, из которой состояла Бантик, не ржавели; вода скорее нанесет ущерб огню драконов. Но он помнил о штормовом предупреждении уха; если ему удастся заставить леди драконов отправить их в этот шторм, хотя бы обманом, у них появится больше надежд выжить, чем здесь.

— Металл — ржавчина... — задумался эльф. Леди драконов заревела.

— Верно, наши железные драконы сторонятся воды. — Эльф с подозрением поглядел на Загремела: — Надеюсь, ты нас не дурачишь?

— Я — вурдалак, большой дурак, — дружелюбно сообщил Загремел.

— Разумеется, — с неприкрытым презрением согласился эльф.

Итак, леди драконов приговорила всю компанию к отправке в воздушные сферы, коль скоро водные сферы не граничат с землей драконов. Одну сторону границы отличали зелень и деревья, другую сторону — стена грозовых облаков. Загремелу это не понравилось — он знал, что девушки не выдержат того наказания, которое способен выдержать он сам. Но шаг сделан, и он казался не таким уж плохим по сравнению с пребыванием среди драконов. Путешественники приняли некоторые меры предосторожности, связавшись веревкой Чем, чтобы никого не унесло ветром.

Они перешли границу — и оказались в сердце штормового вихря, швырявшего им в лицо пыль. Это была не обычная, а пыльная буря! Летящие песчинки жестоко ранили кожу. Загремел подхватил девушек и прикрыл их своим массивным телом, чтобы защитить, и они продолжили движение вперед. Огр споткнулся, поскольку не видел собственных плоско-стопых ног в слепящем песчаном вихре, упал и покатился, стараясь не причинить вреда девушкам.

Остановился он только в своеобразной долинке, возникшей под защитой валуна. Чем остановилась рядом с ним. Здесь основная масса песка летела мимо них, и они попытались открыть глаза. Благодаря веревке все были целы, хотя и изрядно потрепаны.

— Что нам теперь делать? — испуганно спросила Танди.

Сирена села и приникла к драконьему уху.

— Ничего, — доложила она. — Но может быть, песчаная буря заглушает все звуки.

Загремел взял ухо и прислушался.

— Я слышу медный корабль, — сказал он. Бантик приняла эстафету: — Я слышу своих соплеменников! Они играют... Это духовой оркестр! Мне надо готовиться к возвращению домой!

— Ты уверена? — спросила сирена.

— Думаю, теперь да, — ответила медная девица. — Я достаточно испытала в вашем мире, чтобы понять, что мой мне нравится больше. Вы все, конечно, очень милые, но все-таки не медные.

— Это верно, — согласилась сирена. — Надо найти еще одну тыкву, чтобы Загремел смог доставить тебя назад. Думаю, сейчас мы все предпочли бы оказаться в твоем мире.

— Может, та тишина, которую ты слышала, и означает тыкву? — предположила Танди.

— Нет, в тыкве очень шумно, — сказал Загремел. — Отличное местечко для огрских развлечений!

— Давайте же найдем тыкву! — воскликнула Бантик. Песок ее не беспокоил, ее просто мучила тоска по дому.

— Не сумеем, пока буря не утихнет, — уверенно сказала сирена. — Тыквы не растут в такую погоду.

— Но это же воздушные сферы, — возразила Бантик. — Здесь ветер не утихает никогда. Чем согласно кивнула: — Я, как вам известно, составляла карту внутреннего Ксанфа, потому-то я и здесь. Мои предварительные исследования, подкрепленные теми сведениями, которые мне удалось собрать по дороге, предполагают существование пяти основных сфер в этой части Ксанфа, как-то: Воздух, Земля, Огонь, Вода и Пустота. Это, судя по всему, Воздух, и вероятно, буря здесь действительно никогда не утихает. Нам придется так или иначе выбраться отсюда.

— Я знаю, как выбраться! — с энтузиазмом заявила Бантик. Она начала вращать медными руками и зарылась в наваленный горой песок. Через несколько мгновений перед путниками появилось начало тоннеля.

— Хорошая мысль! — воскликнула Танди. — Я помогу!

Она бросилась на землю позади медной девицы. Вскоре к ним присоединились остальные, поскольку чем глубже становился тоннель, тем больше требовалось усилий, чтобы убрать с дороги песок.

Вскоре работали уже все, вытянувшись в цепочку, завершавшуюся Загремелом, который утрамбовывал песок позади себя. Продвигались медленно, но верно. Периодически Бантик выбиралась на поверхность, чтобы убедиться, что буря все еще бушует. Когда они добрались до какого-то утеса, дававшего защиту от ветра, на поверхность вылезли все, чтобы отдохнуть с комфортом.

Пейзаж выглядел весьма уныло — песок и ничего, кроме песка. Были здесь и дюны, и долины, но нигде ни одного растения и ни капли воды. Ветер был неутомим. Он рычал, завывал и свистел. Он гнал облака, смерчи и вихри, создавая в небе мимолетные странные скульптуры.

Частенько какой-нибудь смерч проносился рядом с утесом, пытаясь всосать путешественников в свою круглую пасть-воронку, но не мог удержаться рядом с камнем. Загремел сознавал, что для смерчей это страшное разочарование; своей мощью и безмозглостью они напоминали ему огров.

Тут путешественники приблизились к другой границе; и когда они перешагнули невидимую черту, ветер внезапно стих. Одновременно очистился и воздух. Но облегчения это не принесло: буйство воздуха сменилось буйством земли. Она содрогнулась под их ногами, и не от огрской поступи — началось землетрясение!

— О, мне это совсем не нравится! — сказала Чем. — Я привыкла скакать по твердой земле.

Загремел уставился на нее. Кентаврица стояла, неловко расставив передние ноги, ее коричневая куртка запылилась, хвост подергивался, а груди вздрагивали — надо признать, весьма завлекательно.

— Может, дальше к северу земля тверже, — предположил он.

Они повернули на север — и наткнулись на действующий вулкан. В его жерле вспучивалась, устремляясь по склону потоком прямо к ним, раскаленно-красная лава.

— Ой, тут еще хуже! — пожаловалась Чем, пытаясь погасить искру, упавшую на ее красивый хвост. Она казалась действительно потрясенной, эта земля явно не подходила для нее.

Сирена снова прислушалась к драконьему уху.

— Ого! — воскликнула она. — Звук меняется в зависимости от того, куда я поворачиваюсь! — Она повернулась, внимательно прислушиваясь. — На севере страшный треск и гром — это вулкан, который мы видим. Я слышу и вижу, как он извергается. К югу рев ветра — там мы уже были. На западе постоянный гул — землетрясение. На востоке... — Она улыбнулась прекрасной улыбкой. — Чудесная, покойная, тишайшая тишина.

— Могилы тихи. — Танди содрогнулась.

— Лучше уж кладбище, чем это, — сказала Чем. — Через него можно по крайней мере пройти.

— Иногда, — согласилась Танди.

Они повернули на восток. Земля постоянно смещалась под ногами, словно пытаясь помешать их продвижению вперед, но они были тверды в своем решении убраться отсюда.

Когда солнце устало опустилось за вулканом, по счастью, не попав в его жерло, путники достигли новой границы сфер. Прямо за ней виднелась грядка гипнотыкв. Тишина была не кладбищенской. Просто огородной.

— Никогда не думала, что обрадуюсь при виде такой грядки, — мрачно проговорила Танди.

— Здесь мы и проведем ночь, — сказала сирена. — А пока давайте-ка выясним, съедобны ли эти тыквы.

— Оставьте, оставьте одну! — закричала Бантик.

— Разумеется, дорогуша. Попробуй вот эту. — Сирена протянула медной девице отличную большую тыкву.

Бантик замешкалась в сомнении, потом заглянула в глазок. И снова подняла взгляд.

— Там ничего нет, — сказала она.

— Как — ничего нет? — Загремелу не приходило в голову, что какая-то из тыкв может не работать. Он забрал тыкву у Бантик и заглянул в нее.

И оказался в устремившемся к земле корабле Он поспешно ухватился за рычаги управления и восстановил равновесие. Когда на нем не висела медная девица, он управлялся со всем просто прекрасно.

В считанные мгновения Загремел доставил корабль назад в Медный город, к его дому-гавани. Он сумел повернуть корабль и аккуратно приземлиться. Потом вылез наружу и направился между движущихся домов к тому, в котором жила Бантик, к четвертому строению, идя по своему отмеченному бечевкой следу. Он машинально подумал о том, оставил ли за собой веревочный след по всему небу и возле луны. В Ксанфе он потерял эту бечевку, а здесь нашел. Что ж, неплохо. Медяки обступили его.

— Где Блянтик? — спрашивали они. — Мы проводим репетицию медного духового оркестра, и она нам нужна.

— Блянтик? Ах да, она сменила имя. Она вернется, как только я сумею ее доставить. Она услышала, как вы репетируете, и сказала, что скоро вернется.

— Разумеется; мы все боимся высоты. Когда падаем с большой высоты, мы получаем царапины. У Блянтик уже была одна царапина на...

— Не говорите об этом с чужаком! — оборвала мужчину-бесстыдника медная девица.

— Дайте мне немного времени, и я верну ее, — сказал Загремел. — Теперь я знаю, как это сделать.

Они были не слишком удовлетворены, однако оставили его в покое. Загремел уселся в нише, двигавшейся вместе со стеной, и задремал.