Глава 8

Я ощупью добрался до телефона и поднес трубку к уху.

– В чем дело? – пробормотал я спросонок.

– Шелл? Шелл, это вы?

– Да. Что случилось?

– Говорит Лукреция. Речь идет о моем отце. Он ранен... Вы можете немедленно приехать?

Сон как рукой сняло. Ее голос был каким-то глухим и испуганным, одно слово набегало на другое.

– Помедленнее, пожалуйста, – сказал я. – Кто ранен? Что произошло?

– Отец. Он лежит в больнице. Его кто-то избил, но не очень сильно. Скоро он будет дома. Прошу вас, Шелл, приезжайте!

– Можете считать, что я уже в пути. Кто его избил? И когда это случилось?

– Я не знаю, Шелл! Я должна идти к нему...

Я хотел ей еще что-то сказать, но она уже повесила трубку.

Скрипя шинами, моя машина остановилась перед домом Бризантов на Мимоза-Лейн. Дверь дома открылась как раз в тот момент, когда я хотел позвонить. Я промчался мимо Лукреции, которая или видела, как я приехал, или слышала скрип тормозов.

Прежде всего я выяснил, что ее отец десять минут назад вернулся из больницы.

– Как он себя чувствует? – спросил я ее.

– Я чувствую себя нормально, – раздалось со стороны кушетки, которая находилась слева. На ней сидел сам Бризант, облокотившись на колени локтями и словно прислушиваясь к чему-то.

Левая сторона его лица выглядела довольно плачевно: ссадины на щеке, глаз заплыл, на левой стороне головы – белый пластырь.

Посмотрев на него несколько секунд, я сказал:

– Вы не выглядите, как победитель. А что с теми?

– Двоим досталось еще хуже, а одному я выбил зуб. Правда, другой...

– Отец! Да скажи же толком, сколько их было? И ты должен рассказать, что...

– Лукреция!

Это слово прозвучало в комнате, как удар грома. Она сразу замолчала. А Тони сказал все так же громко:

– Это не женское дело! Отправляйся в свою комнату!

Она повернулась и хотела направиться к двери. На ее милом личике были написаны страх и забота, но она была послушна. Глава дома сказал ей, и она повиновалась как послушная дочь.

Тони сказал, и на этот раз голос его звучал дружелюбнее:

– Нет, оставайся здесь, Лулу, мы уйдем с Шеллом.

Поднимаясь с софы, он сморщился от боли. Он сделал мне знак, и я последовал за ним в его кабинет, который был обставлен довольно строго.

– Я рад, что Лулу позвонила вам, Шелл. Джил мертв. Этот вопрос уже решен окончательно. Мне позвонил Фред приблизительно час назад, и он был очень взволнован. Он сказал, что у него на пленке записан разговор, в котором говорится об убийстве Джила. Фред также сказал, что по всей вероятности за ним следят и поэтому он хотел как можно скорее встретиться со мной. Я добежал до ближайшего угла улицы и тут заметил Фреда, который шел мне навстречу. Он только что выпрыгнул из машины и держал бобину с магнитофонной лентой в руке. Он смог сказать мне всего две-три фразы, как появились эти бандиты...

– Тони, погодите, для меня все это слишком быстро. Давайте я лучше внесу ясность, задавая вопросы.

Он вздохнул.

– Я сам еще немного взволнован, – извинился он.

– Фред – это Фред Дженкинс, не так ли? Ваш друг, который собирался прослушивать квартиру Ярроу?

Он кивнул.

– И он действительно это сделал? И при этом ему удалось записать нечто, связанное со смертью Джила? С убийством Джила?

– Так он мне сказал. По телефону. Потом у нас не было больше времени для этого. Прошло всего секунд двадцать после нашей встречи, как на нас напали эти... – Тут он употребил итальянское ругательство.

– Не торопитесь, не торопитесь, – успокоил я его. – Значит, вы стояли с Фредом и в этот момент на вас напали. Сколько их было?

– Трое.

– А откуда они знали, что вы на углу встречаетесь с Дженкинсом?

– Это я тоже хотел бы знать. Они приехали на двух машинах, выскочили из них и стали нас избивать. Я, наверное, минут десять пролежал без сознания на улице. А когда я пришел в себя, то остановил машину, и одна женщина отвезла меня в больницу.

– Я попытаюсь узнать, Тони, откуда гангстеры узнали о вашей встрече с Фредом. Как вы считаете, ваш телефон может прослушиваться?

Он раскрыл глаза от удивления. Точнее, правый глаз, так как левый был почти не виден.

– Об этом я не подумал.

– Во всяком случае, важные разговоры вам сейчас вести по телефону нельзя, – сказал я. – Откуда Дженкинс вам звонил?

Он покачал головой.

– Вы узнали кого-нибудь из этих троих?

– Нет. Было темно. Знаю только, что одному из них я выбил зуб. Но я его не узнаю, если увижу перед собой.

– А что случилось с магнитофонной лентой, Тони, которую ваш друг держал в руке?

– Когда я пришел в себя, ее не было, и Фреда тоже. – Тони с серьезным видом посмотрел на меня. – И я не знаю, что с ним сталось. Может быть, он тоже убит. Как Джил. – Он что-то пробормотал про себя по-итальянски. – До того как появились эти парни, Фред успел сказать мне, что имеется еще копия этой ленты. У него было две, и одну из них он отбросил в сторону.

– Отбросил в сторону?

Тони кивнул. – Фред сказал мне, что ему казалось, будто его кто-то преследует. У него было две ленты, и одну из них он выбросил из машины. Он боялся, что его поймают и отберут обе ленты.

– Значит, выбросил... А почему только одну?

– Я этого не знаю, Шелл. Он только сказал мне, что боялся преследования. Может быть, он выбросил только важную ленту, в которой говорилось о смерти Джила. Если бы гангстеры его схватили и не нашли бы у него ленты, то они наверняка бы подумали, что он их выбросил по пути. Но если у него имелась хотя бы одна, они бы ее отняли, а его отпустили бы с миром. Возможно, он думал именно так.

Это казалось логичным.

– А где он выбросил другую ленту, Тони?

– Я знаю, что это важный вопрос, Шелл, но Фред не успел мне этого сказать.

– Попытайтесь поточнее вспомнить обо всем, что он вам сказал.

– Он сказал, что ехал ко мне. Потом заметил, что его кто-то преследует. Он остановился, хотел спрятать ленту, но побоялся, что у него не хватит времени для этого, и просто выбросил ее в окошко. А потом помчался к тому перекрестку, где я его поджидал.

Создавалась странная ситуация: двое взрослых мужчин играли в казаки-разбойники, с той лишь разницей, что разбойники были настоящие и, причем, плохого сорта.

Тони раньше говорил, что Дженкинс установил наблюдение за домом Ярроу. Я вчера был у Ярроу и пришел к выводу, что он не гангстер. Во всяком случае, не тот человек, который мог быть замешан в убийстве. Конечно, бывали случаи, когда я ошибался...

– Если Дженкинс не установил в доме Ярроу первоклассного передатчика, то он сам должен был находиться вблизи этого дома, чтобы что-то понять. Он вам не говорил, Тони, с какой аппаратурой он работал?

– Нет, но я вспоминаю, что он говорил о каком-то малогабаритном передатчике "ОМ". Вам это о чем-нибудь говорит?

– Очень о многом, Тони. У вас есть план Виллы?

Он поднялся, порылся в ящиках и протянул мне карту. Прямая дорога от дома Ярроу к дому Бризанта вела по Пальма-Драйв к Клериджу, оттуда – к Палос-Верде, потом полмили по прямой дороге и, наконец, пять кварталов по Мимоза-Лейн.

Пока я проделывал этот путь на карте с помощью пальца, Бризант удивленно смотрел на меня.

– Что все это значит, Шелл?

– Мы должны найти ленту, Тони. Если Дженкинс избрал не прямой путь, то тут мы бессильны что-либо сделать, но если он поехал прямо, что вполне естественно, то у нас есть шансы найти ее. Мы можем исходить из того, что он заметил слежку только на второй половине пути и, вероятно, на втором отрезке дороги. Потом Дженкинс должен был подумать, как поступить.

Я пересчитал кварталы по карте.

– Вот отсюда, Тони, сказал я. – Отсюда и до Мимоза-Лейн мы должны искать. – Я посмотрел ему в лицо.

Мне показалось, что он невнимательно слушал меня.

– В чем дело? – спросил я.

– Фред, – ответил он. – Я думаю о Фреде. Особенно теперь, когда я знаю, что случилось с Джилом... – Он замолчал.

– Да, Тони, но это еще не все. – И я рассказал ему о Пите Лекки, которого он знал под именем Диджиорно, о Джиме Райане, о попытке убить меня у дома Генри Ярроу и, наконец, о странном поведении лейтенанта Дэна Уитона.

Когда я замолчал, он какое-то время молча смотрел на меня. У него отвисла челюсть, и он тяжело дышал.

– "Черная рука", – наконец сказал он.

– Это одно из старых названий, – сказал я. – Сейчас эту организацию называют Коза Ностра, мафия, убийцы и так далее.

– Но ведь мистер Диджиорно не может...

– Может, Тони, – уверенно сказал я. – И мы должны с этим примириться. Могу лишь добавить, что я не знаю гангстера более жестокого и более кровавого, чем этот Лекки.

– Но я знаю его уже три года, я работал вместе с ним, часто с ним беседовал – он очень вежливый и милый.

– Конечно, он будет вежливым и милым. Что же вы думаете, что он в мэрии среди бела дня душит новорожденных детишек? На гангстера нужно смотреть другими глазами, Тони.

Тот промолчал. Я тоже занялся своими мыслями.

Те три гангстера, которые напали на Бризанта и Дженкинса и захватили последнего с собой, наверняка сразу стали пытать его, чтобы он сказал им всю правду. И он скорее всего "раскололся". Может быть, он сказал даже больше, чем знал.

Эти люди тоже, вероятно, прослушали запись и пришли к выводу, что главного на этой пленке нет, и если они совсем не дураки, то они должны были придти к выводу, что существует и другая пленка.

Они пытали Дженкинса насчет второй пленки и тот, наверняка, не выдержал и сказал им, что он с ней сделал. Надо было спешить. Они могли отправиться искать пленку.

Но искать ее отправлюсь и я.

И тут сразу же возникли проблемы. Если я не поспешу, то гангстеры или найдут ее раньше меня, или найдут меня, ищущего пленку.

И я решил действовать незамедлительно.