Глава 8

Вулф перешел от трусцы к настоящему бегу, миновал меня и ринулся к слегка приоткрытой двери. Я бросился за ним. Он проскользнул в комнату, и дверь начала закрываться. Однако за мгновение до того, как она захлопнулась, я ударил в нее плечом, толчком распахнул и, ворвавшись внутрь, заорал:

— Остановись, Вулф!

Он прыгнул к телефону, стоящему на письменном столе, но замер, глянув через плечо и заметив в моей руке пистолет. Я захлопнул дверь со словами:

— Стойте тихо, Вулф. Я вам ничего не сделаю, только ни звука!

Он повернулся и медленно попятился, пока не стукнулся о письменный стол. На столе стоял маленький деревянный треугольник, на котором было написано «Доктор Фрэнк Вулф» и лежало несколько бумаг. Кроме этого там находились телефон и графин с водой. Вулф выглядел испуганным. Лицо его было совершенно белым.

— Успокойтесь и сядьте, — велел я. — Не тянитесь к телефону и не вздумайте кричать.

Он послушно сел на вертящееся кресло за столом. Я подцепил ногой деревянный стул с прямой спинкой, пододвинул его и сел напротив, широко расставив ноги. Продолжая держать пистолет нацеленным на его нос, потребовал:

— Давайте сразу выясним один вопрос. Я ни в малейшей мере не помешанный. Такой же нормальный, как вы, но здесь, в этом здании, происходит что-то непонятное, и вы мне сейчас расскажете, что вам об этом известно.

Он повертел головой, не спуская глаз с пистолета. От такого напуганного толку было мало, тем не менее, я продолжал целиться ему в нос.

— Ничего, привыкнете к этому, — пообещал я, — а теперь послушайте.

И рассказал ему, что произошло, когда я приехал в «Гринхейвен», объяснил, как оказался в смирительной рубашке.

— Вот так, — закончил я, — неожиданно эти типы накинулись на меня, кто-то стукнул сзади по голове. А теперь ваша очередь!

Вулф слегка подпрыгнул в кресле. Пока я говорил, он немного успокоился, краска вернулась на его щеки. Но чем лучше он начинал выглядеть, тем хуже чувствовал я себя. Это было паршивейшее состояние! Голова пульсировала, в желудке горело, меня покачивало и мутило.

— Ваш черед, — повторил я тихо. — Что вам известно обо всем этом?

Он затряс головой:

— Ничего, мистер Скотт. Началась какая-то ужасная суматоха, раздались крики. Я кинулся в кабинет доктора Николс, но передо мной туда уже вбежало несколько человек, и мне показалось, что на полу валяются какие-то тела. Вот и все, что мне известно.

Еще он сообщил, что охранники, которых пришлось поместить в госпиталь «Гринхейвена», сказали, будто я впал в буйство и поэтому им пришлось меня скрутить.

— А кто оказался в кабинете доктора Николс раньше вас?

Вулф назвал неизвестные мне имена врачей и сестер.

— А доктор Николс?

— Она появилась почти одновременно со мной. Все так запуталось...

— И это говорите мне вы!

Он рассмеялся и, казалось, в первый раз слегка расслабился.

— Вы... вы не могли бы убрать этот пистолет?

— Нет.

Приятное выражение на его лице слегка изменилось, доктор облизал губы.

— Я абсолютно уверен, что в данный момент вы совершенно нормальны, мистер Скотт, но первоначально вы не произвели такого впечатления ни на меня, ни на доктора Николс. Она сказала, что, когда в первый раз вас увидела, вы бегали за несуществующим мячом.

Я горько ухмыльнулся. Доктор Вулф медленно протянул в мою сторону руку:

— Пожалуйста, мистер Скотт, — его рука дрожала, — минуту назад вы так сильно меня напугали, что у меня пересохло в горле. Я хотел бы выпить глоток воды...

Глаза его были прикованы к пистолету. Естественно, ни на что другое он не смотрел.

— Давайте наливайте!

Вулф взял с подноса графин, стакан и стал наливать воду под аккомпанемент «клинк-клинк-клинк» — рука продолжала дрожать. Затем проглотил воду и вздохнул. Я уже был готов попросить его налить стакан воды и мне, но в этот момент за моей спиной открылась дверь. Прижав пистолет к груди, я оглянулся, чувствуя, как напряглись мои нервы. В дверях стояла высокая полная женщина в медицинской одежде. Раньше я ее не видел. Мое присутствие в кабинете Вулфа ее, казалось, не удивило. Женщина выглядела усталой и сонной.

— Я ухожу, доктор, — сказала она, — если только больше вам не нужна.

— Нет, ничего больше не требуется. Спокойной ночи.

Женщина бросила взгляд в мою сторону, и мне показалось, что на какое-то мгновение на ее лице отразилось удивление. Затем она повернулась и вышла.

Когда дверь затворилась, я снова повернулся к доктору, опасаясь, что он может вытащить из ящика стола пистолет или даже броситься на меня. Но Вулф просто наливал себе второй стакан воды.

Может, мне показалось, что медсестра удивилась, но сердце мое снова заколотилось, горло пересохло до боли.

— А это что за сестра? — обратился я к Вулфу. — Если она начнет кричать...

— Не думаю, что вам следует беспокоиться! Она вряд ли видела вас раньше. Кроме того, я могу теперь за вас поручиться, чего не мог сделать, — перебил доктор и добавил: — Вы очень бледны, мистер Скотт. Вы в порядке?

— Да. Я в порядке, просто немного взволнован.

Он пододвинул ко мне графин с водой.

— Выпейте! Вы выглядите совсем больным.

Левой рукой я налил воды в другой стакан и жадно ее проглотил. Вода смягчила сухость в горле, охладила жжение в желудке.

Я глотнул воздуха и промолвил:

— Через минуту вы возьмете телефонную трубку и позвоните людям, которых я вам назову. И еще я хотел бы поговорить с теми тупыми охранниками и выяснить, кто из них ударил меня по черепу.

Вулф покачал головой и принялся разглагольствовать о том, как все это странно.

— Но прежде всего хочу выяснить все о сестре Диксон, — прервал я его. — Где она и на кого работает.

— Она приходит в полночь, мистер Скотт. А работает с доктором Янсеем, вы его видели.

— Да. Еще несколько вопросов. Пока я находился в смирительной рубашке, кто-то пытался вонзить в меня нож. А недавно отсюда было вынесено человеческое тело. Вынесли и зарыли. Как вы это можете объяснить? Кроме того, известно ли вам, что Диксон здесь, в «Гринхейвене», занимается абортами?

Доктор, казалось, был шокирован, не хотел верить услышанному, даже начал протестовать. Его слова доходили до меня как-то странно. Я не чувствовал себя особенно плохо, но будто наполовину оглох. Тряхнул головой, стараясь прояснить ее, проснуться немного больше, но все равно еле слышал Вулфа.

— Прекратите! Выплюньте кашу изо рта! — прикрикнул на него.

Странно, при этом я не мог вспомнить, о чем его спрашивал.

— Может быть, приляжете? — предложил доктор, сосредоточенно глядя на меня.

Я же смотрел на графин и стакан с водой, стоящие перед ним. Вулф не прикоснулся ко второму стакану, который налил после того, как входила сестра. Я потянулся за графином, налил себе воды, чувствуя, как немеют пальцы. На дне стакана заметил маленькие белые шарики, оставшиеся от того, что я выпил раньше. Вода была мутноватой, как молоко.

Я выпрямился на стуле, огляделся и почувствовал, что меня охватывает слабость. И тут увидел нечто, чего не заметил прежде. В углу комнаты стояла деревянная вешалка. На ней висел дождевик, а на нем блестели дождевые капли. На полу из-под дождевика выглядывали грязные резиновые сапоги. Я посмотрел на мои ботинки, испачканные глиной на том склоне, где кого-то или что-то похоронили, потом на доктора Вулфа. Он явно насторожился.

— Ты, сукин сын! — произнес я, оттягивая гашетку пистолета 38-го калибра. — Руки на стол!

Он положил дрожащие ладони на стол. На мизинце его левой руки сверкнул крупный бриллиант.

Вулф что-то бормотал. Наконец до меня дошли его слова:

— Не надо, не надо, не надо. — Он повторял их снова и снова.

— Заткнись! Кто это был?

Дверь за моей спиной скрипнула, открылась и ударилась, распахнувшись, о стену. Я повернулся, ощущая, что теряю координацию движений. В комнату снова вошла женщина в медицинском одеянии, но другая. Направилась к столу со словами:

— Фрэнк, ты... — и тут же замолчала, уставившись на меня.

Она была невысокого роста, с тонкими чертами лица и большой черной родинкой на щеке. Сестра Диксон! Женщина стояла от меня так близко, что мне прекрасно были видны жесткие волоски, торчащие из родинки, и суровое выражение ее глаз.

Внезапно Диксон повернулась на каблуках и вышла, закрыв за собой дверь. Я окликнул ее, попытался подняться на ноги и упал. Ноги меня не держали, перед глазами все плыло.

Затем я оказался распростертым на полу, продолжая сжимать пистолет. Палец обвивался вокруг гашетки. Вулф сидел за столом и не был мне виден.

Я попытался подняться, не будучи уверенным, что смогу стоять на ногах, но неожиданно передумал и остался лежать с полузакрытыми глазами. Из-под опущенных век я увидел, что Вулф встал. Его лицо мне показалось раздутым, как воздушный шар, но затем снова уменьшилось. Глядя на меня, он прошел через весь кабинет к нише у стены, открыл стоявший там шкаф и что-то из него взял. Потом подошел ко мне.

Его фигура колебалась и расплывалась перед моими глазами. Он склонился надо мной, приблизился, и тут я отчетливо увидел в его руке шприц. Даже разглядел каплю жидкости на конце иглы.

Я хотел поднять пистолет, направить его на Вулфа, но у меня не было даже уверенности, что моя рука совершает какие-либо движения. Однако заметил, как изменилось выражение его лица, услышал, как он закричал. Я заставил себя напрячь мускулы правой руки и почувствовал, как мой указательный палец оттягивает гашетку. Раздался выстрел.

Тело Вулфа качнулось, рот широко раскрылся, раздался вопль на высокой ноте. Шприц выпал из его руки, а я снова попытался подняться, продолжая держать пистолет и направляя его на Вулфа, но лишь перекатился на левый локоть. Темнота сгущалась, но я видел, как он упал, бесшумно ударившись головой о покрытый ковром пол. Собрав последние силы, я подполз к нему, вытянул вперед правую руку, дотянулся дулом пистолета до его черепа.

Больше я ничего не видел, кроме все сгущающейся темноты, и только почувствовал мягкую отдачу в правую руку. Затем куда-то провалился.