Глава 28 «Умение» в русской военной истории
История русского и российского военного искусства знает немало как славных побед, так и горьких, а подчас и позорных поражений. Но что бросается в глаза в первую очередь, так это то, что победы над превосходящими силами русские одерживали только в войнах со всевозможными «дикарями»: монголами, турками, персами и прочими «азиатами». А во всех боях с «европейцами», как выигранными, так и проигранными, русская армия имела довольно значительный перевес. Вот, например, наиболее известные победы русской армии.
Ледовое побоище – 1242 г., 15—16 тысяч русских воинов Александра Невского побеждают 10—12 тысяч воинов Ливонского ордена.
Ведрошь – 1500 г., 40 тысяч русских воеводы Щеки побеждают 30—35 тысяч литовцев князя Острожского.
Эрестфер – 1701 год, 17—20 тысяч русских генерала Шереметьева побеждают 3—5 тысяч шведов.
Гуммельсгоф – 1702 год, 30 тысяч русских генерала Шереметьева побеждают 6—7 тысяч шведов.
Полтава – 1709 год, 42—60 тысяч Петра Первого громят 12—25 тысяч шведов Карла XII.
Гросс-Егерсдорф – 1757 год, 54—55 тысяч русских фельдмаршала Апраксина побеждают 22—25 тысяч пруссаков фельдмаршала Левальда.
Пальциг – 1759 год, 40 тысяч русских генерала Салтыкова разбили 25—28 тысяч пруссаков генерала Веделя.
Кунерсдорф – 1759 год, 60 тысяч русских и австрийцев генерала Салтыкова громят 48 тысяч пруссаков Фридриха Великого.
Адда – 1799 год, 43 тысячи русских и австрийцев Суворова побеждают 28 тысяч французов генерала Моро.
Нови – 1799 год, 54 – 65 тысяч русских и австрийцев Суворова побеждают 38 тысяч французов генерала Жубера (затем Моро).
А вот некоторые из проигранных русскими сражений:
Сирице – 1501 год, 4—12 тысяч ливонцев магистра Плеттенберга громят 40-тысячную русскую армию.
Псков – 1502 год, 3—15 тысяч ливонцев Плеттенберга побеждают 60—90 тысяч русских под командованием воевод Щеки и Шуйского.
Орша – 1514 год, 80 тысяч русских под командованием воевод Голицы и Челядкина терпят поражение от 35 тысяч литовцев и поляков князя Острожского. По литовским данным, 30 тысяч русских убито, остальные попали в плен.
Тверь – 1609 г, 25-тысячное русско-шведское войско Скопина-Шуйского терпит поражение от поляков пана Зборовского (менее 10 тысяч человек).
Клушино – 1610 год, 30-тысячное русско-шведское войско князя Дмитрия Шуйского было разгромлено 4—12-тысячным отрядом гетмана Жолкевского.
Конотоп – 1659 год, 150-тысячное войско воеводы Трубецкого потерпело поражение от 60-тысячной польско-татарской армии Выговского.
Нарва – 1700 год, 34—42-тысячное войско было разгромлено 8—12-тысячной шведской армией короля Карла XII.
Весь этот перечень, кстати, далеко не полный, побед и поражений русской армии вроде бы наглядно показывает, что, по крайней мере, до конца XVIII века русские генералы и не пытались сражаться «не числом, а умением». Напротив, их не спасал от разгрома даже значительный, иногда чуть ли не тридцатикратный численный перевес над противником.
Есть, правда, одно но… На самом деле более или менее достоверными сведениями о численности русской армии в сражениях мы располагаем, лишь начиная с XVIII века. До этого имеются в лучшем случае сведения из противоположного лагеря, а весьма часто нет и этого.
А теперь немного скучной статистики. К 1000 году все население Киевской Руси составляло около 2 миллионов человек. К концу XVII века население России составляло 4,8 млн. человек, плюс к этому 0,8 млн. в присоединившейся Левобережной Украине. Много это или мало? Для сравнения: население Англии в 1340 году – 3—4 млн. человек, Франции – 10 млн. человек. К началу XVI века во Франции жило уже 15 млн., в Германии – 11 млн., в Италии – свыше 10 млн. К концу XVII века численность населения Речи Посполитой даже без Украины насчитывала почти 12 млн. человек. По большому счету, если кто в Европе и мог воевать числом и большой кровью, то не Русь и не Россия. При этом надо помнить, что уже тогда территория России превышала размерами всю Европу, вместе взятую. А это, помимо прочего, означает огромную протяженность границ, которые, кстати, надо прикрывать военной силой, поскольку соседи Руси были далеко не паиньками. Даже сейчас максимальная численность армии, которую может себе позволить иметь государство без ущерба для экономики, не превышает 1% от численности населения. В военное время при всеобщей мобилизации можно довести численность армии до 7—10%, но это окажется невыносимым бременем для государства. Советский Союз, например, даже в самые тяжелые времена Великой Отечественной войны при почти полном прекращении невоенного производства и призыве в армию сотен тысяч женщин не имел Вооруженных сил, превышающих 12 млн. человек, что от населения в 200 млн. к началу войны составляет лишь 6%. Но Русь и Россия в X—XVIII веках никак не могла поступать так же. Сомнителен даже 1%. Опять же для сравнения. О каких десятках и сотнях тысяч русских воинов может идти речь в войнах X—XVII веков, если куда более многолюдные европейские страны в то же самое время с трудом выставляли на поле боя 10—15 тысяч бойцов?
Каким образом русские могли в каждом сражении против поляков иметь многократный численный перевес, если население Польши в то время вдвое превышало население России? При том, что военная система в обеих странах была практически идентична. Пора, наконец, понять, что ливонские и польские хроники о «величайших победах» всевозможных магистров и гетманов над «русскими полчищами» имеют ту же основу, что и «миллионные армии персов» в греко-персидских войнах. Огромная территория России создавала впечатление очень большой численности русских. Но как раз этого-то и не было. И даже не это главная причина малой численности русских воинов. Дело в том, что на Руси практически до Петра Великого и не было массовых армий. Русское войско было небольшим по численности, но состоящим из профессионалов своего дела. Это либо дружинники русских князей, либо, в более поздние времена, дворянская конница и стрельцы.
Только к середине XVII века русская армия стала более-менее многочисленной. По штатному расписанию Разрядного приказа в ней числилось: 16 стрелецких полков (16 900 человек), 38 солдатских полков (59 200 человек), 25 рейтарских полков (29 800 человек). Плюс к этому дворянская конница (9700 человек). Ну и, разумеется, всевозможные иррегулярные части казаков, татар и калмыков, которых вряд ли могли собрать одновременно 10—15 тысяч. Итого, регулярного войска – 115 тысяч человек. Оговоримся еще раз – по штату.
Истинная численность стрельцов, например, была примерно вдвое меньше. В общем, можно полагать, что реальная общая численность русского войска в середине XVII века не превышала 60—70 тысяч человек, да и то вместе с больными и командированными, притом это отнюдь не только полевые войска, а вообще вся русская армия вместе с гарнизонами, которых на огромную Россию было нужно немало. Для сравнения скажем, что как раз в это время в Европе полыхала Тридцатилетняя война, так что в 1633 году армия Священной Римской империи насчитывала свыше 100 тысяч человек в строю. Франция в 1635 году выставила 130 тысяч солдат только для боевых действий.
И еще раз о русских. Если кто-то думает, что вышеупомянутая армия России – это войска мирного времени, то он глубоко заблуждается. Вот перечень войн, которые вела Россия в XVII веке:
1632—1634 гг. – Русско-польская война.
1654—1656 гг. – Русско-польская война.
1656—1658 гг. – Русско-шведская война.
1658—1666 гг. – Русско-польская война.
1667—1700 гг. – Русско-турецкие войны.
Затем наступает XVIII век. Тут же начинается Великая Северная война. К началу этой войны регулярная армия России насчитывала примерно 115 тысяч человек (79 тысяч штыков пехоты, 42 тысячи кавалерии) да плюс гарнизонные войска – около 60 тысяч человек.
Но опять же – много это или мало? Для России того времени очень много. Практически все мужское население призывного возраста либо служило в армии, либо работало на армию. А вот для сравнения. В битве при Мальплаке 11 сентября 1709 года армия французов насчитывала 95 тысяч человек, а армия их противников (австрийцев и англичан) – 110 тысяч человек. Общие же силы сторон вполне могли насчитывать вдвое и втрое больше солдат, чем присутствовало на поле сражения. Но это к слову.
Да, в Великой Северной войне Петр Великий одержал победу над королем Швеции Карлом XII за счет численного превосходства русской армии. Как бы ни была относительно мала численность русских солдат, шведов было еще меньше. Но победа под Полтавой была тем не менее абсолютной и несомненной. Шведская армия просто перестала существовать. Не помог даже гений короля Карла XII.
Вообще в XVIII веке русским «везло». В каждой из войн с европейским противником они имели перед собой очередного великого полководца: Карл XII, Фридрих II, Моро, Наполеон Бонапарт. Причем, что интересно, события каждый раз разворачивались примерно одинаково. Сначала сей военный гений одерживал ряд выдающихся побед над различными европейскими армиями, завоевывал великую славу, входил в анналы истории.
Затем появлялись русские… Итог каждый раз был одинаковым. Западные историки садились и долго-долго думали, придумывая причины, по которым очередной великий полководец с Запада проиграл «русским варварам». Вот и получается, что Карла XII раненая нога подвела, Фридриха II русские трупами закидали, наполеоновскую армию просто вши заели, а Гитлера победили «генералы Грязь и Мороз» вместе со вшами. Да и его «русские трупами закидали». О Гитлере поговорим чуть позже, а теперь вернемся в XVIII век.
В Семилетнюю войну армия России, выставленная против Фридриха II, насчитывала около 94 тысяч человек по списочному составу, но из них необходимо вычесть 12 796 больных и 15 726, находившихся в командировках. Итого, остаток 65 тысяч человек. Кстати, общая численность полевых войск русской армии была не намного больше – около 110—120 тысяч человек. По сути, Россия выставила всю свою армию, оставив лишь части для прикрытия границ. Численность армии Пруссии к началу Семилетней войны была около 150 тысяч человек. Через год, в 1757 году, – 175 тысяч. Тем не менее в каждом сражении Семилетней войны русские имели численный перевес, а это уже плод искусства их генералов, не распылявших силы, подобно Фридриху. Вообще-то уместно еще раз вспомнить слова великого военного теоретика Клаузевица: «Наилучшая стратегия – это быть возможно сильнее, во-первых – вообще, а во-вторых – на решающем пункте».
Судя по этой фразе, русские полководцы всегда были лучшими стратегами, чем их хваленые европейские противники. Единственное исключение из правила – это Наполеон. Величайший полководец всех времен и народов еще до Клаузевица понимал значение численного превосходства. Он заявлял, что его принцип – никогда не соглашаться на сражение, не имея 70% шансов на победу на своей стороне. По сути, именно этого принципа придерживались выдающиеся русские полководцы. Так, Петр Первый собрал столько войск под Полтавой, что имел даже не 70, а все 170% шансов на победу. В итоге ему хватило одной трети своих войск, чтобы полностью уничтожить шведскую армию. В ходе Семилетней войны, несмотря на то что пруссаки каждый раз были атакующей стороной, им ни разу не удалось добиться численного перевеса. Результаты известны. Несмотря на всю свою выучку и тактическую сноровку, ни одной победы над русскими пруссакам одержать не удалось.
В ходе итальянского похода Суворова уже русские были атакующей стороной. И в каждом из боев им удавалось создать необходимый для победы численный перевес, несмотря на то что в целом на театре военных действий силы были примерно равны. Что же касается наполеоновских войн, то здесь русская армия и французская, русские генералы и французские в целом оказались достойны друг друга. Единственное сражение, выигранное Наполеоном при примерно равных силах, – Аустерлиц – и то только потому, что он то ли предугадал, то ли вообще знал диспозицию русско-австрийской армии и заранее подготовил ловушку. В остальных случаях ситуация была следующей. Если ощутимым численным перевесом располагали французы, то побеждали французы. Если больше было русских – то побеждали русские. Если же силы были примерно равны, то все сводилось к «мясорубке» типа Прейсиш-Эйлау или Бородина. Причем никакой «гений» помочь Наполеону не мог. Поэтому, готовясь к походу на Россию, Наполеон не к «выдающимся победам» готовился, типа «не числом, а умением». Напротив, он собрал армию вторжения, втрое превышающую всю армию России. Только главная армия под его личным командованием насчитывала 380 тысяч человек. Еще 220 тысяч находилось на флангах и подошло потом в виде пополнения и резервов. Между тем 1-я и 2-я Западные армии России в совокупности насчитывали чуть более 150 тысяч солдат. Остальные находились на юге России против Турции или на флангах, прикрывая Санкт-Петербург и Украину.
Тем не менее даже такой армии Наполеону не хватило. Победить русских прямо возле границ он не сумел – те просто отошли. А когда французы пошли в глубь России, то огромной длины линия снабжения попросту «сожрала» на прикрытие всю эту массу солдат. В итоге, в сражении при Бородине силы сторон оказались примерно равны. С предсказуемым результатом. Ни гений Наполеона, ни талант его лучших маршалов – Даву, Нея, Мюрата и др., ни даже качественный перевес французских солдат, ведь это были, помимо Старой и Молодой гвардий, вообще лучшие войска империи и, возможно, всего мира, не помогли французам одержать убедительную победу. Строго говоря, сражение вообще закончилось вничью.
А дальше результат тоже был предсказуем. Французов становилось все меньше, русские становились сильнее. Потом ударили морозы, и из 600 тысяч солдат Великой армии уцелело тысяч 50—60 измученных, обмороженных инвалидов. И все это опять же доказало, что если не тактически, то стратегически русские генералы превзошли великого полководца.
Следующая война России против «европейского» противника – это Крымская война 1853—1856 гг. Напомню, что эта война России с Англией, Францией, Турцией, которым оказывали поддержку Австрия и Пруссия. По сути, главной причиной проигрыша войны Россией было то, что основные, наиболее боеспособные соединения русской армии прикрывали западные границы от предполагаемого австро-прусского вторжения. Австрия даже вошла в придунайские владения Турции, чтобы оказать поддержку осажденной русскими турецкой крепости Силистрии, и этим вынудила русскую армию снять осаду.
А тем временем франко-англо-турецкий экспедиционный корпус высадился в Крыму. Противостоящие лучшим соединениям сильнейших мировых держав того времени русские войска А.С. Меншикова состояли в основном из тыловых, гарнизонных частей и новобранцев. Вдобавок союзники вдвое превосходили русских числом. Это не говоря уже о том, что вооружение русской армии по сравнению с оружием ее противников было устаревшим. Так, французы и англичане почти полностью были вооружены новейшими нарезными винтовками. Русские солдаты – гладкоствольными ружьями. Оружие союзников было не только более скорострельным, оно имело прицельную дальность почти втрое выше, не говоря уже о кучности боя. По сути, русским солдатам оставалось только надеяться на суворовскую поговорку: пуля – дура, штык – молодец.
Наконец, первое сражение на реке Альма. Почти 60 тысяч англичан, французов и турок со 112 орудиями весь день атаковали 34-тысячную русскую армию с 84 пушками. И тем не менее если бы не грубейшие ошибки графа Меншикова и не его малодушие, то еще неизвестно – на чьей стороне была бы победа. Русская армия отошла в полном порядке, потеряв около 5,5 тысячи человек. Союзникам «победа» обошлась в 4,5 тысячи солдат.
Следующая война, где проявилось «неумение» русских воевать, – это Первая Мировая. Первое же наступление русской армии в Восточной Пруссии обернулось позорным разгромом. Как любят об этом кричать вслед за европейцами российские демократические историки, якобы в битве при Танненберге 200 тысяч немцев разгромили 600-тысячную российскую группировку. Однако действительность была менее героической для немцев. Силы русских состояли из двух армий: 1-й – под командованием генерала Ренненкампфа (6,5 пехотной, 5,5 кавалерийской дивизии, 402 орудия, около 100 тысяч человек) и 2-й – под командованием генерала Самсонова (11 пехотных, 3 кавалерийские, 702 орудия, 150 тысяч человек). Итого, 250 тысяч солдат, 1104 орудия в 17,5 пехотной и 8,5 кавалерийской дивизии.
8-я германская армия с подчиненными ей соединениями насчитывала 220 тысяч человек, 1116 орудий в 17 пехотных, 1 кавалерийской дивизиях.
Воспользовавшись натянутыми отношениями между русскими генералами (в свое время Самсонов даже вызывал Ренненкампфа на дуэль) и плохим взаимодействием между 1-й и 2-й армиями, не имеющими к тому же локтевой связи, немцы, оставив против 1-й армии незначительные силы прикрытия, основную мощь 8-й армии обрушили на Самсонова. Им удалось отбросить фланговые корпуса русской армии и окружить центральную группировку, состоящую из 13-го и 15-го корпусов. Потери 2-й армии составили 30 тысяч убитыми и ранеными и 30 тысяч пленными. По немецким данным, потери русских составили 125 тысяч человек.
Как видим, даже в XX веке русская армия воспринималась европейцами так же, как войска персов греками. (Правда, гитлеровский генерал Блюментрит после войны признавал, что потери германской армии на Восточном фронте были значительно больше потерь, понесенных Германией на Западном фронте. При этом не надо забывать, что большая часть сил Германии была сосредоточена как раз на Западе. И именно на Западе были такие кровавые сражения, как Верден. А также надо помнить и о том, что вообще-то основными противниками русской армии в Первой Мировой войне были Австро-Венгрия и Турция и именно их армиям Россия нанесла немало сокрушительных поражений.)
Но своего апогея эта точка зрения достигла в Великую Отечественную войну. Если верить прозападным историкам, опирающимся на мемуары гитлеровских генералов, то Вермахт даже к 22 июня уступал численностью РККА, а вообще в ходе войны соотношение сил доходило до 1:7 в пользу русских. Чтобы доказать это, «гитлеровцы» и их поклонники прибегали к мелким мошенническим трюкам. Вот, например, Манштейн описывает ситуацию на фронте группы армий «Юг» в марте 1943 года: «…группа армий «Юг» имела на 700-километровом фронте от Азовского моря до района севернее Харькова 32 дивизии. Противник же имел на этом фронте, включая и резервы, 341 соединение (стрелковые дивизии, танковые, механизированные бригады и кавалерийские дивизии)». Обратим внимание, что фельдмаршал с немецкой стороны посчитал лишь дивизии, непосредственно находящиеся на фронте, а вот у русских вообще все, включая и резервы глубоко в тылу. Кроме того, сравнение в том виде, как это предлагает Манштейн, вообще некорректно. Советские танковые и механизированные бригады по боевой мощи соответствовали немецким танковым батальонам. Советская кавалерийская дивизия образца 1943 года – по боевой силе соответствует в лучшем случае германскому пехотному полку. Даже советская стрелковая дивизия образца 1943 года ни в коем случае не была равна германской пехотной дивизии. Речь может идти лишь о соответствии 1:2, а то и 1:3. То есть 2—3 советские стрелковые дивизии равнялись по численности личного состава одной германской пехотной дивизии. Соответственно общая численность советской группировки, даже если цифры Манштейна верны, соответствует численности примерно 100 немецких дивизий, включая, естественно, и резервы. Непосредственно же на фронте находился примерный эквивалент 60—70 немецких дивизий.
А вот с германской стороны, кроме упомянутых 32 дивизий, на фронте имелись также весьма существенные резервы. К тому же Манштейн совсем «забыл» про дивизии союзников (румыны, венгры, словаки).
В целом, естественно, превосходство сил было на советской стороне. Однако не 1:10 или 1:7, а менее фантастическое, примерно 1:2, 1:3. Причины того, почему так получилось, обсудим в следующей главе.
