Глава 27

Все это произошло всего лишь год назад. Но, как всем известно, это был необычный, даже исключительный год.

Для меня этот год стал великим.

Я продолжал принимать эровит, и когда наконец приобрел бутылку с инструкцией, то узнал, к своему ужасу, ибо уже было слишком поздно, что рекомендованная доза составляет десять капель после еды. Я часто виделся с каждой из десяти девушек, участвовавших в марше, и даже с Реджиной, а также проводил много времени с Дру. Короче говоря, развлечений мне хватало. Вы, очевидно, скажете, что я последовал совету дока Бруно, гоняясь за удовольствиями и избегая боли, причем преуспел и в том, и в другом.

Если не считать того, что я был буквально вынужден сражаться с идиотским мифом обо мне, выросшим до чудовищных размеров, а в некоторых кругах еще продолжающим расти. Поэтому позвольте повторить то, что я уже говорил тысячи раз: девушек было только десять.

Точнее одиннадцать, если считать Реджину. Но считать ее мне кажется не вполне справедливым.

Как бы то ни было, всем остальным этот год принес либо радости и удовлетворения, либо горести и испытания, но для всех он явился годом беспрецедентных перемен, потому что начавшиеся уже изменения ускорили смерть Эммануэля Бруно.

Да, они убили его — так же, как многие сотни, даже тысячи других, которые приходили раньше него, принося дары.

Через несколько дней после убийства выяснилось, что Бруно, прежде чем эровит поступил в продажу, обеспечил, чтобы изобретение пережило его, когда бы и как он ни умер. Он отдал на хранение трем разным адвокатам одинаковый набор нескольких сотен запечатанных конвертов, которые в случае его смерти должны быть немедленно отправлены по адресам. Это было исполнено. В результате еще до конца прошлого августа члены Конгресса, большие и малые фармацевтические компании, многочисленные медики, фармакологи, биохимики, диетологи и другие ученые, а также писатели, издатели, журналисты и даже некоторые знахари стали обладателями полной и законченной формулы эровита вместе с настолько четкими инструкциями по его изготовлению, что почти каждый настойчивый и сообразительный человек при желании мог бы производить эровит баррелями.

Начались юридические конфликты, инициированные крупными фармацевтическими компаниями, которые домогались эксклюзивных прав на бесценное снадобье. Однако это вскоре стало бессмысленным, так как вскоре почти все узнали все, что нужно было знать для производства эровита.

В течение недели после смерти Бруно формула и инструкция — его последняя воля и завещание, наследие долгой и хорошо прожитой жизни — были опубликованы в газетах, распространяемых по меньшей мере среди десяти миллионов читателей. За ними последовали журнальные статьи, брошюры и рекламные проспекты. В результате, после неудавшейся попытки продавать эровит по рецептам, им стали свободно торговать в аптечных лавках вместе с алка-зельцер, аспирином и слабительными.

Еще до конца года уже более дюжины компаний производили и продавали «эликсир Эммануэля Бруно». Большинство фармацевтических компаний выбрасывали эровит на рынок под таким названием, но некоторые давали своей продукции другие имена, не имевшие особого успеха. Среди последних присутствовал и «Новый, улучшенный эровит», возможно содержащий «Мммм!».

Естественно, с началом продажи эровита увеличилась и продажа противозачаточных таблеток, несмотря на публикации о возможных побочных эффектах. Как заявила впоследствии широко цитируемая девушка в шоу Джонни Карсона, «я знаю, что таблетки могут принести вред, но если я не стану их принимать, то буду хронически беременной». С другой стороны, многие поджимали губы, цитировали Писание и заявляли, что все грешники лишают бессмертия свои души, хотя никогда не объясняли, каким именно образом и с помощью какого именно греха достигается этот странный результат. Некоторые вообще отказывались даже пробовать эровит, но, как говорил доктор Бруно, всех не убедишь.

Конечно, среди приверженцев всех религий были миллионы честных, мятущихся, надеющихся мужчин и женщин, ищущих ответы на терзающие их вопросы, но таких людей — протестантов и католиков, мусульман и евреев — рано или поздно настигали веяния времени. Многие высшие сановники католической и протестантской церквей отвечали на обрушившиеся на них атаки, словно все еще реагируя на творившееся в древнеримском Колизее, выработанной веками техникой бросания львов христианам. Особенно разительные перемены происходили в католической церкви, хотя мы еще не видели в газетах заголовков «Папа сделал аборт!», некоторые священники и монахини не только жили во грехе, но и заявляли: «Мы видели свет, и это не тот свет, о котором нам говорили».

Вскоре эровит стала употреблять по меньшей мере половина страны, так как тысячи его тонн были произведены и проданы. Новый процветающий бизнес вырос из миниатюрных до чудовищных размеров почти за ночь — хорошо это или плохо, но многое из того, чего страшился Фестус Лемминг, воплотилось в жизнь. Но как всегда, одно компенсирует другое — продажа алка-зельцер, аспирина и слабительных пошла на спад.

Интересно, что продажа инсулина, кортизона, нитроглицерина и дигиталиса также слегка уменьшилась, а колоссальные доходы от торговли барбитуратами и транквилизаторами падали катастрофически. Все это не являлось таким уж многозначительным, во всяком случае, согласно передовой статье в «Журнале Американской медицинской ассоциации», но свидетельствовало о значительном количестве спонтанных ремиссий.

Как бы то ни было, даже власти теперь не могли обвинить Эммануэля Бруно в знахарстве и шарлатанстве или уменьшить блеск, окружающий его имя. Самые скрупулезные анализы и тесты не обнаружили в эровите ничего ядовитого или вредного, если не считать вредным усиление энергии, жизнелюбия и полового влечения, что не уставали твердить закоренелые Савонаролы. Эта битва все еще продолжалась, причем с возрастающей свирепостью.

Задавали тон, как всегда, «Божьи лемминги» — эта организация все еще набирала силу, увеличивая число своих членов на полмиллиона в год. Но теперь «леммингов» побуждала к исполнению их священного долга еще одна, и весьма веская причина — необходимость убедить других и, возможно, самих себя, что все их действия полностью оправданы. Ибо убийство Эммануэля Бруно было совершено членом церкви Второго Пришествия.

Это случилось 15 августа за несколько минут до полуночи, примерно через час после того, как я оставил Бруно стоящим в дверях его дома. Оттуда я направился в «хижину» Хэла Принса и узнал о смерти Бруно только во второй половине следующего дня. Некоторые факты так и не выяснились окончательно. Полицейских, дежуривших у Ривердейл-Истейтс, где жил Бруно, отозвали после ареста Дейва Кэссиди. Поэтому никто не видел прибытия маленького человечка, и никто никогда не узнал, каким образом он проник в дом.

Были некоторые указания на то, что маленький человечек перелез через ограду, подошел к дому и пробрался внутрь через незапертое окно, неся с собой кирпич, который подобрал где-то по дороге. Следствие пришло к выводу, что убийца плохо помнит свои действия. Всеобщее возбуждение вызвало то, что он находился среди группы, подстрекаемой Фестусом Леммингом, которая преследовала меня, а потом, отступив в беспорядке, скрылась в церкви.

Согласно отзывам всех свидетелей, в течение последующих трех часов Фестус Лемминг превзошел самого себя. Сдержав слово, он назвал время, когда Иисус Христос явится вновь во всем блеске своей славы — ровно через семь лет, 15 августа, — и в числе многого другого заявил, что Господь сможет вернуться, только если к тому времени мир будет очищен от греха, а Антихрист будет повержен. В тот вечер Лемминг не упоминал Эммануэля Бруно. Но можно не сомневаться, что многие из его прихожан помнили это имя.

После этого маленький человечек, по его словам, помнил лишь то, как вел машину, шел куда-то в темноте и внезапно оказался рядом с Бруно, спящим в своей кровати. Тогда он занес над ним правую руку, крепко сжимающую где-то подобранный кирпич...

Убийца не воспользовался ни пистолетом, ни ножом, ни даже находящимися под рукой «подобающими случаю» предметами вроде бюста Джордано Бруно или одной из непристойных статуэток дока. Простым кирпичом он раскроил череп Эммануэля Бруно, выпустив наружу заключенный в нем уникальный мозг.

Когда убийцу схватили — сосед, выгуливающий собаку, услышал звуки ударов, крики и визгливую брань, — он был ошеломлен. Маленький человечек знал, что должен был убить Эммануэля Бруно, но «не мог в это поверить», хотя кирпич, покрытый кровавым месивом, все еще был у него в руке.

Насколько мне удалось выяснить — а я приложил все усилия, чтобы разобраться в происшедшем, — маленький человечек действительно сожалел о содеянном. Не то чтобы ему было жаль Бруно. Он знал, что для всех правильно мыслящих мужчин и женщин, мальчиков и девочек, ангелов, поющих в небесном хоре, а тем более для каждого живого или наполовину живого «лемминга» Эммануэль Бруно был злом или, по крайней мере, агентом — хотя, возможно, не до конца сознававшим, кому он служит, — сил тьмы, греха и разрушения.

Маленький человечек горько сожалел о том, что в стремлении сохранить нерушимой для всего человечества первую из Десяти Заповедей Господних Израилю — следует отметить, что убийца не был евреем, — он был вынужден нарушить шестую заповедь. Казалось, он не сознавал, что нарушил и четвертую и что этого можно было избежать, подождав всего шесть минут — до после полуночи, — тогда бы ему не пришлось делать свою работу в субботний день.

Выяснилось — я узнал об этом с чужих слов, так как не мог заставить себя взглянуть на тело Бруно, — что убийца нанес не один или два удара, а двадцать или тридцать, если не больше. Каждый раз, когда я думаю об этом маленьком звере, о снова и снова поднимающейся и опускающейся руке с кирпичом, я опять слышу жуткий рев, вырывающийся из сотен глоток, чувствую исходящую от них силу, и то, что я слышу и чувствую, смешивается со свистом кирпича, вышибающего мозги Бруно...

Когда я расстался с доком в последний раз — не зная, что это навсегда, — я не имел понятия о том, что должно произойти. Остаток ночи и часть следующего дня я был занят делом, которое, если бы оно представилось мысленным взорам всех «Божьих леммингов», отозвалось бы жгучей болью в трех миллионах их сердец, а может, заставило бы их вырвать себе глаза и затем в приступе благочестия изорвать на себе штаны. Ибо, как я уже упоминал, я отправился прямиком в «хижину» Хэла Принса, где...

Но сначала я воспользуюсь, быть может, последним шансом развеять тот жалкий миф, о котором я говорил. Надеюсь, что мне удастся это сделать окончательно и бесповоротно.

Я не порицаю того парня, который, возможно с самыми лучшими намерениями, первым сказал, что их была дюжина. Но болтун, первым заявивший, что их было пятнадцать, получит от меня сполна, если я до него доберусь. Что касается тех идиотов, которые утверждают, что их было двадцать или сорок две, и того психа, который сидит в одиночной палате и кричит, что их была сотня, то эти люди настолько оторваны от реальности, что недостойны нашего внимания.

Я обращаюсь к разумным и здравомыслящим среди вас. Кто может знать точное число? Разумеется, тот парень, про которого вы болтали чушь, — то есть я. А я готов поклясться на целой пачке Библий, если это в состоянии вас убедить, что их было всего десять.

Ну, может быть, одиннадцать, если считать Реджину. Но я настаиваю на том, что ее считать несправедливо. Поэтому сойдемся на десяти с половиной и забудем об этом. О'кей?

Я бы хотел посчитать и Реджину — по многим причинам. Говорят, что если вы спасете хотя бы одну душу, убережете хотя бы одного человека от греховной жизни, то уголок в раю вам обеспечен. А я — что бы вы ни говорили — хотел бы побывать в раю. Хотя бы временно — поглядеть, действительно ли там так здорово, послушать гимны и так далее. И я бы хотел почувствовать, что наряду с многочисленными грехами я помог увидеть свет хотя бы одной красивой девушке. Но в этом мире вещи редко выглядят четкими и ясными. На черном попадаются белые пятнышки, и наоборот. Помимо окончательного ответа, всегда имеется кое-что еще...

Ну, я собираюсь просто рассказать вам о происшедшем и позволить самим составить об этом мнение. Ведь именно для этого у людей есть голова на плечах, не так ли?

Не важно, что вы слышали, — а я знаю, что вы слышали много ерунды, но вот вам то, что действительно произошло 16 августа в прошлом году...