Я притаился в кустах в пятидесяти футах от коттеджа номер 6, размышляя о том, найду ли я там тело Евы или бандиты уже увезли его.. Я знал, что если нет, то они не заставят себя долго ждать.

Перед уходом я схватил Марию за руку, вывел из отеля, усадил в такси. Потом нашел незакрытую машину и «занял» ее на время:, разъезжать в такси в таком виде не хотелось, -кроме того, мне понадобится транспорт для Джокера, если я, конечно, буду жив. Оставив машину у дороги, ведущей к отелю, я дошел до коттеджа пешком. Теперь осталось пройти последние пятьдесят футов, и медлить уже я не мог.

Сейчас, вероятно, целая компания бандитов копает большой остров. Возможно, и маленький островок тоже. А то и все шесть. Независимо от того; найдут они зарытый мною чемоданчик или нет, я знал, что приближаюсь к концу этой истории, каким бы он ни был.

Я чувствовал, что медлить нельзя, что надо спешить, но мои ноги с трудом отрывались от земли, когда я, пригнувшись, пробирался к боковой стене коттеджа. Я выждал несколько минут, чтобы удостовериться, что внутри никого нет: за это время, будь они там, они бы вынесли труп и тем завершили бы свое черное дело. Однако входить туда все равно не хотелось.

Я поднялся на крыльцо и толкнул дверь. Она открылась с чуть слышным скрипом. И тут же мне в лицо ударил запах. Он по-прежнему наполнял воздух все такой же острый и крепкий, и меня на миг замутило. Я переступил через порог, вошел в темноту и ощупью добрался до двери в спальню. Здесь я с минуту помедлил, ухватившись за косяк двери, потом вошел в комнату. Меня снова замутило, и мышцы напряглись до боли, когда я по памяти стал обходить то место, где были конец кровати и изуродованные ноги Евы, если она еще здесь. В темноте я ничего не видел, даже кровати. Наткнувшись на нее, я двинулся к изголовью и медленно протянул руку к центру. Она коснулась холодного тела, и я невольно отдернул руку.

Но я заставил себя дотронуться до нее снова. Я провел рукой по изгибу ее холодного плеча и нащупал левую руку, все еще привязанную к спинке кровати. Вынув из кармана перстень, я с трудом надел его на палец, с которого снял.

Потом повернулся и услышал какой-то звук. Я оцепенел. До меня донесся голос, и я понял, что означают эти звуки: люди Торелли пришли за ней и сейчас входят в дом. Я опередил их на какие-то несколько минут. Если они приехали на машине, я не слышал шума мотора, а фары они, конечно, выключили. Как бы то ни было, но они уже здесь. Я услышал тихие шаги и произносимые вполголоса ругательства. Они приближались.

Я сделал единственное, что мне оставалось,— лег на пол и быстро и тихо втиснул свое тело под кровать.

Почти в ту же минуту шаги зазвучали в комнате и тихий голос спросил:

— Та дверь заперта?

Другой голос ответил:

— Да. Включи-ка фонарь, а то как-то не по себе,

В комнате разлился слабый свет.

 — Вот проклятая история,— пробормотал один из мужчин.

Они подошли к кровати, и я затаил дыхание. Почти у самого моего лица я видел две пары ног. Значит, их тут двое, возможно, кто-то остался снаружи.

 — Дай-ка мне нож. Надо с этим кончать.

Пружины на кровати заскрипели, и я тихонько вздохнул, набрав в легкие воздуха, и вновь затаил дыхание. Снова заскрипели пружины, и один из мужчин закряхтел. Наконец другой сказал:

— Помоги мне завернуть ее в эту штуку.

Потом он грязно выругался. В течение следующих секунд я слышал, как они, кряхтя, подняли тело, как в последний раз скрипнули пружины, освободившиеся от веса, и тяжелые шаги удалились.

Послышался шум отъезжающей машины. Подождав еще пять минут, я вылез из-под кровати и покинул коттедж.

Сев в оставленную неподалеку машину, я миновал пляж, Глория говорила, что Джокер остановился в Калето, но кроме этого я ничего не знал и не хотел, чтобы меня там видели

Я подождал, пока на улице появился мексиканский мальчик, дал ему песо и попросил его сбегать в отель и передать посыльному, чтобы тот вынес мне стакан прохладительного. Пять минут спустя появился посыльный, и я заплатил ему за напиток бумажкой в сто песо, что составляло около одиннадцати американских долларов. Когда он крайне удивился этой щедрости, я объяснил, за что я дал ему эту сотню и дам еще столько же. И он, кивнув, отправился выполнять мое поручение — постучаться в номер Абеля Самюэлса-Джокера и передать ему бутылку виски от некоей поклонницы, которая, если он не против, подойдет к его двери и постучит, и заодно узнать, будет ли он один.

Через несколько минут посыльный вернулся и сказал, что Джокер чистит зубы. Не потребовав дополнительной п^аты, он показал мне, как пройти в его номер. Комната находилась в домике, который администрация отеля называет бунгало и где останавливаются бедняки. Он стоял немного поодаль от главного здания, в нескольких футах от ресторана, на краю скалистого обрыва, с которого открывался изумительно красивый вид. Номер Джокера был на втором этаже — угловой.

Я подъехал к бунгало, вышел из машины и, поднявшись на второй этаж, подошел к угловой комнате. Вынув револьвер, легонько постучал в дверь. Здание как будто сотряслось, когда все 330 фунтов Джокера ринулись мне навстречу. Он широко распахнул дверь, оскалившись в улыбке, и в этот момент я приставил дуло револьвера к его лбу. Думая, что он бросится на меня, несмотря на оружие, я сказал как можно резче:

— Назад, Джокер, или я расплескаю ваши мозги по веранде!

Злобно глядя на меня, он отступил назад. Я вошел и захлопнул за собой дверь. Подойдя к нему поближе, приказал:.

— Повернитесь кругом!

Джокер нахмурился.

— Что...

— Повернитесь!

Он медленно повернулся, и я поспешно шагнул вперед, держа его под прицелом. Краем глаза Джокер увидел мое движение и, зарычав, дернулся в сторону, но я ударил его револьвером в висок.. Он покачнулся, но, падая, ухватился за мои ноги. На этот раз я прицелился тщательнее и рукояткой револьвера стукнул его по макушке. Джокер соскользнул на ковер и замер в неподвижности.

Я запер дверь, оглядел комнату, чтобы убедиться, что мы одни и что никто снаружи нас не видит. Револьвер Джокера — еще один автоматический 45-го калибра — лежал в верхнем ящике туалетного столика рядом с моим милым 38-го калибра. Взяв оба, я вернулся к Джокеру как какой-то ходячий арсенал. Он пошевелился, оперся руками о ковер, но как, будто не собирался вставать.

— Как вы себя чувствуете, Джокер? — спросил я.— Разве вам не смешно?

— Зачем...— Он потряс, головой и поднялся на два-три дюйма от пола.— Зачем всё это? Что вам нужно?

— Ваша голова, Джокер.

Я стоял над ним, держа, револьвер за ствол, чтобы быть наготове.

— За что?

Я сказал:

— Помните. «Эль Фикантадо»? Кто-то швырнул в меня женщину, и я упал. Вы ударили меня по голове. Вот вам за это первая шишка. Око за око. Потом вы вышли на сцену и ударили меня головой об пол. За это вот вторая.  ;

И снова стукнул его по голове, и он снова перестал двигаться.

Я включил вентилятор, валил в стакан воды и побрызгал на Джокера. Понемногу он стал приходить в себя, но еще не собрался с силами,

Я сказал:

— Сейчас мы с вами кое-куда поедем. Сегодня мы заодно. Вы.— мой партнер.

Он сидел на полу, привалившись к креслу. Потрогал затылок своей огромной ручищей и с удивлением увидев на ней пятна крови, он злобно взглянул на меня и сказал:

—  Ах ты, чертов, вонючий...

Я перегнулся через кресло и снова стукнул его по макушке. 

Не стану описывать, что было дальше, но, когда я вышел из комнаты, Джокер покорно пошел рядом. Все это . было по-зверски, жестоко, не спорю, но это было одним из тех тонких волосков, на которых висела моя жизнь.

 Мы подошли к машине, сели, я еще раз стукнул Джокера. В городе я подъехал к своему отелю со стороны переулка и забросил Джокера в свой номер через окно. Все это кажется простым лишь на словах, а вы попробуйте одним махом бросить через окно три мешка цемента. Все это я сделал. Потом отъехал на несколько кварталов, оставил машину и вернулся в отель пешком. Пробравшись в номер тоже через окно, я его закрыл, задернул занавеску и взглянул на Джокера, который все еще был без сознания.

О, со временем он оправится, и все будет о’кей — если останется жив. На это у него были шансы, правда, незначительные. Однако это уже зависело не от меня. Это зависело от того, что сделает Винченте Торелли после того, как Джокер позвонит ему и объяснит, где он находится и где черный чемоданчик. Возможно, мне придется стукнуть его еще раз-другой, но я должен натаскать его в том, что именно ему следует сказать Торелли. И я добьюсь от него полного послушания.