Неспешная подготовка к убийству началась за два дня до него — в понедельник вечером. В тот момент, когда Стив Беннетт в своем магазине спортивных товаров в Лагуна–Бич объяснял покупателю достоинства дробовика, в Метро–Сити Оскар Гросс обдумывал различные детали планируемого убийства.

В своем кабинете над клубом «Какаду» Оскар Гросс аккуратно подтянул вверх штанины, чтобы предохранить тщательно отутюженные складки, и грациозно опустился во вращающееся кресло за треугольным письменным столом. В сидячем положении его тело как бы застыло, словно ему было чуждо всякое движение.

Он был красивым убийцей.

Он обладал несколько изнеженной красотой, присущей некоторым киноактерам, хотя в нем и не было ничего женоподобного. Шести футов трех дюймов ростом, хорошо сложенный, не только мужественный на вид, но и весьма крепкий на деле, что могли бы подтвердить многочисленные красотки. Его улыбка — ровные белоснежные зубы и полные губы — была обворожительной и заразительной, лицо — открытым, честным. Короче, Оскар Гросс являл собой живое доказательство утверждения: убийцы не обязательно выглядят таковыми.

А он таки был убийцей. Едва отпраздновав свой двадцать первый день рождения, он убил человека в пьяной драке, свидетелей которой не оказалось. На него не пало даже малейшего подозрения. В тридцать девять он спланировал и лично — хладнокровно, бесстрастно — осуществил убийство шантажиста, безрассудно покусившегося на его «сладкую жизнь». К тому времени он уже наладил многочисленные контакты в штате Калифорния и обладал не только внушительным состоянием, но и значительным влиянием. Не занимая никакого официального поста, он участвовал во многих избирательных кампаниях, практически неизменно поддерживая кандидатов–победителей. Его заподозрили во втором убийстве, но дело так и не дошло до суда. Потраченные же им вскоре после убийства тридцать тысяч долларов он рассматривал как неизбежную плату за «сладкую жизнь». Эту сумму он мысленно зарегистрировал как «издержки» и вскоре забыл о ней. Сейчас ему было сорок четыре, седина едва тронула его гладкие каштановые волосы.

Из массивного золотого портсигара на столе он взял сигарету и прикурил ее от золотой зажигалки. Ему нравилось золото. Медленно повернув голову, он заговорил с невысоким мужчиной, молча сидевшим справа от письменного стола.

— Ты знаешь, что делать, поганец. Так сделай это.

Маленький человечек лет пятидесяти, с блестящей лысой головой и гротескно искривленным носом поднялся, кивнул и неслышно вышел из кабинета. Не сказав ни слова, он аккуратно притворил за собой дверь.

Оскар Гросс откинулся на спинку вращающегося кресла, переплел на плоском животе тщательно наманикюренные пальцы и замер. Колесо запущено — он был страшно доволен собой.

Час спустя, в четыре пополудни, пожилой человек с кривым носом вошел в «Спортивные товары Лагуны» и приблизился к прилавку.

Стив Беннетт весело воскликнул: «Секундочку!» — сделал какую–то запись в гроссбухе, захлопнул его и сунул под прилавок, потом спросил маленького человечка:

— Слушаю вас, сэр. Чем могу быть вам полезен?

— Я хотел бы приобрести пушку, — ответил тот. — Желательно большую. Не важно какую, но лучше большую.

— Револьвер, пистолет?

— Мгм… револьвер, пожалуй.

— Какой модели?

— Да любой. Я ничего не понимаю в оружии… Предложите сами.

Стив кивнул и пошел вдоль стены за прилавком, жестом пригласив маленького человечка следовать за собой. Отодвинув заднюю панель на прилавке, он открыл доступ к нескольким револьверам и пистолетам, видным под стеклянным верхом, и достал револьвер «смит–и–вессон» 44–го калибра с шестидюймовым, отливающим синим стволом.

— Вот отличная пушка. Немного тяжеловата, да и пуля тяжелее, чем у 45–го. Вы в самом деле хотите такую большую штуку?

— Выглядит неплохо. — Человечек подхватил револьвер и неуклюже взвесил его в маленькой ручке. — Тяжеловат, однако.

— Для чего он вам? — поинтересовался Стив.

— А? О, у меня небольшая усадьба по дороге на Санта–Ану с курами и парой коров. Жена по ночам трусит немного. Ну, я и пообещал ей заиметь пушку. — Он ухмыльнулся. — Вероятно, она никогда не понадобится, но чем больше пушка, тем спокойнее, я полагаю, будет чувствовать себя жена. — Он положил револьвер на стеклянный прилавок. — О'кей. Сколько?

— Шестьдесят четыре доллара плюс налог. Что–нибудь еще?

— Ну, патроны. Скажем, коробку. Кстати, сколько в ней?

— Пятьдесят. Это еще четыре двадцать три. — Стив нацарапал что–то в блокноте. — Однако вы не сможете забрать его сегодня.

— Почему это? Я же заплачу.

Стив улыбнулся:

— Таков закон о контроле за огнестрельным оружием. Так называемый «период охлаждения». Из магазина оружие можно забрать лишь на следующий день после покупки или заказа. Правило установлено для того, чтобы человек не мог приобрести его в горячке. Таким образом спасено, вероятно, немало жизней. Этого правила придерживаются во всех магазинах.

— Черт! Но раз уж таково правило, ничего не поделаешь. Когда я смогу забрать его?

— Завтра. Вас это устроит, сэр?

— Пожалуй. Ну что ж, я заплачу сейчас, чтобы завтра уже не задерживаться.

— Прекрасно, — согласился Стив. — Мне требуются кое–какие данные о вас. Мы обязаны регистрировать такие покупки.

В «Журнале продаж револьверов и пистолетов» Стив записал ответы на свои вопросы. Мужчина предъявил свое водительское удостоверение и визитную карточку в подтверждение того, что его зовут Филип Ноуль. Он назвался фермером сорока девяти лет, гражданином США. Стив зафиксировал эти и другие сведения, описал внешность покупателя, дал ему подписать бланки, поставил свою собственную подпись как свидетель.

— Вот и все, мистер Ноуль. До завтра. Человечек кивнул и вышел из магазина. Стив не заметил ничего необычного в сделке и скоро забыл о ней.

В половине четвертого на следующий день Стив приготовил пакет для одного из своих постоянных покупателей и сказал:

— Всего шесть баксов. Не желаешь ли приобрести чего–нибудь еще, Пит?

— Не–а, — растягивая слова, ответил Пит. — Зайди, однако, постричься. — Он присмотрелся к темным волосам Стива. — Ты уже оброс. Послушай, ты знаешь парня по имени Боб Хилл? Он брился у меня и расспрашивал о тебе.

Стив покачал головой:

— Не помню никакого Хилла. А что?

— Да я подумал, что он заглянет к тебе. Он сказал, что учился с тобой в школе. Задал массу вопросов о тебе: чем ты сейчас занимаешься, давно ли тут и тому подобное. Вот я и решил, что он нагрянет к тебе. Даже спрашивал, не женился ли ты. Чертовски назойливый тип. Ну я и посоветовал навестить тебя здесь.

— Что–то, видимо, помешало ему. Облокотившись на прилавок, Пит поскреб свой подбородок.

— Сколько тебе лет, Стив?

— Двадцать восемь. Через пару недель исполнится двадцать девять.

— Ты завидный жених. Все еще сохнешь по малютке Мэгги Уитни, а?

На лице Стива расплылась спонтанная улыбка.

— Нет, Пит. Ни по ком я не сохну. Наслаждаюсь холостой жизнью.

Зазвонил телефон, и Стив поспешил взять трубку. Пит прощально махнул рукой и ушел.

Звонил Коттон.

— Привет, бездельник, — проговорил он с фамильярностью, присущей старинным друзьям. — Не боишься отсидеть свой жалкий зад?

— Невозможно, — сухо парировал Стив. — Никакого зада. Давным–давно отделался от него. А вот компаньон у меня неисправимый лентяй.

Коттон фыркнул и бросил:

— Заскочи ко мне, когда закроешься, дружок. Не забудь надраить ботинки.

— Ладно. Около шести — тут надо прибраться немного. Куда отправимся?

— Узнаешь, когда придешь.

— Таинственные предвыборные интриги?

— Что–то вроде. Но ничего таинственного. Просто нужно повидать одного мужика. Около девяти, так что у нас будет время перекусить и пропустить пару стакашек.

— О'кей, Коттон. В шесть.

— Договорились. Пока.

Положив трубку, Стив улыбнулся. За небрежной насмешливостью Коттона, знал он, скрывались редкая среди мужчин преданность и готовность снять с себя последнюю рубашку ради друга. Подняв глаза, Стив увидел нового покупателя.

Это был маленький человечек с кривым носом.

— Я вернулся за пушкой, — сказал он.

— Ах да. Вы были здесь вчера.

— Точно. Я — тот самый мистер Ноуль, который должен был остыть к сегодняшнему дню.

— Припоминаю: «смит–и–вессон». Минутку. — Стив нырнул под прилавок, достал револьвер и патроны и аккуратно упаковал их для ожидающего клиента. Затем взял «Журнал продаж револьверов и пистолетов» и проверил сделанные накануне записи.

— Что это такое? — спросил человечек, ткнув пальцем в бело–зелено–желтые страницы журнала.

— Проверяю, все ли я записал. Мы обязаны регистрировать продажу оружия: серийный номер, имя покупателя и так далее. Таково требование закона.

— Вот как? От меня больше ничего не нужно?

— Нет, все в порядке. Заходите еще, сэр.

Человечек кивнул и вышел.

В шестом часу Стив бросил два конверта с копиями бланка о продаже мистеру Ноулю револьвера «смит–и–вессон» 44–го калибра в почтовый ящик на углу Форест–авеню и Парк–авеню. Адресатами были Бюро расследования и опознания преступников Калифорнии в городе Сакраменто и начальник полиции Лагуна–Бич.

В этот момент в пятидесяти милях маленький человечек передавал недавно купленный револьвер Оскару Гроссу в его кабинете над клубом «Какаду» в Метро–Сити.

— Ты спилил серийный номер? — спросил Гросс тихим, но гулким голосом, исходившим, казалось, из глубины его крепкого тела.

Человечек кивнул:

— Как велели: как бы наспех, цифры легко проявить, словно сделал это любитель.

— Лады. Были какие–нибудь проблемы?

— Не–а. Показал ему удостоверение, которое вы мне дали, — на имя Филипа Ноуля. На него он и заполнил все бумаги. Сейчас, вероятно, он уже отправил их по почте. Я взглянул на них перед уходом из магазина. Ему я назвался фермером.

— Прекрасно. — Двигаясь медленно и грациозно, Гросс отпер ящик стола, спрятал револьвер и патроны, запер его и поднялся.

Из внутреннего кармана своего сшитого на заказ твидового пиджака он вынул длинный, толстый бумажник, отсчитал из него пять двадцатидолларовых купюр и передал их маленькому человечку со словами:

— Держи свою сотню. Поедем со мной. Нужно сделать еще кое–что.

Человечек взял деньги и вслед за Оскаром Гроссом вышел из кабинета и спустился по лестнице. Когда они оказались на Главной улице, Гросс повел головой в сторону служителя в униформе, прислонившегося к углу здания у въезда на стоянку «Какаду». Служащий выпрямился, пробормотал: «Да, сэр, да», — убежал и через несколько мгновений подъехал в черном «кадиллаке» — седане. Остановившись у входа в клуб и оставив двигатель работающим, он выскочил из машины, обежал ее и распахнул правую переднюю дверцу.

Сказав человечку: «Поведешь ты». Гросс опустился на сиденье, и служащий аккуратно затворил за ним дверцу.

Они ехали молча минут десять, когда Гросс проронил: «Поверни здесь», показав большим пальцем на узкий проселок справа.

Человечек нахмурился, хотел было сказать что–то, но передумал и послушно повернул длинный лимузин на проселок. Из–под колес заклубились густые облака пыли, заволокшие машину.

Они ехали по пересеченной местности, кое–где заросшей эвкалиптами и перечной мятой. Гросс огляделся, достал из кармана брюк маленький серебряный ключик и отпер бардачок. Из него он вынул пару дешевых тонких хлопчатобумажных перчаток и медленно, аккуратно натянул их на руки.

Водитель нервно облизал губы и нерешительно спросил:

— Что… что мы будем здесь делать, мистер Гросс?

Гросс повернулся, опустил голову на грудь, отчего на подбородке образовалась складка, и пристально посмотрел на водителя, потом сказал:

— Навестим одного мужика. Следи за дорогой, пентюх. Гросс снова сунул руку в бардачок и достал небольшой пистолет 32–го калибра. Вытянул обойму, проверил ее и снова затолкал в рукоятку, потом небрежно положил пистолет на колени и стал следить за дорогой. У небольшой эвкалиптовой рощицы он велел водителю остановиться. Тот свернул на обочину и выключил двигатель. Теперь он явно занервничал и спросил, заикаясь:

— Что тут такое, мистер Гросс? Я не вижу ни одного дома.

— Верно. Никаких домов. Давай вылезай, у меня мало времени.

— Не мог бы я… подождать здесь?

— Нет, не можешь. Мне потребуется твоя помощь. — Красивое лицо Гросса осветилось привлекательной улыбкой.

Вытолкав водителя из машины, он скользнул за руль, сказал, показывая на деревья:

— Иди туда. Это там, — и снова ухмыльнулся. Человечек мгновение постоял, полуоткрыв рот, потом повернулся и зашагал в сторону рощицы. Гросс последовал за ним. На опушке человечек остановился и нервно заговорил:

— Не понял. Зачем мы приехали сюда? Я вернусь в машину.

Он начал поворачиваться, но Гросс положил левую руку на его грудь и легонько подтолкнул. В правой руке Гросс небрежно держал маленький пистолет.

— Нет, — загудел он низким голосом. — Ты почему–то занервничал. Для этого нет причин. Нечего волноваться. Успокойся. Я же сказал тебе, что мне нужна твоя помощь.

Человечек опять облизал губы, взглянул на улыбающееся лицо Гросса, потом на пистолет в его правой руке, затем повернулся и стал углубляться в рощу.

Внезапно Гросс остановил его:

— Достаточно, пентюх.

Человечек повернулся лицом к Гроссу и вытаращился на маленький пистолет в его правой руке, нацеленный ему в живот.

— Нет, не надо, нет. — Вот и все, что он смог произнести. Он повторял это снова и снова, и его голос становился все более пронзительным и визгливым.

Гросс чуть приподнял ствол пистолета и дважды нажал на спусковой крючок.

Пули шмякнулись в грудь человечка, и его нижняя челюсть отвалилась. Он выставил вперед одну руку, словно пытался отвести от себя удар или пулю. Его губы задергались, рука легла на пулевые отверстия в груди — маленькие круглые дырочки, уже начавшие краснеть. Рука скользнула вниз по рубашке, оставив на ней узкую красную полоску. Колени человечка подогнулись, и он рухнул на землю.

Гросс наклонился и аккуратно выстрелил еще раз ему в затылок.

Сидя за треугольным письменным столом в своем кабинете, Оскар Гросс ритмично выпячивал и втягивал губы. Только что пробило шесть часов. Он уже отделался от пистолета, из которого застрелил «пентюха», и колесо событий пришло в движение. Все шло строго по расписанию. Оскар Гросс был весьма доволен собой. Он даже вернул свою сотенную.