Глава 15

Она падала словно марионетка, у которой перерезали державшие ее веревочки. Глаза закатились, лицо покрылось мертвенной бледностью, тело обмякло и перекатилось на спину.

Я не собирался доводить ее до обморока, но шок я ей подстроил умышленно. И как видно, мне это более чем удалось.

Я поднял ее, отнес к ней в дом и уложил на кровать. Она стала приходить в себя, что-то забормотала. Потом села, но взгляд был еще отрешенным.

Я не стал ждать, пока глаза ее обретут прежний блеск.

– Так был у вас вечером Вик Пайн или нет? – строго спросил я.

Она медленно покачала головой.

– Нет, – нетвердым голосом ответила она. – Не был. Я думала, ничего ужасного не будет, если я скажу...

Она закрыла глаза. Губы у нее пересохли. Немного погодя она продолжала уже более твердо:

– Виктор позвонил мне, наверное, в половине двенадцатого. Может, чуть позже. – Она бросила взгляд на часы возле кровати. Они показывали почти половину третьего утра. – В общем, три часа тому назад. Он сказал, что был здесь в одном из вигвамов у замужней женщины. Муж ее куда-то уехал. А когда Виктор уходил, его остановила полиция... Искали человека, угнавшего чью-то машину. Виктор извинился передо мной, что вынужден признаваться мне в своих грехах, и посмеялся над этим. Но муж той женщины уже что-то заподозрил, и Виктор не мог назвать полиции ее имя. И сказал, что был со мной. Я не замужем, один раз с ним встречалась. Вдвоем мы могли бы спасти репутацию той женщины.

– Ловкую историю он придумал.

– Да, ловкую. Я ему сразу поверила. – Сильвия вздохнула. – А то, что я с ним один раз встречалась, это правда, Шелл. Но я тогда не знала, что он...

– Что он преступник?

– Да. Мне только недавно стало известно. – Она умолкла и взглянула мне в глаза. – Шелл, вы правда думаете, что Уилфреда убил он?

– Правда. Между прочим, я со вчерашнего утра разыскивал Джелликоу и не мог его найти. Вы не знаете, как Пайн узнал, что он здесь?

Она покачала головой:

– Я ему об этом не говорила.

Ответ показался мне странным.

– Выходит, вы знали, что Уилфред снимает неподалеку коттедж?

– И знала и не знала. Я увидела его случайно. Мне показалось, что это он. Но до вчерашнего вечера я не была уверена.

Да, идея была неплохая. "Индейское ранчо" – уединенное тихое место – было вполне безопасным убежищем для Гордона Мэннеринга, то есть Уилфреда Джелликоу. К тому же расположено оно поблизости от Голливуда и Лос-Анджелеса. Тут же жила Сильвия Ардент, что, может быть, тоже имело для него значение.

Я достал сигарету и закурил.

– Расскажите мне об этой встрече, – попросил я Сильвию.

– Это было примерно за час до захода солнца. Я возвращалась из отеля после обеда и заметила – или мне только показалось – входящего в "Ирокез" Уилфреда. Я видела его всего один миг, и полной уверенности у меня не было. Мужчина тот вроде был похож на Уилфреда, но я подумала, что этого не может быть. С чего бы Уилфреду вдруг здесь поселиться?

– А Виктору вы не сказали, что видели Джелликоу?

– Нет. Зачем?

– Вы виделись с Виктором в последние несколько дней? Он вас не спрашивал про Джелликоу?

– Нет. Виктора я не видела много месяцев. И никогда даже не упоминала об этом проклятом Уилфреде... – Сильвия замолчала, вспомнив зрелище, которое ей пришлось недавно увидеть. – Я вообще ни с кем, кроме вас, о нем не говорила. – Она вдруг нахмурилась и крепко сжала губы. – То есть кроме вас и Уоррена.

– Вы имеете в виду Уоррена Барра? – медленно цедя слова, спросил я.

– Да.

– Когда вы с ним говорили?

– Вчера вечером. Часов в семь. Я даже не знала, что он придет. Кто-то позвонил в дверь, я открыла. Оказалось, это Уоррен.

– Что ему было нужно?

– Он спрашивал о... той моей встрече с Уилфредом. И очень злился. – Сильвия бросила на меня осуждающий взгляд. – Это вы ему сказали?

– Да, я. Но это было еще до нашего разговора. Хотелось бы увидеть его реакцию. – Я задумался. В голове крутились разные мысли. Беспокоила какая-то смутная тревога. Причину ее я не мог определить. Она была как-то связана с Виктором Пайном, Сильвией, с алиби Вика... Но мои ощущения никак не могли вылиться во что-либо конкретное. – А вы сказали Уоррену, что видели вчера здесь Джелликоу?

– Да. Он спросил, не знаю ли я, где Уилфред, я и сказала, что, кажется, видела его, но не уверена, что это был он. Я так боялась, как бы он не стал опять приставать ко мне, оказавшись рядом.

– Вы все рассказали Барру?

– Нет, только про Уилфреда. Сказала, что у него есть кое-какие сведения обо мне, а мне не хотелось бы, чтобы они стали известны. Еще посетовала, как бы он не стал ко мне приставать, угрожая раскрыть мои тайны, если я не соглашусь с ним... Ну, понятно, о чем я. – Сильвия сглотнула. – Мне казалось, нет ничего ужасного в том, что я ему выложила. Ведь я и представить не могла...

– Конечно. Вы же не знали, что происходит. Но Уоррен, думаю, был не в восторге от любовных посягательств Уилфреда.

– Да. У него вообще было плохое настроение.

– Еще бы. Он, кажется, жестокий человек, да? – Сильвия ничего не ответила. – Скажите, а когда звонил Пайн, Зина Табур была у вас? Вы как будто бы должны были встретиться?

– Нет, – ледяным тоном ответила Сильвия. – Она ушла около одиннадцати, за полчаса до звонка Виктора. – Она пристально взглянула на меня. – Но мне кажется, она пошла не домой, а, Скотт?

– Откуда мне знать? Понятия не имею, куда она пошла. И почему я... Послушайте. Вы же отлично знали, что я из сил выбиваюсь, разыскивая Джелликоу...

– Из сил выбиваетесь? – Слова холодные и колючие, как льдинки.

– И... Тьфу, забыл, о чем хотел спросить. Да, вот о чем: если вам показалось, что вы видели Джелликоу, почему же не сообщили мне?

– Во-первых, я не была уверена, что это Уилфред. Мне казалось, этого не может быть. Но все равно я пыталась вам сообщить. Как только Уоррен ушел, я два раза звонила, но застать вас нигде не могла.

Я дал номер своего мобильного телефона Гидеону Чейму, но не дал Сильвии.

– Надо было оставить вам номер моего телефона в машине, – пробормотал я. – Как-то не сообразил, когда был здесь.

– В офисе вас не было, домашний телефон не отвечал, – холодно продолжала Сильвия.

– Умница. По крайней мере, пыталась...

– А около восьми пришла Зина, – решительно продолжала Сильвия, – и нам нужно было о стольком поговорить, что... у меня совсем из головы вылетело. И я больше даже и не думала звонить.

– Но вы, надо отдать должное, все же пытались это сделать. Умница, умн...

– Перестаньте называть меня умницей.

– Слушаюсь, мэм. Ну ладно...

Я встал, поблагодарил ее, и мы перешли в гостиную.

Смутное беспокойство продолжало меня мучить. Я предупредил Сильвию, что скоро здесь появятся полицейские и будут задавать ей те же вопросы, что и я, и, может, еще какие-нибудь. Так что ложиться спать ей не имело смысла.

– Они не только будут вас расспрашивать, но скорее всего один или двое останутся здесь на ночь.

– Что за шуточки!

– Ну, не в спальне, конечно, а где-то рядом. Я сейчас все объясню.

– Да уж, пожалуйста.

– Вик Пайн просил вас прикрыть его на случай, если полиция будет проверять его слова. Но спрашивали его только о пропавшем "роллс-ройсе". Значит, алиби его было просто уверткой.

У Сильвии был озадаченный вид.

– Но теперь, когда я знаю, в чем дело, я просто расскажу полиции правду.

– Вы не поняли. Взгляните на это дело с точки зрения Пайна. Если Джелликоу убил он, то, конечно, захочет уйти от наказания. Но он не мог предвидеть, что полиция остановит его прямо возле "Индейского ранчо" и проверит его документы. Вполне естественно, ему нужна живая свидетельница, которая бы подтвердила его слова. И он таким образом выиграет время. Даже когда его расспрашивали, он считал, что у него в запасе несколько часов, по крайней мере, пока в апартаменты Джелликоу не придет горничная. Тогда уже речь пойдет не о пропавшей машине, а об убийстве. И тогда живой вы ему будете не нужны, чтобы не разоблачить его алиби. Иначе Виктору будет чрезвычайно трудно объяснить, что он делал на территории "Индейского ранчо".

Озадаченное выражение на очаровательном личике Сильвии сменилось растущей тревогой.

– Неужели... Вы хотите сказать, что он меня убьет?

– Вик не больно умен, а временами становится просто психом. Не хотите ли еще раз взглянуть на Уилфреда? Если это его работа, – а на совести у него еще с десяток таких же веселеньких делишек, о которых я мог бы вам рассказать, – можете быть уверены, он не задумываясь убьет девчонку, которая может уличить его во лжи. – Я думал, Сильвия снова упадет в обморок, но она устояла. – Не бойтесь. Этого не случится. Я позабочусь, чтобы вас охраняла полиция, а заодно и поискала бы Пайна.

Я подошел к ней и взял ее за плечи:

– Сильвия, Пайн никак не может знать, что труп Джелликоу уже обнаружен. Так что пока ему нечего опасаться. Но мы-то знаем о Джелликоу, и полиция тоже. Им еще больше станет известно, когда я им все расскажу. И полицейские позаботятся, чтобы на вас никто не напал... не побеспокоил... словом, позаботятся о вашей безопасности.

Она посмотрела мне в лицо. Глаза ее все еще были полуприкрыты, хотя она уже не выглядела сонной.

– Теперь понимаю, Скотт. И... спасибо.

– Не за что.

– За то, что беспокоитесь обо мне. Я даже не сержусь больше на вас.

– Сердитесь? На меня? Что за... ерунда!

Я все еще держал ее за мягкие, теплые, податливые и такие аппетитные плечи, а голову сверлила мысль: "Зря я это делаю, меня ждет работа".

Я убрал руки и сказал:

– Расскажите копам... полиции все, что рассказали мне. Правду.

– Все? – спросила она вкрадчиво, понизив голос и опустив взгляд.

– Ну... все, что относится к делу.

И, не оглянувшись, я вышел из дома. Ведь я человек железной воли. Да, правда. За дверью я немного постоял, раздумывая, не вернуться ли. Но потом твердо направился вперед, вдыхая благоуханный воздух "Индейского ранчо", дошел до "кадиллака", сел в него и сразу взялся за телефон.

Начинался последний акт драмы. Ждать оставалось недолго. Теперь я знал – или был уверен, что знал, – весь алфавит Маккиффера.

Если ехать из Лос-Анджелеса по Уилширскому бульвару, не доезжая полумили до бульвара Сан-Винсент, вы увидите справа роскошные здания отеля "Гайана". Они обращены фасадом на юг, к океану, а позади них раскинулись Голливудские холмы.

Сюда я и подъехал в четверть четвертого утра во вторник.

Этот жилой комплекс состоял из двух одинаковых двенадцатиэтажных зданий, между крышами которых были перекинуты балки. "Гайанские близнецы" – так окрестили этот гостиничный комплекс. Расстояние между зданиями составляло не более сорока футов, и оно было так густо засажено разнообразными растениями, что казалось намного больше.

Причина моего появления здесь заключалась в том, что в пентхаусе одного из "Гайанских близнецов" жил Эдди Лэш. Он занимал один из двух люксов, более роскошный и дорогой. Там же, в пентхаусе, в небольшом двухкомнатном номере обитал и обслуживающий своего хозяина Виктор Пайн.

Я намеревался нанести им неожиданный визит, проверить, дома ли Эдди и Вик, и при этом не дать себя убить. Поэтому задуманное мной посещение следовало тщательно спланировать. Что я и попытался сделать.

Необходимую информацию о моих открытиях в "Индейском ранчо" я уже передал в полицию. Но не капитану Сэмсону, который хоть и был моим хорошим другом, но мог тем не менее что-то заподозрить и воспрепятствовать осуществлению моего плана. Я позвонил его другу Слэттери в полицейское управление Беверли-Хиллз и рассказал ему все, упомянув об опасности, которой подвергалась Сильвия Ардент.

Слэттери тепло поблагодарил меня за содействие и обещал выделить Сильвии Ардент надежную охрану. Мне показалось, что он и сам бы с удовольствием принял в этом участие. Видно, он был страстным поклонником сериала "Девичья спальня".

Во всяком случае о безопасности Сильвии я мог больше не волноваться. И все же червячок беспокойства время от времени вылезал из глубины моего подсознания, но мне никак не удавалось вытянуть его целиком на свет Божий.

Я еще раз попробовал понять, что же меня мучит. Но потом отбросил бесплодные попытки. Пора было сконцентрироваться на способе проникновения в апартаменты Лэша.

Проблема состояла в том, что каждый, кто поднимался на двенадцатый этаж и выходил из лифта в холл, разделявший пентхаус на две половины, сразу попадал под объектив телекамеры. Чтобы избежать наблюдения, надо было стать невидимым, а это выходило за пределы моих возможностей. Итак, самый просто способ – подняться на лифте, позвонить в дверь Лэша и сказать: "Привет, Эдди" – пришлось отбросить, поскольку он мог закончиться для меня трагедией.

Какого черта, спрашивается, я не поехал домой и не улегся спать, предоставив компетентным лицам действовать законным путем? Вопрос, конечно, справедливый, но не в данной конкретной ситуации и не в данный конкретный момент.

Чтобы запустить машину правосудия, для ее механизма требуется все больше и больше разного рода специальной смазки, но даже при этом она зачастую заедает. А мне, частному лицу, ничего подобного не требовалось. Во всяком случае, у меня была возможность действовать, и я не собирался ее упускать. Правда, я напоминал себе человека, который, вознамерившись поплавать среди акул, берет с собой для безопасности запасные плавки.

Я попросил знакомую девушку по имени Пэт позвонить Лэшу и пьяным голосом попросить к телефону Рэя Стаута, а потом, посмеиваясь, сказать, что она, наверное, ошиблась номером. На звонок ответил какой-то мужчина. Значит, кто-то в номере был, хотя я и не знал, кто именно. Но этого мне было достаточно.

Как я уже говорил, мне не довелось бывать в гостях у Лэша, но несколько месяцев тому назад я оказался на вечеринке в пентхаусе соседнего дома. Можно предположить, что комнаты в обоих зданиях расположены зеркально, поэтому я представлял себе, где и что находится в апартаментах Эдди Лэша.

С балок, соединяющих крыши зданий, свешивались плети винограда и других вьющихся растений. Поэтому я рассудил, что, поднявшись на крышу одного здания, можно просто перейти по балке на крышу другого, где располагался пентхаус Эдди. Это-то я и собирался проделать.

Я запретил себе думать, что могу сорваться с высоты двенадцати этажей и с глухим стуком рухнуть на асфальт. Кроме кольта 38-го калибра с полной обоймой, у меня было с собой только одно приспособление – пятидесятифутовая тонкая, но прочная веревка с узлами через каждый фут.

Наконец я приступил к осуществлению своего плана. Я вошел в восточную половину комплекса, потом в лифт и нажал кнопку со скромной надписью золотыми буквами на мраморе: "Пентхаус". Девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый этаж. Дверь открылась, и я оказался в холле с направленным на меня объективом. Ну и что? Ведь не Эдди Лэш смотрел на меня.

Из двери справа появился худой лысый джентльмен с ястребиным носом. Вид у него был такой, словно прожитые им сорок пять лет длились все девяносто.

Я стоял перед ним с веревкой на руке и улыбался. Представившись телевизионным мастером, я рассказал ему кое-что о телевизионных антеннах, коснулся некоторых профессиональных проблем и под конец спросил, как пройти на крышу.

Старик не сводил с меня пристального взгляда:

– А разве на крыше есть телевизионная антенна?

– А вы никогда там не были?

– Представьте, нет.

– Ну кто-то там, наверное, бывал.

– Ход туда есть, – сказал старикан, – но по-моему, им никто не пользуется.

– А где он?

Он показал в другой конец холла:

– Там есть дверца с надписью: "Осторожно!" Она ведет, наверное, на небольшую площадку, с которой можно сорваться и пролететь...

– Перестаньте!

– ...двенадцать...

– Перестаньте! А что там? Лифт? Лестница? Ступеньки?

– Не знаю. Никогда там не был. И даже дверь никогда не открывал. Раз написано: "Осторожно!"

– Благодарю вас, сэр. Благодарю. Дай вам бог здоровья! Простите, что нарушил ваш отдых.

– Я спал, а не отдыхал! – раздраженно ответил он.

Я пошел в конец холла. Дверь позади шумно захлопнулась, а я осторожно открыл дверь с предостерегающей надписью. За ней оказалась маленькая комнатка. Ничего опасного там не было. У одной из стен находилась стальная лестница. Надпись на двери, наверное, предупреждала, что подниматься по лестнице на крышу следует осторожно, потому что можно...

Я достиг конца лестницы, открыл квадратный люк размером примерно три на три фута и оказался на крыше. Даже ночью город был достаточно освещен, так что все было хорошо видно. Я быстро направился к задней стене здания. Последние несколько футов я шел медленно и под конец даже опустился на колени. Балка, ведущая к соседнему зданию, была около фута шириной. "Ну что ж, достаточно широкая, – сказал я себе. – Намного шире моей ноги".

Я хотел было для страховки привязаться к балке веревкой, но плети винограда не дали мне этого сделать. Я постоял у края минуту или две, собираясь с духом, потом решительно ступил на балку и без колебаний двинулся через пропасть.

Наконец я сделал последний шаг и упал на колени на крышу нужного мне здания. Там дело пошло проще. Я нашел металлическую трубу, привязал к ней один конец веревки и, подойдя к краю крыши, убедился, что веревки мне хватит, чтобы спуститься к окну ванной комнаты. Именно это окно и было моей конечной целью. Я глянул вниз и невольно воскликнул: "О-о-о!" Потом оторвал взгляд от земли, пытаясь найти заветное окно. Но не увидел. Тут я понял, что оно расположено на стене и увидеть его отсюда нельзя. Если только не перегнуться через край крыши. Но высовываться у меня не было ни малейшего желания.

Я вспомнил вечеринку, представил себе расположение комнат и сообразил, где должно быть окно ванной: на углу западной стороны здания.

Веревка моя была надежно привязана как раз в подходящем месте. Я крепко ухватился за нее, встал на край крыши и начал медленно спускаться спиной вперед. Это оказалось не очень трудно, хотя немного и опасно. Крепко держась обеими руками за узлы веревки, отклонив назад тело и упираясь ногами в стену, я медленно, но уверенно продвигался вниз.

Миновав ярда четыре, я увидел окно. Оно было не более чем в двух футах слева от меня. Я быстро передвинулся, и теперь окно ванной было прямо передо мной.

Любопытно, но факт, что люди как в городе, так и в деревне обычно не запирают окна ванных комнат. Надежно запирают все другие окна, на замок запирают двери, но окна ванных комнат оставляют незапертыми.

Теперь вы понимаете, почему я искал именно это окно. Это была не просто прихоть, а логически обоснованный выбор.

Почему же люди чаще всего оставляют незапертыми окна ванных? Не спрашивайте меня об этом любопытном феномене. Я просто знаю это. Я уверенно подтянулся к краю окна и толкнул его. Но оно не поддалось. Окно ванной Эдди Лэша оказалось запертым.