Книга: Последний вираж штрафбата
Назад: Глава 9
Дальше: Примечания

Глава 10

Самолет Бориса Нефедова подбили, когда он пытался спасти молодого неопытного летчика. В кабине «Яка» раздался оглушительный хлопок. Перед глазами Бориса разлетелся сноп искр. На какую-то долю секунды он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что падает. Никак не удавалось вывести беспорядочно кувыркающийся самолет из штопора. Прыгать нельзя — внизу немцы!
Из-под приборной доски на лицо пилота брызгало горячее масло из поврежденного маслорадиатора. Осколки разбитых летных очков впились в кожу. Кровь, смешиваясь с маслом, бурой обжигающей жижей заливала правый глаз.
Вдобавок из-под капота двигателя стали выбиваться языки пламени. Огонь быстро подбирался к кабине. Борис прекрасно знал, что фанерные самолеты сгорают за считаные минуты…
Когда до земли оставалось примерно метров триста, он предпринял последнюю отчаянную попытку спастись — снова отжал ручку управления на вывод и одновременно несколько раз двинул до отказа и обратно рычаг сектора газа.
И о, восторг! Машина словно нехотя отозвалась на приказы человека. Гибельное вращение начало замедляться. «Як» медленно, страшно медленно, поднимал свой нос. Через пробоины в фонаре быстро вытягивало заполнивший кабину удушливый дым…
Выровнять истребитель удалось уже над самой землей. Борис глянул на приборы — высота всего сто метров!
Теперь необходимо восстановить ориентировку и взять курс на родной аэродром. Зажав коленями ручку управления, Борис рукавом вытер кровь и масло с лица, достал из-за голенища сапога карту, нашел знакомый ориентир, взял азимут. Теперь, когда направление к дому ясно, главное до него дотопать.
А между тем длинные языки пламени уже лижут плексигласовый фонарь кабины. Но пока не перетянул линию фронта, остается потихоньку поджариваться. Впрочем, его не собирались оставлять в покое…
Неприятельские истребители рассчитывали добить вышедшего из боя русского, который, как раненый зверь, оставляющий на снегу кровавые следы, волок за собой длинный шлейф черного дыма. И все же Нефедову удалось оторваться от них в облаках.

 

Когда преследователи отстали, летчик подбитого «Яка» сделал горку. Последующим глубоким скольжением ему удалось немного сбить пламя. Возможно, теперь удастся привести машину домой.
Но у самой линии фронта пожар охватил кабину. Вокруг огонь и дым. А ведь с момента повреждения самолета прошло чуть более десяти минут. Пламя все больней хватало за лицо. Борис инстинктивно закрывался от него, и оранжевые языки начинали лизать его руку. Горели крылья, хвостовая часть фюзеляжа. Бьющий из-под капота факел, резвясь и издавая довольный гул, быстро доедал фанерную основу самолета. В любую секунду истребитель мог вспыхнуть полностью и огромным костром обвалиться вниз…
Борис выключил двигатель, притянул ремнями себя потуже к креслу. Хорошо еще, что ветер был попутным, а то бы «Як» плюхнулся прямо на немецкие окопы. Истребитель проскочил над головами сидящих в траншее гитлеровских пехотинцев так низко, что, будь у него выпущены шасси, колесами бы проехался по каскам некоторых солдат.
Приземлившись «на брюхо», «Як» поднял столб земли и пыли. Самолет потащило по изрытой воронками нейтральной полосе к подбитому немецкому танку. Столкновение обещало быть предельно жестким. Но тут, угодив носом в какую-то яму, ястребок встал вертикально и перевернулся. Борис оказался висящим вниз головой на привязных ремнях. Заело чертов замок и никак не удавалось освободиться от ремней. Потрескивала горящая фанера, из-за дыма ничего не было видно; от запаха гари кружилась голова; откуда-то сверху на щеки и шею Нефедову капала обжигающая жидкость.
Вдобавок ко всему опомнившиеся немцы начали закидывать упавший истребитель минами и бить по нему из пулемета. «Вот так фокстрот! — с досадой подумал Борис. — Меня, летчика, на земле убивают!» Достав пистолет, он начал стрелять в остекление фонаря, чтобы наделать в нем побольше дырок, куда мог бы выходить скопившийся в кабине дым, а заодно в надежде, что выстрелы услышат свои. И вскоре Нефедов действительно разобрал сквозь треск и гул пожара чей-то голос:
— Эй, летчик, ты жив?
— Пока еще да! — радостно крикнул Борис. — Братцы, скорее выручайте! Из ремней не могу освободиться.
— Ух, как горишь! — ответили ему снаружи. — Сейчас подмогнем.
На выручку Нефедову подоспели разведчики держащего оборону на этом участке фронта пехотного батальона.
Штыками и прикладами они отломали кусок обшивки борта, разрезали привязные ремни и за руки вытащили летчика из самолета.
И тут Борис вдруг увидел, что его спасители… негры! Только одеты они в форму советских пехотинцев. Один из чернокожих солдат, растянув огромные губы в широкой белозубой улыбке, на радостях с рязанским акцентом завел песню про Катюшу, которая выходила на берег крутой. В руках он вместо автомата держал копье с пучком травы возле наконечника. Его товарищи, тоже не обращая внимания на обстрел, подхватили знакомый куплет. Вдруг оказалось, что звук, который Борис принял за тарахтенье пулеметов и грохот пушек, на самом деле треск цикад и воинственный бой ритуальных барабанов.
— Где я? — ошарашенно спросил Нефедов у танцующих.
— В Африке! — продолжая отплясывать странный танец и махать в такт своим прыжкам копьем, ответил ему один из афропехотинцев Красной армии.
Борис оглянулся и только теперь заметил, что вокруг ярко-зеленой колышущейся массой простираются экзотические джунгли с пальмами и лианами. «Вот так промашка вышла! — подумал он. — И как это меня только угораздило из Приволжских степей на другой континент истребителем перемахнуть!»…
…Бориса разбудил тревожный телефонный звонок. Открыв глаза, он некоторое время пытался, как говорят в авиации, «восстановить ориентировку». Сообразив, что он дома, в своей кровати, Нефедов с облегчением перевел дух и восхищенно матюгнулся.
— Фу-у ты! И приснится же такое!
И только после этого Борис потянулся к настойчиво дребезжащему телефонному аппарату.
— Интересно, кому это богом забытый отставник так срочно понадобился в три часа ночи? — сурово произнес он в трубку.
Девушка на другом конце провода скомканно назвала его по имени-отчеству и взволнованно сообщила:
— С Игорем что-то нехорошее случилось.
Забыв представиться, она стала торопливо рассказывать, что проснулась среди ночи от сильного удара в балконное стекло. Вышла на балкон, а там окровавленные перья повсюду. Оказалось, странная лесная птица врезалась в окно ее квартиры.
— Это плохая примета. Он же летчик.
— А вы кто такая, сударыня?
— Я невеста Игоря. Разве он вам обо мне не рассказывал? У нас уже и кольца куплены. Знаете что — приезжайте. Вы должны как отец потребовать, чтобы мой папа сказал вам правду об Игоре. Мне он не говорит. Ссылается на секретность его задания. Но он же начальник Игоря и должен знать, где находится его подчиненный. Я уверена, что он знает что-то важное, но молчит.

 

Менее чем через час Борис подъехал на такси к указанному дому. К выходящему из «Волги» пятидесятилетнему мужчине подбежала миниатюрная миловидная девушка.
— Вы отец Игоря? Я Марина.
Борис осторожно пожал протянутую ему миниатюрную ладошку и не смог сдержать нежной улыбки при виде этого трогательного существа, похожего на взъерошенного воробушка.
По дороге в дом девушка взволнованно рассказала, что не доверяет своему отцу, который пытается убедить ее, что Игоря задержали обычные командировочные дела.
— Он обязательно позвонил бы мне, если бы задерживался.
Борису передалось волнение неожиданно обнаружившейся невесты сына. Тем не менее он попытался ее успокоить. Ведь с момента отлета Игоря прошло всего три дня. Срок небольшой. Экипаж могли внезапно перебросить на новое задание. В военной авиации это обычное дело. Да и не отовсюду можно позвонить родным и любимым.
— Нашего брата-летуна порой в такие края заносит, где люди до сих пор как при царе горохе живут. Так что, Мариночка, думаю, вы напрасно подозреваете своего отца.
Однако уже через пять минут разговора с начальником Игоря Борис полностью разделял подозрения его дочери. Нефедову-старшему показалась крайне неприятной манера генерала говорить о своем подчиненном с равнодушием человека, потерявшего что-то несущественное, о чем хочется поскорее забыть, дабы не портить себе хорошее настроение.
Действительно, удачно избавившегося от неподходящего зятя генерала теперь беспокоило только одно: как быть с дочерью? Ведь она уже не маленькая девочка, которую можно успокоить, купив ей более красивую куклу взамен утонувшей в фонтане. А тут еще папаша отправленного в тартарары лейтенанта так некстати заявился. Кто его звал?! Мрачный, из-под кустистых бровей взгляд Скулова перебегал с дочери на ее спутника. Нефедов физически ощущал исходящую от хозяина дома враждебность.
Борис вдруг поймал себя на том, что ему знаком этот крепкий подбородок, словно выдолбленный из куска гранита. Где-то он его уже видел. «Анархиста» охватило предчувствие неожиданной разгадки странного дежавю.
В это время Георгий Иванович на грани вежливости потребовал, чтобы незваный гость покинул его дом:
— Ничем не могу вам помочь. Операция, в которой участвовал ваш сын, является секретной. Если от него не будет никаких вестей в течение трех месяцев, вы вправе сделать официальный запрос в Министерство обороны…
Борис вскинул голову и дерзко улыбнулся невысокому широкоплечему человеку. При этом указательным пальцем он потрогал себя за подбородок в том месте, где на лице генерала имелся шрам.
— А ведь мы знакомы. Вон какая у вас отметина от нашей прошлой встречи осталась. А зубы, гляжу, вставили. Как настоящие! Фарфоровые, что ль?
Генерал запнулся и с минуту молчал. Потом его горбоносое лицо растянулось в натужной ответной улыбке, голос изменился — стал вкрадчивым.
— Это хорошо, что ты меня узнал, гражданин «Анархист». Я-то тебя почти каждый день вспоминаю, когда бреюсь перед зеркалом… Откровенно говоря, давно мечтал свидеться.
Генерал сложил руки за спину и принялся покачиваться на каблуках.
«Вот нервы! — подумал Нефедов. — Другой бы рявкнул на меня. А этот снисходительной улыбочкой отделался. Нет, перед тобой не дубоватый служака с предсказуемыми рефлексами, а очень хитрый человек. Чувствуется школа Артура Тюхиса».
— Ну-ка, дочка, выйди, — попросил Марину Скулов, — мне со старым знакомым по душам поговорить надо.
Когда девушка вышла, Скулов, более «не валяя Ваньку», напрямик заявил Нефедову:
— Неужели ты еще надеешься, что я хоть пальцем пошевелю ради спасения твоего отродья?
Нефедов опустил голову:
— Как отец прошу: скажи, где мой сын. У тебя ведь тоже дочь, и она любит моего Игорька. Это наши с тобой старые счеты, почему должны страдать дети?
— Любит! — издал возмущенный рык генерал и рубанул остро сложенной ладонью воздух у своего морщинистого горла. — Да твой выродок вот где у меня был! Выскочка, пробка, пустоцвет! Заморочил голову моей дочери ради карьеры и думал, что в дамки прошел. Но я ему крылышки его шустрые подрезал. Жаль, что паренек так и не узнал, что родному папочке обязан тем, что могилкой ему стала чужая земля.
В столе Скулова под пачкой леденцов, которые он в последние месяцы сосал по совету своего доктора, пытаясь меньше курить, лежала вчерашняя сводка. В ней черным по белому было сказано, что самолет, в экипаж которого входил лейтенант Игорь Нефедов, пропал в воздушном пространстве далекого африканского государства. Учитывая, о какой стране шла речь в сообщении, это было равносильно исчезновению бомбардировщика в черной космической дыре. Но Скулов не посчитал нужным показать посетителю это сообщение. Пытка неизвестностью куда как страшнее трагической новости.
— Нам не о чем больше говорить, уходи, — мстительно бросил генерал стоящему перед ним с темным лицом понуро сгорбившемуся человеку. Он знал, что спустя годы нанес ему гораздо более болезненный удар, чем ответный тычок кастетом по подбородку.
И вдруг дверь распахнулась, и в кабинет вбежала Марина.
— Ах, вот как! Значит, ты решил избавиться от Игоря, чтобы выдать меня за своего дипломата. Тебе мало, дядя Жора, что ты погубил мою мать!
Грозный генерал растерялся перед этой маленькой, хрупкой девчонкой. Он всегда уступал под напором железного характера дочери и больше всего боялся, что когда-нибудь она узнает правду о матери. Тем сильнее его потрясли ее слова. Окончательно Георгия Ивановича добили строки предсмертной записки жены, которые процитировала дочь. Как она могла прочитать ее, было непостижимо, ведь записка хранилась в служебном сейфе генерала.
— Я навсегда ухожу из дома, — между тем жестко заявила Марина. — И не смей искать меня. У тебя есть три минуты, чтобы хоть частично искупить свою вину.
Скулову пришлось откровенно рассказать о том, что произошло с Игорем, ведь, в противном случае, он мог потерять главное, что у него было — любимую дочь.
— Спасательная операция действительно невозможна из-за вероятных политических осложнений, — оправдывался генерал.
— Ты обязан что-то придумать! — потребовала дочь.
Генерал затравленно взглянул на нее, потом перевел взгляд на Нефедова и нехотя проговорил:
— По моим данным, тамошними ВВС командует ваш старый знакомый. Правящий страной диктатор ему доверяет. Поэтому только вы сами можете спасти своего сына.
Генерал пообещал, что поможет Нефедову с документами, валютой и подскажет, как найти нью-йоркскую контору, вербующую наемников для армии Президента Моргана Арройи.
— Когда увидите Игоря, передайте ему, что мы будем встречать его вдвоем. Пока никто не знает, что я беременна. Но ему это известие сейчас необходимо. Оно придаст ему сил. А в том, что вы найдете Игоря живым и вернетесь с ним, я не сомневаюсь.
Начался дождь. Борис настоял, чтобы вышедшая проводить его без зонта Марина вернулась домой. Нефедов довел ее до чугунной калитки, по-отцовски нежно поцеловал в щеку. Сам же в ожидании заказанного такси укрылся под нависающими над чугунной оградой ветвями. Подняв воротник плаща, старый летчик задумчиво смотрел на проясняющееся вдали небо. Где-то в той стороне находилась далекая и загадочная африканская страна, куда судьба занесла его сына. Выходит, необычный сон был в руку. Борис чувствовал, что ему предстоит самая опасная и необычная в его жизни боевая командировка…

notes

Назад: Глава 9
Дальше: Примечания