Глава 16
Дафния автоматически улыбнулась, как только я опять появился в приемной. Я подошел к ее столу, оперся на него и дернул головой в направлении кабинета Оффи.
— Просто искрится радостью и счастьем.
— Кто? Мистер Оффенбранд?
— Конечно, не он, а тот, другой парень в его кабинете.
Ее лицо приняло глупо-задумчивое выражение, и мне пришлось поспешно закончить:
— Шучу, шучу. Ясно, что мистер Оффенбранд, кто же еще. Ваш босс веселый малый.
— Ну, он совсем неплох.
— Однако с вашими возможностями вы могли бы рассчитывать на лучшее.
Я широко осклабился прямо ей в лицо, чтобы безошибочно донести смысл моих слов. От затянувшейся улыбки мне начало сводить челюсти, когда она наконец произнесла:
— Вы думаете? — И подняла руку. — Взгляните-ка сюда.
Это был тот еще браслет! Он сверкал, как Таймс-сквер ночью, — полфунта металла, усаженного камнями. Камни были не что иное, как бриллианты. По меньшей мере пятьдесят штук опоясывали серебряную ленту, а посередине находилось нечто зеленое, прозрачное, по форме смахивающее на огурец.
— О, — сказал я тихо, без энтузиазма, — тогда конечно...
Дафния захихикала в ответ.
— И ему уже восемьдесят шесть. Может быть, он припомнит меня в завещании.
— Детка, он не намеревается помирать.
Итак, я был отвергнут. Оставалось лишь злорадно надеяться, что их счастье не продлится долго. Может быть, Оффи и не собирается помирать, но если он не будет воздерживаться, эта Дафния быстро загонит его в гроб.
Направляясь к своему «кадиллаку», я опять заметил серый автомобиль с вмятиной на крыле. Это был «форд», который раньше болтался у обиталища Трехглазого. Сейчас он был припаркован на противоположной стороне улицы в соседнем квартале. В машине никого не было видно, однако нельзя было исключить, что водитель сполз вниз на сиденье, чтобы остаться незамеченным. Я подошел к «кадиллаку», сел в него, достал револьвер из кобуры и положил на сиденье рядом. «Кадиллак» медленно двинулся по Сансет-бульвару. Я пытался так рассчитать скорость движения, чтобы в тот момент, когда моя машина будет проезжать мимо «форда», его ничто не закрывало.
Затем я резко нажал на акселератор и вывернул руль. Моя телега совершила короткий быстрый разворот, ее поднесло к запаркованной машине.
С пистолетом в руке я в момент остановки укрылся за правой дверцей «кадиллака». Однако ничего не произошло. «Форд» был пуст. Я выскочил из машины и, прежде чем вернуть оружие в кобуру, бросил взгляд в оба конца улицы и на противоположный тротуар. Ни одной подозрительной фигуры. Какое-то такси скрылось за углом следующего квартала. Оно откатило от конторы Оффи. Мимо меня текло уличное движение, водители бросали удивленные взгляды на нелепо остановленный «кадиллак».
Несомненно, за мной был хвост по дороге сюда. Тот, кто следил, выполнил свою работу чисто. Осмотрев «форд» снаружи и внутри, я не обнаружил ничего, что могло бы навести на след. Скорее всего автомобиль был краденый.
Рядом затормозила патрульная машина. В ней оказались знакомые ребята из полицейского управления в Голливуде, и, прежде чем отъехать, я все им рассказал. Они пообещали — выяснить все о владельце серого «форда».
На этот раз я сделал все, чтобы убедиться в том, что за мной никто не следит. Вернувшись в центр города, я оставил машину на платной стоянке, прошел пешком немного назад и остановил такси. Я попросил водителя покатать меня по округе, прежде чем высадить у Паркер-Билдинг, где при жизни детектив Пол Йетс содержал свою контору.
Я поднялся на четвертый этаж и нашел двери с вывеской: «Сыскное агентство Йетса». За дверью во вращающемся кресле, забросив ноги на стол, восседал сержант Биллингз. Это был грубоватый, но обаятельный холостяк с шестилетним стажем работы в отделе расследования убийств.
Когда я вошел, он поднялся на ноги и сладко потянулся.
— Привет, Шелл. Капитан звонил, сказал, что ты придешь меня навестить.
— И как давно ты здесь веселишься, Билл?
— Да с того дня, когда нашли Йетса. Совсем дошел от безделья.
— Так ничего и не произошло? Может быть, гориллы вваливались под видом клиентов?
— Тише, чем на Фосрет-Лаун. Даже клиенты не появлялись. Этот Йетс, видимо, не любил себя утруждать.
— Даже слишком. Поэтому я и здесь. Всегда испытываю теплые чувства по отношению к убитым детективам. Это все? — Я указал на серый шкаф у стены, в котором хранились документы.
— Все бумаги там. — Он зевнул. — Как долго ты собираешься здесь пробыть?
— По меньшей мере полчаса. Может, дольше, в зависимости от обстоятельств.
— Я пойду быстренько проглочу гамбургер.
— Можешь глотать не торопясь. Думаю, просмотр досье займет некоторое время.
Он вновь потянулся и вышел. Я осмотрелся. Небольшая комната, восемь на двенадцать футов, письменный стол, вращающееся кресло, два деревянных стула для посетителей, на полу сильно потертый палас. Крышка стола во многих местах обожжена сигаретами. Одно окно было открыто, я взглянул вниз на Восьмую авеню и на фигурки, снующие четырьмя этажами ниже. Затем приступил к просмотру досье. Четыре ящика были почти полностью забиты папками. Меж них торчали разделители с буквами алфавита и индексами. Я вытащил наугад одну папку для того, чтобы сравнить записи со стилем доклада, переданного Йетсом миссис Редстоун.
В основном стиль совпадал. Под буквой "Р" я нашел нужное мне досье.
На нем значилось: «Редстоун». Я вытянул его с полки. Там оказались лишь три знакомых листка — второй экземпляр доклада. Какой-либо дополнительной информации о Пупелле я, как и ожидалось, не нашел. Не было там и каких-либо исходных документов. Их отсутствие подтверждало мое предположение, что доклад был полностью сфабрикован. Без надежды на успех я посмотрел, нет ли отдельных досье на Пупелла или Нормана. Таких папок не оказалось. Но здесь я обнаружил нечто странное.
Я крутился около ящиков, бесцельно перебирая папки, как вдруг мне в глаза бросилась странная надпись на том месте, где обычно ставится имя.
Одновременно в коридоре послышались шаги, Биллингз возвращался со своим гамбургером. Я не обернулся, стараясь вытащить папку с необычной надписью.
Шаги приблизились, было слышно, как повернулась ручка двери. Я держал папку, на которой было написано «Клиент» и которая содержала два или три скрепленных меж собой листка.
Открылась дверь, и кто-то вошел.
— Ты получишь несварение желудка, — сказал я машинально, не вдумываясь в смысл своих слов, потому что был занят поиском промелькнувшего в тексте слова «Фэйрвью». Я впал в экстаз, но даже в экстазе до меня дошло, что Биллингз не ответил. Шаги быстро приближались, я попытался выпрямиться и повернуться одновременно. Мне это не удалось.
Я даже и близко не был к тому, чтобы успеть.
Правда, я повернулся ровно настолько, чтобы увидеть громилу и заметить движение кулака, направленного мне в лицо. Я попытался резко откинуть голову, чтобы уйти от удара, но что-то обрушилось на череп. Мои колени неожиданно стали ватными, и боль с ревом разлилась по телу.
Я почувствовал, как падаю лицом вниз и пытаюсь схватить торчащие передо мной ноги. Пальцы впиваются в ткань, я тяну, тяну ее на себя. Багровое пламя взрыва сотрясло еще раз голову, и на меня навалилась тьма.
Мир находился в каком-то движении. Я не мог видеть, но ощущал это движение, чувствовал, как что-то сдавливает меня под мышками. Сквозь океан залившей тело боли до сознания начало доходить случившееся. При этом у меня не было ни малейшего представления, на сколько времени я вырубился, я даже не знал, нахожусь ли по-прежнему в конторе Йетса. Но мне было твердо известно, что я обязан открыть глаза и заставить свое тело служить мне вновь.
Тошнотворное движение возобновилось, что-то твердое надавило на плечо, потом на грудь. Красное зарево под закрытыми веками слегка посветлело. Поток свежего воздуха защекотал мое лицо, откуда-то снизу, как сквозь туман, донеслись звуки уличного движения.
Сознание прояснилось, и я вдруг понял, что происходит. Кожа похолодела, сердце бешено заколотилось. Офис Йетса был расположен на четвертом этаже. Тот, кто оглушил меня, проволок мое тело через комнату к распахнутому окну, через которое я выглядывал раньше на улицу. Осознание реальности заставило меня пошевелиться. Это было слабое шевеление, которое не могло помешать моему противнику, но оно, по крайней мере, указывало на то, что я возвращаюсь к жизни. Я не только сумел перетащить одну руку под себя и упереться в стену ниже подоконника, но и приоткрыть глаза. Мой взор был обращен вниз. Перед ним открылась оштукатуренная стена дома — все четыре этажа до самой мостовой.
Я смотрел с головокружительной высоты на движущиеся фигуры, лодыжки моих ног были захвачены чьими-то лапами. Этот кто-то оторвал мои ступни от пола. Было слышно, как он кряхтел от напряжения. Я попытался заорать, но не сумел издать ни звука. Рука моя по-прежнему напряженно упиралась в стену, а ноги сделали яростную попытку вырваться из захвата.
Было слышно, как он грязно выругался, не скрывая удивления. Я раскинул руки, зацепившись за стену по обеим сторонам оконной рамы, и еще отчаяннее заработал ногами. Мне удалось слегка повернуть голову, и в глаза уже не лез тошнотворный ландшафт внизу. Вместо него я увидел человека, который наконец исхитрился захватить мои ноги и свести их вместе.
У противоположной стены комнаты послышался шум, что-то ударилось в стену за спиной моего врага, и раздался выкрик. Человек, держащий меня за ноги, вздернул голову, его рука, бросив мою нижнюю конечность, нырнула за борт пиджака и тут же появилась обратно. Я дернул ногой, и в этот момент прогремел выстрел. Казалось, лицо бандита брызнуло в сторону. Когда прогремел второй выстрел, его голова дернулась еще раз.
Я сам почувствовал силу удара пули по тому, как вздрогнула ладонь, державшая меня за ногу.
Кровь залила мою руку, кто-то схватил меня и резким движением втащил назад в комнату. Прошло некоторое время, пока ко мне вернулась способность ясно видеть и дышать полной грудью. Сержант Биллингз сидел передо мной на корточках, вцепившись своей большой лапой в полу моего пиджака.
— Боже, — сказал я. — Билл, Билл, я никогда...
— Посидим спокойно минутку. Еще бы немного, и хана.
Его лицо заливали обильные струи пота, точно так же, как и мое.
Наконец я сумел выдавить из себя законченную фразу:
— Я думал, что уже все. Решил, что мне предстоит полет в четыре этажа. Всеблагой Господь! Что в таких случаях принято говорить, Билл? Благодарить?
— Благодарности вполне хватит. Расскажи-ка лучше, что произошло?
— Сейчас. — Я все еще сидел на полу под этим треклятым окном. — Подонок намеревался отослать меня воздушной почтой прямо на Восьмую авеню. Он оглушил меня, упаковал и готовил к отправлению. И отправил бы, если бы ты не заглотал так быстро свой гамбургер.
Я нежно ощупал свою голову, поморщившись от боли, когда наткнулся на две здоровенные шишки. Потом отполз от окна, не отрывая задницы от пола, и с трудом поднялся на ноги. Было такое ощущение, что колени мои сгибаются не в ту сторону, однако в остальном я находился, с учетом обстоятельств, в неплохой форме. А если сравнить с тем, как я мог бы выглядеть там, внизу, я был просто в великолепной форме. Только теперь мне представилась возможность рассмотреть валяющееся на полу тело.
Хотя лицо было обезображено до неузнаваемости, я понял, что это Малыш. Хватило одного взгляда.
— Его кличка Малыш. Думаю, настоящее имя будет нетрудно установить. Он из компании ребятишек, обслуживающих Нормана.
Упоминание о Нормане заставило меня самого проглотить язык. Я припомнил доклад, который читал в тот момент, когда вошел Малыш и оглушил меня.
— Видимо, он не ожидал, что кто-то может зайти, — сказал Биллингз. — Думаю, что я застал бы его уже в одиночестве, если бы он не задержался, чтобы сжечь что-то, прежде чем заняться тобой.
— Сжечь что-то?
— Да. — И сержант ткнул пальцем в направлении кучки пепла на полу посередине комнаты.
Изношенный палас еще тлел, и я унюхал запах гари. Интересно, как Малыш сумел так быстро сообразить, что доклад следует уничтожить?
Я подошел к вращающемуся креслу у стола, уселся и зажег сигарету.
— Билл, хоть я уже выразил свою благодарность, все же позволь...
— Проехали, Шелл. В следующий раз застрели кого-нибудь для меня.
— Назови пару имен, и сегодня же я их прикончу.
Он осклабился в ответ, и я поинтересовался:
— Как все это выглядело с твоего конца?
— Я вплываю в комнату, и что же открывается моим глазам? Ты торчишь наполовину за окном. Сказать по правде, было непонятно, кто именно держит, а кто висит в окне. Я выхватил револьвер и заорал. Парень обернулся и полез за пушкой. Ну, тут я и пальнул в него пару раз.
— Ты не промахнулся. Благодарю свою счастливую звезду и твое снайперское мастерство.
Он ухмыльнулся в ответ.
— Знаешь, о чем я думал? Я имею в виду тот момент, когда стрелял. Я думал, если я попаду, он уронит Скотта.
Биллингз заржал. Наверное, это было действительно смешно, потому что я тоже захохотал.
— И я об этом подумал, — закричал я сквозь хохот.
— Все-таки я попал в него, — проорал Биллингз, давясь от смеха.
Веселье продолжалось довольно долго, до тех пор, пока нервное напряжение не оставило нас.
Мы все еще смеялись, когда послышались шаги, открылась дверь и в комнату вошла Лорел. На ее лице появилась широкая улыбка облегчения.
— Шелл. А я уже было начала беспокоиться. Там внизу собралась толпа, все указывают на эти окна и...
Она увидела Малыша. Мордашка ее побледнела, несмотря на густой загар, и я подумал на мгновение, что она собирается шлепнуться в обморок.
Я подхватил ее под руку, развернул и вывел за дверь.
Через минуту она слегка пришла в себя и спросила шепотом:
— Шелл, что случилось? Этот человек...
— Полицейский застрелил его, застав за взломом. Взломом моего черепа. Не беспокойся, это бандит или, вернее, он был им. А что привело тебя сюда, девочка?
— Я тебе уже сказала по телефону, что не в силах оставаться дома. Я пыталась, но не могла, поэтому взяла машину из гаража и отправилась в город. Мне хотелось увидеть тебя, Шелл, а ты говорил, что будешь здесь.
Ее личико опять слегка позеленело.
— Подожди здесь секундочку, — сказал я ей, вошел в офис и закрыл за собой дверь.
Билл повернулся ко мне.
— А это кто такая?
— Лорел Редстоун.
— Красотка, ничего не скажешь... Редстоун, говоришь?
— Да, та самая. — Я ухмыльнулся. — Она следит за мной.
— Хотел бы я, чтобы она последила за моей персоной, — вздохнул сержант. — Ну ладно, за работу.
Пока он звонил в управление, я хорошенько рассмотрел труп Малыша.
Пули, попавшей в лицо, вполне хватило бы, вторая засела в груди. На том, что осталось от его физиономии, вернее, на щеке были заметны две глубокие царапины, на суставах пальцев правой рукой виднелись ссадины.
Я поднял голову и спросил:
— Билл, с кем ты сейчас беседуешь?
— С капитаном.
— Скажи Сэму, что самый свежий жмурик, видимо, тот, кто прикончил, когда был жив, Трехглазого. Коронер, наверное, уже извлек остатки кожи из-под ногтей бедолаги. Думаю, что кожа отсюда. — Я указал на щеку Малыша.
Биллингз кивнул и передал эту информацию. На улице были слышны рев сирены и визг тормозов. Я опять вернулся к телу Малыша, и меня вдруг ударила одна идея. Ударила почти так же сильно, как недавно его кулак. Я был абсолютно уверен, что по дороге сюда за мной не было слежки. Откуда Малыш мог знать, что он найдет меня здесь?
Я сообразил, что он был в сером «форде» у гостиницы и позже у конторы Оффенбранда. Я ушел от слежки, прежде чем явиться сюда. За мной не было хвоста. И, кроме Сэма, я никому не говорил, что собираюсь в контору Йетса. Вдруг я вспомнил, что сказал об этом еще одному человеку. Этот человек была Лорел.
