– Нам надо ускориться… – обернувшись, торопливо произнес Пфлюгер.

Подхватив в коленях ноги оберлейтенанта, он зашагал еще быстрее и шире, так, что Хаген с гренадером за ним еле поспевали.

– Вы католик, панцергренадир Клоберданц?

– Так точно, герр гауптвахмистр… – с полным соблюдением субординации отчеканил гренадер.

Вышколенный вояка… Русские уже практически взобрались им на плечи, а он ни на секунду не потерял самообладания. Только и хлопочет, что о своем командире.

– Я так и понял, панцергренадир… У вас очень старая католическая фамилия… – принялся рассуждать гауптвахмистр.

– Мой дед был священником, герр гауптвахмистр… – с еле сдерживаемой гордостью ответил панцергренадир.

– Ваши предки могут гордиться вами, солдат! – с пафосом произнес гауптвахмистр, перехватывая ноги оберлейтенанта в другую руку.

В душе Отто поднялась буря эмоций. Какого черта они затеяли тут эти религиозные беседы? Они что, не соображают, что русские сейчас всадят им в спины порцию свинца и вся божественная комедия на этом закончится? Может быть, герр гауптвахмистр еще предложит остановиться и помолиться всем вместе за выздоровление оберлейтенанта и за победу германского оружия? Черт возьми…

Хаген еле удержался, чтобы не выпустить из рук злосчастный рукав куртки гауптвахмистра и не броситься бежать – вперед, куда глаза глядят, подальше от этой чертовой войны.

Слева, в глубине леса, раздался рокот танковых двигателей и следом – оглушительный стук работающего пулемета и треск ломаемых деревьев. Как будто гигантский бронированный носорог ломился сквозь чащу с одним желанием – растоптать бегущих в страхе между деревьями. Все, кто был способен, уже перешли на бег, вопреки смертельной усталости. Страх подстегивал, точно плеть, заставляя даже самых утомленных и раненых быстрее перебирать ногами.