Слова Гвоздева заглушили один за другим взметнувшиеся в районе КНП взрывы. Тут же сквозь их гул пробился шум работающих двигателей. Звук шел сверху, разливаясь по всей опушке, заполнял балку и рощу, накатываясь дальше в сторону деревушки.

– Воздух! Воздух!.. – закричал чей-то близкий голос. Этот окрик один за другим подхватили другие голоса.

Рев двигателей стал стремительно нарастать. Низкая тень мелькнула в верхушках деревьев, а потом с оглушительным ревом пронесся над лесом огромный черный крест тупоносого «мессершмитта». Невольно все трое, повинуясь крикам и этой хищно упавшей на головы железной птице, присели к земле, втянув головы в плечи. Коптюк, забыв про Гвоздева, инстинктивно обхватил Стешу за плечи и прижал к стволу дерева. Он пытался заслонить ее от осколков возможного взрыва.

Но взрыва не последовало. Ни очередей авиационных пушек, ни авиабомб самолет не сбросил. Вместо них с неба с мягким шелестом посыпались белые бумажки. Сотни их планировали, как опадающая листва. Ветерки подхватывали и подгоняли их, разнося повсюду, усеивая бумажками все пространство между деревьев.

Несколько таких листиков, размером с тетрадный, упали к ногам укрывшихся возле дерева. Гвоздев уже успел подняться с земли и отряхнуть прошлогодние гнилые травинки и веточки с пол шинели. Коптюк помог встать Стеше. Демьян поднял с земли один из листочков. С одной стороны на листке была напечатана фотография. Несколько опрятных бойцов в пилотках и гимнастерках сидели и стояли в помещении, с явным интересом глядя в немецкие журналы с картинками. Подпись под фото Демьян прочитал вслух: «Добровольно перешедшие, работающие на производстве, в часы отдыха».

Коптюк поднял бумажку с земли и начал разглядывать.

– ШВЗ! – выдохнул он, показывая листок Степаниде. – «Штык в землю!». Немецкий пропуск для тех гадов, которые захотят сдаться в плен.