После декабрьской катастрофы 1941 года под Москвой Вермахт понемногу начал наращивать свой наступательный потенциал. Да, русские решительным и мощным контрнаступлением в декабре сорок первого отбросили ударные части Группы армий «Центр».

Однако и наступление русских вскоре захлебнулось. Страшнейшая мясорубка Ржевской операции зимой 1942 года погубила в лесах и болотах целую русскую армию.

Весной и летом 1942 года гитлеровские войска возобновили наступательные операции на Восточном фронте. Было наконец сломлено ценой огромных потерь героическое сопротивление защитников города-крепости Севастополя. Фельдмаршал Эрих фон Манштейн сказал о них потом в своих мемуарах: «Я склоняю свою седую голову перед мужеством советского солдата и матроса».

Через Ростов немецкая армия вышла на Кубань, в излучину Дона и рвалась теперь к Волге и великому городу на великой реке — Сталинграду. Стоял неимоверно жаркий июль 1942 года.

Русские вели тяжелые арьергардные бои, огрызались изо всех сил, но все же откатывались под натиском Вермахта.

Штаб истребительной эскадры располагался на одном из кубанских хуторов. Домов пять, несколько больших сараев для скота, конюшня, сейчас пустая. Хозяйство было зажиточным, наверное, пока не пришла война… Из местных остались только старики. Сейчас они все ютились в конюшне. Офицеры Люфтваффе все же отличались благородством, в отличие от эсэсовцев, и сохранили жизнь местному населению. Правда, прятавшихся двух раненых красноармейцев добили выстрелами в лицо.

Командир истребительной авиагруппы майор Герман Вольф поспешил в штаб. Там он получил по радио приказ: немедленно вылетать на поддержку своих войск в указанном районе. Подобные приказы в последнее время стали обычным делом. Вермахт наступал по волжским степям столь стремительно, что тяжелая артиллерия поддержки не поспевала следом. Поэтому функции поддержки сухопутных войск и «расчистки» им дороги были возложены на Люфтваффе.

Шестерка «Мессершмиттов-109Ф4» появилась, как всегда, внезапно — в пикировании со стороны солнца. Патрулирующие небо над переправой через Дон русские «яки» были захвачены врасплох. Самолеты русских парами ходили по кругу на высоте полутора тысяч метров на крейсерской скорости, чтобы увеличить время пребывания над охраняемым объектом. С земли картина кружащихся над головой самолетов выглядела успокаивающе. Но лишь на первый взгляд — для не искушенной в тактике воздушного боя пехоты.

На самом деле две четверки Як-1, ходившие на сравнительно небольшой высоте и на малой скорости, не имели никаких шансов против внезапного скоростного удара — излюбленной тактики экспертов Люфтваффе.

— Ich bin Werwolf. Атакую ведущего группы русских истребителей. Бейте остальных. — Майор Герман Вольф движением пальца сбросил предохранительную скобу гашетки на ручке управления самолетом.

— Вас понял, Вервольф.

Легкими движениями ручки управления и педалей Герман Вольф поймал в перекрестье прицела головной истребитель с красными звездами на крыльях и нажал на гашетку. Мотор-пушка MG-151/20, установленная в развале цилиндров двигателя, отозвалась длинной очередью. Дымно-огненная трасса распорола русскому «яку» левую плоскость, а установленные над капотом два пулемета MG-17 прошлись трассерами по фюзеляжу «Ивана». Яркая цепочка попаданий рассыпалась по борту русского самолета. Не ожидавший нападения, летчик так ничего и не успел предпринять. Его объятый пламенем истребитель закрутился в штопоре, но из кабины выбросилась темная фигурка, и вскоре над ней раскрылся белый купол парашюта. Русские летали обычно с открытыми кабинами, чтобы избежать заклинивания сдвижной части остекления. А аварийный сброс фонаря кабины, как на «Мессершмитте-109», был не предусмотрен.

Мимо плоскости «Мессершмитта-109Ф4» майора Вольфа пронеслись сверкающие плети пулеметно-пушечного огня — это Карл Штольц атаковал ведомого пары русских истребителей. Тот сразу же завалился на крыло и камнем рухнул к земле. Его пилот даже не успел покинуть горящую машину.

А два «мессера» — «клинка небесных» — на полной скорости ушли вверх разворотом в сторону солнца. На смену им уже пикировала еще одна пара звена «Der himmlisch Messer».

Еще два «Мессершмитта-109Ф4» барражировали на пару тысяч метров выше — на всякий случай…

Русские, разом потерявшие командира вместе с его ведомым, все же не растерялись. Оставшиеся шесть истребителей начали маневрировать «ножницами», прикрывая заднюю полусферу друг друга. Сунувшиеся атаковать «мессеры» напоролись на весьма точный и яростный ответный огонь.

Огневой контакт длился всего пару секунд, но после этого «Rottenfhurer» второй пары был сбит. На вираже Герман Вольф успел заметить, как объятый пламенем «Мессершмитт» Bf-109F4 выбросил огромный язык пламени из двигателя и завертелся в штопоре. Видимо, очередь краснозвездного Як-1 пробила топливопровод.

На вираже майор Вольф попытался зайти в хвост паре «яков», но те энергичной «горкой» с форсированным разворотом ушли из-под верного на первый взгляд огня! Бело-малиновые дымные трассеры немецких 20-миллиметровых пушек MG-151/20 только зря вспороли воздух. А вот русские пошли в лобовую атаку! Их острые носы, увенчанные хрустально-прозрачными дисками воздушных винтов, озарились яркими вспышками пушек ШВАК калибра двадцать миллиметров, установленных в развале цилиндров двигателей и стреляющих через втулку винта. Синхронные пулеметы ШКАС, установленные в амбразурах капотов, «добавили огоньку».

Герман Вольф едва успел уйти переворотом через крыло — огненные плети изорвали в клочья воздух над угловатой кабиной «мессера».

— Zum Teufel! — К черту! — Вольф ушел набором высоты в сторону солнца. Да, за прошедший год русские научились воевать и их летное мастерство существенно возросло. Но им по-прежнему недоставало агрессивности. А расчетливыми русские вообще никогда не были.

В отличие от летчиков-истребителей Люфтваффе, майор Герман Вольф свою задачу выполнил — атаковал и сбил два «яка». Этим он отвлек на себя истребители русских, которые прикрывали переправу через Дон. По ней большевики отступали к Сталинграду под натиском отборной Шестой армии генерала Паулюса.

Теперь — очередь «Юнкерсов-87» отработать по цели.

— «Адлер-1», я — Вервольф, прием.

— «Орел-1» на связи, — раздался в наушниках голос Дитриха фон Зальца.

— Работайте по наземной цели, русским сейчас не до вас.

— Понял.

Три девятки пикирующих бомбардировщиков выстроились в круг над целью. Снова повторилась одна и та же картина, за год с лишним виденная и проклинаемая русскими не раз. С душераздирающим воем, свалившись на крыло, сорвался в пикировании «Юнкерс-87». Они были загружены под завязку: по одной 250-килограммовой фугасной авиабомбе под фюзеляжем и по четыре 50-килограммовых осколочных бомбы под крыльями. Вот из-под фюзеляжа вываливается черная чушка 250-килограммовой бомбы, пикировщик «переламывает» нисходящую траекторию и, натужно ревя мотором, уходит вверх. Внизу, на переправе, взметается фонтан взрыва, разметывая людей, повозки и технику.

Заполошно трещат зенитки, усеивая небо облачками разрывов, но их слишком мало и плотность огня мала — не может помешать пикирующим бомбардировщикам с характерным обратным изломом крыльев и массивным неубирающимся шасси.

Один за другим заходят на цель и кладут бомбы «адские птицы» Люфтваффе. Внизу — ад. Горит техника, ударные волны взрывов и осколки бомб выкашивают пехоту и беженцев. Переправа русских уничтожена.

— Das Ziel treffen!

— Gut!

Но это еще не все. Тройка «Юнкерсов» Ju-87D заходит на зенитную батарею и залпом сбрасывает по четыре оставшихся осколочных бомбы. Русские зенитки уничтожены, но и один из немецких пикировщиков превращается в гигантский факел.

— Zum Teufel! — К черту! Еще один заход — не щадить никого!

«Юнкерсы-87» снижаются до бреющего полета и расстреливают людей на обоих берегах разрушенной уже переправы, на дороге. Свинцовые плети крыльевых пулеметов хлещут по беззащитным беженцам. Пилоты пикировщиков сбрасывают оставшиеся мелкие бомбы прямо на головы беззащитным людям.

— Еще заход! — рявкает майор Дитрих фон Зальц, командир группы пикирующих бомбардировщиков.

Но внезапно прямо перед носом ведущего пикировщика оказывается «желтоносый» «Мессершмитт-109Ф4» с оскаленным волком на борту кабины.

— Nicht schiessen! — Не стрелять! Wir sind deutsche Soldatn! — Мы — немецкие солдаты, а не палачи! Дитрих, это же ведь гражданские!

— Убирайся отсюда, Герман, — на этой войне нет гражданских! Они все — большевики! Убирайся, иначе я собью тебя!!!

Вне себя от ярости, Дитрих фон Зальц ударил по самолету своего друга — теперь уже бывшего друга. Но Герман был начеку: он успел резко уйти вниз, а потом с разворота зайти в хвост пикировщику Дитриха фон Зальца. Его кормовой стрелок повел стволом турельного пулемета, но «достать» «Мессершмитта» не мог. Герман Вольф находился в «мертвой зоне» обстрела.

— Nein! — Майор Герман Вольф нажал на гашетку, и пулеметно-пушечные очереди прошили воздух перед острым носом пикировщика.

Тот медленно, словно нехотя отвернул.

— Ты заплатишь за это, чертов чистоплюй!

Они возвращались на аэродром в гробовом молчании.

Майор Герман Вольф знал: он поступил правильно. Вторая мировая война была более жестокой, чем Первая, но, по его мнению, никто не имел права множить эту жестокость. Герман Вольф был солдатом и выполнял приказ, как и многие сотни офицеров и солдат Вермахта. Он вступал в воздушное единоборство с русскими летчиками — опасными противниками, которые сражались до конца с отчаянной смелостью и великолепным мастерством. Он побеждал их, потому что это был его долг. Герман Вольф каждый раз перебарывал свой страх в бою, потому что не боится только глупец или сумасшедший. Но майор Вольф всегда искал равного себе противника или более сильного, иначе он перестал бы уважать себя.

Да, у русских в начале войны были в основном устаревшие самолеты, но даже на «Ратте», истребителе И-16 или «Чайке» русские асы могли успешно противостоять «Мессершмитту».

А если приходилось штурмовать — то только военные объекты.

Майор Герман Вольф никогда, ни в Польше, ни во Франции, ни здесь, в России, не «развлекался» тем, что атаковал беженцев на дорогах или беззащитные села, как другие «сверхчеловеки». Он считал это трусостью. Для осознания собственного превосходства Герману Вольф нужна была победа над противником — и только. Он уважал своих врагов за их смелость, мастерство и упорство.

На аэродроме Германа Вольфа уже ждали. Едва только приземлился его истребитель, к стоянке подкатил похожий на металлический гроб полугусеничный бронетранспортер. Из него резво выбрались и рассыпались вокруг два отделения автоматчиков в своей устрашающей черной форме. Из «Кюбельвагена», приехавшего вместе с бронетранспортером, вылез штурмбаннфюрер и подошел к истребителю. Блеснув моноклем, он поправил черную фуражку со скалящимся черепом и положил руку на расстегнутую кобуру.

— Герман Вольф?

— Так точно, господин штурмбаннфюрер. — Майор-летчик спрыгнул с крыла своего истребителя и расстегнул ремни подвесной системы парашюта и шлемофон.

— Вы арестованы, сдайте оружие.

Два рослых эсэсовца с закатанными по локоть рукавами черных гимнастерок заломили Герману Вольфу руки за спину.

— В бронетранспортер его!

Герман очнулся на холодном цементном полу. Камера, в которую его бросили, была абсолютно голой, не было даже соломенного тюфяка. Только в углу в бетонном полу — дырка для естественных надобностей. Сколько он провел в этой камере, Герман Вольф не помнил. Все тело разрывалось от боли. Били его умело и расчетливо — так, чтобы вызвать максимальную боль, но ничего не сломать. Били часа четыре кряду, летчик думал, что он попросту не выдержит и потеряет сознание от болевого шока. Но палачи у него попались умелые. Когда Герман Вольф терял сознание, его окатывали водой из ведра и снова начинали бить — еще четыре или пять часов подряд.

После этого его, оборванного и измученного, продержали в камере около трех суток. Герман Вольф бредил и уже не понимал, где находится и сколько времени прошло с начала этой пытки.

Горячечный бред прекратил поток ледяной воды, которой летчика, теперь уже бывшего, окатили из ведра два эсэсовца. С промежутком в несколько секунд «водные процедуры» повторились. Потом его грубо вытащили из камеры и поволокли по полутемному коридору.

И вот он предстал, жалкий и избитый до полусмерти, перед старшими офицерами Вермахта, СС и Люфтваффе.

Это был Kriegsgericht — Военный трибунал. Возглавлял его тучный оберстлейтенант, постоянно потевший в своем мундире и вытиравший щеки и лысину клетчатым носовым платком. Разбирательство было скорым.

— Герман Вольф, вы признаете, что открыли огонь по бомбардировщику Дитриха фон Зальца и тем помешали ему выполнить атаку наземной цели?

— Это была колонна беженцев, ищущих спасения, герр оберст.

— Zum Teufel! — К черту! На этой войне нет гражданских! Они все — большевики! — побагровел оберстлейтенант. — Герман Вольф, вы признаетесь виновным в нарушении воинской дисциплины и предательстве! Вы лишаетесь всех воинских наград и званий и приговариваетесь к смертной казни! Но, учитывая ваш отличный послужной список, повешение заменяется расстрелом! Привести приговор в исполнение — немедля!

Судьба заглянула в стальные глаза Германа Вольфа жуткими черными зрачками дульных срезов. Более он ничего не мог сделать — лишь умереть достойно.

Офицер, который был при солдатах расстрельной команды, бросил под ноги приговоренному пачку папирос и спички. Герман Вольф прикурил и жадно затянулся. Последняя радость — последнее, что ему осталось… Герман вдруг усмехнулся. По злой иронии судьбы пачка сигарет оказалась из серии «Die Helden an der Luftwaffe» — «Герои Люфтваффе». На этой был изображен покойный ныне Эрнст Удет. «Скоро я присоединюсь к нему», — подумал приговоренный к смерти летчик.

Герман Вольф отказался от повязки на глаза и теперь стоял возле кирпичной стенки, покрытой пулевыми выбоинами, и смотрел прямо вперед — на отделение солдат с винтовками «Маузер-98К».

Появился капеллан, но Герман отрицательно мотнул головой. Священник лишь вздохнул и, молча осенив приговоренного крестным знамением, удалился.

Офицер встал рядом со своими солдатами.

— Achtung!

Расстрельная команда щелкнула каблуками начищенных сапог.

— Nach laden!

Солдаты синхронно лязгнули затворами винтовок.

— Zielen auf!

Также синхронно винтовки вскинули к плечу.

— Feuer!

Герман Вольф постарался не зажмуриться, когда грянул слитный залп восьми стволов. Этот миг просто выпал из сознания бывшего майора Люфтваффе.

Прошла долгая, тягучая, секунда, шевелившая «ветерком смерти» волосы на посеребренном войной виске…

Офицер достал из нагрудного кармана вчетверо сложенный листок и, развернув его, начал читать:

— Преступник и трус Герман Вольф! Наш милостивый фюрер дарует тебе жизнь и возможность смыть свою тяжкую вину кровью! Ты направляешься в пехотный штрафной батальон, чтобы сражаться не во славу Рейха, ибо этого ты недостоин. А за свое жалкое существование — это тебе ближе и понятнее!.. Любое неповиновение карается расстрелом на месте!