Воскресенье, на закате

Мы с Кейт наконец-то возвращаемся на виллу. У нас остается еще немного времени, чтобы отдохнуть, перед тем как на ужин придут Бен и Жан-Франсуа. Учитывая то, что обеденная морская прогулка была испорчена, я более чем намерен наверстать упущенное и хорошо отдохнуть вечером. Кейт принимается за дело, пытаясь превратить ливанские закуски для пикника в ужин. Она надеется, что вина хватит и званый вечер пройдет весело.

Я же пока наливаю себе полный бокал «Фуме де Пулли» урожая 2004 года, которое мы здесь продаем гостям по двести долларов за бутылку. Оно очень приятное, с легким фруктовым привкусом, именно то, что доктор прописал, после тех трех бокалов шампанского «Крюг», которые я осушил на яхте. Сажусь за компьютер, чтобы понять, могу ли я на секунду сконцентрироваться и забронировать места для собственного отдыха. В начале декабря — период затишья перед наплывом клиентов на Рождество — у нас с Кейт недельный отпуск. А мы до сих пор не определились, куда ехать.

На данный момент вероятный вариант — Австралия. Кейт планирует навестить родственников, а я просто не прочь побыть в городе. Соскучился по толпе, потокам машин, уличным кафе. Несомненно, еще один треклятый отель — это последнее место на земле, куда бы нам хотелось попасть. Но иногда это просто неизбежно. Летом мы обычно едем в турне по Европе, стараясь по возможности останавливаться на виллах у друзей, чтобы не заморачиваться с отелями. Но Австралия такая огромная, и к тому же родственники у Кейт только в Мельбурне и на восточном побережье. Значит, придется заказывать проживание в нескольких отелях. У нас имеется скидка в сети отелей, а кое-где мы сможем и вовсе пожить бесплатно. А еще у меня целая куча приятелей, которые могут заселить нас на пару ночей в президентский номер. С этими же ребятами можно посидеть далеко за полночь, попивая бренди и обсуждая перипетии нашей профессии. В прошлый раз, когда мы были в Токио, то попали в настоящий праздник: мы переходили из одного пятизвездочного отеля в другой, и от восхищения прекрасными видами у нас просто дух захватывало. Причем нам не пришлось даже открывать кошельки. С другой стороны, такой отдых практически не дает шансов побыть наедине, к чему мы так стремимся. Большую часть времени мы проводим с друзьями в баре, бездельничаем, вспоминаем старые добрые времена или нарезаем круги по отелю, изображая членов проверочной комиссии. Надо же как-то оправдать наше проживание в роскошных люксах.

Однако сейчас меня больше волнуют другие заботы. Я думаю, что над нашими с Кейт отношениями следует немного поработать. Не уверен, что недельное путешествие по халявной стране автоматически положит конец размолвкам. Сомневаюсь также, выдержит ли моя печень многодневное пьянство, неизбежное при проживании у приятелей. Именно поэтому проблема, где остановиться, серьезно занимает мои мысли. Привыкнув брать с клиентов по две тысячи долларов за ночь и выписывать из отеля людей, чьи недельные счета достигают четверти миллиона, начинаешь и сам терять чувство меры. В прошлое воскресенье я осознал, что собираюсь забронировать номер в одном сиднейском отеле, где комнаты стоят тысячу двести пятьдесят долларов за ночь. А ведь поначалу эта идея казалась мне вполне разумной. В конце концов, тот отель был довольно милый, с хорошим видом на Харбор-Бридж. Когда живешь на одном из самых крутых курортов мира, ты просто обязан проводить отпуск в каком-нибудь месте не хуже. Именно Кейт тогда напомнила мне, что я не олигарх, а десять тысяч долларов, которые я собирался спустить за четыре дня пребывания в Сиднее, — моя месячная зарплата. И кем, спрашивается, я тогда себя возомнил?

Это было перед тем, как она увидела, какую машину я взял напрокат. Знаю, что поступил глупо, но я все-таки мужчина, которому удается по-настоящему сесть за руль всего один-два раза в год. Можете представить, каково это — постоянно водить чертов багги для гольфа? Целыми днями кататься вверх-вниз по острову, по изъезженным вдоль и поперек маленьким дорожкам? Уступать дорогу гостям? Притормаживать, если их дети едут на велосипедах? Забыть о реве настоящего автомобильного двигателя? Забыть о скорости? Не ощущать, как ветер играет с волосами, не чувствовать азарта гонки по свободному шоссе? Быть обреченным вечно разгоняться не больше двадцати миль в час за две минуты? Этого достаточно, чтобы нормальный мужчина почувствовал себя евнухом.

Только представьте: чувствовать себя евнухом и в то же время натянуто улыбаться и аплодировать всем этим большим мальчикам, приезжающим со своими дорогими игрушками — вертолетами, скоростными лодками и катерами за миллион долларов. И не говорите, что на моем месте вы бы отказались взять напрокат «Порше-911 Каррера С» с откидным верхом. Всего-то за восемьсот пятьдесят долларов в день. В тот момент и я думал, что это отличный вариант. У меня есть несколько авиамиль, я мог бы оплатить счет за прокат автомобиля фирме «Херц» по кредитной карте, в итоге затраты не были бы разорительными.

Но мое отсутствие чувства меры и далекие от реальности представления о собственном социальном статусе вызвали у Кейт приступ смеха. Она обзывала меня по-всякому, награждая такими эпитетами, как «печальный» и «жалкий». Ехидничая, спросила, не начались ли у меня проблемы с потенцией, и, войдя в роль доктора, принялась шутливо успокаивать меня, что причин для беспокойства нет и все наладится. Говорю вам, если в начале вечера я и не подозревал, что у меня с этим проблемы, то в конце стал и впрямь ощущать себя чуть ли не импотентом. Действительно, и так почти нулевые шансы сесть за баранку автомобиля, так еще сразу же приходится выбирать что-то умеренное и в рамках бюджета. Господи, а как же романтика? Уже хочется напиться.

Я делаю глоток «Фуме де Пулли» урожая 2004 года и равнодушно рассматриваю, каталог с машинами по умеренным ценам и столь же приемлемые комнаты в отеле. У меня возникает искушение открыть коробку с чаевыми и спустить все восемнадцать тысяч или около того, скопленные за время работы. Да, такую неделю мы бы точно не забыли. Но это сущая мелочь по сравнению с возможностью потратить девяносто восемь тысяч долларов на частный самолет, увозящий тебя куда-то, только потому, что здесь немного ветрено. Или раскошелиться на пятьдесят пять тысяч долларов, чтобы твой брат смог вечером повеселиться. Я тяжело вздыхаю. Иногда так трудно, что не можешь себе позволить образ жизни, к которому ты привык, — но в исполнении других.

Звонит телефон. Я без колебаний хватаю его, с грустью думая, что наша с Кейт мечта превратить это воскресенье в праздник для двоих так и останется мечтой.

— Алло? — Наверное, мой голос звучит подавленно, потому что звонящий дважды переспрашивает мое имя. — Нет, нет, это я. Да, я управляющий. — После долгого выяснения понимаю, что это звонок от имени кронпринца Саудовской Аравии. Выясняется, что тот хочет заказать несколько номеров на нашем курорте.

— Нам нужны две виллы «Гранд-Бич», одна пляжная вилла, одна «Морская» и двенадцать вилл для сопровождающих лиц на четыре дня. Что вы на это скажете? — спрашивает представитель кронпринца.

— Хорошо, — говорю я. — На какое время?

— Следующий уик-энд.

— Уточните время прибытия.

— В этот четверг.

— Посмотрим, что можно сделать. — Я записываю номер телефона и обещаю перезвонить.

— Кто это? — интересуется Кейт.

— Кронпринц Саудовской Аравии.

— Правда? — удивляется она.

— Точнее, один из его помощников.

— Ах вот как, — кивает она, потеряв всякий интерес.

— Мне нужно связаться с Гарри.

Дозваниваюсь до него и приказываю открыть офис и уточнить по компьютеру наличие свободных мест. Судя по голосу, Гарри недоволен — очевидно, слегка пьян. Похоже, я прервал его послеобеденный сон, когда наш красавчик задремал перед телевизором.

— Ничего не получится, — зевает он.

— Сделай так, чтобы получилось, — настаиваю я.

— Послушай, приятель, — повышает тон Гарри, — не дави на меня. У нас нет мест — и баста.

— Меньше всего мне хочется отправлять их в «Один-единственный» или «Времена года», — недовольно вздыхаю я.

— Так есть же еще «Оберой».

— Да все они кучка засранцев. Я их просто ненавижу.

— Знаю, — соглашается Гарри. — Тогда подумай, к кому ты мог бы обратиться.

— Лучше ты подумай, какие чаевые пропадают, — с тоской в голосе продолжаю я.

— И часы.

— Да, и часы, и много других приятных подарков. Так ты уверен, что мы не сможем их разместить?

— Очень трудно разместить такую большую группу. Он не может кого-нибудь вычеркнуть?

— У него вроде тридцать жен и тридцать пять детей. И вообще, не такой он парень, чтобы путешествовать налегке.

— Ну что ж, тогда ничего нет.

— Я понимаю, но…

— Ничего нет, — резко бросает Гарри. — Чем раньше ты поймешь, что этого не будет, тем скорее я вернусь к пиву и просмотру видео, а ты продолжишь пить дорогое вино.

— А откуда ты знаешь, что я пил дорогое вино?

— Старина, ты всегда так делаешь. Сегодня же воскресенье, вечер. А в это время ты всегда пьешь вино.

— Неужели я такой предсказуемый?

— Дружище, у всех есть привычки.

— И именно поэтому кронпринц должен отдохнуть здесь, потому что тогда он приедет к нам еще раз.

— Нет, нет. Отстань и не звони мне больше. Я отдыхаю, смотрю фильм.

— Какой?

— «Чикаго».

— Черт тебя побери! Лучше бы ты смотрел «Звуки музыки».

— Я гей, приятель, а не девочка-подросток, — поясняет Гарри. — Можешь сказать помощнику своего шейха, что мест нет.

— Он же королевская особа.

— Я сейчас же вешаю трубку, — отрезает Гарри и дает отбой.

Звоню помощнику кронпринца и сообщаю ему печальное известие. Он спрашивает, смогу ли я помочь ему, если принц перенесет дату прибытия. И я отвечаю, что это ничего не изменит. Свободных мест на уик-энд не осталось. Помощник просит предложить какую-нибудь альтернативу, и я обнаруживаю, что просто не могу произнести слова «Времена года».

— Так что насчет альтернативы? — настаивает помощник.

— Честно говоря, на земле просто нет другого места, где было бы так же хорошо. — Это мне произносить легко и приятно.

— Я знаю, — отвечает он. — Именно поэтому мы позвонили вам в первую очередь. Но есть ведь что-то еще? С вашей стороны было бы любезно предложить несколько вариантов.

В итоге я все же рекомендую «Времена года», так как знаю, что в подобной ситуации они бы посоветовали обратиться к нам. К тому же недавно мы прекрасно у них отужинали. А с управляющими курортами «Один-единственный» и «Оберой» мы даже не знакомы. Быстро звоню во «Времена года», чтобы они оценили мое великодушие. В ответ слышу бесконечные слова благодарности и комплименты. Закончив разговор, наливаю очередной бокал вина.

Но мне недолго приходится хвалить самого себя за щедрость и любезность по отношению к конкурентам. Дверь приоткрывается, и я вижу голову Бена.

— Я подумал, что глупо звонить в звонок, — оправдывается он, — когда я рядом и могу просто зайти.

— Привет, заходи. Рад тебя видеть, — говорю я, отрываясь от компьютера.

— Любуешься машинами? — спрашивает он, заглядывая через плечо.

— Вроде того, — смеюсь я.

— Представляю, как после нескольких месяцев воздержания ты мечтаешь услышать звук мотора, — говорит он, приглядываясь к изображению «порше».

— Твоя правда, — откликаюсь я.

— А сказать, чего не хватает мне? — заявляет Бен.

— И чего же?

— Реклам.

— Неужто?

— Я так привык их видеть, что мне немного не по себе. А еще я не могу побороть мысль, что реальная жизнь осталась где-то далеко позади. Все случается там, где меня нет.

— Очень скоро это пройдет, — ободряюще говорю я. — Хочешь выпить?

— Не откажусь, — кивает он. — Я знаю, у тебя хороший вкус.

— Мне кажется, твои переживания о реальной жизни скоро пройдут, — прогнозирую я. — К тому же кто сказал, что жизнь в городе, где ты каждый день мотаешься из пункта А в пункт Б и обратно, в вечной суете и сумасшедшей давке, реальнее жизни у нас на острове?

— Гм… я это говорю, — произносит Бен, сделав большой глоток из бокала с прохладным белым вином. — Тут я себя чувствую, будто снотворного наглотался. Все такое однообразное, скучное, один день похож на другой. Поэтому здесь и живется совсем не так весело, как в Лондоне, хотя там смог и все такое. Никакого адреналина. Что здесь может быть интересного, если вся жизнь крутится между поселком и спа-салоном? Вот потому ты и ждешь возможности хотя бы в отпуске погонять на настоящей машине.

— Может быть, — вяло реагирую я. Затем делаю несколько глотков вина. Сегодня я устал как собака и не хочу обсуждать с Беном перипетии моей жизни.

— Зато для детей здесь настоящий рай, — говорит сидящая на кровати Кейт.

— Если бы они у нас были, — хмыкает Бен, выходя через стеклянную дверь, ведущую к пляжу. — Хороший вид.

— Нам нравится, — замечаю я.

— Черт возьми, у вас жилище намного лучше, — заявляет Бен. — Если честно, — добавляет он, поворачиваясь ко мне, — ты мог бы предупредить меня, что это место — сущая дыра для всех, кроме управляющего.

— Так ты и есть управляющий, — подмечает Кейт. — Согласись, твое последнее место работы было не лучше.

— Зато в конце рабочей недели мне было куда поехать.

— Такое возможно и здесь, — продолжает свою аргументацию Кейт.

— Ну и куда?

— Можно на материк. Можно на другой остров. Выбор есть.

— С одного острова на другой? О чем ты толкуешь? — бросает Бен, залпом допивая вино.

— Налить еще? — предлагаю я.

— Еда уже на подходе, — сообщает Кейт. — Я попросила приготовить что-нибудь особенное.

— Особенное, чего нет в меню? — спрашивает Бен.

— Что-то в этом духе, — улыбается она.

— Слава Богу, — вздыхает он. — Я до смерти устал от здешней пищи всего за неделю. Как вы все это выдерживаете, не знаю.

— Да, в чем-то я тебя понимаю, — кивает Кейт.

Бен плюхается на лежак, скидывает туфли на песок и задирает солнцезащитные очки на макушку. Солнце опускается в море. Над головой всего несколько маленьких облачков. Сегодня просто чудный закат.

— А тебе, Кейт, чего не хватает? — спрашивает Бен, пока я подливаю ему вина.

— Ну, с чего начать? — глубоко вздыхает Кейт. — Начну с питания. Здесь нет моих любимых блюд, хотя для кого-то они могут показаться экзотическими: морковного пирога, плиток из мюсли, покрытых йогуртом, хорошего шоколада, колбасы, кокосового йогурта, мороженого «Магнум», картофельных чипсов. Вообще обычной человеческой еды, а не только гостиничных деликатесов. Например, тостов, овощных приправ… много чего.

— Бутербродов с ветчиной, отличных бутербродов с горчицей, — подхватываю я тему разговора. — Громадных, как завтрак крестьянина, черт побери!

— А чашечка хорошего кофе, выпитая в классном магазине, за чтением модного журнала… — мечтательно произносит Кейт. — И журнал еще пахнет краской.

— Давайте тогда вспомним о футбольных матчах, концертах, спектаклях, — смеюсь я. — Хотя мне лично театр никогда особенно не нравился.

— Шопинг, — продолжает Кейт. — Возможность ходить по магазинам. Ох, я уже чувствую, как превращаюсь в одну из «отчаянных домохозяек».

— Отдохнуть от этой надоевшей льняной одежды, — добавляю я.

— Джинсы! — восклицает Кейт. — Каблуки и сумочка. Здесь сумочка мне не нужна. Что я туда положу? Деньги и ключи от дома?

— Еды, которая просто лежит на тарелке, а не собрана в виде башни на общем столе, — добавляю я. — И выпить пинту пива. В настоящем пабе в компании друзей.

— Нижнее белье, — перебивает Кейт. — Все мои бюстгальтеры и трусики серого цвета, а купить сексуальное белье здесь просто негде. О, а еще я бы заглянула в мебельный магазин.

— Мебельный? — удивляется Бен. — О чем ты?

— Не знаю, — улыбается Кейт, качаясь в гамаке. — Хочется быть нормальной семейной парой. Покупать мебель по выходным. Ну, как тебе объяснить? — пожимает плечами она. — Просто жить как все люди.

— Которые ходят по «ИКЕА» и спорят до крика, — язвительно продолжает Бен.

— Как меня тянет поспорить в «ИКЕА»! — с тоской в голосе подхватывает Кейт.

— Выходит, только живя тут, начинаешь по-настоящему ценить радости обычной жизни, — подытоживаю я, стараясь придать оптимизма разговору.

— Скажи это всем кретинам, которые прутся сюда с чемоданами «Луи Вуиттон», частными самолетами, суперъяхтами и дорогущими часами ручной сборки. Именно они — ударники общества всеобщего потребления, — горячится Бен.

— Наверное, ты прав, — пожимаю плечами я.

— Кто хочет немного шампанского «Кристалл»? — объявляет Жан-Франсуа, просовывая голову в раздвижные двери виллы.

— О, привет! — здоровается Кейт, вставая с гамака. — Извини, мы не слышали, как ты вошел.

— Не беспокойся, — отвечает француз. — Кто хочет шипучки? — весело повторяет он, помахивая большой бутылкой «Кристалла».

— Где ты достал ее? — спрашиваю я, зная заранее ответ.

— Наш друг, мистер Георгий, — очень щедрый человек, — улыбается Жан-Франсуа.

— Как мило с его стороны, — добавляет Кейт, опустошая свой бокал для нового напитка.

— Молодец парень, — улыбается Бен, делая то же самое.

Жан-Франсуа присоединяется к нашей компании, и в это время пять или шесть официантов приходят из ресторана с множеством подносов. Несут еду для нашего ливанского пира. Официанты организуют место для празднества прямо возле морского берега: укладывают ковры, устанавливают фонари и расставляют бесчисленные маленькие лакомства и угощения на низкие плоские столики. Чего здесь только нет! Даже, у Бена улучшается настроение, и после ухода официантов он первым хватает арабские хлебцы «пита» и шампур с жареным цыпленком.

— Теперь намного лучше, — говорит Бен, падая на ковер посреди пляжа. — Немного мяса, шампанское и красивый закат вместе с друзьями. Это круче пива и поп-корна в кино, не так ли?

— Ну, — улыбаюсь я, присаживаясь рядом с Беном, — смотря в какое время суток и в какой день недели ты меня спрашиваешь.

— А сейчас?

— Сейчас — да. То, что надо. Шампанское «Кристалл» на закате всегда вне конкуренции. — Мы чокаемся и оба отпиваем по глотку. — Но эта работа выматывает, — признаюсь я. — Нет разницы, дома ты или на службе. Я веду багги домой, льет дождь, и на дороге натыкаюсь на яму. Именно я — человек, который улаживает подобные вопросы. Я иду по поселку, и кто-то хочет поговорить со мной. Я захожу в столовую, и первое, на что я смотрю, — не нужно ли заменить какие-либо лампочки, а если таковые есть, то начинаю выяснять, почему их не заменили. Наконец, я получаю отчет о состоянии ремонтных работ. Еду домой, но встречаю какого-нибудь гостя и предлагаю подвезти его. В общем, я все время исполняю служебные обязанности.

— Бывает работа и похуже, — говорит Бен, отхлебывая немного шампанского. — А есть сигары?

— А Долли Партон всегда спит на спине?

Мы с Беном нюхаем мою довольно внушительную коллекцию сигар, когда звонит телефон на вилле. На фоне музыки я стараюсь не замечать его, но звонят долго и настойчиво.

— Ну что такое? — говорю я, подняв трубку.

— В поселке драка. Полагаю, ты должен приехать, — сообщает Бернар.

— Ты уверен?

— Абсолютно, — говорит он. — Шестеро местных дерутся не на жизнь, а на смерть.

Когда я появляюсь в поселке персонала, обстановка уже немного разрядилась. Но я вижу, что Бернар не шутил. На земле липкие кровавые пятна, разлетевшиеся вдребезги стулья, пара выбитых окон — серьезная была драка. Бернар и Мохаммед доставляют правонарушителей в мой офис. Это жалкая потная кучка туземцев с порезами на лицах и руках. У некоторых порвана одежда, другие выглядят так, как будто кто-то отбивал чечетку на их лицах. Всех шестерых участников драки сегодня же уволят и на пароме вывезут с острова, как только я подготовлю все необходимые документы.

На бумажную работу уходит пара часов. Будь я трезв, все могло бы получиться быстрее. Но в воскресный вечер по-другому не получается.

К одиннадцати часам все собрались на пристани. Включены большие прожекторы, и все уволенные работники стоят в ряд, держа руки за спиной. Ситуация довольно странная, как будто мы собираемся совершить обмен пленными, как в фильме про «холодную войну». Двигатель на пароме для персонала уже работает, извергая в воздух клубы дыма, в то время как совершившие проступок официанты и садовник поднимаются на борт. На пристани собралась целая толпа. Некоторые из присутствующих — чтобы лично увидеть такое массовое увольнение, другие — чтобы попрощаться с Ёсидзи и Анжелой.

Как только уволенные местные горестно взошли на паром, из тени выходит Ёсидзи. За спиной у него дорожная сумка. Ёсидзи пробирается сквозь толпу, жестом приветствуя приятелей. Многие на прощание аплодируют ему. Кажется, он уходит один. Затем, как только японец подходит к парому, в последний раз махая всем рукой, появляется растрепанная Анжела. Она навзрыд плачет и протискивается сквозь толпу, заглушая истошными криками все вокруг.

— Не бросай меня! Не оставляй меня! — причитает Анжела, бросаясь вслед за Ёсидзи и обхватывая руками его колени. — Пожалуйста, не бросай меня!

— Что здесь случилось? — спрашиваю я у Гарри, стоящего рядом. Это не менее надежный источник слухов, чем желтая бульварная пресса.

— Япончик наш осознал, что вне острова их отношения зайдут в тупик, и после обеда признался Анжеле, что бросает ее. Заявил, что будет стремиться к чему-то большему и лучшему.

— А как она?

— Очевидно, немного разнервничалась.

— Вот оно как.

— И очевидно, проплачет целый день или два, перед тем как напьется в баре для персонала и переспит с кем-то еще… вероятно, с ним. — Гарри указывает на Бена. По-моему, Бен идет ко мне. В лучах прожекторов видно, что он держит в руках чемоданы. — Или не с ним, — исправляется Гарри, одновременно со мной замечая чемоданы.

— Извини, старина, — говорит Бен, качая головой. — Я уезжаю. Прямо сейчас. Спасибо, что пригласил меня на работу. — Он протягивает мне руку. — Но я здесь не приживусь. Не вытерплю даже одну неделю, не то что целых два года. Я бы тут рехнулся и в конце концов сбежал отсюда даже вплавь. Тут и в самом деле Алькатрас, старик. Если тебе это по душе, ради Бога, — бросает Бен, махая на прощание рукой и поднимаясь по трапу.

«Эх ты, ублюдок», — думаю я, косясь на него под ослепительным светом прожекторов.

Завтра мне придется искать себе нового заместителя. Хотя не так уж все и плохо. На следующей неделе у нас в гостях известная супермодель, обладательница премии «Оскар», греческий магнат-судовладелец и лучший теннисист в мире. А в моем холодильнике поджидает еще одна охлажденная бутылка шампанского «Дом Периньон». Думаю, это неплохое начало недели.